«Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских. Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа. Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3: 1-21).
В этой ночи узрели ту звезду, которая ясно осветила дорогу.
Конечно же, русский путь был тесно связан с землей, её первозданной природой. Возможно, поэтому сто лет шли к христианскому Просвещению. Но Русь не была тем законником, который, ведая тайны Писания, не узнал пришествие Спасителя. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Никодим ещё долу вращается; ещё человеческое понятие имеет о Христе и говорит о Нём, как о пророке, не предполагая в Нём ничего особенного».
Думается, что совершение грехов, нежелание уйти от прежней жизни - лежит в недоверии к Божественному Провидению. Видимо, это аксиома духовной жизни. Вполне допустимо, что искажения русского пути были следствием именно недоверия Богу, которое, безусловно, подпитывалось талмудическими торгашами и языческой стихией. Талмудисты не были наивными философами, подобно Никодиму. Они пытались внедрить в славянское сознание привязанность к радостям современной жизни, приучить русского человека к торговой сноровке, дабы оставил всякое попечение о горнем. Иудей живет настоящим, его бог – реальность вещного мира. В этом вещном мире правит, по слову Апостола Павла, зависть, рвение и распря. Это мир не одухотворенной плоти.
Русский же этнос, приняв христианство, сотворил новую плоть. Большая заслуга в этом творчестве принадлежит Ярославу, которого в народе за его любовь к книгам, прозвали Мудрым. Ярослав продолжил дело своего святого отца. Нестор писал, что «отец его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил, Ярослав же засеял книжными словами сердца верных людей, а мы пожинаем, ученье принимая книжное.
Велика ведь бывает польза от учения книжного: книгами наставляемы и поучаемы на путь покаянья, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержанье. Это ведь реки, напаяющие вселенную, это источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они – узда воздержанья. Велика есть мудрость. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей».
Князь Ярослав приучал свой народ не к душевной, но духовной культуре, которая и сформировала уникальную русскую цивилизацию. Её уникальность именно в том, что смогли из перстного вещества родить существо горнее. Рожденные духом, стали созидать культуру, в основании которой такие имена, как Нестор Летописец, Иларион Киевский, знаменитый Автор «Слова о Полку Игореве», Даниил Заточник, святой Сергий Радонежский, Епифаний Премудрый, преп. Нил Сорский, преп. Андрей Рублев и тех, которых Бог весть. Имея такой духовный фундамент, неизбежно шли к преображению русской цивилизации. Магистральный путь Руси до сих пор не душевный, но духовный. Её богатство в Духе. В памяти русского человека – блаженство и духовная нищета. «Душа не сообщает жизни другому существу; а Дух не только живет сам по себе, но сообщает жизнь другим существам» (Свт.Иоанн Златоуст).
Взглянем на языческий позитивизм современного западного мира. Не происходит ли массовое омертвение и разрушение человеческого сознания? Средства массовой информации забиты надуманной мифологией и инопланетными призраками: смерть витает над этим миром. И этот мир хотят сделать частью русского бытия. Западный мир ещё обладает остатками Духа, но эти остатки находятся так глубоко, что требуют постоянной помощи извне. И эту помощь им может оказать русская культура.
Уже в 11 веке, когда началось разделение, Русь предложила западному миру путь, по которому следует идти. Но Запад выбрал свою дорогу. И для Востока стал в какой-то мере оглашенным.
«Оглашенный чужд верному. Он не имеет ни одной и той же с ним главы, ни одного и того же отца, ни того же города, ни пищи, ни одежды, ни дома; но все у них раздельно. У одного все на земле; у другого – на небесах. У этого царь – Христос; у того – грех и диавол. У этого пища – Христос; у того – гниль и тление. Да и одежда у этого – Владыка ангелов; у того – дело червей. У этого город – небо; у того – земля.
А если у нас нет с неверными ничего общего, то скажи мне, в чем же нам иметь общение (с ними)? Прошли и мы через те же муки рождения и произошли из одного чрева? Но и этого недостаточно для ближайшего родства. Итак, постараемся сделаться гражданами горняго града» (Свт.Иоанн Златоуст).
И, действительно, как меняется психология русского человека, для которого смыслом жизни становятся положительные категории Бытия. Рождается «Русская Правда» Ярослава, где древний славянский закон подвергается рассмотрению с христианских позиций. Постепенно исчезает кровная месть. И не в штрафах дело, над которыми издевательски насмехаются марксисты, а в ценности человеческой жизни.
Каждый микрокосмос важен для христианского Бытия, Святой Церкви. И уже читаем христианское наставление Ярослава детям:
« - Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собою, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете жить мирно. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которую добыли они трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь, брат брата» (Повесть временных лет).
Так можно обращаться только тогда, когда понимаешь, что рожденное от плоти есть плоть, а от Духа – дух. Так может говорить тот, кто перешел из царства необходимости в царство Свободы и Любви.
Система социальных отношений также претерпела значительные положительные изменения. «Русская Правда» тому подтверждение. С конца Х века на Руси реализовывался новый идеал Бытия. Этот идеал формировал складывающуюся русскую нацию. Христианское братолюбие не на словах, но на деле становится живой реальностью. Осознание греха, по слову Свт. Иоанна Златоуста, привело к пониманию стыда. Кротость и миролюбие, присущее славянам, получили закваску во Христе. Началось нравственное переустройство русского человека, для которого насильственное переделывание мира представляется чуждым.
Господь пришел на землю, чтобы взойти на небо. Он воплотился, проповедовал, распялся, умер, воскрес и вознесся, чтобы сотворить мир в человеке. Ради этого мира Он кротко сносил все унижения и страдания, призывая своих последователей к терпеливому смирению. К сожалению, люди не столь терпеливы, как Бог. Им свойственно нетерпение. Они совершают нетерпеливые шаги даже к своему спасению, при этом, не забывая исправлять окружающих, но не себя. Какая разница между этими борцами за справедливость и Христом, идущим на добровольную жертву ради Любви, ради тех, кого Он сотворил. К сожалению, мало благодарных, мало осознающих подвиг Христа, готовых созидать новый мир. Святой Макарий Великий скажет: «Очень немного таких, которые с добрым началом соединили добрый конец, непреткновенно дошли до цели, имеют единую любовь к Единому Богу и от всего отрешились.
Многие приходят в умиление, многие делаются причастниками небесной благодати, уязвляются небесною любовию; но, не выдержав встретившихся на пути различных борений, подвигов, трудов и искушений от лукавого, поелику у каждого есть желание любить что-либо в мире сем, и не вовсе отрешаться от любви своей, возвратившись к разнообразным и различным мирским пожеланиям, по слабости и недеятельности, или по боязливости собственной своей воли, или по любви чему-либо земному, остались в мире и погрязли в глубине его».
Что же сотворить, чтобы быть благодарным. У русского человека это чувство начинается с элементарного понимания стыда. Святитель Иоанн Златоуст призывает устыдится Его любви, Его безмерного человеколюбия. Этот стыд приводит русского человека в такое состояния, когда он готов отдать жизнь и имущество за други своя.
Ментальность русского этноса с продвижением христианского Учения вглубь страны все более и более приобретала положительную динамику, ликвидируя отрицательное эгоистическо-языческое начало. А душа, действительно стремящаяся к Господу, всецело отдает свою любовь Ему, получая взаимно. Любовь становится частью Бытия русского человека не в посмертии, но земной жизни. Русь обретала вечность и свет. Тьма отступала перед Светом Христовым. Русский человек отрицался блуда и пьянства, этих языческих составляющих порока. Князь Владимир в согласии с народом совершил выбор: Божественное Бытие предпочтительнее было, чем сиюминутность греха. И не потому он выбрал христианство, что оно разрешало винопитие и ядение свиного мяса, но ради обретения Истинной любви. Байки о пьяной Руси когда-то уже развенчивал Михалон Литвин в своих записках «О нравах татар, литовцев и москвитян»: «Так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их изобилуют прилежными в разных родах мастерами, которые, посылая нам деревянные чаши и палки для опоры слабым, старым и пьяным, седла, копья, украшения и различное оружие, грабят у нас золото».
Не зря литовский путешественник подчеркнул воздержание от пьянства, ибо именно это отличало древнерусских людей. Участие в пире, еще не означало упивание до поросячьего визга. Русский пир отличало веселие и добродетель: пьянство же подвергалось осмеянию. С этим пороком последовательно боролось Церковь и Её авангард, очаги истинного просвещения – монастыри.
Именно монастыри и монашеская жизнь становятся идеалом русского человека. Даже свою семейную жизнь полагали завершить не столько в своем доме, но отшельником, в скиту или в драгоценных сердцу пещерах. Власть, богатство, слава, почет стали почитаться на Руси сором ничего не значащим: другие ценности становятся мерилом бытия русского человека. В послании Поликарпу епископ Симон пишет: «Кто не знает меня, грешного епископа Симона, и этой соборной церкви, красы Владимира и другой, суздальской церкви, которую я создал? Сколько они имеют городов и сел! И десятину собирают на них по всей земле той. И всем этим владеет наше смирение… Но ведает Господь тайное, - истину говорю тебе: сейчас же всю эту славу и честь за ничто вменил бы, лишь бы колом торчать за воротами, валяться сором в Печерском монастыре…»
Это стало происходить вследствие осознания глубокого факта: Христос пришел не судить мир, но спасать его. Идея жертвенности нашла отклик вначале в эллинской душе, а потом передалась родственной славянской. Важно помнить, что в эпоху Крещения Руси, Византия представляла собой страну эллинизированного славянства. Приезжавшие на Русь греки-архиереи обладали генетической славянской памятью. Возможно, их далекие предки являлись славянами, пришедшими в империю в 6-7 веках. Исторические документы свидетельствуют, что Малая Эллада и Малая Азия были сплошь заселены славянами. Балканский же полуостров представлял собой вообще славянский мир.
Таким образом, можно говорить об объединенном славяно-греческом этносе, составлявшем Восточно-Римскую империю (напомню, что Русь была частью Римского государства, а после его крушения в центре, драгоценным остатком, на который был перенесен центр тяжести). Вместе со славянизированными греками на Русь пришел аскетический идеал. Сей идеал секуляризованному сознанию видится усекновением в человеке человеческого. Впрочем, возможно, так оно и есть. Действительно, происходит усекновение греха человеческого ради торжества Божественного образа, утверждения абсолютной свободы. Секулярному сознанию, воспитанному на эротических фантазиях, данный идеал недоступен до понимания. Его влечет соблазнительная тьма: «Никто, находясь в заблуждении, не захочет обратиться к вере, если не предпишет себе самому себе доброй жизни» (Святитель Иоанн Златоуст).
Русь же постепенно, но уверенно становилась христианской державой, крепко державшей над своей коронованной главой имперское знамя.
К сожалению, еще сегодня расхоже мнение, будто бы Византия на самом деле желала покорения Руси, ни в чем не помогая ей. Но вспомним, что шесть походов Руси против Византии не были результатом нападений империи на Русские земли. Наоборот, Русь еще по-язычески зачастую решала дипломатические споры. Со временем, именно под влиянием византийской дипломатии, русские князья будут стараться споры решать мирно. Кстати, и русско-печенежские и русско-половецкие войны также не были происками Восточного Рима, но скорее в них была заинтересована третья сторона. Этой стороной была еврейская работорговля. Потомки иудео-хазар стравливали русских князей и половецких ханов друг с другом. Это была хитрая игра не только ради наживы, но ради восстановления иудео-хазарской химеры. Своей базой избрали крымский Херсонес. «В Херсонесе жили восточные евреи, которых не затронул разгром Хазарского каганата. В православной Византии они имели ряд ограничений в торговле, в частности им запрещалось продавать в рабство христиан. Но в смутное время переворотов и мятежей Херсонес на время был предоставлен сам себе, и там стал правителем еврей, принявший крещение для карьеры. Не порывая связи с общиной, этот правитель разрешил соплеменникам торговлю русскими пленниками, которых могли им задешево продать половцы. Но для этого необходима была война.
Война началась в мае 1093 года, и поток русских, скованных, босых и голодных, хлынул на корсунский невольничий рынок. Там их задешево покупали евреи для перепродажи и, судя по данным источника, обращались с ними хуже, чем половцы. Подобно тому как в древности евреи покупали рабов – эллинов и христиан, чтобы убивать, так и тут они иногда морили пленников голодом и жаждой, а один изувер распял на кресте монаха Киево-Печерской лавры Евстратия Постника, захваченного в 1096 г. Но этот акт вызвал резонанс, дошедший до Константинополя. Алексей Комнин был человек решительный и приказал провести расследование, в результате которого выяснилось преступная деятельность эпарха (правителя) и всей общины. Базилевс Алексей приказал эпарха «злеубити» и провел репрессии против крымских евреев, а убийцу мученика Евстратия повесели «на древе», уподобив его Иуде» (Лев Гумилев).
Таким образом, была уничтожена на корню иудейская работорговля и влияние евреев на отношение Руси и Степи становится минимальным. Но оно осталось, и во многом вина ложилась на правительство Святополка Изяславича Киевского, который покровительствовал ростовщикам, обосновавшимся в Киеве. Частые войны с половцами именно этот князь санкционировал, чтобы пополнить свою казну и обеспечить своих заемщиков. В Киеве времен Святополка II будет проведена очередная попытка воплощения старого хазарского сценария. Вначале ставили на Олега Святославича, но игры с ним потерпели крах. Олег, раздосадованный убийством брата Романа Красного в 1079 году и его выдачей грекам, вернулся в Тмутаракань в 1083 году при помощи императора Алексея Комнина, устроив хазарам настоящее побоище. Иудейская община была подвергнута поголовному истреблению. Спаслась лишь часть в Крыму, откуда и пытались мстить, что уже было показано выше.
Надо признать, что Олег был одним из первых князей, кто на горьком собственном опыте осознал, какую опасность несут иудеи Руси. С половцами, с этим диким, жестоким, но наивным народом, можно и нужно было договариваться. И князь старался это делать. Это поймет и Владимир Мономах, который одержал больше всех побед над ними, но, в конце концов, предпочетший вступать в федеративные отношения со Степью. Они были свидетелями тому, как медленно, но верно Киев Святополка превращался в хазарскую химеру, а сам князь, женатый на «половчанке» упорно воюет со своими родственниками (видимо, половецкой крови у неё было столько же, сколько у блистательной Суламифь). Странная княгиня, не волнующаяся о своем народе (но вспомним историю Есфирь и поймем, что как раз о своем народе она очень даже заботилась). Как известно, войны приносят победителям барыши. Но почему-то не заметно, чтобы киевляне купались в роскоши. Точки над и расставила смерть Святополка. Киевляне, доселе терпевшие из чувства почтения к князю (все-таки внук Ярослава Мудрого), восстали. Вот что пишет Николай Карамзин:
«Ограбили дом тысяцкого именем Путяты и всех жидов, бывших в столице под особым покровительством корыстолюбивого Святополка». Это был ответ Руси фарисействующим и сомневающимся. Русь в 1113 году исповедала Христа, не испугавшись фарисеев и иудеев. Сей год, думаю, надо сделать юбилейным. Русь окончательно утвердилась как христианская держава, отвергнув заразительную власть Мамоны (обратим внимания, что потомки Святополка совершенно исключаются из династического ряда князей, имеющих право на великое княжение Киевское). Русь пошла вместе со своим князем Владимиром Мономахом вослед Христу. Кстати, история жизни данного князя весьма поучительна. «Поучение» князя – сплав историко-генетического опыта христианского бытования на Русской Земле.
«Куда бы вы ни держали путь по своим землям, - пишет Владимир Мономах, - не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали люди проклинать вас.
Везде, куда вы пойдете и где остановитесь, напойте и накормите просящего… Всего же более убогих не забывайте и подавайте сироте, и вдовицу рассудите сами, а не давайте сильным губить человеку. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его. Мы, люди, грешны и если кто нам зло сотворит, то хотим его поглотить, кровь его пролить скорей…
Гордости не имейте в сердце и в уме; смертны все, сегодня живы, а завтра в гробу; все, что мы имеем, дано нам на малое время. Не уклоняйтесь учить увлекающихся властью, ни во что ставьте всеобщий почет».
И эта грамота князя станет путеводителем для сильных мира Русской земли. Авторитет Владимира Мономаха был непререкаем на Руси. Обратим внимание, что князь высшим считает аскетический идеал незлобия и отсутствие гордыни. Как известно, грех тщеславия разрушает душу христианина. И даже, если и милостыню творишь, то, по слову Иоанна Златоуста, лишишься небесной награды.
Сему строгому предупреждению старались на Руси следовать даже в страшные времена междоусобий. Крестное самопожертвование не прошло мимо русской души, стало частью сути русского человека - прощение. Семена благодати, брошенные в русскую землю Святыми Ольгой и Владимиром, давали добрые всходы. Конечно, прорастание шло не гладко. Невозможно без содрогания читать историю об ослеплении Василька Теребовльского, который был предательски пленен Давыдом Волынским и Святополком Киевским. Тьма объяла не душу Василька, который став слепым, навсегда сохранил свет в своем сознании, но его гнусных палачей, тех, кто направлял в его глаза острые ножи.
И какое это вызвало потрясение и возмущение на Руси (м.б. и в этом кроется причина того, что роды Святополка и Давыда вывалились из династического ряда). Прошло всего сто лет после Крещения, а Русь мыслит уже христианскими категориями.
Вспомним зло, совершенное Ростиславом Переяславским, попущением которого утопили Печерского монаха Григория в днепровских водах. Не утонул ли князь в мелководнойСтугне? Не был ли совершен Суд Божий над юным злодеем? Именно так поняли его смерть на Руси. Русское сознание всецело подчиняло себя Божественному Провидению, свои поступки сообразуя с Евангельским текстами. Возможно же это только в том случае, если существование проникнуто любовью.
Да, Русь еще в междоусобиях, много пролитой крови. Но и страшные события совершают нравственный переворот в духовном мире русского человека. Мерило его поступков – Христова Правда. Если бы не Правда Христа, то не победил бы Ярослав Мудрый окаянного Святополка, которому вначале сопутствовала удача; не сотворил бы удивительного превращения духовного Мстислав Храбрый, победивший Ярослава при Листвене, но мир и любовь предпочетший власти.
Это удивительно русская история. Любовь Христова руководила Всеволодом, отдающего власть брату Изяславу, который пошел сражаться за Всеволодову обиду на Нежатину ниву, сложив свою голову. Понимание Божественной справедливости приведет князей на знаменитый Любечский съезд. Мир Христов становился частью их духовного мира. Этот мир не примет злодейского ослепления Василька, в едином порыве объединит братьев для отмщения преступников. Правда Христова научит и простить Святополка Киевского и Давыда Волынского. Владимир Мономах, вдумаемся, простит Олега, убившего его сына Изяслава.
Это могло произойти только тогда, когда на Руси повсеместно утвердилась Правда Господа Нашего Иисуса Христа и Его Соборная Церковь.
«После сего пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил. А Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды; и приходили туда и крестились, ибо Иоанн еще не был заключен в темницу. Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с Иудеями об очищении. И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему. Иоанн сказал в ответ: не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба. Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться. Приходящий свыше и есть выше всех; а сущий от земли земной и есть и говорит, как сущий от земли; Приходящий с небес есть выше всех, и что Он видел и слышал, о том и свидетельствует; и никто не принимает свидетельства Его. Принявший Его свидетельство сим запечатлел, что Бог истинен, ибо Тот, Которого послал Бог, говорит слова Божии; ибо не мерою дает Бог Духа. Отец любит Сына и все дал в руку Его. Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем»(Ин. 3: 22-36).
«Нет ничего светлее и сильнее истины, равно как нет ничего бессильнее лжи, хотя бы она прикрывалась бесчисленными покровами» (Св. Иоанн Златоуст). Скрыть свет невозможно. Этот свет разливался по всей Руси великой особенно интенсивно в 12-13 веках. Происходит бурный рост градо и храмостроительства. Русское сознание прониклось евангельской красотой буквально, выражаясь в зодчестве, в самом зримом творческом делании. Этому способствовало взаимное общение, происходящее в Церкви, на родном и близком славянском языке. Образ Христа запечатлевался в сердце.
Когда-то Христос пришел в свои родные пределы, и его проповедь звучала на понятном народу арамейском языке. Народ слушал Бога на языке, который был частью его существа, его бытования на самых разных уровнях.
Можно смело утверждать, что становление христианской цивилизации немыслимо без живого разговорного языка общения. Думаю, с этим утверждением согласятся и католические богословы.
Русская Церковь, безусловно, осознавала себя частью Вселенской. Но она прекрасно помнила, что своим возрастанием обязана Элладе. Которая, пренебрегая трудностями, умаляя себя, делала возможное и невозможное ради возвеличивания и стояния Киевской митрополии (достаточно указать на огромное количество богослужебной литературы, привезенной из Царьграда, а одна книга, как известно, несколько сел стоило). Византия была для Руси своеобразным горним Иерусалимом, куда были направлены ум и совесть русского человека. Афон становится колыбелью русского аскетизма. Из Афона разливается на Русь Свет Невечерний, преображая полуночные страны. На этом чудном полуострове зарождалось удивительное смирение, наставником которого можно назвать великого Иоанна Предтечу. Посмотрите, как отвечает великий пророк ко пришедшим к нему иудеям! Это ответ человека, получившего великое откровение и жаждущего ещё большей радости. Он знает, Кого он крестил, и как истый игумен монастыря склоняет свою голову перед Спасителем и к тому призывает свою братию. Это призыв к покаянию. И этот призыв будет слышать чудотворный Афон.
К сожалению, не все греки понимали, что Христос предопределил Северу Европы стать центром Его мироздания. Зависть съедала когда-то иоаннитов, потом передалась философствующим эллинам, лишь для формы рядившихся в христианские рясы. Удивительную близорукость по отношению к Руси проявлял Михаил Пселл. Русь для него – варварская страна. И это мнение он насаждал в умы маленьких императоров, детей Константина Дуки. Ничего хорошего выйти из этого не могло. И Божественное Провидение поставит на престол умного и талантливого Алексея Комнина, который будет в Руси признавать не варварскую страну, но просвещенную светом Христовым державу.
На Русь придут те, кто плоды покаяния и любви почитать будут важнейшими. Они будут философствовать не об империи, не об её величии, они сотворят нового человека, совлекая с него все ветхое. Афонские вестники создадут новый русский мир. И этим Русь обязана Элладе. Без её духовного влияния не стоять бы сейчас Печерской Обители, Матери монашеского движения на Руси. На Русь приходило творческое и пасионарное дарование Византии: летописцы и иконописцы создавали светлые и прекрасные тона новой реальности, реальности Богобытия и Красоты, так полюбившейся русскому человеку. Греческий монах, сотворитель новой реальности не брал из своей библиотеки эллинскую философию: Гомер и Вергилий не вызывали у него бурного восторга. Эллада, приходя на Русь, изживала в себе языческую культуру. На Русь приходили не Афины, но Афон с наследием горнего Иерусалима. Русское сознание, слава Богу, миновала соблазнительная философия античного эллинизма, оно получало через плоть и кровь не мифопоэтику, но живого и реального Христа. В этом настоящее историческое счастье.
Конечно, каждый народ прошел через свою мифологическую историю. И нашей истории с ее уникальной самобытностью незачем было проходить чуждый урок. Наш миф органично вошел в систему христианского эллинизма, значительно славянизированного к 11-12 векам. Достаточно вспомнить знаменитое «Слово о Полку Игореве», в котором мифы переплетаются с христианскими образами, мирно сожительствуя, участвуя в общем процессе бытия, мерилом которого становится высшая Правда, заключенная в Христе.
Об этой Правде ещё в древности засвидетельствовал Иоанн. Он отбросил философствование ради Откровения Господня. Мир недоумевает, не видит очевидного, и глупеет. Глупость упрекает Предтечу, полагая этим уязвить его самолюбие, а он в этом умалении находит радость друга жениха. Глупость не может понять, что «Он не сам собою пришел высказать это, и не потому только говорил, что его спрашивали люди посторонние: его ученики сами и спрашивали его и слушали его. Если бы он говорил сам от себя, то они могли бы еще не верить; но слыша его ответы на собственные свои вопросы, они уже имели приговор сами против себя» (Св. Иоанн Златоуст).
Глупость тщеславна, а потому эгоистична, что объективно приведет к предательству Богобытия. Михаил Пселл, Иоанн Итал станут предшественниками западноевропейского возрождения. Не смогли избавиться от ессейскогоиудействования. Не заметили, что русская ветвь, привитая к имперскую древу, напиталась животворными соками, став неотъемлемой частью вселенского православия. Их взоры были обращены к Ветхому Риму, родник которого был заражен ересью. Русь не была понята философами, они потекли в Италию, где с радостью принимали нарушителей догматов и Богословского Откровения. Русь же не принимала еретиков и не заигрывала с ними, подобно цареградским эстетам, в среде которых начинала коваться будущая Флорентинская уния.
Русь понимала, что не Господь в ней нуждается, но она в Нем. И потому преданность Ему есть необходимое условия Бытия. Отступление приводит к греху, вследствие чего происходят усобицы и гонения, нападения поганых на Страну.
Каждое событие на Руси подвергается евангельскому осмыслению. Заходя в Храм, русский князь понимал, что не все измеряется земными пределами. Его мир становится беспредельным. И так думает не он один, но и его дружина, его люди, его княжество. Они предстоят Богу, они жили во Христе. То есть русский мир принял образ жизни во Христе.
Приняв же Христа, став соучастниками Его Бытия, русский мир обретал свободу. Потерять свободу означало подчинить себя языческой стихии. Потерять же было возможно, если уходил от любви Христовой, обрекая свою сущность на ничтожное существование. Об этом пророчествовал Святой Предтеча, предупреждая человека, призывая помнить, Кто воплотился ради его спасения.
Сергей Михайлович Ратмиров, доктор филологических наук, профессор, сопредседатель Тираспольского отделения Союза писателей России
