Сегодня мы привыкли к тому, что у нас в стране некая демократия. С экранов телевизоров, в прессе и различных средствах информации известные общественные и политические обозреватели (да и сами политики) толкуют нам о том, что Россия - это демократическое государство. Естественно, авторитетом и источником для подобного рода высказываний и суждений служит последняя редакция Конституции РФ (ст.1, 1) где и прописано: "Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления".
С другой стороны налицо явное противоречие, т. к. термином "демократия" принято обозначать форму государства лишь в том случае, если народ реально использует право участвовать в принятии политических решений, в управлении делами общества и государства. Если осуществляются закрепленные законодательством широкие социально-экономические и политические права граждан, если гарантируется государством провозглашенные права и свободы, прочная законность и правопорядок и т. д. У нас же сложилось нечто иное, скорее антидемократическое устройство или псевдодемократическое. Нас считают за международную обшмыгу на Западе, от нас высокомерно отвертываются уже даже на Востоке. Многие беды наши от того, что ведущие государственные деятели не уважают народ свой, который, как известно, при демократическом политическом режиме официально признается носителем суверенитета и единственным источником власти.
Поэтому, большинство простых граждан, живущих в России, весьма скептически относятся к демократии как таковой, потому что на примере последних десятилетий, сложившаяся "демократия" в нашей стране привела не к господству законов и добродетелей в обществе и государстве, а наоборот, к развращению нравов, к разложению народа, к господству всякого сброда, черни, демагогов и тому подобных людей, стремящихся к обогащению, к удовлетворению своих низменных потребностей, а вовсе не к общему благоденствию и высшему благу.
Интересен в этой связи взгляд из глуби веков известного на весь мир древне-греческого философа Платона, жившего за несколько веков до Рождества Христова и уже тогда, как бы предсказавшего тот политический режим, сложившийся у нас в современной России.
Так, Платон, говоря о четырех видах извращенного государственного устройства, называет среди них демократию, возникающую из олигархии, - "государственное устройство, преисполненное множества зол" (Платон. Собр. Соч. М., 1994. Т. 3. С. 328). Платон иронизирует над демократией как таким государственным устройством, при котором закон не может властвовать, а властвует скорее беззаконие, беспорядок, анархия. "В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову".
Соответственно сущности и содержанию демократического устройства формируются, а вернее, преобразуются общепризнанные добродетели: "Наглость, разнузданность, распутство и бесстыдство, увенчивая их венками и прославляя в смягченных выражениях: наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность - свободою, распутство - великолепием, бесстыдство - мужеством". Стыдливость назовут глупостью, а рассудительность - недостатком мужества и т. п.
По Платону, демократия будет воспитывать соответствующего ее целям, задачам и требованиям "демократического человека" - существо "без царя в голове", человека без руля и ветрил, плывущего по течению, раба собственных влечений, желаний, дефектов и предрассудков.
"Изо дня в день такой человек живет, угождая первому налетевшему на него желанию: то он пьянствует под звуки флейты, то вдруг пьет одну только воду и изнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями; а бывает, что нападает на него лень, и тогда ни до чего ему нет охоты. Порой он проводит время в занятиях, кажущихся философскими. Часто занимают его общественные дела: внезапно он вскакивает и говорит и делает что придется. Увлечется он людьми военными - туда его и несет, а если дельцами, то тогда в эту сторону. В его жизни нет порядка, в ней не царит необходимость; приятной, вольной и блаженной называет он эту жизнь как таковой все время ею и пользуется".
В демократическом государстве, согласно Платону, более всего почитают свободу, но понимают ее весьма своеобразно: граждан, послушных властям, смешивают с грязью, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, восхваляют и почитают; отец уподобляется ребенку и страшится своих сыновей, а сыновья ведут себя подобно отцу и перестают бояться родителей; учитель боится школьников, а школьники ни во что не ставят своих учителей и наставников; все принудительное у граждан вызывает возмущение как недопустимое, и кончают они тем, что перестают считаться с писаными и неписаными законами; чрезмерная свобода оборачивается рабством: "Именно из этого правления... и вырастает... тирания" (Платон. Собр. Соч. М., 1994. Т. 3. С. 352).
Если исходить из суждений древних мыслителей о демократии, то вряд ли у кого появится охота стремиться к демократической форме государственного устройства.
Аристотель, называя самого человека "существом политическим", предсказал демократии долгую жизнь: "Низменная страсть корыстолюбия правителей, постоянно побуждавшая их уменьшать свое число, повлекла к усилению народной массы, так что последняя обрушилась на них и установила демократию. А так как государства увеличились, то, пожалуй, теперь уже нелегко возникнуть другому государственному устройству, помимо демократии" (Аристотель. Соч. М., 1984. Т. 4. С. 479). И Аристотель оказался прав: с того времени (с IV века до н. э., в эпоху эллинизма) демократия то усиливалась, то ослабевала, но она уже никогда не исчезала с горизонта политической жизни народов.
Если мы хотим создать в нашей стране нормальное демократическое государственное устройство, то нужно государству самому научиться истинной демократии, а затем обучать людей, возрождать насколько это возможно, демократические идеалы, очищать нравы, постепенно приобщать граждан к делам управления государством. Всем государственным деятелям сегодня необходимо четко отличать добро от зла, просвещение от суеверий, веру от предрассудков, культуру от пошлости, свободу от рабства, нравственность от аморализма и цинизма, патриотизм от шовинизма и расизма, святость от греха, величие от низменности и ничтожества, благородство от хамства и наглости, духовность от тьмы и невежества. Но и самое главное, наконец-то, полюбить народ. Да и сами бы мы заговорили тогда намного умнее, если бы не презирали собственный народ - основу демократического государства.
Хочется верить, что, грядущие в России демократические реформы и преобразования будут сопровождаться соответствующими законодательными, нравственными и культурными преобразованиями. В противном случае, эти реформы или не окажутся действительными, или, оказавшись действительными, скоро разрушатся, как разрушится и само демократическое государство - Россия. Не дай, Бог.
6 октября 2004 г.
С другой стороны налицо явное противоречие, т. к. термином "демократия" принято обозначать форму государства лишь в том случае, если народ реально использует право участвовать в принятии политических решений, в управлении делами общества и государства. Если осуществляются закрепленные законодательством широкие социально-экономические и политические права граждан, если гарантируется государством провозглашенные права и свободы, прочная законность и правопорядок и т. д. У нас же сложилось нечто иное, скорее антидемократическое устройство или псевдодемократическое. Нас считают за международную обшмыгу на Западе, от нас высокомерно отвертываются уже даже на Востоке. Многие беды наши от того, что ведущие государственные деятели не уважают народ свой, который, как известно, при демократическом политическом режиме официально признается носителем суверенитета и единственным источником власти.
Поэтому, большинство простых граждан, живущих в России, весьма скептически относятся к демократии как таковой, потому что на примере последних десятилетий, сложившаяся "демократия" в нашей стране привела не к господству законов и добродетелей в обществе и государстве, а наоборот, к развращению нравов, к разложению народа, к господству всякого сброда, черни, демагогов и тому подобных людей, стремящихся к обогащению, к удовлетворению своих низменных потребностей, а вовсе не к общему благоденствию и высшему благу.
Интересен в этой связи взгляд из глуби веков известного на весь мир древне-греческого философа Платона, жившего за несколько веков до Рождества Христова и уже тогда, как бы предсказавшего тот политический режим, сложившийся у нас в современной России.
Так, Платон, говоря о четырех видах извращенного государственного устройства, называет среди них демократию, возникающую из олигархии, - "государственное устройство, преисполненное множества зол" (Платон. Собр. Соч. М., 1994. Т. 3. С. 328). Платон иронизирует над демократией как таким государственным устройством, при котором закон не может властвовать, а властвует скорее беззаконие, беспорядок, анархия. "В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову".
Соответственно сущности и содержанию демократического устройства формируются, а вернее, преобразуются общепризнанные добродетели: "Наглость, разнузданность, распутство и бесстыдство, увенчивая их венками и прославляя в смягченных выражениях: наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность - свободою, распутство - великолепием, бесстыдство - мужеством". Стыдливость назовут глупостью, а рассудительность - недостатком мужества и т. п.
По Платону, демократия будет воспитывать соответствующего ее целям, задачам и требованиям "демократического человека" - существо "без царя в голове", человека без руля и ветрил, плывущего по течению, раба собственных влечений, желаний, дефектов и предрассудков.
"Изо дня в день такой человек живет, угождая первому налетевшему на него желанию: то он пьянствует под звуки флейты, то вдруг пьет одну только воду и изнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями; а бывает, что нападает на него лень, и тогда ни до чего ему нет охоты. Порой он проводит время в занятиях, кажущихся философскими. Часто занимают его общественные дела: внезапно он вскакивает и говорит и делает что придется. Увлечется он людьми военными - туда его и несет, а если дельцами, то тогда в эту сторону. В его жизни нет порядка, в ней не царит необходимость; приятной, вольной и блаженной называет он эту жизнь как таковой все время ею и пользуется".
В демократическом государстве, согласно Платону, более всего почитают свободу, но понимают ее весьма своеобразно: граждан, послушных властям, смешивают с грязью, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, восхваляют и почитают; отец уподобляется ребенку и страшится своих сыновей, а сыновья ведут себя подобно отцу и перестают бояться родителей; учитель боится школьников, а школьники ни во что не ставят своих учителей и наставников; все принудительное у граждан вызывает возмущение как недопустимое, и кончают они тем, что перестают считаться с писаными и неписаными законами; чрезмерная свобода оборачивается рабством: "Именно из этого правления... и вырастает... тирания" (Платон. Собр. Соч. М., 1994. Т. 3. С. 352).
Если исходить из суждений древних мыслителей о демократии, то вряд ли у кого появится охота стремиться к демократической форме государственного устройства.
Аристотель, называя самого человека "существом политическим", предсказал демократии долгую жизнь: "Низменная страсть корыстолюбия правителей, постоянно побуждавшая их уменьшать свое число, повлекла к усилению народной массы, так что последняя обрушилась на них и установила демократию. А так как государства увеличились, то, пожалуй, теперь уже нелегко возникнуть другому государственному устройству, помимо демократии" (Аристотель. Соч. М., 1984. Т. 4. С. 479). И Аристотель оказался прав: с того времени (с IV века до н. э., в эпоху эллинизма) демократия то усиливалась, то ослабевала, но она уже никогда не исчезала с горизонта политической жизни народов.
Если мы хотим создать в нашей стране нормальное демократическое государственное устройство, то нужно государству самому научиться истинной демократии, а затем обучать людей, возрождать насколько это возможно, демократические идеалы, очищать нравы, постепенно приобщать граждан к делам управления государством. Всем государственным деятелям сегодня необходимо четко отличать добро от зла, просвещение от суеверий, веру от предрассудков, культуру от пошлости, свободу от рабства, нравственность от аморализма и цинизма, патриотизм от шовинизма и расизма, святость от греха, величие от низменности и ничтожества, благородство от хамства и наглости, духовность от тьмы и невежества. Но и самое главное, наконец-то, полюбить народ. Да и сами бы мы заговорили тогда намного умнее, если бы не презирали собственный народ - основу демократического государства.
Хочется верить, что, грядущие в России демократические реформы и преобразования будут сопровождаться соответствующими законодательными, нравственными и культурными преобразованиями. В противном случае, эти реформы или не окажутся действительными, или, оказавшись действительными, скоро разрушатся, как разрушится и само демократическое государство - Россия. Не дай, Бог.
6 октября 2004 г.
