Лида Бааре. https://ru.pinterest.com/pin/389279961520989448/
Аннотация
Мюнхенский сговор 29-30 сентября 1938 г. и последующая полная оккупация Чехии нацистской Германией в марте 1939 г. привели к включению чешских земель и Моравии в состав Третьего рейха в качестве автономной единицы под названием «Протекторат Богемия и Моравия». С самого начала протекторат стал полигоном, где испытывались и реализовывались технологии полного уничтожения чешского народа в соответствии с «расовой теорией» германских нацистов. Уничтожение чешского народа планировалось осуществить путем комбинации трех методов – ассимиляции, депортации и физической ликвидации. Одним из способов осуществления нацистской политики в протекторате стал чешский кинематограф. Снятые под контролем протекторатных властей чешские фильмы транслировали образы и идеи, призванные способствовать превращению чехов в послушную рабочую силу для военно-промышленного комплекса нацистского рейха. Наряду с этим чешские фильмы активно пропагандировали нацистский тезис о чешских землях как исконной составной части германского рейха, тем самым подготавливая чешское население к запланированному нацистами окончательному решению «чешского вопроса».
Конференция в Мюнхене 29-30 сентября 1938 г. с участием лидеров нацистской Германии, Италии, Франции и Великобритании, принявших решение передать судетскую область Чехословакии гитлеровской Германии, стали первым шагом к окончательному порабощению чехов нацистским рейхом. Завершающим шагом в этом направлении стала прямая оккупация чешских земель германским вермахтом в марте 1939 г. и превращение Чехии в германский протекторат Богемия и Моравия, образованный по указу Гитлера 16 марта 1939 года[1]. Протекторат Богемия и Моравия с самого начала стал нацистской лабораторией, где разрабатывались, испытывались и внедрялись различные технологии германизации и уничтожения чешского населения, которое было приговорено идеологами нацистской Германии к полному исчезновению не только с политической, но и с этноязыковой карты Европы. При этом провозглашение протектората было «лишь шагом к постепенному истреблению чешского народа, что непременно произошло бы в случае победы нацистской Германии во Второй мировой войне»[2].
Карта Протектората Богемии и Моравии, 1942 год. https://vk.com/wall527105565_48
Формально наделённый куцей автономией протекторат, однако, являлся лишь временной формой административного контроля нацистского рейха над чешскими землями, что было обусловлено чрезвычайными условиями военного времени. После окончательной победы Германии в войне и успешной германизации большей части чешского населения Берлин планировал «разделение протектората с включением его частей в состав соседних административных единиц рейха».[3] Таким образом, о чешском народе и его былой государственности не должно было остаться даже воспоминания.
Планы немецких нацистов в отношении чехов исходили из нацистской расовой теории, трактовавшей все славянские народы как расово неполноценные, и были в общих чертах сформулированы Гитлером в Мюнхене ещё летом 1932 г. «Территорию Чехии и Моравии мы заселим немецкими крестьянами. Чехов мы выселим в Сибирь или на Волынь, выделив им резервации.… Чехи должны покинуть Среднюю Европу, – утверждал Гитлер. – Если они тут останутся, они продолжат формирование гуситско-большевистского блока»[4]. Более подробно и детально политика нацистской Германии в отношении чехов была разработана позднее руководителями протектората Богемия и Моравия К.Г. Франком и К. фон Нейратом. Большую роль в разработке политики нацистского рейха в чешском вопросе сыграли бывшие лидеры судето-немецкого движения в Чехословакии и судето-немецкие этнографы и историки.
В документе под красноречивым названием «План ликвидации чешского народа», направленном Гитлеру 28 августа 1940 г., К.Г. Франк откровенно указывал, что «целью имперской политики в Чехии и Моравии должна быть полная германизация пространства и населения»[5]. При этом Франк указывал две возможности достижения этой цели – полное выселение чехов за пределы империи с последующим заселением Чехии и Моравии немцами или «изменение национальности расово пригодных» чехов с выселением «расово непригодной» части чешского населения, враждебно настроенной чешской интеллигенции и всех «деструктивных элементов». В своем плане Франк высказывался за более мягкий второй вариант, аргументируя это технической невозможностью тотального выселения 7,2 миллионов чехов в условиях войны, отсутствием необходимого числа немецких колонистов, способных быстро освоить освободившееся пространство и целесообразностью использования квалифицированной рабочей силы чехов в интересах рейха. Исходя из этих обстоятельств, Франк предлагал «отделение той части чешского народа, у которой возможно изменение национальности, от расово неполноценной части» и планировал «путём систематически проводимой политической нейтрализации и деполитизации добиться вначале политической и духовной, а затем и национальной ассимиляции чешского народа»[6].
23 сентября 1940 г. этот план был поддержан в ходе встречи Франка и Нейрата с Гитлером в Берлине. В октябре 1940 г. Гитлер окончательно сформулировал главную цель нацистской политики в отношении чешского населения, которая заключалась в «онемечивании Чехии и Моравии путем германизации чехов… Политика ассимиляции не будет распространяться на тех чехов, расовые качества которых вызывают сомнения, а также на тех, кто демонстрирует враждебное отношение к рейху. Эти категории необходимо уничтожить»[7].
Немецкие нацисты исходили из возможности германизации от 60% до 70% чешского населения, так как расовые исследования убедили их в том, что большинство чехов имело необходимые «расовые предпосылки» для успешной германизации. Остальные 30-40% чехов подлежали депортациям и физической ликвидации. Общая концепция германизации чехов предполагала вначале их «политическую ассимиляцию» на основе «имперской идеи», призванной вытравить идеи чешской государственности из национального самосознания чехов и навязать им восприятие исторических чешских земель как исконной части германского рейха. Впоследствии планировалась постепенная германизация чехов путём сокращения образования на родном языке, насаждения немецкого языка, частичного переселения чехов в Германию, а немцев на территорию протектората Богемия и Моравия, а также путём физической ликвидации национально ориентированной чешской интеллигенции и общественных деятелей[8]. По откровенному выражению одного из лидеров судетонемецкого движения, «цель нацистской политики в Богемии состоит в том, чтобы выбить из чехов мозги и ликвидировать интеллектуальную прослойку этой нации, препятствующую установлению требуемых отношений между германским хозяином и чешским работником»[9].
Руководство Третьего рейха с самого начала уделяло колоссальное внимание пропаганде. 30 января 1933 г. Гитлер официально стал канцлером Германии, а уже 11 марта 1933 г. в Германии было создано министерство народного просвещения и пропаганды во главе с Й. Геббельсом, который одновременно являлся шефом пропаганды нацистской партии. Министерство просвещения осуществляло общее руководство культурной политикой в рейхе, уделяя огромное внимание кинематографии, которую Геббельс считал одним из наиболее эффективных инструментов пропаганды. Усматривая в кино самый мощный способ влияния на общественные настроения, Геббельс считал кинопропаганду одной из приоритетных целей нацистской культурной политики, направленной на укрепление нацистского режима и его пропаганду за рубежом[10].
Основанная 14 июля 1933 г. Имперская палата кинематографии отвечала за все виды деятельности в области киноиндустрии, однако ведущую роль в этой сфере играло министерство просвещения и пропаганды во главе с Геббельсом, которое тщательно контролировало процесс производства фильмов с самого начала, включая финансирование, подготовку и утверждение сценария, а также подбор актёров. При этом Геббельс отдавал себе отчёт в особой эффективности непрямой пропаганды, умело интегрированной в развлекательные и на первый взгляд аполитичные фильмы в качестве фона или косвенных сюжетов. Именно по этой причине большую часть нацистской кинопродукции составляли игровые и развлекательные фильмы, имевшие, однако, латентное пропагандистское содержание. Так, из 1094 фильмов, снятых в нацистской Германии с 1933 по 1945 годы, только 153 из них (14%) имели открыто пропагандистский характер. Осознавая важность развлечений для создания позитивных эмоций и чувства расслабленности и психологического комфорта у публики, Геббельс целенаправленно превратил развлекательные и кажущиеся аполитичными фильмы в важную составную часть нацистской кинопропаганды[11].
В протекторате Богемия и Моравия, который формально являлся автономной административной единицей в составе рейха, главную роль в культурной политике играл Отдел культуры Управления имперского протектора, ведущие позиции в котором занимали только этнические немцы. Хотя формально данный отдел подчинялся имперскому протектору, на практике, однако, он являлся местным филиалом имперского министерства пропаганды. Ведомство Геббельса, таким образом, непосредственно осуществляло управление культурной политикой на территории протектората, в том числе в сфере киноиндустрии.
C самого начала политика нацистских властей была направлена на полное поглощение чешского кинематографа и на превращение протектората в рынок сбыта немецких фильмов. Показательно, что, стремясь в перспективе к полной германизации протектората, германские власти каждый год снижали число снимаемых чешских художественных фильмов. Так, если в 1939 г. был снят 41 чешский художественный фильм, то в 1940 г. их число упало до 31, а в 1941 г. – до 21 фильма. В последние годы войны число чешских художественных фильмов не превышало 10 в год[12].
Однако в ходе войны власти нацистской Германии не прибегали к радикальным средствам решения «чешского вопроса». Руководство нацистского рейха было в это время заинтересовано прежде всего в бесперебойной и эффективной работе чешских военных заводов, составлявших важную часть военно-промышленного комплекса Германии. Именно по этой причине нацистские власти стремились к сохранению стабильности, спокойствия и лояльности чешского населения протектората. Данное обстоятельство предопределило нацистскую культурную политику в протекторате во время войны, включая кинематографию, которая использовалась как инструмент манипуляции и как средство консолидации нацистского режима на оккупированной территории.
С 1939 г. чешский кинематограф был подвергнут кампании ариизации, в ходе которой из киноиндустрии были уволены все лица еврейской национальности; при этом в дальнейшем всем евреям была запрещена какая-либо деятельность в кинематографе. Была введена цензура всех кинофильмов, которая осуществлялась непосредственно управлением имперского протектора, что свидетельствовало о большом внимании, которое нацисты уделяли кино. Прямая кинопропаганда осуществлялась, как и в рейхе, с помощью демонстрации еженедельных информационных киножурналов, которые готовились имперским киноконцерном «Дойче Вохеншау». Данные киножурналы с отрыто пропагандистскими материалами в обязательном порядке демонстрировались во всех кинотеатрах перед показом художественных фильмов; причём администрации кинотеатров вменялось в обязанность строго контролировать своевременный приход зрителей.
Поскольку около 2/3 чешского населения протектората по планам идеологов Третьего рейха подлежало германизации, активная фаза которой должна была начаться после военной победы Германии над СССР, нацистские власти заранее приступили к подготовке чешского общественного мнения к данному плану, используя в том числе и кинопропаганду. В протекторатных СМИ и в сфере образования активно пропагандировалась «имперская идея», трактовавшая Чехию и Моравию как исконные составные части германского рейха. В области кинематографии это нашло своё выражение в подготовке масштабного исторического фильма «Князь Вацлав», режиссёром которого был Франтишек Чап. Данный фильм, задуманный как драма из чешский истории, был посвящён личности чешского князя святого Вацлава, одного из ключевых персонажей средневековой истории Чехии. В начале Х в. Вацлав был вынужден признать вассальную зависимость от германского короля Генриха Птицелова и обязался платить ему дань, что нацистская пропаганда умело использовала в своих целях. В протекторатном фильме святой Вацлав изображался как князь, изначально осознавший необходимость для Чехии быть составной частью Германской империи и признавший ведущую роль немецкого народа. Основная идеологическая задача фильма «Святой Вацлав» состояла в том, чтобы показать одного из ключевых чешских государственных деятелей эпохи Средневековья и одновременно одного из главных чешских святых как верного вассала Германии и как искреннего друга немецкого народа[13]. Подобная кинотрактовка святого Вацлава полностью соответствовала общему курсу протекторатной пропаганды, всячески подчёркивавшей ведущую роль данного князя в чешской средневековой истории. Более того, данный фильм значительно усиливал эффективность протекторатной пропаганды, предлагая широкой аудитории привлекательный визуальный образ одного из ключевых персонажей ранней чешской истории в выгодной нацистам интерпретации. Однако съёмки данного фильма так и не были доведены до конца. Судя по всему, власти протектората планировали широкий показ данного фильма уже после окончательной победы рейха перед решающей фазой решения «чешского вопроса».
Вацлав Святой (902 – 923) – великий князь Чехии (915-923) из династии Пржемысловичей. источник: https://the-last-stand-rvpi.fandom.com/ru/wiki/ВацлавIСвятой
Подавляющее большинство чешских протекторатных фильмов составляли художественные киноленты развлекательного и комедийного характера, имевшие, однако, латентные пропагандистские мотивы. О содержании чешских протекторатных фильмов красноречиво свидетельствую их названия: «Жаркое лето» (1939), «Девушка в голубом» (1940), «Жизнь прекрасна!» (1940), «Любовница в маске» (1940), «В тихие ночи» (1941) и др. Данные фильмы были призваны обслуживать нацистские власти в протекторате, в первую очередь способствуя стабильности и лояльному отношению чешского населения к нацистскому режиму; при этом от населения во время войны требовалось прежде всего добросовестная работа на военных заводах во благо нацистского рейха. Именно поэтому главными мотивами, всячески популяризировавшимися в чешских художественных фильмах, были мотивы добросовестного труда, лояльности и ответственности, а также верности традициям. Помимо этого, популярным мотивом было противопоставление города как средоточия всяческих пороков и недостатков и села как естественной и здоровой среды обитания честных и добросовестных тружеников. Нередки были антисемитские мотивы, когда в роли мошенников и проходимцев, бессовестно обманывавших простодушных и трудолюбивых чехов и паразитировавших на их наивности, изображались исключительно евреи.
Примечательным в этом отношении был фильм «Большая плотина» (Velká přehrada), главный герой которого, инженер Петр Павелка должен был олицетворять идеального героя протектората с полным набором востребованных режимом позитивных качеств. Павелка был родом из села, отличался трудолюбием, честностью и лояльностью властям и даже представлял протекторат в международном спорте как боксёр. Главным жизненным испытанием для Павелки стал роман с легкомысленной пражанкой Ирэной, которая нигде не работала и вела богемный образ жизни, отдавая предпочтение исключительно развлечениям. Павелка, однако, смог преодолеть это нелёгкое искушение и вернуться к прежнему добропорядочному образу жизни, добившись впечатляющих житейских успехов. Данный фильм на примере своих лирических героев успешно проводил в жизнь мысль о том, что добросовестный и честный труд и лояльность властям будут непременно вознаграждены, в то время как лень и безответственность будут строго наказаны[14].
Ещё одним показательным примером чешского кинематографа в период протектората был популярный у зрителей того времени фильм «Ян Цимбура». Главный герой этого фильма – молодой парень Ян Цимбура, вернувшийся домой после срочной службы в чехословацкой армии. Честный, законопослушный и трудолюбивый Цимбура был призван стать образцом идеального поведения для жителей протектората. Аналогичную роль играли и другие персонажи этого фильма, в частности, владелец сельскохозяйственной фермы Кованда, показанный символом надёжности, порядочности и благонамеренности. Показательно, что значительная часть протекторатных фильмов, включая фильм «Ян Цимбура», отличалась обилием длительных сцен, красочно изображавших радости простого сельского труда на лоне природы, что было призвано убедить зрителя в том, что труд – радостный и достойный всяческого уважения праздник, отмечать который могут только те, кто этого заслужил.
Существенным мотивом чешских протекторатных фильмов были местные вариации на тему нацистского лозунга «кровь и почва». В ряде фильмов воспевалась красота чешской и моравской природы, простой крестьянский труд, сельский образ жизни и верность народным традициям, которые часто противопоставляются городу и городской жизни, наполненной праздностью и разнообразными пороками. Подобная направленность протекторатных фильмов была небезосновательно рассчитана на то, чтобы вызвать сочувствие в среде консервативных и патриотически настроенных чехов, что в перспективе должно было примирить их с нацистским режимом. Таким образом, кинематография умело использовалось протекторатными властями в качестве своего рода идеологической ловушки для значительной части чешского населения протектората, прежде всего для трансляции нужных им в данный момент ценностей с целью стабилизации внутриполитической ситуации в протекторате и обеспечения столь необходимой рейху эффективной работы чешской промышленности[15].
Широко распространённым явлением был коллаборационизм значительной части чешских режиссёров и актёров, которые шли на сознательное сотрудничество с оккупационными властями. По мнению современных чешских историков, в большинстве случаев основной причиной коллаборационизма были не идеологические мотивы или симпатии к нацистским идеям, а страх потерять свой высокий социальный статус и источник доходов[16].
Одним из самых известных примеров коллаборационизма стала популярная в то время чешская актриса Лида Бааре, активно снимавшаяся не только в межвоенной Чехословакии и в протекторате, но и в нацистской Германии уже с середины 1930-х годов. Л. Бааре поддерживала тесные контакты с рядом высокопоставленных функционеров нацистской Германии, в том числе с самим Й. Геббельсом. Конец интимной связи Бааре с Геббельсом положил в 1939 г. сам Гитлер, потребовавший от своего министра пропаганды прекратить отношения с чешской актрисой. Связь с «расово неполноценной славянкой», как полагал Гитлер, дискредитировала в глазах населения рейха не только Геббельса, но и нацистскую идеологию. Увлечённый Бааре Геббельс был готов подать в отставку и уехать вместе с ней в качестве посла Германии в Японию, однако Гитлер отклонил данное предложение Геббельса.[17] После разрыва с Геббельсом Бааре было запрещено сниматься в нацистской Германии, и она вернулась в протекторат, где продолжила актёрскую карьеру. После освобождения Чехословакии от нацистской оккупации Л. Бааре была обвинена в коллаборационизме и провела в заключении 16 месяцев. Однако в ходе последующего судебного разбирательства выдвинутые против неё обвинения не были подтверждены и уголовное дело было странным образом прекращено. Очевидно, у Бааре нашлись влиятельные покровители, поскольку интимные связи она поддерживала не только с министром пропаганды нацистского рейха. После прихода к власти в Чехословакии коммунистов в феврале 1948 г. Л. Бааре эмигрировала в Австрию, продолжив актёрскую карьеру на Западе, где она снималась, в частности, и в итальянских фильмах, в том числе и в одном из фильмов знаменитого Феллини.
Ещё одним ярким примером коллаборационизма был известный чешский актёр и театральный деятель В. Буриан, который, в отличие от Бааре, в ходе длительного судебного разбирательства был признан виновным в коллаборационизме и осуждён с последующим запретом заниматься театральной и кинематографической деятельностью.
Власт Буриан. https://dic.academic.ru/pictures/wiki/files/86/Vlast_Burian.JPG
В целом чешский протекторатный кинематограф в период Второй мировой войны стал одним из эффективных инструментов нацистской политики в протекторате Богемия и Моравия, генерируя и транслируя нужные нацистским властям идеи и тем самым готовя почву для запланированного нацистами окончательного решения «чешского вопроса».
ЛИТЕРАТУРА
Beneš E. Odsun Němců. Výbor z pamětí a projevů doplněný edičními přílohami. Praha, 1995.
Cesta k dekretům a odsun Němců. Praha, 2002.
Doležal J. Česká kultura za protektorátu. Školství, písemnictví, kinematografie. Praha, 1996.
Douděrová M. Obrazy propagandy protektorátní kinematografie. Bakalářská práce. Hradec Kralové: Univerzita Hradec Kralové, 2018.
German Cultural Oppression in Czechoslovakia. Memorandum of the Czechoslovak National Committee. London, 1940.
Gerstnerová D. Propaganda jako forma komunikační strategie i kinematografie v Protektorátu Čechy a Morava. Diplomová práce. Praha: UK, fakulta sociálních věd, 2022.
Hořejš M. Protektoratní Praha jako německé město. Praha: Mladá fronta, 2013.
Liška V. Éra hákového kříže. Protektorát. Praha: Nakladatelství XYZ, 2018.
Sládek M. Němci v Čechách. Německá menšina v Českých zemích a Československu 1848 – 1946. Praha, 2002.
[1] Liška V. Éra hákového kříže. Protektorát. Praha: Nakladatelství XYZ, 2018. S. 21.
[2] Ibidem. S. 14.
[3] Hořejš M. Protektoratní Praha jako německé město. Praha: Mladá fronta, 2013. S. 17-18.
[4] Цит. по: Sládek M. Němci v Čechách. Německá menšina v Českých zemích a Československu 1848 – 1946. Praha, 2002. S. 69.
[5] Beneš E. Odsun němců. Výbor z pamětí a projevů doplněný edičními přílohami. S. 76.
[6] Ibidem. S. 77.
[7] Cesta k dekretům a odsun Němců. Praha, 2002. S. 60.
[8] Doležal J. Česká kultura za protektorátu. Školství, písemnictví, kinematografie. Praha, 1996. S. 12.
[9] German Cultural Oppression in Czechoslovakia. Memorandum of the Czechoslovak National Committee. London, 1940. P. 9.
[10] Gerstnerová D. Propaganda jako forma komunikační strategie i kinematografie v Protektorátu Čechy a Morava. Diplomová práce. Praha: UK, fakulta sociálních věd, 2022. S. 7-9.
[11] Ibidem. S. 17.
[12] Ibidem. S. 20.
[13] Douděrová M. Obrazy propagandy protektorátní kinematografie. Bakalářská práce. Hradec Kralové: Univerzita Hradec Kralové, 2018. S. 64.
[14] Ibidem. C. 51.
[15] Ibidem. C. 62.
[16] Ibidem. C. 34.
