На фото: Щербатов, Алексей Павлович (1910-2003) - князь, президент Союза Российских Дворян Северной и Южной Америки, член Русской Академической Группы, почетный член Конгресса русских американцев
***
В 1945 году в Австрии произошла встреча двух родственников - русского американца молодого князя-Рюриковича Алексея Щербатова и князя Гогенлоэ, старого уже господина, бывшего австро-венгерского военного атташе в Петербурге в начале 20 века. Опытный политик и умудренный жизнью человек, он, спустя столько лет так и нашел объяснения Первой мировой войне, вылившейся во Вторую и угрожающую миру войной Третьей, сказав с огорчением: «Никогда не думал, что мой император и ваш пойдут на такую бессмысленную войну». По окончании Второй мировой войны, став профессором истории в США, князь Алексей Щербатов считал, что, без сомнения, Первая мировая война была скоропалительным шагом и неумным прежде всего с экономической точки зрения: до 1914 года Германия и Россия были тесно связаны экономически. Россия поставляла в эту страну около 30-40 процентов металла, хлеба, скота и масла в обмен на немецкие машины, импорт которых составлял примерно 20-30 процентов от общего объема. Для князя-историка было очевидно, что именно с этой войны начались все несчастья: распад России, Австро-Венгрии, Германии. Разрушения в свою очередь создали почву, на которой вызрели аномальные фигуры Гитлера, Ленина и их последователей. К примеру, в преддверии Второй мировой войны, симпатизировал витавшей в воздухе в 1935 г. идее Гитлера напасть на СССР даже принц Уэльский Эдуард, потомок Сакскобургготской династии, и имел явно выраженную немецкую ориентацию. Дед принца Эдуарда, тоже принц Уэльский, с женой Александрой Датской гостили в Ялтинской имении «Сельбилар» бабушки князя Алексея Щербатова княгини Марии Александровны Барятинской, и на её доме до 1920 года висела мемориальная доска с именами предков принца Уэльского. Когда же Германия вышла с претензией на мировое господство, противники принца Эдуарда сделали упор на его встречу с Гитлером в Европе. Но в Англии существовали сильные группы поддержки нацистской Германии, питавшие ненависть к СССР как рассаднику коммунизма. В период с 1935 по 39-й год, и особенно после Мюнхенского пакта по разделу Чехословакии в 1938 году, положение в Европе становилось все более сложным и менее определенным. Шла политическая игра, в которой главные игроки - Сталин, Гитлер и Рузвельт не всегда играли по правилам. В этой ситуации мелкие группы стояли перед проблемой выбора. К сожалению, белая эмиграция и Польша, потерявшие лидеров, обезглавленные руками Советского Союза, оставались в стороне. «Новая Россия» сделала блестящую работу, очистив себе дорогу. Принц Уэльский свой выбор сделал, когда отрекся от престола в 1938 году... «Правая рука» Гитлера Рудольф Гесс, один из крупнейших нацистов, настроенных проанглийски, предлагал Англии мир в 1941 году с обещанием не трогать ее колонии в обмен на невмешательство в немецкие дела на Балканах, в Восточной Европе и Среднем Востоке. Гесс прилетал в Англию на своем самолете и, попав в Шотландию, был арестован. Англия, вступив в войну в сентябре 1939 года, от военных планов не отказалась. В этот период, а именно в 1937 году, князь Алексей Щербатов принял решение из Бельгии, куда перебралась после скитаний его семья, поехать в США. Прощаясь с родственниками, решил навестить своего дядюшку Николая Борисовича Щербатова - старшего брата отца - неподалеку от Мюнхена, в маленьком городе Гаутинг. Все знали, какой уникальный личный архив он вывез из Тифлиса через Константинополь в Баварию. Дядя надеялся, что после его смерти часть бумаг будет опубликована. Среди многих ответов, полученных во время этой встречи, один был очень важным, касавшимся отношения евреев к царскому правительству, считавших российских монархов ярыми антисемитами, чем оправдывалось их активное участие в Октябрьском перевороте 1917г. Князь, будущий профессор истории, узнал тогда, что проблема евреев началась с Екатерины Великой, когда из Польши, спасаясь от войны, в Россию хлынул поток беженцев - поляков и евреев, которых было больше миллиона. Появившийся в это время указ «О черте оседлости» предполагал защитить права беженцев, но был воспринят как шаг к образованию системы резерваций. Дядюшка князя Алексея считал поляков, откровенно не любивших Россию, более опасными в плане пропаганды антирусских настроений, в частности в Америке. В 1915 году, дядя князь Николай Борисович Щербатов, будучи министром внутренних дел, отменил этот указ. К сожалению, после дядюшкиной кончины в конце 1941 года, сын его уничтожил архив из боязни, что он достанется нацистам... Князь Алексей накануне отъезда из охваченной нацизмом Европы стал замечать, что ранее дружеские отношения превращались в официально-прохладные: нацизм словно обретал лицо. Князь поделился своими наблюдениями со многими близкими друзьями. Некоторые из них предполагали, что это к лучшему: «Германия уничтожит Советскую Россию». Князь с горечью отвечал, что война будет не с Советами и коммунизмом, а против русского народа - и это ужасно. И война эта началась.
Князь Алексей Щербатов в США познакомился с членом комиссии 1915 года царского правительства по закупке военного снаряжения и других товаров Сергеем Нечвалодовым, и был потрясен сведениями, полученными из его рассказов о том, что происходило в США в период подготовки русской революции. Нечвалодов вел переговоры, устраивал сделки при покупке товаров для царского правительства, у которого в Америке были большие деньги. Царские деньги после революции перешли к Временному правительству. Финансовый агент Нечвалодова мистер Угетт жил в Нью-Йорке недалеко от князя-историка. Князь встречался с ним, но тот не желал говорить об украденных миллионах золотых долларов, принадлежавших России. Начав работать в закупочной комиссии, Сергей Нечвалодов то и дело сталкивался со странным отношением к стране, которую он представлял. Основная мысль сводилась к тому, что в интересах России - ослабление царского правительства, потому посылать туда качественные товары нет смысла. Вот после ожидаемого переворота, когда появится новая демократическая власть без царя и Романовых, стоит серьезно подходить к делу. Если он не соглашался, ему просто подсовывали непригодный товар. Скажем, к закупленным легким пулеметам упаковывали снаряды для тяжелых и тому подобное. Предлагали взятки, чтобы отсрочить дату закупки. Нечвалодов оказался человеком честным, на сделки не пошел, поэтому в первое время после разгрома царской России ему пришлось очень тяжело в материальном плане. Уже по окончании Второй мировой войны, когда должен был начаться Нюрнбергский процесс, князю Алексею Щербатову, служившему в военной разведке в Праге, приказали сопровождать командование и советского юриста и дипломата Вышинского. Князь отказался выполнить приказ! «Вышинского я не переношу. Никогда не прощу ему убийства маршала Тухачевского, профессора Карсавина и многих других выдающихся людей,» - мотивировал свой отказ. Но командир настаивал на выполнении приказа. Тогда князь-сержант разведки произнес следующее: «При том, что я сержант, у меня есть право ношения револьвера, и не даю гарантии, что не пристрелю Вышинского». Незадолго до начала процесса над нацистами князь Алексей Щербатов случайно обнаружил в Баварии Смоленский архив, где среди расстрельных дел нашел и документы, касающиеся расстрела своих родственников на Козьих горах под Смоленском, задолго до расстрела польских офицеров в Катыни. Американцы по понятным причинам не знали, как поступить со Смоленским архивом. Начался Нюрнбергский процесс, и если опубликовать даже небольшую часть информации, пришлось бы судить советских лидеров за зверства военного коммунизма, коллективизацию, убийство польских офицеров в Катыни. Во имя сохранения дружеских отношений с союзниками об архиве предпочли позабыть. Документы сильно профильтровали, очистив от дел невозвращенцев-чекистов. Немалая часть архивных документов, содержащая, в частности, дела о похищении генералов Кутепова и Миллера, большое количество дел с биографиями чекистов были возвращены СССР в 1949-50 годах. Это было сделано под давлением охотника за нацистами С. Визенталя, которому в обмен предоставили возможность получать информацию о ницистах из советских, польских и восточногерманских архивов. Также кануло в бездну забвения имя близкого друга Гиммлера, известного философа, идеолога нацизма, которому приписывали создание лагерей для уничтожения низких рас - доктора Пауля Келлера. Князь Алексей Щербатов опроверг приписываемое Келлеру авторство этого жуткого явление, назвав его «родителя» - Френкеля из России, работавшего для Ленина. А еще раньше идея появилась у англичан. След Пауля Келлера князю Алексею Щербатову найти в 50-е годы так и не удалось. Хотя князь-историк выяснил, что философа никто не убивал. Посоветовали не раздувать дело. Через месяц после капитуляции Германии примерно в 60 км от Мюнхена князь Щербатов по долгу службы вместе с сослуживцем наткнулись на замок, в котором оказалось гнездо знаменитого немецкого разработчика ракет Вернера фон Брауна, активно участвовавшего в мистическом проекте Третьего рейха «Аненербе». Проект серьезно продвинулся в разработке атомного оружия ФАУ-1, ФАУ-2 и ФАУ-7. ФАУ-2 - небольшая боеголовка, при наличии мощного заряда способна смести с лица земли целые города. Принципы движения ФАУ-7 базировались на знаниях о возможности произвольного воздействия на категории пространства и времени. К 1944 году у немцев уже была атомная бомба, они провели ряд испытаний, о которых через несколько дней узнали и Сталин, и Трумэн. Сам Вернер фон Браун говорил о существовании дискообразных летательных аппаратов, способных подниматься на высоту до четырех тысяч километров. И в 1945 году в Австрии такие аппараты действительно были обнаружены на одном из секретных заводов. Брауна с командой отправили в США, где он продолжал работать в американском проекте «Апполон» в качестве главного конструктора.
Кроме глобальных преступлений против человечности, князь Алексей Щербатов сталкивался и, казалось бы, с незначительными, но такими же преступлениями. Служил в американской армии польско-литовский еврей Ковнер. По его указанию 800 немецких эсэсовцев, 19-летних мальчишек, были отравлены хлебом, выпеченным с ядом. Когда князь возмутился, что убивать безоружных безнравственно, Ковнер ответил, что они убивали евреев. Не принимая во внимание, что убивали руководители, а они - просто солдаты... Дружил князь Алексей и с советскими генералами. Генерал Лебеденко оказался уроженцем слободы Терны на Сумщине - имения дедушки князя Бориса Сергеевича Щербатова. Военные понимали, что война выиграна благодаря геройству русского народа, замечательным военачальникам и армии. Князь читал некоторые рапорты и понимал, что Сталин знал о негативном к себе отношении фронтовиков. По этой причине в сентябре 45-го года боевые части стали разбрасывать в разные стороны: половину батальона отправляли на Дальний Восток, другую - на японские фронты, что помогло разбить появившуюся оппозицию. В конце войны все заметнее становилось разочарование, нарастала критика правительства со стороны солдат и офицеров... Причина бойни 20 века заключалась в, казалось бы, обыденных событиях. Информация, которой однажды с князем Алексеем поделился бывший секретарь царского министра иностранных дел Сазонова, человек, впоследствии подготовивший акт отречения государя Николая II. Человек, от которого зависела судьба Европы. Он был потомственным дипломатом, носил греческую фамилию - Николай де Базили, дед его был одноклассником писателя Гоголя по Нежинской гимназии Высших наук. Когда немецкий посол граф фон Пурталес прибыл в Петербург в августе 1914 года, он привез не одну депешу - с объявлением войны, а две. Вторая была с предложением пойти на переговоры в Гааге. Николай де Базили выбрал войну: «Я хотел войны. Знаю, это было ошибкой. Может быть, ничего бы и не произошло». Базили чувствовал свою вину и постоянно возвращался в беседах с князем-историком к периоду 1914 года. Оправдывая свой тогдашний шаг, он не упускал возможности процитировать высказывания других значимых людей, к примеру бывшего канцлера Германии Бетмана-Холвега: «Не могу понять, почему ваш император не подписал сепаратный мир в марте 1916-го - без аннексий, с гарантированными границами 1914 года?» Князю Щербатову это было понятно: государь пожелал остаться верным своим союзникам, проявив политическую корректность, к сожалению, в ущерб России. Базили был уверен, что в случае подписания договора не было бы революции, не появился бы на арене Ленин, которого в Россию послала немецкая разведка в опломбированном вагоне. В этом он прав. Прекращение войны сохранило бы монархию, не уничтожило армию, не ослабило экономику. Разрушение структуры великой державы дало большевикам возможность, используя недовольство народа, добить страну, как раненого зверя... Базили, как и Керенский и все члены первого состава Временного правительства были масонами, при этом - ярыми антимонархистами. Речь о могущественной масонской ложе «Полярная звезда». Решение об аресте государя Николая II вынесла именно эта ложа. Именно масоны настояли на объявлении России республикой через своего представителя В. Фабриканта. И все-таки после свержения государя Россия еще полгода, вплоть до 1 сентября 1917 года, оставалась империей. Керенский боялся принять решение - официально провозгласить республику. А месяцем раньше, в августе, когда по-прежнему имелся шанс сделать выбор между главнокомандующим русской армией Корниловым, назначенным самим же Керенским в марте, и Лениным, он Корнилова не поддержал, и не потому, что с вождем пролетариата они были земляки: оба из Симбирска. Он испугался «правизны» Корнилова и потери прокламируемой им набившей оскомину свободы. Керенский сместил Корнилова, сам занял место главнокомандующего, окончательно разложив армию, продолжая проповедывать идеи все той же свободы, популистские лозунги о правах и мало об обязанностях. В результате, вместо наступления, напитавшиеся свободой солдаты заняли агрессивную позицию по отношению к офицерам, сотнями бежали из воинских подразделений и грабили население. Когда Керенский понял, что армия неуправляема и ему самому может грозить расправа, он заменил себя генералом Духониным, вскоре убитым большевиком Крыленко. Когда готовилась переправка царской семьи в Англию, Керенский на это не пошел: бегство императора сразу после революции привело бы к краху Временного правительства. Да и Англия не проявила активной поддержки этого проекта. Переговоры с Англией об отправке семьи к двоюродному брату Николая II, королю Георгу V, имели место. Но в марте 1917 года в войну на стороне Антанты вступила Америка, и Лондон очень дорожил хорошими отношениями с новым союзником.
Из США в адрес английского правительства потоками шли письма от влиятельных американцев-евреев (политиков, представителей капитала) с требованием не принимать в Альбионе бывшего русского самодержца. В итоге, Британский премьер Ллойд-Джордж во избежание осложнений с Вашингтоном и опасаясь, что эмиграция Николая II дестабилизирует обстановку в России, ослабив её в борьбе с Германией, направил Керенскому шифровку. В ней уведомлялось, что приезд низложенного российского императора в Великобританию сейчас крайне нежелателен. Князь Алексей Щербатов считал, что и английский король не приложил достаточно усилий для принятия семьи императора. Приютить царскую семью предлагал испанский король Альфонс XIII. Для этого можно было отправить государя в Крым, где в тот момент находилась его мать, императрица Мария Феодоровна. Не участвовшая в мировой войне Испания легко могла послать корабль в Черное море. Но Керенский сказал князю-историку, что, якобы, везти царя через бурлившую Украину было опасно. Князь заметил в этом лукавство, поскольку его семья покинула Петроград в конце июня 1917 года и добралась на поезде до Симферополя, а оттуда в Ялту без всяких проблем. Когда Керенский умер, его отпели по православному чину. Масоны также сделали свой обряд в соответствии с традициями и полагающимися атрибутами его ложи... Князь Алексей Щербатов предполагал, что, если на Февральскую революцию Америка, Англия и Германия выделили несколько сот миллионов долларов, то на путч 1991 года в СССР суммы были гораздо солиднее. Как в последствии и на цветные революции.
Источник: Журнал «Берега»
