Не могу сказать точно, но предполагаю, что многие считают Святость уделом избранных. Уделом единиц. Таких гигантов Духа как, например, преподобные отцы наши Сергий Радонежский или Серафим Саровский. А для нас, обычных грешников, это - недостижимый идеал. Красивый, сверкающий где-то в Небесах, но нереальный «по определению». Как, к примеру, нам - мирянам, «на полчасика» полностью остановить в голове суматошный бег мысли? Или абсолютно достойно подготовиться к Святому Причастию? Это же невозможно! - воскликнем мы. А значит, и особо стремиться к этому не нужно - выше головы не прыгнешь. Довольно с нас того, что мы в душе считаем себя православными, носим крестик и иногда, в перерывах между грехами, появляемся в церкви. Воткнём свечку - и вон оттуда!!!
Однако, посетив на днях с нашим приходом Алатырский Свято-Троицкий мужской монастырь и стоя у могилки священноархимандрита Иеронима, я вспомнил одну его интересную и поучительную фразу.
Но вначале немного о личности этого уникального человека.
ПОДВИГОМ ДОБРЫМ ПОДВИЗАЛСЯ... Скажу сразу, в узкий круг его духовных чад я не входил, но к советам батюшки прислушивался. Иногда приезжал, ещё чаще звонил. И он всегда обстоятельно и полно отвечал - хоть из своей кельи, хоть из Москвы, хоть с Екатеринбурга... И ни разу не прервал разговор, не скомкал его и не сказал: «Сергий, прости, я сегодня ужасно плохо себя чувствую». Только иногда, внезапно остановив речь, надолго замолкал... А когда он принимал людей у нас, в Ульяновске, я обязательно посещал его со всей семьёй. И причиной тому была его несомненная прозорливость.
Отношения с ним омрачались лишь необходимостью скрывать эти контакты от нашего первого правящего архиерея. Мы одинаково любили их обоих, но что за бесёнок проскакал между ними? И когда? Не знаю... Говорят, что это тянулось ещё со времён их молодости в Псково-Печерском монастыре. И, наверное, больше других от этого страдал именно я - редактор православной газеты. Алатырский монастырь Чувашской епархии активно возрождался, информация о нём шла потоком, а печатать я ничего не мог. Но вот однажды, в 2000 году, восставший из руин монастырь в Алатыре посетил сам Патриарх Алексий Второй. И они, наконец, встретились - два давнишних псково-печерских трудника - архиепископ Симбирский и Мелекесский Прокл (Хазов) и наместник монастыря священноархимандрит Иероним (Шурыгин). Вместе, среди сонма архиереев, отслужили Литургию, причастились Христовых Тайн, в одном ряду стояли на солее и вполне дружески смотрели друг на друга. Фотографию эту храню до сих пор. Очень надеюсь, что именно тогда вся эта их грустная история и завершилась...
И вот теперь они оба упокоились - один в крипте под алтарём кафедрального собора в Ульяновске (+23.03.2014), а другой здесь - на монастырском кладбище Алатырского монастыря (+28.08.2013). Два трудника, два Пастыря, а теперь и два соседа. Что им сейчас делить? Оба горели любовью к Богу, оба не щадили своего здоровья ради трудов церковных и оба, по сути, пожертвовали собою ради нас, грешных. Подав нам этим, кстати, замечательный пример, буквально по апостолу Павлу: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4: 7).
ДИВЕН БОГ ВО СВЯТЫХ СВОИХ... Думаю, судьбы этих двух подвижников ещё ждут своих внимательных исследователей, но кратко о жизненном пути отца Иеронима (в миру - Виктора Фёдоровича Шурыгина) я всё же упомяну. Что знаю.
Родился он в 1952 году на Урале, в удалённой деревушке. Но детство и юность провёл в Анапе и Новороссийске. Отец его, офицер НКВД, одно время даже был начальником лагеря в ГУЛАГе. Но, несмотря на эту «токсичную» духовную среду, юноша смог найти свой путь к Богу. Чего ему это стоило в семье, можно легко представить. Да и внешняя среда была ещё та - 70-е годы, в стране - «развитой социализм» и за увлечение религией можно было легко оказаться «на излечении» в психиатрической больнице. Но Господь миловал.
Жажда духовной жизни, и послушание известному кавказскому старцу архимандриту Илариону, привели в 1976 году будущего отца Иеронима в Псково-Печерский монастырь, под опёку великого Иоанна (Крестьянкина). Затем, в 1987 году, уже в сане иеромонаха, он попадает в Грецию, на Святую Гору Афон, а потом, в 1993 году - в Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме. И лишь в 1994 году приезжает он к Святейшему Патриарху Алексию Второму и просит благословить его на служение в Чебоксарскую епархию.
Так, в итоге, отец Иероним и оказался в тихом и небольшом чувашском городе Алатырь, на печальных руинах бывшего славного мужского монастыря. После революции именно сюда со всей обширной тогда Симбирской губернии свозило НКВД православное духовенство. Всех, вместе с семьями. По ночам во дворе включали трактор, клали на педаль газа увесистый кирпич и шли до утра непрерывные расстрелы.
В дальнейшие годы здесь чего только не было - последней была табачная фабрика, в нынешнем храме Сергия Радонежского... Однажды, в 1996 году, включив телевизор, я увидел в «Вестях» сюжет из Алатыря. Выступал незнакомый мне батюшка. Он призывал всех откликнуться и приехать возрождать древнюю алатырскую Святыню. Говорил о трудностях, а в глазах светилась радость, энергия и абсолютная уверенность в успехе! Запомнилось. Запало.
Но впервые приехал я сюда лишь спустя несколько лет, примерно в 1998 году. И показали мне тогда два больших фанерных ящика - они были доверху наполнены ...черепами. Это монастырская братия, разгребая остатки табачной фабрики, постепенно вышла на более глубинный слой. Действительно, всё тайное рано или поздно становится явным - передо мной было огромное количество человеческих останков. Но что обращало внимание - в основном, косточки были светлые или золотистые. Позже, на Афоне, мне разъяснили - это явный признак святости, признак того, что души этих людей давно уже в райских Небесных Обителях.
Но всё равно, не выходят из памяти останки одной большой семьи: отца, матери и их пятерых малолетних детей. Все их светлые, желтоватые главы имели одну общую особенность - одинаковые по диаметру отверстия в затылке. От револьверных пуль...
Холодеет душа, сжимается сердце, наворачиваются слёзы. По-человечески грустно...
О ВОСХОЖДЕНИИ К СВЯТОСТИ... Но вот наступил день, когда понятие Святости из красивой и абстрактной литературной аллегории вмиг превратилось для меня во вполне досягаемую и реальную возможность. И раскрыл нам этот духовный секрет отец Иероним. Дело было так...
Морозной зимой 1998 года я, накопив на бумажке целый список вопросов, появился у него в монастыре для беседы. Тут подошло время трапезы и в просторном помещении собрались все - монахи, трудники и паломники вроде меня. Все чинно расселись по рядам и молча ожидали прихода игумена. Распахнулась дверь и в трапезную стремительно вошёл отец Иероним. Началась совместная молитва.
Закончив её, батюшка обернулся к присутствующим и неожиданно произнёс слова, которые я запомнил навсегда. Звучали они властно, убедительно, от самого сердца. Всем нам было тогда абсолютно ясно, что это не прочитанные им ночью книжные истины, а некий «сухой остаток», практический опыт его собственной духовной жизни.
Он сказал:
- Отцы и братия! Я хочу, чтобы вы все (пауза)... стали святыми!!!
Мы онемели и замерли. Повисла напряжённая тишина...
- Но для того, чтобы стать святыми, перед этим, вы должны стать праведными!
Снова тишина и снова пауза. Батюшка молча и неспешно всматривался в наши лица...
- А для того чтобы стать праведными, перед этим, вы должны стать благочестивыми!
Где-то оглушительно звякнула о тарелку ложка...
- А для того, чтобы стать благочестивыми, вначале, вы должны стать воцерковлёнными! Аминь!!!
...Конечно, он много оставил на земле добрых дел. Но лично для меня, самым важным и дорогим его даром останутся именно эти слова. Они открыли мне глаза, окрылили и дали надежду - оказывается, Святость доступна для всех?! Неужели и для меня?!.
Сергей Серюбин, православный режиссер и писатель, Ульяновск-Алатырь, август 2018
Священноархимандрит Иероним (Шурыгин) с братией
3.
2. Re: «Я хочу, чтобы вы все стали святыми!»
1. Спаси Господи!