Собственно говоря, само слово «миссия» изначально не принадлежит к православному лексикону. Это слово, как известно, происходит из католическо-протестантского лексикона. Что знал православный лексикон? Проповедь (киригма), апостольство (апостоли). Характерно, как миссия называется в греческом языке - иероапостоли, т.е. священное посланничество. Согласимся, что сакральный смысл современного слова «миссия» смазан. Кроме проповеди и посланничества есть еще просвещение.
На первый взгляд, слово «миссия» является чужеродным. Более того, оно вызывает у русского человека целый ряд неприятных ассоциаций с римско-католической миссией, с протестантскими миссионерами, с прозелитизмом и захватом. Но такие ассоциации не должны определять наше отношение к миссии. Начиная с XVIII века, слово «миссия» широко входит в лексикон русской жизни, русской богословской мысли. У нас официально появляется должность миссионера, в особенности на инородческих землях: в Татарии, Бурятии, Калмыкии. У нас проходят миссионерские съезды, выходят миссионерские журналы. К сожалению, революция 1917 года эту традицию оборвала. Можно сказать, что в советское время миссия для Церкви была официально запрещена соответствующей статьей Конституции: исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Тем не менее, миссия шла даже в то время, тайно, незаметно, зачастую под страхом уголовной статьи.
Я помню, как в годы моей юности мы собирались для чтения Евангелия, для проповеди слова Божия, тайно на квартире, отключая телефоны. Готовясь к этому событию, мы прибегали к шифрованному языку, например, говорили: «Принеси, пожалуйста, зеленый фломастер», что означало - принеси зеленые брюссельские издания Евангелия. В начале процесса Перестройки, а затем образования новой России были созданы благоприятные условия для миссионерства. Хотя, конечно, до сих пор встречается целый ряд препон и препятствий. До сих пор не хотят пускать Церковь в целый ряд областей жизни. Но, тем не менее, нынешние условия для проповеди и миссии, конечно, несравненно более благоприятные, чем они были в советский период.
В связи с этим возникает вопрос, как мы воспользовались этими благоприятными условиями? Ответ на этот вопрос труден, потому что существовало множество привходящих факторов. Во-первых, активная прозелитическая миссионерская деятельность протестантов и католиков, опиравшихся на мощную финансовую поддержку Запада. Во-вторых, необходимость воссоздания материальной инфраструктуры Русской Православной Церкви, прежде всего, храмов. В-третьих, собственно образовательная, литургическая, издательская деятельность в Русской Православной Церкви, которая, конечно, расцвела за эти годы. И всё-таки за этими заботами миссионерская деятельность страдала.
Сейчас наступает новый этап миссионерского дела в России. Нельзя сказать, чтобы за последние 20 лет в этой области было сделано мало. При почившем Патриархе Алексии осуществлялся целый ряд важных миссионерских проектов, в том числе, например, ежегодные миссии Свято-Тихоновского богословского университета, которые давали реальный результат и значительный эффект. Сейчас десятки, если не тысячи священнослужителей и мирян вносят свой посильный вклад в дело миссии на своём рабочем месте: в институтах, в школах, на предприятиях, зачастую не получая никакой поддержки со стороны официальных церковных структур.
Пришло время, когда стало жизненно важным определиться с миссионерской стратегией и научиться отличать истинную миссию от ложной, учитывая, с одной стороны, современную информационную ситуацию, а, с другой стороны, вековые традиции и ментальность русского народа. Мы должны четко понимать, что то, что пригодно на Западе, не годится у нас. Кстати, именно на этом во многом, к счастью, и погорели протестантские миссионеры. Когда они приходили и говорили: «Приходите, будут американские миссионеры и силы небесные» или «Приходите и Вы получите «хлеб жизни» и пакет с гуманитарной помощью», то наших людей от этих призывов воротило.
Мы должны понимать, что в миссии далеко не все средства хороши. Опять-таки на этом тоже во многом погорел Запад, когда шел миссионерствовать к некрещеным народам Африки, Азии и Америки, а те часто в ужасе отшатывались от них, потому что видели, что миссионеры нередко несут им не Христа, а западный образ жизни со всеми его пороками, уничтожающий их культуру, цивилизацию и нравственность. Хорошо об этом сказал святитель Николай (Велимирович) в своём произведении «Из окна темницы»: «Некрещеные, но совестливые нехристианские народы, столкнувшись с западным миссионерством, в ужасе окрестили Европу «белой демонией». Потому что Европа умна для себя. Она умна убивать, но не может животворить, она умна отбирать, но не давать». Во многом эти горькие слова справедливы. И вот тут возникает вопрос о содержании нашей проповеди.
Очень мудрые слова написал Святейший Патриарх Кирилл в бытность митрополитом в предисловии к книге кардинала Йозефа Ратцингера «Введение в христианство». Он сказал, что дело не только в форме того, что мы несем, в нашей миссии, но и в содержании. А вот содержательная часть зачастую у нас хромает. С одной стороны, миссия требует больших вложений. У нас в академиях и семинариях существовали целые миссионерские отделения, миссионерские кафедры, где учили арабскому и татарскому, китайскому и японскому языкам для соответственной миссии, вводили в культуру того или иного народа. Но, сейчас даже не ставится вопрос о миссии в исламском мире. Единственный миссионер, который проповедовал среди мусульман и то в качестве уличной миссии в Москве, отец Даниил Сысоев трагически погиб. У нас даже и не ставится вопрос о миссии среди российских буддистов в Калмыкии и Бурятии. Напротив, провозглашается толерантность, сосуществование традиционных религий, а это странно. Ныне акцентируется внутренняя миссия среди русского народа. С одной стороны, это правильно, но, с другой стороны, следует говорить не о миссии среди дикарей, среди нехристиан, а скорее о воцерковлении многих миллионов крещеных, но не воцерковленных наших сограждан. Тут возникает двойственная ситуация, с одной стороны, 64% населения Россия объявляют себя верующими, с другой стороны, только 13% из них имеют смутное представление о Православии и едва ли 7-8% из них ходят в церковь. В то же время у них чувствуется органическая связь с Церковью как с частью их жизни, их прошлого, их национального самосознания и национального достояния. В связи с этим мы не можем приходить к ним как к папуасам и бушменам, хотя подчас они знают о Христе и Евангелии почти столько же. И вот здесь потребен иной взгляд, иной подход, положенный на известную почвенническую основу.
Современные миссионеры и миссионерские отделы испытывают множество проблем: явное недофинансирование, недостаток литературы, неопределенность целей и задач. На фоне, с одной стороны, новых инициатив священноначалия, с другой стороны, недостаточности ресурсов в Церкви возникла группа людей, которые претендуют на то, что они являются единственными миссионерами, претендуют на захват миссионерского дела в России. Между тем, даже чисто официально они не могут представлять современное миссионерство в России. К примеру, Кирилл Фролов является скорее политиком и политологом, а не миссионером, и официально он в Московской Патриархии нигде не числится. Большие права называться миссионером имеет протодиакон Андрей Кураев, который действительно много поездил по стране, много выступал и встречался, но опять-таки он действует сам по себе. Нельзя сказать, что отец Андрей Кураев занимался образованием миссионеров или создал какую-либо миссионерскую школу, нельзя также сказать, что кто-то может назваться его учеником. В этом смысле он или одинокий волк, или одинокий кит, он сам по себе. Это и хорошо, и плохо, но в любом случае он, к сожалению, не смог создать прочную миссионерскую традицию. У отца Андрея Кураева множество почитателей, но нет оснований говорить о существовании миссионерской школы протодиакона Андрея Кураева. Кроме того, он не возглавляет никакого миссионерского отдела, никакой миссионерской структуры.
Тем не менее, наши «новые миссионеры» не только требует власти над миссией в Церкви, но и силятся представить, что все их взгляды и их инициативы являются единственным миссионерством в Церкви. Более того, всех несогласных с ними они считают еретиками, преступниками, смутьянами, бунтарями, людьми, идущими против священноначалия. Между тем, священноначалия очень осторожно относилось и относится к ряду инициатив данной «миссионерской» группы. Взять хотя бы пресловутую рок-миссию. Кирилл Фролов и отец Андрей Кураев силятся представить дело так, будто рок-миссия – это конечная воля Патриарха и всего Освященного Собора, что это нерушимый догмат веры, посягательство на который есть потрясение основ бытия Русской Православной Церкви и подрыв миссионерства. Но что же мы имеем на самом деле?
14 апреля 2006 года произошла единственная встреча тогда митрополита Кирилла, ныне Патриарха, с отцом Андреем Кураевым, Фроловым, о.Сергием (Рыбко), Шевчуком и Кинчевым. Наши новоявленные миссионеры силятся представить дело так, что на этой встречи было дано безусловное благословение на все их действия. Между тем, владыка Кирилл долго и внимательно выяснял суть дела, и конечный его вердикт звучал примерно так: в каждом конкретном случае нужен индивидуальный подход, индивидуальное благословение. Благословение на присутствие священника на каждом рок-концерте дано не было. Личное присутствие владыки Кирилла свелось лишь к двум рок-концертам: одна проповедь на рок-концерте в Смоленске и не более минуты его присутствия на знаменитом рок-концерте в Киеве в 2008 году. К слову, этот рок-концерт являлся скорее политической, чем миссионерской акцией. Свое влияние в политическом смысле он оказал, что же касается его духовного влияния, то оно было практически незаметным. Он не привел в храм тысячи молодых людей. Говорить о какой-то массовой рок-миссии невозможно.
Кирилл Фролов любит щеголять тем, что отца Сергия (Рыбко) окружили рокеры, что владыка Ириней говорил, что в храме появились новые лица, но, между тем, в храмах существуют объективные способы учета прироста прихожан. Во-первых, это метрические книги, где фиксируются крещения. Во-вторых, ныне в значительной части храмов ведется подсчет исповедующихся и причащающихся. Исповедников подсчитывают для того, чтобы знать, сколько заготавливать частиц, причастников – для своей внутренней отчетности. Поэтому если бы действительно был реальный всплеск крещений и воцерковлений после рок-концертов, мы бы об этом знали. Между тем, результаты минимальные, если не нулевые. Горы рожали, а мышь родилась. Это и неудивительно. Как разгоряченный децибелами, попивающий пиво, принявший дозу наркотика человек может воспринимать какую-либо проповедь? Я, конечно, теоретически допускаю, что проповедь в таких условиях может дать какой-то результат, но если речь идет о такой нетрадиционной форме миссии как рок, то, с точки зрения здравого смысла и церковной соборности, эта нетрадиционная форма должна пройти серьезную экспертизу. Благо, церковное сообщество до этого дозрело. У нас есть музыкальный факультет в Свято-Тихоновском богословском университете, есть регентские отделения при двух духовных академиях, есть дружественные нам кафедры в Санкт-Петербургской и Московской консерваториях, которые могли бы провести соответствующую экспертизу формы и содержания рок-музыки, которая предлагается молодежи во время рок-миссии. Это требует всестороннего церковного обсуждения, между тем, остается загадкой, почему оно не проводится, почему важнейшие решения наши новоявленные «миссионеры» пытаются проводить кулуарно с помощью своей личной нахрапистости, своих личных пробивных способностей поймать архиерея или Патриарха, добиться их благосклонного кивания и, пользуясь им, обвинять в расколе и в сокрушении церковных основ всех тех, кто испытывает здоровые сомнения по поводу данной формы. Между тем, сомневаться есть в чем.
Приведу только один вопиющий пример. Уважаемый отец Сергий (Рыбко) исполнил песню "Immigrant Song" группы Led Zeppelin. Известно, что эта группа имеет генетические и духовные связи со знаменитым колдуном, магом и сатанистом Алистером Кроули, который объявлял себя антихристом, ненавидел Христианство и предавался различным извращениям. При беседе с митрополитом Кириллом Константин Кинчев признавал, что 80% рок-музыкантов являются язычниками. Если мы желаем в этом мутном море выбрать что-то более менее соответствующее сущности христианской миссии, христианского благовестия, то неужели в данном случае не нужна сугубая разборчивость, предельная осторожность и совет всей Церкви? Между тем наши «новые миссионеры», к сожалению, характеризуются бессоветием и нетерпимостью к чужому мнению. Я бы назвал это тоталитарным плюрализмом, по поводу которого двух мнений быть не может. Характерно, что сама попытка оспорить заключение отца Андрея Кураева вызвала с его стороны следующее высокомерный ответ: «Совсем уж раскольническая "Русская народная линия" имитирует научную полемику со мной». В этом высказывании сказалось все: и нетерпимость к чужому мнению, и отсутствие готовности к диалогу, и внутренне содержание наших так называемых «миссионеров».
Каково главное содержание миссии и миссионера? Любовь. Этого, к сожалению, у «новых миссионеров» нет. Они предельно открыты байкерам, рокерам, панкам, и предельно закрыты своим же единоверцам, временами своим прежним друзьям. Это то, о чем писал отец Александр Шумский в статье «Высокомерие убивает понимание». Никогда в православном мире не было столько скандалов по поводу миссии и миссионеров, как сейчас у нас. Вспомним, разве подвергались нареканию святая Нино, святой Фрументий, Стефан Пермский, Иннокентий Алеутский, Николай Японский. Конечно, святитель Николай Японский жаловался, что ему не помогают, но, с другой стороны, он никогда не имел таких нареканий, как уважаемый отец Андрей Кураев и Кирилл Фролов. Что же касается Кирилла и Мефодия, то, напомню, что в IX веке Запад был уже на половину отрезанным ломтем и жил уже иными ценностями, а со стороны Византийской Империи, со стороны своих единоверцев святые Кирилл и Мефодий встречали полное понимание, поддержку и сочувствие. Позднее, как известно, император Василий выкупал учеников преподобного Мефодия, проданных в рабство по интригам немецких миссионеров.
Отчего такое отношение к «новому миссионерству? От того, что «тупые и злые миссиофобы» не понимают величия замысла «новых миссионеров» или, напротив, от того, что это «миссия наоборот», от того, что на наших глазах попирается и профанируется самое святое и дорогое что есть в Церкви? Не мы миссионерствуем художникам-минималистам и авангардистам, а они миссионерствуют в храме, внося свои сомнительные в эстетическом и кощунственные в духовном плане произведения. Не мы миссионерствуем у рокеров, а они приходят к нам и заставляют наших батюшек играть на колоколах сомнительные и кощунственные мелодии. Не мы перевоспитываем андеграунд, а андеграунд перевоспитывает нас. Традиционные и классические священники вдруг становятся сторонниками постмодернизма, авангарда и андеграунда, что способствует смутам и нестроениям в Церкви. Получается миссия шиворот-навыворот. К сожалению, многие представители этой группы не гнушаются ничем для того, чтобы отстоять свою точку зрения как единственно верную и дискредитировать своих оппонентов. Стоит вспомнить, ряд публикаций, вышедший после выставки «Двоесловие/Диалог», дискредитирующих и «Русскую народную линию», и критиков этой экспозиции, о себе я лучше помолчу потому что, если хотя бы половина из того, что обо мне написано нашими «новыми миссионерами», было правдой, то я стал бы драконом о трех головах.
Следует отметить, что наши «миссионеры» для дискредитации своих оппонентов не гнушаются даже оскорблением памяти почивших иерархов. Впрочем, это для них не внове. Те оскорбления, которые косвенно нанес Кирилл Фролов памяти митрополита Никодима, оскорбляя меня, вполне гармонируют с оскорблением памяти Святейшего Патриарха Алексия, Святейшего Патриарха Павла Сербского, Патриарха Иерусалимского Диодора относительно якобы подмены Благодатного огня, которое допускал отец Андрей Кураев. Для них все средства хороши, и это печалит потому, то так называемая «миссия» вырождается в кампанию по изгнанию своих единоверцев из Церкви. Это характерно для текстов Кирилла Фролова, который предлагает «хлопнуть дверью» и уйти в добрый час. На это мы им ответим: «Не дождетесь!» Мы были, есть и будем верны Церкви и священноначалию, но мы отличаем священноначалие от тех, кто пытается использовать его имя во вред Церкви, благочестию, духовной жизни России.
Теперь хотел бы коснуться фельетона «Чёрный бюст», опубликованного интернет-изданием «Татьянин день». Печально, что во дни Петровского поста подобные тексты выходят на сайте православного храма. Но больше меня поразила фамилия автора статьи, очевидно вымышленная, - Шило-Верховенский. Здесь прямая связь с романом Ф.М.Достоевского «Бесы». И то, что антигерой романа, избран героем фельетона наводит на печальные размышления. Честно говоря, при виде некоторых экспонатов выставки в храме святой мученицы Татианы и при слышании хрюканья, визга и грохота рок-музыки невольно на память приходит хрюканье, визг и цоканье копыт гадаринских свиней, мчавшихся к обрыву Генисаретского озера. Возникает мысль, а не напрасно ли мы им кричим «Остановитесь! Не делайте этого!»? И не идет ли в данном случае речь о бесах? Многие понимают, что опасно стоять на пути сего стада свиного, если они не растопчут, то с ног собьют. Способ действий наших «миссионеров» вполне достоин Петруши Верховенского и его соратников. Достаточно привести ряд жульнических приемов в пропаганде против «миссиофобов», когда обоснованные сомнения в методах миссии их оппонентов подменялись утверждениями, что они против миссии, когда сомнения в деятельности некоторых неофициальных лиц выдавались за противление Патриарху, когда стремление сохранить целостность Церкви и церковного сообщества выдавались за раскольнические действия. Возьмем один из приемов, которые использует Кирилл Фролов и его соратники. В своем тексте я указал на то, что христианские проповедники никогда не использовали языческий театр. Это естественно, потому что, с одной стороны, он был в отличии от театра XIX-нач. XX века более безнравственным, а, во-вторых, в отличие даже от современного театра он являлся логическим продолжением ритуала, являясь местом культового действа, где по сути продолжались религиозные церемонии. Подобное корректное культурологическое указание было подменено отрицанием всего театра и оскорблением театра в целом. Напомним, что вплоть до XVIII века актеров было запрещено хоронить в церковной земле, а по церковным канонам священник до сих пор не имеет право в супруги брать актрису. Церковь произвела определенную работу над формами театра, в результате чего в средние века возник миракль и пещные действа Димитрия Ростовского, но в целом нельзя сказать, что Церковь до конца признала театр вполне своим. В этом споре еще раз высветилась что кому дороже – Церковь или театр, молитва или надменное учительство, божественное пение или рок.
Кирилл Фролов заявил, что я, борясь с рок-миссией, способствую филаретовцам. На самом деле мои труды, направленные против «киевского патриархата», свидетельствуют о лживости подобных инсинуаций. Я руковожу рядом работ, связанных с раскольнической деятельностью «киевского патриархата». Мне даже пришлось выступать в качестве независимо эксперта Межсоборного присутствия по данному вопросу. Подобные утверждения в мой адрес я считаю оскорбительными и гнусными инсинуациями, за которые предлагаю Кириллу Фролову извиниться. Что же касается его мнения по поводу того, что рок-миссия спасла УПЦ МП и переломила ситуацию, то оно смехотворно. Тем самым, Кирилл Фролов обнуливает подвиг тысяч и тысяч православных верующих малороссиян, украинцев, которые все эти годы зачастую без всякой поддержки извне отстаивали Православие на Украине и хранили верность Московскому Патриархату. Он уделяет случайным людям, случайным тусовщикам славу тех, кто выдерживал разгоны со стороны украинского ОМОНа, презрение и ненависть соседей и властей, тех, кто несмотря ни на что в 2008 году встречали Патриарха Алексия, а в 2009 году скандировали «Кирилл – наш Патриарх». Этот подвиг простых украинских верующих не должен быть забыт, унижен и затемнен различными концертными шоу. Не рок-миссия, а личное присутствие сначала Патриарха Алексия, а затем Патриарха Кирилла во многом способствовало стабилизации ситуации на Украине, но и, конечно же, этому способствовали молитва и вера простого верующего народа, который в основной своей массе далек от рок-миссий, абстрактного искусства, поскольку они ему не нужны. Возникает вопрос, а нужны ли эти новшества самим рокерам и байкерам? Среди них на самом деле много ищущих и искренних людей, но возникает вопрос, а какую Церковь они ищут? Они ищут Церковь, которая выше их, которая может им что-то дать, а не ту Церковь, которая спустилась до их уровня.
Неоднократно приходилось слышать среди не очень верующих моих друзей и сослуживцев суждение: «Мы люди грешные, мы такие-сякие, мы пьяницы, но в Церкви мы видеть этого не хотим». Когда я рассказывал, что отец Андрей Кураев проповедовал на рок-концерте, то не очень верующие люди спрашивали недоуменно: «Он что с ума сошел? Неужели он забыл о своем диаконском достоинстве? Куда он пошел?» Сторонник рок-миссии скажет, что он пошел для того, чтобы взыскать заблудшие души и спасти погибающих. Охотно допускаю, но скажите, где мы видим, чтобы в рок-миссии происходило пошаговое извлечение любителя рока из его среды, из его образа жизни? Допускаю, что с чего-то надо начинать, но мы видим начало и совершенно не видим конец. Мы не видим примеров, когда бы рокер стал церковным человеком и приобщился бы к церковной музыке. Если таковые есть, то, уважаемые сторонники рок-миссии, покажите их нам. Между тем, что мы видим у отца Сергия (Рыбко)? По его признанию, в его храме присутствует рок-тусовка, где он почти не появляется. Изредка он туда заходит, пьет с ними чай, но в основном эта тусовка существует независимо него. Правда, они не пьют пиво, что, конечно, похвально, хотя отец Сергий им этого не запрещает. Но какой-либо серьезной преобразовательной работы, по имеющимся у нас данным, не проводится. Они как были рокерами, так и остаются. Зато мы, увы, не может оставаться прежними. Эксперимент проводят не над ними, а над нами. В этом смысле меня не по-хорошему поразило высказывание отца Сергия Круглова: «Время начаться миссии с Дома Божиего». Иными словами, технологии по преобразованию рокеров, панков, авангардных художников вначале апробировать на членах Церкви, то есть сначала членов Церкви сделать рокерами, панками и т.д., после чего попытаться сделать их нормальными людьми. Вопрос: зачем это делать? Что это значит? Это значит только одно – курс на развал Церкви, на ее перестройку. В этой связи меня поразило оскорбительное сравнение в кураевских текстах Патриарха Кирилла с Горбачевым. Нас успокоили заявление самого Патриарха Кирилла в Сретенском монастыре о том, что он будет хранить традицию, хотя и не закостеневать в ней. Дай Бог, чтобы ему в этих благих намерениях не помешали. Традиция есть передача из поколения в поколение, традиция есть нечто органичное. Когда в церковную жизнь вламываются неорганичные для нас стихии западного происхождения, к тому же связанные с язычеством, магизмом и извращением смыслов, то это уже ничего общего с нормальной церковной жизнью не имеет, это тот самый западный духовный империализм. Не дай Бог, чтобы, как некрещеные народы Африки, Азии и Америки отшатнулись от европейских миссионеров, точно так же от нас не отшатнулись бы наши маловерующие, но совестливые и не утратившие связь с русской культурой, русской традицией соотечественники, и не сказали бы, что это белая демония.
Мне хотелось бы выразить не только свое мнение, но, наверное, и мнение значительной части «Русской народной линии». Мы за миссию, но только если в ней сохраняется Христово содержание, Христова любовь, если она исходит от единой Церкви и ведет к единству Церкви. Мы не против нетрадиционных форм миссии, но при условии, если они гармонируют с догматическим и нравственным содержанием христианской православной проповеди, если они не противны Священному Писанию и Священному Преданию, канонам и обычаям Русской Православной Церкви. Но мы против духовной всеядности, неразборчивости, западного духовного империализма в стенах Церкви. Мы против разрушения нашей традиционной православной культуры, против ее унижения. Мы против замены Ильи Муромца на Гарри Поттера. Мы против подмены наших святынь. Мы не хотим однажды войти в храм, выполненный в минималистическом стиле, и вместо божественного пения услышать рок-музыку, а вместо традиционного «Миром Господу помолимся» и диакона на амвоне увидеть священника, играющего рок-музыку на колоколах.
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
1. Re: О миссии истинной и ложной