Кардинал Вальтер Каспер в интервью журналу Our Sunday Visitor, комментируя документ, принятый в результате осеннего заседания Смешанной православно-католической богословской комиссии в Равенне, заявил о "реальном прорыве" в диалоге православных и католиков. Епископ Венский и Австрийский Иларион высказывает несогласие с такой оценкой представителя Ватикана.
Я не разделяю оптимизма кардинала Каспера по поводу "равеннского документа" и считаю его заявление о "реальном прорыве" в православно-католическом диалоге ("real breakthrough in Orthodox-Catholic dialogue") преждевременным.
Во-первых, в Равенне отсутствовали Русская и Болгарская Православные Церкви, а также Православная Церковь в Америке. Членами этих Церквей является более половины православного населения планеты. Следовательно, равеннский документ никак не может быть назван "православно-католическим". На сегодня это договор между представителями Католической Церкви и представителями некоторых, но не всех Поместных Православных Церквей.
Во-вторых, утверждения документа о первенстве на универсальном уровне вряд ли будут рецептированы церковным сознанием - не только в тех Церквах, представители которых отсутствовали в Равенне, но и в тех, чьи представители там присутствовали. Как справедливо говорит кардинал, "нам необходим процесс рецепции не только на уровне иерархий, но также на уровне верующих" ("We need a reception process not only on the level of our hierarchies but also on the level of our faithful"). И я сомневаюсь, что процесс рецепции итогов равеннской встречи приведет к их положительной оценке на всеправославном уровне.
Из интервью кардинала никак не следует, что итогом православно-католического диалога по вопросу должен или может стать пересмотр Римско-Католической Церковью своего учения о примате Римского папы. Напротив, кардинал считает, что в случае восстановления евхаристического общения "новая форма осуществления примата должна быть найдена для Православных Церквей" ("a new form of the exercise of the primacy needs to be found for the Orthodox Churches").
Какова же эта "новая форма"? Кардинал дает вполне однозначный ответ: та, что уже существует в "Восточных Церквах, находящихся в общении с Римом", то есть в униатских церквах. Кардинал напоминает нам, что в Католической Церкви уже существует две модели примата, описанные в двух кодексах канонического права - для Латинской Церкви и для Восточных Церквей: "согласно этим кодексам канонического права, примат осуществляется по-разному в Латинской Церкви и в Восточных Церквах" (according to these Codes of Canon Law, primacy is exercised in a different way in the Latin Church and in the Eastern Churches).
Иными словами, нам в очередной раз предлагается вступить в унию с Римом. Если в этом заключается "прорыв", достигнутый на равеннской встрече, то боюсь, что этот прорыв не вдохновит православных верующих, для которых уния - в том виде, в каком она была осуществлена в истории - остается символом насилия над их совестью и предательства православия. В Баламанде в 1993 году и православные, и католики признали, что уния не является моделью церковного единства. И вот 15 лет спустя после Баламанда руководитель Папского Совета по содейдствию христианскому единству предлагает православным акцептировать униатскую модель примата римского епископа.
Еще раз хотел бы подчеркнуть: добрые, конструктивные отношения между православными и католиками сегодня крайне необходимы. Отношения, построенные на сознании того, что мы не соперники, а союзники, что перед нами общее миссионерское поле и общие вызовы, на которые мы можем искать совместный ответ.
Но нам не нужна очередная уния. Нам нужно стратегическое партнерство, исключающее любые формы прозелитизма. Продолжение богословского диалога тоже необходимо, но не с целью заключения новой унии, а с целью прояснения тех пунктов, по которым имеются наиболее существенные разногласия между православной и католической экклезиологией.
К сказанному следует добавить, что, по утверждению кардинала, "в первом тысячелетии мы имели 5 патриархатов, а теперь мы имеем 15 патриархатов и несколько автономных церквей" ("In the first millennium we had five Patriarchates, now we have 15 Patriarchates and some autonomous Churches"). Не совсем ясно, откуда взята эта цифра. В Православной Церкви сегодня 9 патриархатов: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский, Московский, Грузинский, Сербский, Румынский и Болгарский. Остальные Поместные Церкви возглавляются митрополитами или архиепископами.
Пресс-служба представительства РПЦ при европейских международных организациях/Патриархия.ru
http://www.patriarchia.ru/db/text/365911.html
Я не разделяю оптимизма кардинала Каспера по поводу "равеннского документа" и считаю его заявление о "реальном прорыве" в православно-католическом диалоге ("real breakthrough in Orthodox-Catholic dialogue") преждевременным.
Во-первых, в Равенне отсутствовали Русская и Болгарская Православные Церкви, а также Православная Церковь в Америке. Членами этих Церквей является более половины православного населения планеты. Следовательно, равеннский документ никак не может быть назван "православно-католическим". На сегодня это договор между представителями Католической Церкви и представителями некоторых, но не всех Поместных Православных Церквей.
Во-вторых, утверждения документа о первенстве на универсальном уровне вряд ли будут рецептированы церковным сознанием - не только в тех Церквах, представители которых отсутствовали в Равенне, но и в тех, чьи представители там присутствовали. Как справедливо говорит кардинал, "нам необходим процесс рецепции не только на уровне иерархий, но также на уровне верующих" ("We need a reception process not only on the level of our hierarchies but also on the level of our faithful"). И я сомневаюсь, что процесс рецепции итогов равеннской встречи приведет к их положительной оценке на всеправославном уровне.
Из интервью кардинала никак не следует, что итогом православно-католического диалога по вопросу должен или может стать пересмотр Римско-Католической Церковью своего учения о примате Римского папы. Напротив, кардинал считает, что в случае восстановления евхаристического общения "новая форма осуществления примата должна быть найдена для Православных Церквей" ("a new form of the exercise of the primacy needs to be found for the Orthodox Churches").
Какова же эта "новая форма"? Кардинал дает вполне однозначный ответ: та, что уже существует в "Восточных Церквах, находящихся в общении с Римом", то есть в униатских церквах. Кардинал напоминает нам, что в Католической Церкви уже существует две модели примата, описанные в двух кодексах канонического права - для Латинской Церкви и для Восточных Церквей: "согласно этим кодексам канонического права, примат осуществляется по-разному в Латинской Церкви и в Восточных Церквах" (according to these Codes of Canon Law, primacy is exercised in a different way in the Latin Church and in the Eastern Churches).
Иными словами, нам в очередной раз предлагается вступить в унию с Римом. Если в этом заключается "прорыв", достигнутый на равеннской встрече, то боюсь, что этот прорыв не вдохновит православных верующих, для которых уния - в том виде, в каком она была осуществлена в истории - остается символом насилия над их совестью и предательства православия. В Баламанде в 1993 году и православные, и католики признали, что уния не является моделью церковного единства. И вот 15 лет спустя после Баламанда руководитель Папского Совета по содейдствию христианскому единству предлагает православным акцептировать униатскую модель примата римского епископа.
Еще раз хотел бы подчеркнуть: добрые, конструктивные отношения между православными и католиками сегодня крайне необходимы. Отношения, построенные на сознании того, что мы не соперники, а союзники, что перед нами общее миссионерское поле и общие вызовы, на которые мы можем искать совместный ответ.
Но нам не нужна очередная уния. Нам нужно стратегическое партнерство, исключающее любые формы прозелитизма. Продолжение богословского диалога тоже необходимо, но не с целью заключения новой унии, а с целью прояснения тех пунктов, по которым имеются наиболее существенные разногласия между православной и католической экклезиологией.
К сказанному следует добавить, что, по утверждению кардинала, "в первом тысячелетии мы имели 5 патриархатов, а теперь мы имеем 15 патриархатов и несколько автономных церквей" ("In the first millennium we had five Patriarchates, now we have 15 Patriarchates and some autonomous Churches"). Не совсем ясно, откуда взята эта цифра. В Православной Церкви сегодня 9 патриархатов: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский, Московский, Грузинский, Сербский, Румынский и Болгарский. Остальные Поместные Церкви возглавляются митрополитами или архиепископами.
Пресс-служба представительства РПЦ при европейских международных организациях/Патриархия.ru
http://www.patriarchia.ru/db/text/365911.html
