Предлагаем вниманию читателей главу из новой книги нашего постоянного автора из Сербии Ранко Гойковича. Книга «Знаменитые русские в Сербской истории» представляет собою 12 очерков о наших соотечественниках, оставивших важный след в жизни Сербии и сербов. Книга является второй частью диптиха, посвященного братским русско-сербским связям. Ранее были опубликованы главы из «Знаменитых русских...»: «Борис Пеликан. На реакцию способен лишь здоровый организм», «Трубецкие Григорий Николаевич и Мария Константиновна», «Василий Аполлонович Григоренко» «Архитектор Высочайшего Двора Николай Петрович Краснов», «Сергей Николаевич Смирнов» , «Фёдор Васильевич Тарановский», «Василий Николаевич Штрандман» и «Сестра милосердия Дарья Александровна Коробкина, героиня битвы на Гучево».
Я
уже писал, что выбор 12 знаменитых личностей в моей книге можно считать
субъективным.
Конечно, было много русских, оставивших в сербской истории более значительный след, чем Поляков. Но я именно его включил в эту книгу по следующим причинам: во-первых, надеюсь, что биографии других знаменитых русских будут написаны более талантливым пером, чем моё; а во-вторых, я посчитал важным включить в свою подборку людей из разных областей человеческой деятельности, и мне нужен был человек из сферы искусства, чтобы поговорить о литературе, живописи, музыке... Мы знаем великие имена русских в Сербии, например, художники Леонид Шейка или Ольга Иваницкая, но Павел Поляков был и литератором, и публицистом, и переводчиком... но прежде всего - казаком! И всем моим критикам могу ответить, что виноват в этом моём выборе Николай Васильевич Гоголь, который с младых ногтей привил мне любовь и к русской литературе, и к русскому казачеству.
Среди казаков, поселившихся в Сербии, был сильно развит дух солидарности, патриотизма и благодарности стране, принявшей их с любовью. И они всегда дружелюбно и сердечно относились к местному населению. К сожалению, немногие из них могли заниматься привычным для них сельским хозяйством, так как здесь у них не было достаточно земли, и тогда они стали производить различные молочные продукты, например: кефир, пекли хлеб... Образованные казаки принимали активное участие как в культурной жизни новой Родины, так и в деятельности русских эмигрантских обществ. Во многих сербских селах до сих пор помнят казака-священника, служившего Сербской православной церкви. Многие казаки руководили церковными хорами, были в их среде и учителя. Казаки, имеющие среднее образование, работали писарями, геодезистами, служили местными чиновниками.
Павел родился 7 (20) декабря 1902 года на отцовском хуторе Разуваев казаков Поляковых, станицы Островской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского (ныне - Ольховский район Волгоградской области), в семье казачьего офицера из старинного донского казачьего дворянского рода. Детство провел на своём хуторе, а затем учился в Камышинском реальном училище.
Октябрьская революция прервала его учебу, и 16-ти летний казак вступил добровольцем в ряды Донского войска. Всю гражданскую войну сражался на Дону.
Мы в восемнадцатом могли
Спасти святые наши грани.
Да нас с оглядкой повели
Не казаки, а россияне.
Командование Добровольческой армии не смогло обеспечить эвакуацию Тринадцатого Донского полка из Новороссийска в Крым, и Павлу вместе с родителями пришлось пробираться по берегу Черного моря в Грузию.
Тиф и снег. Сгоревшие станицы.
В горы, в Поти добежавший след.
Там, в Поти, скончалась мать Павла, а он вместе со своим отцом, казачьим полковником в 1920 году добрался до Крыма, где присоединился к армии генерала Врангеля.
На второй Родине
Но в этом же году белые вынуждены были покинуть Крым и эвакуироваться в Турцию.
И повёл нас за синее море
Стародавний некрасовский шлях,
- «жизнь в полуразрушенных, загаженных овцами казармах бывшей турецкой армии, а затем в холодных землянках и продуваемых ледяными ветрами палатках на контролировавшемся французами греческом острове Лемнос в Эгейском море». [1]
В конце 1921 года Поляковы приезжают в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев. Судьба распорядилась так, что Павел, начав свое образование на Дону, продолжил его спустя три года войны в горах Герцеговины, в Донском кадетском корпусе в Билече. Уже в эти годы он проявил интерес к литературе и начал писать. Его первые работы публиковались в школьных журналах «Донец», «Казак», «Донец на чужбине» и «Наука и жизнь».
В 1924 году Павел заканчивает Кадетский корпус и поступает на философский факультет Белградского университета, на отделение филологии. В студенческие годы он вынужден подрабатывать, чтобы обеспечить себе средства существования. В литературном сборнике «Казачий быт», вышедшем в Париже в 1925 году, было опубликовано первое стихотворение белградского студента Павла Полякова «Степи». После окончания университета Павел становится чиновником Министерства просвещения Югославии, одновременно работая одним из литературных редакторов в литбюро Скупщины.
В 1926-1929 годах он был членом общества «Казачья литературная семья», базировавшемся в Чехии, но в 1929 году из-за разногласий с руководством вышел из него. В двадцатых-тридцатых годах Павел публикует поэмы, рассказы, фельетоны во многих эмигрантских казачьих журналах, особенно часто они выходят во Франции, Чехии и Югославии. Также он переводит на сербский язык книги русских писателей, например, «Конёк-Горбунок» Ершова, «Сказку о царе Салтане» Пушкина, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя. А ещё занимается переводом на русский язык сербской поэзии, и в 1929 году в Праге выходит сборник его поэтических переводов.
Воспитанный с детства в духе донского казачества, мучимый ностальгией, тоскуя по Дону, родным станицам, Павел кроме литературной деятельности, связанной с казачеством, занимается политикой и вступает в националистическую организацию «Свободных казаков». Общество впадает в крайности, выступая за создание независимой страны «Казакии», и в 1928 году дело доходит до его ареста. Перед началом Второй мировой войны он пишет сценарии для представлений, так, в 1940-1941 году «Политический альманах» публикует его пьесу «Пётр Великий».
Когда к власти в Югославии пришли «красные», Павел с малолетней дочерью и инвалидом-отцом вынужден снова эмигрировать.
Снова должен бросить всё, что сердцу мило,
Чтоб уйти, не дрогнув, в новую печаль.., -
и перебирается в Чехословакию. Здесь П.С.Поляков побывал в гостях у известного поэта казачьего зарубежья, донского казака Н.А.Келина, которому адресовал стихотворение «Николаю Келину», с болью и горечью отметив, -
Пьян тоской безмерной и нездешней,
Глубоко отчаянье тая,
Снова, путник и чужак заезжий,
Прохожу безвестные края.
«В апреле 1945 года, в составе большой группы активистов ряда организаций казачьего зарубежья, Поляковы уезжают в западную зону оккупации Германии и в последующем, более 40 лет, П.С.Поляков живёт, в основном, в г.Мюнхене (ФРГ).
С дипломом философского факультета Белградского университета в Западной Германии работу найти было весьма непросто, и П.С.Поляков многие годы вынужден был заниматься физическим трудом, в основном, в сфере коммунального хозяйства.
Вместе с тем, он продолжает активно участвовать в общественной жизни казачьего зарубежья, много писать и публиковаться в 50-80-е годы в журналах: «Родимый Край» (Франция), «Казакия» (ФРГ), «Общеказачий журнал» (США), «Казачья Надежда» (Австралия), в газете «Казак» (Франция) и в ряде других изданий казачьего зарубежья.
В эти же годы в Западной Европе вышли его сборники: «Сказки» (1957 г.) и «Стихи. Лирика» (1958 г.), отдельными книжками - поэмы «Три брата», «Олень», «Дядя Янош» (все -1965 г.) и сборник «Поэмы» (1968 г.).
Некоторые произведения П.С.Полякова ранее, в 20-40-е годы, были опубликованы в переводе на сербский, венгерский и польский языки, а в 50-70-е годы - в ФРГ на немецком языке». [1]
Однако, казачий поэт не принял западного уклада:
Так мы Запад культурный узнали,
Одинаково все хороши:
Торговали. Душили. Продали.
Вот и делят теперь барыши.
Не принимая мира Запада, Поляков живёт воспоминаниями о Доне и своей второй родине - Сербии. Мотивы родных степей, станиц, боль, протест и гордость за славное прошлое - все это наполняет его творчество. Его забота о судьбе казачества граничила с отчаянием, и эта мука постоянно жила в его сердце.
Идеализация прошлой жизни, типичная для всей русской эмиграции, понятна и в судьбе Павла Полякова, который с 16 лет с оружием в руках защищал свой мир, а в неполные 20 лет вынужден был покинуть Родину. В стихи, посвящённые Дону и степи, вплетаются мотивы герцеговинских гор и шумадийских берегов, мотивы Сербии, ставшей его второй Родиной. Он всей душой полюбил Сербию и посвятил ей немало произведений. Вот одно из таких стихотворений «Музе», написанное уже в Мюнхене:
Пришла ты для последней встречи
Что ж... вновь с тобою запою
Про скалы дикие Билечи,
Про Маjку Србиjу мою.
Меня ты научила петь
О нашей и о сербской славе
И ставил я рыбачью сеть
В Дунае, Тиссе и Мораве.
Цветков лазоревых огни
И здесь не устрашились бури:
Живут и в Сербии они,
Зовут их - косовски божури.
Где кровь лилась в боях с врагом
Веленьем Праведного Бога,
Для нас и сербов их ковром
Покрылась райская дорога.
За это родине второй
Поставлю памятник навеки -
Я там увидел молодой
Добро в хорошем человеке.
И много раз проверил я
Словцо казацкое «братушка»,
Мне лили сербские друзья
Не в рюмку ракию, а в кружку.
Понятно, что поэзия Полякова была ценима в среде казачьей эмиграции даже теми, кто не был согласен с его политическими взглядами. Должен сказать, что и мне ближе отношение Гоголя к казачеству как одной из граней общей русской жизни, чем сепаратизм поляковской «Казакии». Но его преданность, любовь и патриотизм подкупают. Всю жизнь он жил воспоминаниями, идеализируя казачьи радости, и никак не мог утолить свой духовный голод.
«Неумолимое время вносит в жизнь свои коррективы, умиротворяет страсти, а многолетняя бесплодность борьбы порождает чувство пессимизма, неверия в её положительный исход, -
Не увидя воскрешённой славы,
Нам уйти из жизни суждено.
от тягот нелёгкого эмигрантского существования только глубокая Вера поэта в святое Господнее Слово, в предназначенность определённого им каждому пути, -
Эту веру веками храня,
Бились мы за казацкие грани
И осветит она для меня
Путь отцов в межпланетном тумане.
(«Ворота в рай»)
Подниму я взор усталый,
Прямо в очи Богу гляну,
Покажу тоски казачьей
Огневую, злую рану.., -
и непрерывавшаяся крепкая духовная связь с родным Доном-Батюшкой, неумирающая -
Любовь к чубатому народу,
Что, поднявшись в буре и огне,
Жизнь отдал за призраки свободы,
Веру в Правду передавши мне.
Эти сильные, помогавшие выстоять и выжить чувства были у П.С.Полякова в крови, впитанные с молоком матери, в психике, в душевном складе и, естественно, отражались в его взглядах на окружавший западный мир, в 1945-1947 годах вновь предавший и продавший казаков, -
Здесь кровавый повторился сказ,
Здесь, где Запад скопом бьёт лежачих,
Где последних доконают нас.
И растёт в душе поэта обостряемое неутихающей тоской чувство пессимизма, безнадёжности и безысходности, -
И дано мне от Господа много:
Я - на Дон никогда не вернусь.
На чужих, каменистых дорогах
Злой тоской и слезой захлебнусь.
«Смерть Тихого Дона»
В
последние годы своей жизни Поляков много работал над созданием романа-эпопеи
«Смерть Тихого Дона». Этот роман, как и вся поэзия Полякова, представляет собой
крик измученной души, тоску по потерянному дому, родным степям, казачьим
станицам... До середины девяностых годов не было ничего известно об этом романе. Считалось,
что рукопись всех четырёх томов (как и некоторые другие рукописи, архив и
личные вещи) пропали после его кончины в больнице дома для престарелых, где
закончил жизнь Павел Поляков.
«К счастью, это оказалось не так. С помощью донского казака, доктора В.А.Быкадорова (ФРГ), и донской казачки К.М.Антич (ФРГ) удалось выяснить, что знакомый с П.С.Поляковым ещё с 70-х годов Ю.В.Денбский (ФРГ) спас рукопись романа - итог многолетних воспоминаний и размышлений о прошлой жизни на Дону, о времени Первой мировой и Гражданской войн, выявления автором, анализа и осмысления объективных причин и субъективных факторов трагических событий 1917-1920 годов в России и, особенно на Дону, и наложившегося на них активного, настойчивого и целенаправленного действия сил, традиционно враждебных Исторической и Национальной России и верно служившему ей три столетия Казачеству.
С большим художественным мастерством П.С.Поляков, показавший себя великолепным знатоком казачьего быта, отразил в романе не просто жизнь в донских казачьих хуторах и станицах, но и описал многие казачьи традиции и обычаи, подчеркнул особое отношение в казачьей среде к старикам и подростающему поколению казаков, гордость славным казачьим прошлым, верность заветам старины и постоянную готовность к защите Отечества.
Но, проделав огромную работу, вложив в роман душу, П.С.Поляков, видимо, не верил, что рукопись романа когда-либо будет востребована на родимом Дону и станет достоянием Казачества.
«...Свой роман, - отмечал Ю.В.Денбский в письме от 28 июля 2000-го года, - П.С. (П.С.Поляков - К.Х.) мне передал, так сказать мимоходом, «между прочим», - в коридоре дома престарелых, где я его несколько раз посетил. При передаче «на ходу» сказал только: «Посмотрите, и поступайте, как знаете». Только и всего! А ведь работал он над этим произведением десятки лет!..».
Понимая литературную ценность романа и его исключительную значимость для культурно-исторического, духовного возрождения Казачества, Ю.В.Денбский вместе с проживающей в г.Киеве (Украина) Г.И.Андреевой разобрали рукопись, квалифицированно отредактировали, сделали распечатку текста и предоставили все четыре тома романа для возможного издания». [1]
Конечно, нельзя сравнивать его талант с дарованием Гоголя, но описанная им картина казачьей жизни достойна того, чтобы сохраниться в нашей памяти.
Ю. В. Денбский предоставил все четыре тома романа исследователю истории казачьего зарубежья и его культурно-исторического, духовного наследия, директору Некоммерческого фонда «Казачье зарубежье» К.Н. Хохульникову (г. Ростов-на-Дону).
В 2006 году роман-эпопея «Смерть Тихого Дона» был опубликован.
В заключение хочется отметить, что Павел Поляков был и остается ярким творцом, типичным представителем русской «белой» эмиграции. Любовь к сербскому народу, так тепло его принявшему, всегда отражалась в стихах. Мы, сербы, можем гордиться теплотой, которой пронизано его творчество, рождающее слова любви и благодарности своей второй Родине. Павел Поляков прожил долгую жизнь, скончался на 99 году и похоронен в 1991 году в баварском городе Фраюнге.
Хочу в конце привести еще одно стихотворение Павла Полякова «СЕРБ»:
Лапти из простой воловьей кожи,
В сумке скудный кукурузный хлеб...
Жизнь свою ты не даром прожил,
Не напрасно гордишься, серб!
Предок твой на Косовом поле,
Натянувши лук боевой,
Завещал своим внукам волю,
Заплатив за неё головой.
И веками в своей Шумадии,
Вызов бросив злу и судьбе,
Бился ты за просторы лесные,
Сотни лет проводя в борьбе.
Под разрывы шрапнели звонкой,
Заглушая изгнания боль,
На быках, в шинелишке тонкой,
Отступал твой старый король.
И Албанские горы узнали
А потом передали нам,
Что лишь там, где лучшие пали,
Воля светлая будет, лишь там!
[1] К.Н. Хохульников. Певец казачьего Присуда. Предисловие к роману «Смерть Тихого Дона».
Перевод и редактирование: Ольга Симонова, Павел Тихомиров
 игумен_Союз.png)
