Итак, всё, что произошло в 1240 году на Неве, по Шаскольскому и «Православной Энциклопедии», - лишь незначительный эпизод, поскольку цель шведов тогда была скромна: «в случае успеха» захватить берега Невы и «взять под свой контроль всю новгородскую внешнюю торговлю». Шаскольский ссылается на А.Н.Кирпичникова. Тот допускает «долю преувеличения» (http://a-nevskiy.ru/library/14.html) в словах русской летописи о намерениях шведов: «хотяче восприяти Ладогу, просто же реку и Новгород, и всю область Новгородскую».
Шаскольский и «ПЭ» даже обвиняют историков в «некритическом отношении ко всем сохранившимся источникам» - русским летописям. Ни емь-финны, ни норвежцы в походе шведов на Русь участвовать-де не могли. Того же мнения и Википедия.
Однако эти доводы не выдерживают критики. У финнов не было государства, и их племена могли примкнуть, по примеру прибалтийских, к тому, кто казался сильнее, - к Биргеру. Тем более, что емь ещё за сто лет до Невской битвы нападала на Русь.
Норвегия в 1230-х-1240-х годах - кровавый призрак, и Гульельмо из Сабины, он же Уильям из Модены, легат, или личный посланник папы Иннокентия IV, короновал норвежского короля Хакона (Хокона) IV лишь в 1247 году. То есть, до 1247 года Рим не видел победителя в норвежских смутах. Почему же часть норвежцев не могла примкнуть к шведам? Русские летописи прямо говорят об участии норвежцев («мурмане», или норманны, - шведское и западноевропейское название норвежцев) в нападении на Русь в 1240 году.
Чётких границ между Норвегией, Данией и Швецией не было, что позволяло им объединяться. Например, в 1319-1363 годах существовала уния (союз) Швеции и Норвегии при короле Магнусе Эриксоне. Магнус, норвежско-шведский король, даже издал первый свод шведских законов (как видим, в законодательстве Швеция отстала от Руси на двести лет). Магнус опять воевал с Русью, но потерпел неудачу. Зачем же отрицать очевидное?
Шаскольский и «ПЭ» вновь ссылаются на Кирпичникова: битва на Неве проходила «...в форме отдельных столкновений (стычек, нападений) отдельных отрядов». Это совпадает с Википедией: Невская битва, якобы, «... обычная пограничная стычка (as an ordinary border skirmish), которая была раздута в политических целях, что также объясняет её отсутствие в шведских и других западных источниках».
Википедия опирается на Международную конференцию по средневековью, которую прошла в университете английского города Лидс при участии финского университета города Тампере в 2001 году. Вывод очевиден: попытки объявить Невскую битву сомнительной - совсем свежие. Неужели Действия международных «интеллигентных» кругов и «Православной Энциклопедии» согласованны? Мистика...
Профессора космополитической Европы, очевидно, не удовлетворены темпами озападнивания России. Этим можно объяснить начало пропагандистской кампании против Невской битвы и Александра Невского, игнорирование данных истории, археологии и филологии.
А ведь все эти данные свидетельствуют, что середине XIII века русское войско имело тяжёловооружённых воинов, хорошо защищённых и умевших разить мечами, секирами и длинными копьями, стрелять из лука. Пример - изображение Св. Георгия Победоносца в Георгиевском соборе города Юрьева-Польского (т.е. «в поле»). Храм был построен в 1234 году, или за шесть лет до Невской битвы. Многие доспехи наши предки переняли из Византии, где военное дело всегда было на высоком уровне.
Тем не менее, и греков, и русских обычно представляют неумелыми подражателями западных «технологий». Так и Википедия старается уверить, что шведский командующий Биргер не получал в лицо удар копьём от Александра Невского. В доказательство даётся фото надгробия Биргера в шведском цистерцианском аббатстве Варнхем.
В самом деле, там нет шрама от русского копья или меча. Было бы странно, если бы шрам увековечили в камне. Западные надгробия не имели ничего общего с подлинными биографиями умерших властителей: таковы, например, надгробия знаменитых англо-норманнских королей Генриха II и Эдуарда III соответственно во французском аббатстве Фонтеврё и в Вестминстерском аббатстве в Лондоне. Не поверим и надгробию Биргера.
Но Википедия признала - исследованный шведами череп Биргера несёт на себе следы от многих ударов, полученных в битвах, может быть, и на Неве: «Although Birger saw many battles, some have speculated that traces of a sword blow in Birger's cranium might have originated from this battle (or any of many others)».
«ПЭ» в основном повторяет Википедию и публикует домыслы Шаскольского и Назаренко. Шаскольский ссылается на Кирпичникова: «...сшибки враждующих повторялись и развёртывались как бы волнообразно». Доказательства отсутствуют. Игра предположений приводит к выводу: «целостная реконструкция хода Невской битвы невозможна».
Слова из Жития Св. Александра Невского - «и самому королю възложи печать на лице острым своим копием» - раздражают Кирпичникова: «Эти слова буквально переводят в смысле того, что сам король был ранен в лицо. Такое понимание, думаю, неверно. «На лице» в данном случае означает переднюю сторону строя шведских войск... «Печать на лице» можно трактовать как знак, отметина, урон, нанесённый войску ударом конных копейщиков».
Кстати говоря, филологически такой анализ текста ложен. Институт русского языка в «Словаре русского языка XI-XVII веков» (М., 1981, выпуск 8, с. 254-257) дал большую статью на слово «лицо». Первое значение, основное, известное уже с конца XI века, - лицо человека. Второе - щека, третье - отдельный человек, личность. Применительно к войскам «лицо» употреблялось только с определяемыми словами, означавшими «расположиться напротив, прямо перед кем, чем-либо». Например, в Новгородской первой летописи о событиях 1268 года: «Пльсковичи (псковичи. - Н.С.) же сташа по правой руце..., а по леву ста Михайло, новгородци же сташа в лице железному полку противу великой свиньи» (с. 256).
В Никоновской, или Патриаршей летописи: «...и самому королю возложи на лице печать мечем своим» (ПСРЛ, т. 9, с. 121). В Новгородской четвёртой летописи: «...а самому королеви Бергелю возложи печать на лице острым своим копием» (т. 4, с. 35). В Воскресенской летописи: «...и самому королю возложи печать на лице острым своим мечем» (т. 7, с. 148). В Софийской первой летописи: «...и самому королю возложи печать на лице острым своим мечем» (т. 5, с. 178).
Как видим, речь идёт не о расположении полков, а именно о личном поединке Александра Невского с Биргером (Бергелем). Кстати, разночтение имён - Биргер и Бергель - излюбленная тема «критиков» Невской битвы. Так они надеются прервать вековое церковное почитание Св. Александра Невского. Ведь в церковных текстах есть слова, очень неприятные «прогрессивным» кругам.
Например, в кондаке Св. Александру Невскому: «Яко же сродники твои Борис и Глеб явишася тебе с небеси в помощь, подвизающемуся на Велгера Свейского и воев его: тако и ты ныне, блаженне Александре, прииди в помощь твоим сродником, и побори борющия ны». В тропаре Св. Александру Невскому были слова: «... и наследником твоим Благоверным Императорам нашим на сопротивныя споборствуя» (Архимандрит Порфирий (Виноградов). Жития святых благоверных великих князей Александра Невского, Георгия, Андрея и Глеба и мученика Авраамия, владимирских чудотворцев. Владимир, 1896, с. 13).
В томе за ноябрь «Житий Святых, чтимых Православной Церковью», составленных архиепископом Филаретом (Гумилевским) (СПб., 3-е дополн. изд., 1900, с. 278, 280), говорится: «В войске Биргера, составленном из шведов, норвежцев и финнов, было несколько бискупов с их вассалами, что придавало ополчению полное значение священной войны... Потому-то Новгород был в восторге от этой победы. И что было бы с Новгородским краем, если бы он попал в руки усердных слуг папы? Папизм везде вносил с собою насилия и расстройство. Потому-то проигранную битву на Неве очень помнили и рыцари Ливонские» (на с. 409 в примечании 346 приводятся ссылки на ливонские немецкие хроники).
А что касается разночтений имени Биргер (Бергель, Вергер), то только казуист, из числа современных нотариусов, решит, что речь идёт о разных людях. Русская Новгородская первая летопись, описав взятие и разграбление Константинополя папскими войсками в 1204 г., так говорит об избрании крестоносцами своего «императора»: «А месяца маия в 9 поставиша царя своего Латина Кондо Фларенда...» (ПСРЛ, т. 3, с. 29). Были разночтения - «Икондоф Офланъдр», «Кондофларенд».
«Прогрессивный» википедист тут же обвинит русскую летопись в «вымысле», высокомерно добавив, что латинского «императора» сожжённого Константинополя звали Балдуин. Да, Балдуин, но - граф Фландрии, или по-итальянски - condo di Flandria («кондо ди Фландриа»), по-французски - comte de Flandre («конт дё Фландр»).
Так что никаких «вымыслов» в русских летописях не было. Была различная передача чуждых русскому языку личных имён и титулов. Это свойство любого языка, пытающегося приспособить непонятное слово к своим фонетическим нормам. Странно, что эти азы приходится напоминать «мэтрам»-энциклопедистам.
Мнимая загадка с именем шведского воеводы Спиридона, убитого Гаврилой Олексичем (ПСРЛ, т.5, с. 178), должна объясняться так же. Латинская месса совершается с приставкой Filioque, т.е. с искажённым, вопреки Св.Евангелию, Символом Веры. Применяя Filioque, католики с XI века и по сей день ложно учат об исхождении Св. Духа. Св. Дух по-латыни - spiritus sanctus («спиритус санктус»). Это словосочетание, общеизвестное начало католических молитв, легко могло превратиться в «спиридона», тем более, что «пискупы» участвовали в Невской битве, благословляя крестоносцев. Титул папского предводителя передан русским словом «воевода» - значит, его латинского титула наши предки не знали.
Вполне вероятно, что и имя «воеводы», убитого Гаврилой Олексичем, русским ничего не говорило, и, не раз слыша в разгар многочасовой битвы латинские призывы сражаться во имя Св. Духа («спиритус санктус»), русские участники сражения могли решить, что так «пискупы» звали своего «воеводу», и «спиритус» превратилось в «Спиридон». Наверняка во время сражения «пискупы» взывали к мужеству крестоносцев, а мужество по латыни тоже «спиритус»; призывали к бою «до последнего вздоха» - ad extremum spiritum («ад экстремум спиритум»).
В поединке с Александром Невским Биргер был побеждён, получив «печать на лице». На рыцарских турнирах часто так били противника. Об этом свидетельствует и английская хроника XII-XIII веков, изобразившая схватку всадника, вооружённого копьём, и рыцаря, бьющего мечом.
И что важнее всего - не было грани между турниром и войной. Историк оружия П.П.Винклер писал: «На песчаных равнинах Палестины возникли между разноплемёнными европейскими рыцарями турниры, которые происходили между целыми отрядами или отдельными личностями. Причина возникновения турниров лежит не в стремлении приобрести больший навык в умении управлять оружием, а в соперничестве собравшихся здесь различных национальных партий, из которых каждая стремилась доказать свою военную опытность и превосходство над другими. Турнир как показной бой не имеет никакого романтического характера... До XIV столетия нет никакого различия между боевым вооружением и вооружением на турнире» (П.П.Винклер. Оружие. СПб., 1894; М., 1992, с. 82, 83).
Кирпичников об этом, скорее всего, не знает. Его статья о Невской битве удивляет отсутствием военно-исторических сравнений. Восполню этот пробел хотя бы двумя примерами.
В 1119 году при Бремюле сошлись рыцарские войска парижского короля Людовика VI Толстого и англо-норманнского короля Генриха I по прозвищу «Добрый писец/писарь». Французский рыцарь, ненавидевший Генриха I, напал на него, пытался размозжить ему голову, разбить шлем. Но Генрих уцелел.
Спустя почти век, в 1214 году, произошла битва при Бувине между французскими и англо-немецкими войсками. Епископ французского города Бове по имени Филипп, опытный воин, возглавил атаку части французского войска против английской конницы и ударом дубины сшиб с лошади и взял в плен английского командующего - графа Уильяма Солсбери, прозванного англичанами «Длинный Меч». Немецкая пехота смогла выбить из седла французского короля Филиппа II Августа, но к нему на помощь подоспели французские всадники.
Так рубились в Западной Европе. Удар в лицо был возможен именно в ХII-XIII веках, когда у многих западных рыцарей часть лица оставалась открытой. К концу XV и середине XVI века латы стали громоздкими, шлемы полностью закрывали лицо и шею.
Западные интернет-анонимы уверяют, что описание Невской битвы придумано при царе Иване Грозном. Но рассказ о печати на лице Биргера - очень старый, современный Невской Битве. Рассказ бережно переносился из летописи в летопись вплоть до канонизации Александра Невского при царе Иване Грозном. Кстати, многие русские летописи, повторяющие известие об ударе в лицо Биргеру, были закончены задолго до воцарения Ивана Грозного.
Сражение на Неве шведами было проиграно. Почему они смогли уйти, сев на корабли?
Кирпичников фантазирует: «Уходу остатков шведского войска не препятствовали. Сказались ли здесь рыцарские приемы ведения боя, позволявшие во время передышки своим хоронить своих, или новгородцы сочли дальнейшее кровопролитие напрасным, или Александр Ярославич не хотел рисковать своим немногочисленным войском? Нельзя исключать ни одно из этих объяснений» (http://a-nevskiy.narod.ru/library/14.html).
Кстати, разыскания Кирпичникова оценила Википедия, дав на него персональную справку: доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель культуры РФ.
Осмелюсь возразить профессору - действительность была гораздо проще. Александр Невский не имел флота на Неве и знал о постоянной татарской угрозе в тылу. Поэтому русские не преследовали шведские корабли. А «рыцарские приемы ведения боя» здесь непричем.
Французский историк Альфред Рамбо писал о войне русских с немцами в XIII веке: «Это была жестокая и беспощадная война между двумя племенами и двумя религиями. Едва признавалось общечеловеческое право. Не один раз немцы и русские резали послов противной стороны» («Живописная история древней и новой России». М., 1884, М., 1994, с. 98).
Шведы, как и немцы, были католиками. И ожидать снисхождения на поле боя, как представляется сегодня профессору Кирпичникову, - нелепо.
Русский историк С.М.Соловьев высказывал мысли, близкие к оценкам Рамбо: «В то время как на востоке русские князья принуждены были ездить на поклон к ханам степных варваров, на западе шла борьба с сильными врагами, которые начали грозить Руси ещё прежде татар... Тогда Новгород Великий должен был взять на свою долю борьбу со шведами, а Псков, бедный средствами Псков, должен был вести борьбу с двумя самыми опасными врагами - Литвою и немцами, при внутреннем неустройстве, при частом отсутствии князя, при ссорах с старшим братом своим Новгородом Великим... Зная, какой характер носила эта борьба, с каким намерением приходили шведы, мы поймём то религиозное значение, которое имела Невская победа для Новгорода и остальной Руси; это значение ясно видно в особенном сказании о подвигах Александра: здесь шведы не иначе называются как римлянами - прямое указание на религиозное различие, во имя которого предпринята была война» (С.М.Соловьев. История России с древнейших времён. М., 1988, т. 3, с. 147 - 149).
С началом «перестройки» русское духовенство и архиереев стали обвинять в косности и формализме, в неуважении к западной схоластике. Возобладала ироничная оценка русских канонизаций. Святых пока неофициально подразделяют на «народных» и тех, «кого навязало государство», кто воевал с «братьями-христианами». По времени критика Св. Александра Невского, Св. Димитрия Донского, «Слова о Полку Игореве» и «Задонщины», демонизация Ивана Грозного и царей дома Романовых - совпали. Началась странная история с лжеостанками Царской семьи. Занимаются этим хорошо оплачиваемые круги, чья уверенность в собственной «правоте» безгранична.
Тем ценнее для нас дореволюционный труд Г.М. Холодного «Жизнь и деятельность великого князя Александра Невского в связи с событиями на Руси в XIII столетии» (Тамбов, 1883). Эта работа была опубликована с разрешения Педагогического Совета Тамбовской гимназии. Холодный приводит слова Лаврентьевской летописи о Невской битве: «вся слышах от господина своего великого князя Александра и от иных, иже в то время обретошася в той сечи». Тамбовский историк справедливо поясняет: «Такое выражение служит ясным доказательством верности передаваемых фактов» (с. 71).
Г.М.Холодный цитирует (с. 59) послания пап Гонория III (1216-1227) и Григория IX (1227-1241). Гонорий III писал к судьям Ливонии (нынешней Прибалтики), чтобы русские, как только переселятся в Ливонию, были принуждаемы соблюдать латинский (католический) закон. Григорий IX запрещал полякам и ливонцам заключать с Русью мир и даже перемирие, католичкам - вступать в браки с русскими.
Не надо думать, что речь шла только о религиозной вражде, разжигаемой папами. Они ясно преследовали цель борьбы с русскими, как с народом. В текстах их посланий Catholicas («католики», латиняне) постоянно противопоставлены Ruthenos («рутенам», или русским, - так русских называли на Западе).
Труды Рамбо, Соловьёва, Холодного не запрещены, но почти неизвестны, Этим пользуется англоязычная википедия (http://en.wikipedia.org/wiki/Neva-Battle), избегающая даже слова «русский». Невская битва - часть «средневековых шведско-новгородских войн», сражались «новгородская республиканская и шведская армии». Получается, что новгородцы - это отдельная нация.
Процитирую выдающегося историка-лингвиста академика О.Н. Трубачёва: «Расселение по Восточноевропейской равнине шло с юга на север и никак иначе, тем же путём поднималось и культурное развитие. Древняя обособленность новгородского диалекта не мешает нам видеть в нём исконный (а не приращённый!) член русского языкового организма...».
Русские заселяли Восточную Европу, где «очень редко» жили финские племена, но заметного смешения не происходило. Трубачёв ссылается на доклады советских антропологов: «... в расовом, антропологическом отношении влияние аборигенов Восточной Европы на восточных, древнерусских славян оказалось минимальным», и «восточнославянские народы хорошо сохраняют свои изначальные праславянские признаки» («В поисках единства». М., 1992, с. 18-20).
Поскольку Невскую битву ставят под сомнение, то логично было бы признать вымыслом нашествия скандинавов на Лондон, Руан, Париж, Бордо, Кале, Гамбург в IX веке; датское иго над Англией в начале XI века.
«Довод» против Невской битвы - отсутствие шведских источников. Однако это не должно нас смущать. А шведам стоило бы перестать гордиться немногословием их средневековья: будь то исторические свидетельства на латыни или на рунах (скандинавской тайнописи), затем - доступной и не слишком развитой азбуке, применявшейся, например, шведами вплоть по XVI век.
Шведские рунические надписи на камнях, если и содержат весть о поражении, то без подробностей. Например - «он умер в Греции», «а они умерли в Греции», «он нашёл смерть в Дании», «пал там в Англии». По данным немецкого академика Й.Херманна, в шведской провинции Уппланд найдено 53 рунических камня, упоминающих о походах викингов: 11 - на Запад, 42 - на Восток и Юг, в том числе 18 - в Византию (Грецию). Три раза упомянута страна «Гарды» (Русь), но с сообщением об успехе: «нажил /богатство/ на востоке в Гардах», «его брат Халльвинд, он живёт в Гардах» (см. сборник: «Славяне и скандинавы». Берлин, 1982; пер. на русск.: М., 1985, с. 48-50).
Вероятно, надписи кратки потому, что скандинавская психология замалчивала неудачи. Поэтому и отсутствуют шведские известия о разгроме войска Биргера в Невской битве.
Исландско-норвежский собиратель саг начала XIII века Снорри Стурлусон сообщал о нравах шведов: «Случился тогда большой неурожай и голод. Они обвинили в этом своего конунга, как шведы обычно приписывают конунгу и изобилие, и голод» (см.: сборник «Древнейшие государства на территории СССР». М., 1981, с. 160).
Чтобы захватить корону, Биргер, по шведскому обычаю, должен был опираться на войско, сражаться лично, рисковать жизнью и делить трофеи.
В подтверждение именно такой психологии скандинавов процитирую вновь Снорри Стурлусона: «Когда Олав получил корабли и дружину, дружинники стали называть его конунгом, так как существовал такой обычай: сыновья конунгов, становясь предводителями дружин, назывались конунгами, хотя они и не правили землями... Эти викинги, которые с большими дружинами постоянно были в походах, называли себя конунгами, хотя они и не правили землями» («Древнейшие государства на территории СССР». М., 1981, с. 161).
Итак, путь к короне лежал прямо по курсу военного корабля, и только Биргер мог предводительствовать шведским флотом и войском на Неве в 1240 году. Права Биргера на престол были призрачны - он всего лишь муж сестры короля Эрика XI Шепелявого и Хромого, которого в 1229 году из Швеции изгнал Кнут Длинный. Только после смерти короля Кнута в 1234 году, Эрик смог вернуться в Швецию.
Поэтому для упрочнения власти Биргеру была необходима победа, а разгром на Неве грозил утратой всех надежд. Уже в 1247 году, через семь лет после Невской битвы, против Эрика XI и Биргера начался мятеж в самом центре Швеции - области Уппланд. Мятежников возглавил принц Холмгер, сын короля Кнута Длинного. Папский посол Гульельмо ди Сабина предупредил Эрика XI и тому удалось подавить восстание. Биргер поторопился обезглавить принца Холмгера в 1248 году.
В 1250 году умер бездетный Эрик XI. Войско не провозгласило Биргера королём. И он остался в шведской истории как «ярл Биргер», даже без прозвища. А ещё раньше, в конце Х века, воинственный король Эрик VIII был прозван «Победоносный».
Биргер в 1250 году стал регентом при ... собственном сыне, ребёнке Вальдемаре, племяннике умершего короля Эрика XI. Но такое казуистическое наследование власти многих не убедило и не уберегло Биргера в 1251 году от мятежа более родовитого принца - Кнута Магнуссона, правнука одного из шведских королей XII века. Биргер подавил мятеж и казнил Кнута Магнуссона.
Если бы Биргер был убит на Неве в 1240 году, на него свалили бы всю ответственность за неудачу, и тогда краткая шведская сага о тех событиях могла возникнуть, но в интересах его соперников во внутришведских распрях. Пример подобного развития событий: норвежская сага XIII века о поражении родственника Биргера - норвежского короля Хакона IV в Шотландии (как мы уже говорили, сын Хакона IV был женат на дочери Биргера). Сага появилась только потому, что Хакон IV умер в дали от Норвегии, а мертвый властитель сказителям не страшен.
Хакон в 1262 году ударил по Шотландии и поразил ёё тыл - спокойный юго-запад. Шотландский король Александр III (1249 - 1286) контратаковал норвежцев при деревне Ларгс и заставил их отступить. Норвежцы отплыли восвояси, но на Оркнейских островах Хакон задержался и умер в своём дворце.
Шотландский историк П. Хьюм Браун признавал, что «... шотландские и норвежские устные рассказы во многих местах противоречат /друг другу/», но ни в малейшей степени не сомневался в историчности битвы при Ларгсе и шотландском успехе. После победы над норвежцами, шотландский король Александр III наказал всех их местных союзников. Хьюм Браун признаёт, что от золотого века Александра III не сохранилось ни прозы, ни поэзии. Только песни сказителей. Первый уцелевший фрагмент шотландской литературы - это надгробная эпитафия королю Александру III. Сомнений в исключительности Александра III шотландский историк не допускает (П. Хьюм Браун. История Шотландии. Кембридж - Лондон - Нью-Йорк, 1929, т. 1, с. 125, 126, 132).
Как видим, даже устные предания шотландцев - прочное основание западной истории. Наше летописное богатство холодно отбрасывается. Невская битва, как уверяют нас «скептики», всего лишь «пограничная стычка», не стоящая внимания.
Но тогда почему в Риме хорошо запомнили день - 15 июля 1240 года? При римских папах первой половины XIII века выделялся уже упоминавшийся Гульельмо (Уильям) ди Модена. Он был папским личным представителем (легатом) в Ливонии (Прибалтике), Скандинавии и завоёванной немцами Пруссии. Улаживал споры крестоносцев, назначал латинских «бискупов», следил, чтобы никто не посягнул на папские доходы. (Слово «бискуп», превращённое нашими летописями в «пискуп», не оскорбительное: «бископ» = «епископ» по-шведски.)
15 июля 1244 года папа Иннокентий IV вновь назначил Гульельмо легатом в странах Балтийского моря. Так папа хотел перечеркнуть болезненное воспоминание - Невскую битву 15 июля 1240 года.
Не по его ли стопам идут «переосмыслители» Невской битвы?
