Хрущевизм – беда России!

Никита Сергеевич Хрущев один из самых комичных и, одновременно, один из самых лютых правителей России. Он напоминает мне злобного клоуна из американского фильма ужасов. Хрущев - выродок большевизма. Он ничему не научился у Сталина, он остался верным учеником Ленина и Троцкого. При Сталине Никита Хрущев затаился. Он был безупречным исполнителем, на его руках крови не меньше, чем у тех, кого он потом припечатывал к позорному столбу XX съезда КПСС. Он потрясающе глуп, но столь же потрясающе хитер. Перехитрить умного и страшного Берию! На такое заурядный человек неспособен. В нем сочетались невиданная наглость со звериной осторожностью. Вот это сочетание и помогло ему не только удержаться во властной элите, но и, в конце концов, одержать победу в борьбе за верховную власть. При Сталине ему еще помогало дремучее невежество. Представить себе Никиту Хрущева с книгой в руках совершенно невозможно. В этом плане, я думаю, ему среди советских руководителей равных нет. Невежество Хрущева у многих его соперников усыпило бдительность. Берия считал его ничтожеством, над которым все время потешались. Однажды на даче у Сталина его, раскачав, бросили в пруд, и вообще на всех сборах и застольях Никита играл роль шута, «рыжего (в его случае – лысого) у ковра». И он мастерски владел всеми приемами клоунады. Никита был комиком похлеще Жириновского. А людей, умеющих смешить, всегда держат при себе сильные мира сего. Берия проиграл Хрущеву еще задолго до своего позорного политического поражения. Берия был катастрофически необаятелен. Да, он был феноменальным организатором, искуснейшим интриганом, но он абсолютно лишен всякого обаяния, что для властителей – непоправимый изъян. Другое дело Сталин. Все, кто близко соприкасался с Иосифом Виссарионовичем, свидетельствуют о его огромном обаянии. Он словно обволакивал человека своим мягким взглядом и неподражаемым тембром голоса. Сталин вообще меньше всего был похож на книжного жестокого властелина. У любого собеседника он сразу вызывал доверие. Почитайте, например, воспоминания генерала де Голля.

Хрущев брал комизмом, которым искусно прикрывал свои истинные намерения. С Берией все было ясно. Все понимали, что этот мрачный и угрюмый человек мечтает лишь об одном – занять место Сталина. Как ни странно, Берия, при всем своем коварстве, кажется очень примитивным в качестве претендента на верховную власть. Главное свое намерение он совершенно не мог спрятать, как ни старался. А Никиту по большому счету никто всерьез и не воспринимал. Но сам Хрущев ни на секунду не забывал о своей главной цели. Никита – типичный антигерой, как говорят англичане – трикстер, то есть фокусник, ловкач. На смену герою Сталину пришел антигерой Хрущев. Или, по известному выражению, трагедия заменилась фарсом. А еще во времена Хрущева, которому прихлебатели тоже пытались создать культ, гуляла одесская шутка про Сталина: «Бил культ, так била и личность». Действительно, к Никите Сергеевичу меньше всего подходит определение – личность, а вот определение – ничтожество, ему в самый раз. Но ничтожество, облеченное властью, да еще при этом жестокое, хитрющее и наглейшее, может очень даже войти в историю. Вот он и вошел, как творец так называемой оттепели. Хотя любому честному исследователю ясно, что хрущевская либерализация была объективным процессом, который описывается движением маятника, о чем читаем у Екклесиаста: «…время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться…» (Екк. 3, 3).

Просто пришло время этой оттепели, и проживи Сталин дольше, он, несомненно, стал бы переформатировать систему, хотя, конечно, не в хрущевском стиле. Хрущев усиливает влияние партийного аппарата и вообще коммунистической партии и, соответственно, наносит необольшевистский удар по Церкви. Сталин, вероятнее всего, низвел бы влияние партии до минимума, а Церкви, напротив, дал бы относительную свободу. Контуры именно такой политики уже начали проступать по окончании Великой Отечественной войны. Это, кстати, очень пугало Запад, так как советско-русский синтез мог вывести СССР на качественно новый уровень. Тот факт, что система стала существенно смягчаться уже при Сталине, подтверждается и цифрами. Например, общее количество заключенных к 1948 году было приблизительно таким же, как во времена правления Горбачева. Как известно и смертная казнь после войны ненадолго была отменена. И возобновили ее исключительно из-за разгула бандитизма, а не по политическим соображениям. Так что, любой руководитель на месте Хрущева объективно был бы вынужден производить модернизацию политической системы. Но Хрущев выбрал наихудший, троцкистский вариант модернизации. На мой взгляд, следует говорить именно о двух проектах послевоенного развития страны: о сталинско-державном, который был объективно направлен на возрождение русского традиционализма, и о хрущевско-троцкистском антидержавном, который объективно вел к гибели государственности и традиционализма. Брежневский неосталинский курс оказался половинчатым, непоследовательным и не смог до конца преодолеть хрущевизм-троцкизм, который снова выпрыгнул, как кое-кто из табакерки, в период горбачевско-ельцинской перестройки. К слову сказать, я не сомневаюсь в том, что Сталину помогли уйти на тот свет будущие творцы оттепели, так как они понимали, что традиционалистский проект, задуманный генералиссимусом, не оставляет места коммунистической партии и ее руководителям. Поскольку основой русского традиционализма объективно является Православная Церковь, Никита Хрущев и обрушил на нее свой главный идеологический и политический удар. Здесь мы видим месть Сталину за его церковную политику и за его традиционализм. Но в этом же и состояла причина будущего падения Хрущева. Все, что делал Никита Сергеевич, было совершенно неорганично для России.

Но вместе с тем и при Хрущеве, вопреки его антитрадиционности и вреднейшей деятельности, страна продолжала развиваться, продолжала добиваться грандиозных свершений и побед. В 1961 году произошло величайшее событие в новейшей истории – полет в космос Юрия Алексеевича Гагарина. Не сомневаюсь, что американцы поменяли бы все свои полеты на Луну на то, чтобы их космонавт первым в мире полетел в космос. Да и к тому же еще остается открытым вопрос – были ли вообще эти полеты американских астронавтов на Луну.

Прекрасное лицо Юрия Алексеевича - это словно лицо русского народа. А имя и отчество его какие славные и символичные! Юрий, то есть Георгий, в переводе с греческого означает земледелец, а Алексей – защитник. Промыслительно, что именно так звали первого космонавта, выходца из крестьянской земледельческой семьи, защищающего свою Родину. Ведь для обороны Русской земли высокий гагаринский полет имел колоссальное значение. После него американские ястребы надолго зачехлили свои острые клювы, уже готовые было нанести ядерный удар по СССР. А название гагаринского космического корабля «Восток» разве не указывает на глубочайший сакральный смысл мировой истории, заключающийся в противостоянии Востока и Запада?

Но хочу особенно подчеркнуть, что Гагарин – герой сталинской эпохи, а не хрущевского периода. И, конечно, действительно важнейшим событием, возвышающим и укрепляющим наше Отечество в начале 60-х годов прошлого века, был прорыв в космос, а не пресловутая оттепель, в результате которой оттаяли все нечистоты. Ведь именно в период оттепели Александр Солженицын пишет свой роман «В круге первом», где воспевает предателя Иннокентия Володина, выдавшего государственный секрет американцам. Воспевание предателей Родины, как видим, у Александра Исаевича – это твердая творческая и личная позиция.

Оценка, данная Хрущевым Сталину на XX съезде КПСС, – лживая, необъективная и направленная только на одно – обелить самого Никиту Сергеевича и вернуть коммунистической партии утраченные позиции. И, кроме того, здесь очевидна личная месть Хрущева своему бывшему хозяину.

Рассказывали, что когда Никита Сергеевич впервые вошел в кабинет Сталина уже в качестве хозяина, он не смог сдержать своей бурной радости – начал приплясывать, подпрыгивать, выделывал разные коленца, страшно матерился в адрес Иосифа Виссарионовича. Короче говоря, вел себя как и подобает бывшему шуту.

Мой покойный отец также рассказывал мне о своих личных впечатлениях о Никите Сергеевиче. В 1960 году он, молодой журналист ТАСС, был включен в состав делегации, сопровождающей Хрущева во время его визита в Австрию. За обедом, данным канцлером Австрии в честь высокого советского гостя, произошел следующий случай. Никита Сергеевич сказал, что неплохо было бы расширить торговые отношения СССР и Австрии. На это канцлер ответил, что, дескать, у Австрии сейчас недостаточный золотой запас для расширения торговых отношений. Пока канцлер оправдывался, Хрущев взял со стола позолоченную ложку и незаметно положил ее в карман пиджака канцлера. Когда последний закончил свой оправдательный монолог, Никита Сергеевич обратился к нему: «Не надо прибедняться, золота у них видите ли нет. Да у вас даже из карманов золото торчит, посмотрите, что у вас в кармане». Удивленный канцлер полез в карман пиджака и под всеобщий хохот советской делегации вынул оттуда позолоченную ложечку. Да, клоуном Хрущев был выдающимся. Когда австрийские горняки преподнесли ему в подарок инкрустированный альпеншток, Никита посмотрел на него прищуренным глазком, потряс в руке и вдруг неожиданно сделал страшную физиономию, замахнулся на несчастных австрийцев и заорал что-то вроде: «Я вам покажу кузькину мать». Отец говорил, что австрийцы были не на шутку напуганы, некоторые даже отпрыгнули и закрыли голову руками. Конечно, все знают про ботинок в ООН. И можно было бы добродушно посмеяться над всеми этими хрущевскими штучками, если бы не знать вторую, дьявольскую, сторону этого человека. У Хрущева была сатанинская ненависть к Церкви, даже у Ленина она вряд ли была больше. Например, он всерьез подумывал о том, чтобы с помощью авиации разбомбить Псково-Печерский монастырь.

Из семейных воспоминаний, связанных с хрущевским временем, интересно следующее. В 1961 году моему отцу Хрущевым было поручено открыть филиал ТАСС в Берлине, в английской зоне оккупации. Мы с мамой поехали вместе с отцом. Мне тогда только исполнилось семь лет, и именно в Берлине я услышал о полете Юрия Гагарина. Очень хорошо помню, как радостный отец вбежал в мою детскую комнату и воскликнул: «Сынок, мы полетели в космос, мы первые!» Но пробыли мы в западном Берлине не долго. Английские власти выселили отца и нас вместе с ним в восточный Берлин. В течение полугода до этого события за офисом отца и нашей квартирой велась слежка. Отца запугивали по телефону, пытались инсценировать драку на улице, подбросили в мою комнату огромного тарантула, который чудом не причинил никому вреда. И, в конце концов, однажды ночью, английские полицейские пришли в наш дом, надели на отца наручники и переправили нас в восточный Берлин. Потом отцу рассказали, что англичане приняли его за советского резидента. Поскольку отец им не являлся, то соответственно при всем желании нигде не мог проколоться, и англичане решили, что он просто какой-то суперагент, виртуоз разведывательного искусства. И вот, как говорится, от греха подальше, английские власти решили выселить его из своей зоны.

Зловещая клоунская фигура Хрущева по существу предопределила генеральный пагубный вектор развития советский системы в послесталинский период и ее перерождение в катастрофическую перестройку Горбачева-Ельцина. Повторяю еще раз, брежневский неосталинский зигзаг оказался всего лишь некоторым отклонением от линии Хрущева, а не решительным поворотом на правильный спасительный путь. Троцкистско-хрущевский дух вновь восторжествовал, в так называемых либеральных реформах, проводимых после краха СССР.

Казалось бы, есть одно существенное отличие нынешней либеральной идеологии от хрущевизма, заключающееся в терпимом отношении современной российской правящей элиты к Церкви. Но, во-первых, это терпимое отношение к Церкви с лихвой компенсируется так называемой толерантностью ко всему остальному, что еще опаснее атеизма. А, во-вторых, судя по многим признакам, эта терпимость в последнее время явно уменьшается и совсем скоро, по моему мнению, стушуется совершенно, уступив место неохрущевизму в отношении к Православной Церкви.

Очень много общего с Хрущевым, особенно в психологическом плане, у Горбачева и Ельцина – такая же дремучесть, такая же беспринципность, такой же авантюризм, такая же ставка на одну идиотскую идею, вроде выращивания кукурузы на северном полюсе. У Горбачева – это перестройка, у Ельцина – это объявление войны советскому прошлому и «парад суверенитетов». Сегодня кто-то делает ставку на повсеместное распространение интернета, как на панацею от всех бед. Но ведь принципиально это ничем не отличается от кукурузной маниакальности Никиты Сергеевича. А Сколково?! Разве это не хрущевизм в новом обличии?!

И, наконец, самое главное, что делает нынешний российский либерализм очень похожим на большевизм-хрущевизм – это отношении к Сталину. Обратите внимание, что российские либералы нагло восторгаются Троцким и похваливают Хрущева. Вы слышали, чтобы Сванидзе, Млечин и им подобные хоть раз резко высказались о Хрущеве? А при имени Сталина они начинают крутиться волчком. Попытка правящей элиты осуществить десталинизацию современного российского общества есть прямое продолжение антисталинской политики Хрущева. Десталинизация – это путь к потере государственного суверенитета, окончательной гибели страны, ее распаду на части, которые будут поделены между Европой, Америкой и Азией. Срабатывает заложенная Хрущевым бомба.

Чтобы спасти страну, необходимо произвести противоположное действие – детроцкитизацию, дехрущевизацию и делиберализацию российского общества и государства. Если это не будет сделано сверху, то это произойдет снизу.

Иерей Александр Шумский, специально для «Русской народной линии»