Грузинская церковь Петербурга (Шестаковской иконы Божией Матери) не так широко известна, как, скажем, армянская церковь, татарская мечеть или синагога. Может, потому, что находится не в самом людном месте - в районе Песков. Да и открылась она относительно недавно: освящена в мае 2002 года (тогда как само исковерканное во времена безбожия здание было передано грузинскому приходу 13 лет назад). Многие местные жители воспринимают ее как обычную православную церковь. Да она такая и есть - для Бога мы все одинаковы, говорит настоятель храма отец Роман.
Церковь стоит на Старорусской улице. Она и построена была в старорусском стиле сто лет назад по благословению самого Иоанна Кронштадтского, им же освящен и первый камень при закладке. Церковь тогда предназначалась для верующих здешней округи. После революции храм лишился своих глав, исчезли утварь и иконы...
Сегодня церковный дворик выглядит скорее в "новорусском" стиле. Новенькая железная решетка, ворота (правда, настежь открытые), будка с охранником, иномарки. Говорят, в доме, что соседствует с храмом, офисы каких-то компаний.
- Дарагой, ты, пажалуйста, здесь не стой - хозяин не велел, - вежливо обращается страж территории. Узнав, что я в церковь, меняет отношение:
- Канечно, захади, дарагой!
У входа в храм две таблички - на грузинском и русском языках. На двух языках проходят и службы. Естественно, не в режиме синхронного перевода, а по очереди. Если одну молитву читают на грузинском, то другую на славянском.
- Это чтобы никому не обидно было, - объясняет настоятель храма отец Роман, или Омарий Вепхвадзе. Отец Роман был направлен сюда грузинским патриархатом, но сам храм подчиняется Санкт-Петербургской епархии Московского патриархата.
- У нас около половины прихожан не грузины, а просто жители этого района. А сейчас их кажется еще больше - ведь из-за последних событий некоторые грузины опасаются лишний раз выходить на улицу...
"Последних событий" отец Роман старается лишний раз не касаться. Пусть действия властей разъединяют людей, а дело церкви их объединять.
- Смотрите, вот икона Валаамской Божией Матери, - показывает отец Роман. - Ее нам подарили сегодня прихожане, русские люди. А эти цветы, - показывает он на роскошный букет хризантем, - принесла сегодня тоже русская женщина, Люба Шереметева. Она сказала: "Вам сейчас тяжело, хочется вас поддержать"...
Конечно, церковь объединяет и самих грузин. Одна из комнат здания отдана землячеству, чтобы человек, помолившись, мог пообщаться с земляками, попросить о чем-то или предложить свою помощь. Да и сам храм ведь был восстановлен исключительно на средства грузинского землячества. Об истории восстановления отец Роман говорит намного охотнее, чем о политике.
- Смотрите, вот какой храм нам достался, - показывает он на фотографию каких-то развалин. - Здесь было общежитие, все пространство разделили на четыре этажа. В алтаре был туалет...
Главным организатором восстановления стал дьякон Аристо Багратиони, председатель грузинского прихода, потомок грузинского царя Ираклия Второго. Интересно, что веком раньше княгиня Екатерина Багратиони пыталась построить в Петербурге храм святой Нины Грузинской, которая в четвертом веке крестила Иверию (это древнее название Грузии)... Тогда достаточных средств собрать не удалось, и для грузинского прихода в 1916 году был определен храм Трех Святителей на Васильевском острове по соседству с Андреевским собором, в который издавна ходили прихожане-грузины.
Но вернемся в церковь Шестаковской иконы Божией Матери. Восстановление ее не закончено до сих пор. Да, снаружи семь куполов возвышаются над окрестными домами, здание поражает чистотой. А внутри все алтарное пространство в лесах - расписывают стены. Сейчас мастерская иконописцев Автандила Шенгелиа и Джано Пуртухиа находится прямо под главным куполом. Здесь уже почти закончена фреска, на которой изображены Спаситель, Мария, Иоанн Креститель, архангелы Гавриил и Михаил. Я молча любуюсь работой мастеров, но отец Роман по-своему истолковывает мое молчание:
- Конечно, когда русские рисуют, святые получаются похожими на русских, когда сербы - на сербов, когда грузины - на грузин.
И правда, лики несут явно национальные черты, но разве это плохо? Главное, что получились они живыми и одухотворенными.
- Если не секрет, как много в вашей работе творческой фантазии? - спрашиваю я у Автандила Шенгелиа.
- Конечно, все определяется жесткими канонами, которые сформированы еще во времена Феофана Грека, - отвечает художник. - А творчество - оно в душе, в молитве... Я должен оказаться рядом с Богом, чтобы потом, посмотрев на фреску или икону, ближе к Богу оказались вы...
- Мы надеемся закончить работу через год, - говорит отец Роман. - Представляете, какая это будет красота!..
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10238918@SV_Articles
Церковь стоит на Старорусской улице. Она и построена была в старорусском стиле сто лет назад по благословению самого Иоанна Кронштадтского, им же освящен и первый камень при закладке. Церковь тогда предназначалась для верующих здешней округи. После революции храм лишился своих глав, исчезли утварь и иконы...
Сегодня церковный дворик выглядит скорее в "новорусском" стиле. Новенькая железная решетка, ворота (правда, настежь открытые), будка с охранником, иномарки. Говорят, в доме, что соседствует с храмом, офисы каких-то компаний.
- Дарагой, ты, пажалуйста, здесь не стой - хозяин не велел, - вежливо обращается страж территории. Узнав, что я в церковь, меняет отношение:
- Канечно, захади, дарагой!
У входа в храм две таблички - на грузинском и русском языках. На двух языках проходят и службы. Естественно, не в режиме синхронного перевода, а по очереди. Если одну молитву читают на грузинском, то другую на славянском.
- Это чтобы никому не обидно было, - объясняет настоятель храма отец Роман, или Омарий Вепхвадзе. Отец Роман был направлен сюда грузинским патриархатом, но сам храм подчиняется Санкт-Петербургской епархии Московского патриархата.
- У нас около половины прихожан не грузины, а просто жители этого района. А сейчас их кажется еще больше - ведь из-за последних событий некоторые грузины опасаются лишний раз выходить на улицу...
"Последних событий" отец Роман старается лишний раз не касаться. Пусть действия властей разъединяют людей, а дело церкви их объединять.
- Смотрите, вот икона Валаамской Божией Матери, - показывает отец Роман. - Ее нам подарили сегодня прихожане, русские люди. А эти цветы, - показывает он на роскошный букет хризантем, - принесла сегодня тоже русская женщина, Люба Шереметева. Она сказала: "Вам сейчас тяжело, хочется вас поддержать"...
Конечно, церковь объединяет и самих грузин. Одна из комнат здания отдана землячеству, чтобы человек, помолившись, мог пообщаться с земляками, попросить о чем-то или предложить свою помощь. Да и сам храм ведь был восстановлен исключительно на средства грузинского землячества. Об истории восстановления отец Роман говорит намного охотнее, чем о политике.
- Смотрите, вот какой храм нам достался, - показывает он на фотографию каких-то развалин. - Здесь было общежитие, все пространство разделили на четыре этажа. В алтаре был туалет...
Главным организатором восстановления стал дьякон Аристо Багратиони, председатель грузинского прихода, потомок грузинского царя Ираклия Второго. Интересно, что веком раньше княгиня Екатерина Багратиони пыталась построить в Петербурге храм святой Нины Грузинской, которая в четвертом веке крестила Иверию (это древнее название Грузии)... Тогда достаточных средств собрать не удалось, и для грузинского прихода в 1916 году был определен храм Трех Святителей на Васильевском острове по соседству с Андреевским собором, в который издавна ходили прихожане-грузины.
Но вернемся в церковь Шестаковской иконы Божией Матери. Восстановление ее не закончено до сих пор. Да, снаружи семь куполов возвышаются над окрестными домами, здание поражает чистотой. А внутри все алтарное пространство в лесах - расписывают стены. Сейчас мастерская иконописцев Автандила Шенгелиа и Джано Пуртухиа находится прямо под главным куполом. Здесь уже почти закончена фреска, на которой изображены Спаситель, Мария, Иоанн Креститель, архангелы Гавриил и Михаил. Я молча любуюсь работой мастеров, но отец Роман по-своему истолковывает мое молчание:
- Конечно, когда русские рисуют, святые получаются похожими на русских, когда сербы - на сербов, когда грузины - на грузин.
И правда, лики несут явно национальные черты, но разве это плохо? Главное, что получились они живыми и одухотворенными.
- Если не секрет, как много в вашей работе творческой фантазии? - спрашиваю я у Автандила Шенгелиа.
- Конечно, все определяется жесткими канонами, которые сформированы еще во времена Феофана Грека, - отвечает художник. - А творчество - оно в душе, в молитве... Я должен оказаться рядом с Богом, чтобы потом, посмотрев на фреску или икону, ближе к Богу оказались вы...
- Мы надеемся закончить работу через год, - говорит отец Роман. - Представляете, какая это будет красота!..
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10238918@SV_Articles
