Предлагаем вниманию читателей главу из новой книги нашего постоянного автора из Сербии Ранко Гойковича. Книга «Знаменитые русские в Сербской истории» представляет собою 12 очерков о наших соотечественниках, оставивших важный след в жизни Сербии и сербов. Книга является второй частью диптиха, посвященного братским русско-сербским связям. Ранее мы закончили публикацию всех глав первой книги «Знаменитые сербы в Русской истории», а также одну из глав «Знаменитых русских...»: «Борис Пеликан. На реакцию способен лишь здоровый организм».
В
предисловии к этой книге я написал, что символично выбрал 12 выдающихся
русских, оставивших глубокий след в сербской истории. Но в этой главе я намного
отклонюсь от этой цифры и расскажу не только о князе Григории Трубецком
(1874-1930), знаменитом русском дипломате, но и о его супруге, Марии
Константиновне (1881-1943). В православной традиции положено после венчания
считать мужа и жену единым целым, но говоря о супругах Трубецких, я бы хотел
подчеркнуть вклад каждого из них, хотя, несомненно, это была блестящая
супружеская пара. И Григорий Николаевич, и его жена Мария Константиновна
происходили из знатных дворянских династий. В период Первой мировой войны князь
Трубецкой, блистательный дипломат, сделал для Сербии столько, что мы и по сей
день должны быть ему признательны. А его супруга внесла свой, не менее ценный
вклад на ниве гуманитарной помощи нашему народу.
Говоря о Григории Николаевиче, я выражаю признательность и благодарность всей русской дипломатии, а благодаря Марию Константиновну - отдаю должное всем русским, оказавшим Сербии гуманитарную помощь в то тяжелое военное время.
«Война на Балканах 1914-1917 гг. и русская дипломатия»
Необходимо сделать еще одно небольшое отступление в этом рассказе, и касаться оно будет наших отношений с Болгарией. Мы, сербы, часто отмечаем преувеличенную благосклонность русских к болгарам. Я не могу быть абсолютно объективным в этих оценках, но мне кажется, что болгары не заслуживают такого заботливого к себе отношения со стороны России, и после всего для них сделанного, они воспринимают это как само собой разумеющееся. Святой владыка Николай писал, что на Балканах властвуют два духа: свободолюбивый сербский и рабский болгарский. Может быть, это и резко сказано, но свободный сербский дух оставил в память о себе Косовскую жертву, а болгарский предался в рабство завоевателям. Сила духа и во время турецкого ига подвигала сербов бороться за освобождение, а болгарский народ покорился без какого-либо сопротивления. Сербы подняли два великих восстания для своего полного освобождения, болгары ждали, когда их освободят другие. В итоге Болгарию избавили от ига русские, сербы и румыны, при дипломатическом содействии английского премьера Гледстона.
Сербией, вплоть до прихода к власти сербофоба Тито, управляли исключительно сербские правители, а в Болгарии еще с 1878 года правит немецкая династия, которой они покорно служили, как ранее туркам. Этот абзац о болгарах был необходим мне, чтобы пояснить, почему князь Трубецкой так много внимания уделял смягчению сербских властей по отношению к территориальным притязаниям Болгарии.
В его книге «Война на Балканах 1914-1917 гг. и русская дипломатия» приводится его искреннее убеждение, которое он высказал и в разговоре с царем Николаем Александровичем, о том, что необходимо попытаться договориться с Болгарией и взять её в союзники, пообещав отдать Македонию и вернуться к границам 1912 года. Царь одобрил его стремление смягчить позицию сербских властей по вопросу о Македонии, но запретил оказывать какое-либо давление на сербского короля и престолонаследника по этому вопросу.
Возможно, что разговор с премьер-министром Николой Пашичем по приезде в Сербию разубедил князя в том, что эта взятка болгарам сможет помочь. Пашич выразил сожаление, что русские, возлагая столько незаслуженных надежд на Болгарию, требуют от Сербии больших жертв, но, даже получив их, Болгария не выполнит обещаний и не присоединится к Сербии в этой войне. Трубецкой приводит слова Пашича о том, «что это плохая тактика: тратить на Болгарию много усилий, но в результате ничего не получить».
Трубецкой был хорошим дипломатом и честным человеком, и конечно, он ни в коем случае не хотел нечестно поступить по отношению к Сербии. Его желание сделать Болгарию союзником исходило из его представлений о расстановке сил на политическом поле Европы того времени. Он попытался убедить своих коллег, английского и французского консулов, послав им депеши, в которых гарантировал компенсации со стороны Сербии. Но западная дипломатия, в отличие от честной русской, чаще ориентировалась на свои корыстные интересы, и Трубецкой не нашел поддержки у своих коллег.
Если принять во внимание вековое русо- и сербофобство англосаксонцев, это неудивительно. В тексте книги, касаясь судьбы болгарской династии Кобургов, Трубецкой пишет, что болгарский король германского происхождения Фердинанд не любит свой народ и говорит о нем с нескрываемым презрением. Хочу завершить это отступление одной «покаянной» цитатой из книги Трубецкого, где он приводит разговор с царем Николаем, который высказывает свое сожаление о происходящем: «Россия должна признать часть своей вины за этот ненормальный порядок вещей. Ведь во время подписания Сан-Стефанского мира мы признали право Болгарии на Македонию, полностью забыв про Сербию. Такое исключительное предпочтение Болгарии было неоправданно. А для болгар этот Сан-Стефанский мир стал лозунгом, за который они держались с невероятным упорством вплоть до Балканской войны».
Это книга демонстрирует несвойственную дипломату откровенность, и она заслуживает того, чтобы занимать не самое дальнее место на полке каждого сербского патриота. Своим мастерским пером и проницательным взглядом он характеризует военных и политических деятелей тогдашней Сербии и иностранных дипломатов, работавших здесь. Перед нами предстает ясная картина этой великой эпопеи в истории Сербии времен Первой мировой войны и огромной поддержки со стороны русской дипломатии.
Чрезвычайный посланник
Буквально
за считанные дни перед началом Первой Мировой войны, 10 июля (27 июня) 1914
года, Григорий Николаевич Трубецкой принял назначение чрезвычайным посланником
и полномочным министром в Сербии. (После кончины находившегося на этом посту Н. Г. Гартвига).
После ультиматума 23 июля (10 июля), предъявленного Австро-Венгрией Сербии,
приступил к обязанностям. В 1915 году разделил вместе с Сербской Армией все
тяготы Ледяной Голгофы - отступления через горы Албании на о. Корфу. В 1916 г.
вернулся в Петроград, где после Февральской революции исполнял обязанности
директора Дипломатической канцелярии Верховного главнокомандующего (с марта
1917).
После Октябрьской революции, во время Гражданской войны в России, был членом правления белых генералов Деникина и Врангеля. В конце января 1920 года получил назначение на должность Главноуполномоченного по делам беженцев в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. Однако, падение Крыма разрушило планы организации, и после эвакуации из Крыма недолгое время жил в Австрии, а затем переехал во Францию и последние годы жизни провел в Париже, работая в издательстве русской эмиграции.
Был очень близок к Великому князю Николаю Николаевичу. В этом качестве участвовал в попытках реализации политических планов антибольшевицкого движения. Поддерживал Русское студенческое христианское движение (РСХД), принимал активное участие в организации Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже.
«Русская добровольная помощь Сербии в войнах 1912-1917 гг».
Из дневников и сохранившихся документов князя Григория Трубецкого мы можем судить о жертвенности, которую он и его жена проявили в период их работы в Сербии, и можем воссоздать общую картину этого тяжелого периода. Одну из глав своей книги Трубецкой посвящает эпидемии заразных болезней в Сербии и создании русской медицинской миссии.
Более подробно об этом рассказано в книге Галины Игоревны Шевцовой «Русская добровольная помощь Сербии в войнах 1912-1917 гг».
Супруга князя, Мария Константиновна, всю себя отдавала работе, организуя медицинскую и гуманитарную помощь братскому народу. В самом начале деятельности своего мужа в Сербии Мария Трубецкая смогла собрать весьма значительные средства для оказания такой помощи. Этому способствовала волна сострадания к братьям-сербам в русском обществе того периода.
Вместе с четой Трубецких в Сербию приехали врачи-хирурги, оказавшие неоценимую помощь раненным и больным солдатам. Об этом много написано другим русским дипломатом, В.Н.Штрандманом. Сестра князя Трубецкого, княгиня М.Н.Гагарина также была членом «Комитета по сбору помощи Сербии и Черногории». До конца 1914 года в Сербию прибыло свыше 50 вагонов необходимых медицинских и гуманитарных грузов. Центральная русская аптека бесплатно выдавала населению все лекарства.
Обескровленная балканскими войнами, Сербия с самого начала Первой мировой войны была вынуждена обращаться за помощью к союзникам и нейтральным державам. Особенно тяжелые условия сложились во временной столице - Нише. Трубецкой пишет, что за первые четыре месяца в Нише от заразных болезней умерло свыше 35 000 человек. Эпидемии брюшного, сыпного и возвратного тифа, начавшиеся в ноябре 1914 года, а также черной оспы, скарлатины и дифтерии в январе 1915 года, стали страшным народным горем.
Сотни трупов каждый день отвозили на кладбища по всей Сербии. В декабре 1914 года Трубецкой вынужден был оставить все другие дела и лично заняться решением вопроса снабжения медицинских миссий. С января 1915 года князь ежедневно обращается в Министерство иностранных дел России, информируя об опасности эпидемии тифа. Часто направляет письма лично министру иностранных дел Сазонову, прося прислать врачей, медсестер, а также столь необходимые соль, муку, сахар, консервированное молоко, постельное белье и спирт. Одно из писем Трубецкого Сазонов лично передал царю Николаю II. Оно сохранилось с личной пометкой царя: «Помочь всем, чем можем». В феврале 1915 года Трубецкой пишет в Министерство, что Сербии необходима плановая борьба против эпидемии, которая угрожает сербской армии и, по его мнению, Сербия не в состоянии самостоятельно с ней справиться. Требовалось срочно обезопасить армию, которая к тому моменту насчитывала 350 000 солдат, а еще требовалась помощь 60 000 пленным и свыше 90 000 раненым. Трубецкой сообщает, что в тот период в Сербии работало только 445 врачей и без оказания широкомасштабной помощи страна окажется в критическом положении, а также просит срочно прислать не менее 50 врачей (письмо от 6.02.1015 года). И уже на следующий день получает ответ из министерства, что из России в Сербию выехали врачи, из числа захваченных в плен подданных Австро-Венгрии.
Миссия Славянского добровольного общества стала первой такой иностранной организацией на территории Сербии. Позднее к ней присоединились миссии других государств. Трубецкой неустанно отправлял письма с просьбами о помощи во все страны, а министерство иностранных дел России направляло помощь русским организациям, работающим в Сербии. В тот период Россия и сама испытывала нехватку квалифицированных врачей (например, есть данные, что на Кавказском фронте в 1915 году недоставало около 140 врачей). Главный военно-санитарный инспектор на очередную просьбу Трубецкого предложил направлять в Сербию дипломированных молодых врачей. В том же 1915 году Трубецкой пишет, что к помощи Сербии активно присоединились союзные государства.
Но уже в середине августа того же года он констатирует, что многие иностранные миссии сворачивают работу из-за угрозы новой эпидемии. Отъезд иностранных врачей Трубецкой объясняет незнанием языка и менталитета сербского народа. Отчасти это же подтверждает и небезызвестная леди Педжет, пишущая о массовом сворачивании деятельности иностранных медицинских миссий. А помощь из России шла непрерывно вплоть до октября 1915 года, пока не началось отступление сербской армии. Министерство иностранных дел России координировало ее распределение через «Комитет в помощь Сербии и Черногориии», который организовал Трубецкой. Его штаб-квартира располагалась в Нише, руководила им супруга князя, Мария Григорьевна Трубецкая, членами комитета были епископ Нишский Доситей, жена Николы Пашича и многие другие известные люди. Комитет обратился к российскому Красному Кресту с просьбой срочно оказать санитарно-медицинскую помощь раненым. Так была сформирована «Миссия русского общества города Москвы», в создании которой активное участие принимала сама княгиня Трубецкая и отделение московских Иверских медицинских сестер. Эта организация получила в народе название «Миссии княгини Трубецкой».
«Миссия княгини Трубецкой»
По
просьбе комитета русский врач Софотеев еще в начале февраля разработал план по
улучшению санитарной ситуации в городе. Трубецкой держал все под личным
контролем, активно сотрудничал с местными властями, не избегая обращаться и к
премьеру Пашичу. Был сформирован Городской совет, в обязанность которого
входило наблюдать за соблюдением санитарных норм в городе. Вскоре в Сербию из
России приехала специальная эпидемиологическая бригада, осуществившая
дезинфекцию сначала города Ниша, а затем и окрестностей. За шесть месяцев через
бесплатную русскую медицинскую миссию прошло свыше 15 000 больных, а все
лекарства из больничной аптеки выдавались бесплатно. В связи с тяжелыми
условиями работы русских медиков и великой жертвы, которую они приносили,
Трубецкой настоял на том, чтобы в случае смерти сотрудников миссии их семьям
была выплачена компенсация в размере двухгодичного жалованья. Наряду с борьбой
по искоренению эпидемии супружеская пара Трубецких всячески помогала местному
населению, чтобы предотвратить появление других эпидемий. Ситуация в городе и
окрестностях была столь сложной, что многие не могли позволить себе даже
горячий обед. Благодаря всем усилиям союзных миссий в апреле 1915 года эпидемия
сыпного тифа пошла на убыль.
Мария Константиновна Трубецкая особое внимание уделяла детям и активно сотрудничала в этом вопросе с епископом Доситеем. В церкви святого Николая на окраине Ниша был открыт Десткий дом, в котором русские воспитательницы и медицинские сестры заботились и обучали около 150 детей. Комитету помогал также и Русский больничный павильон, а благодаря добровольным пожертвованиям, которые поступали из России, княгиня Трубецкая смогла вскоре открыть в Белграде первую народную столовую, подобную ранее открытой в Нише. И уже в июне 1915 года в Белграде работало четыре таких столовых. По данным русского дипломата Штрандмана, в Белграде до оккупации в этих столовых было выдано более 230 000 обедов.
Западные области Сербии более всего пострадали после нападения Австро-Венгрии в 1914 году. 31 марта 1915 года князь Трубецкой снова обращается в Министерство иностранных дел России с просьбой оказать срочную помощь этому краю. Он обращается с этой же просьбой и к «Всероссийкому союзу городов», который и раньше участвовал в акциях комитета. Вскоре в Подринье прибывает несколько вагонов с продовольствием. В Белград, Ниш и Западную Сербию направили поезд с гуманитарной помощью и шесть тысяч рублей для сербских организаций и больниц в Битоле и Скопье. В Черногории при поддержке комитета были открыты две полевые больницы, которые он до начала 1916 года полностью обеспечивал всеми необходимыми медицинскими материалами.
Кроме того, комитет оказывал помощь местному населению Черногории, Трубецкой старался ежедневно отправлять три вагона жита из Сербии в Черногорию и умолял министерство иностранных дел России оказать давление на Италию и Францию, чтобы те доставляли грузы по морю.
Эта всесторонняя деятельность комитета, которую он оказывал «сверх всех сил», была остановлена новым наступлением неприятельских армий на Белград 5 октября 1915 года.
И в это же время Сербия получила «братский нож в спину». Армия Болгарии вступила в войну против Сербии и перешла в наступление на огромном пространстве Южной Сербии через Македонию. Медицинской миссии княгине Трубецкой 12 октября 1915 года было приказано оставить Ниш, но две медицинские сестры, М.В. Горянова и Л.Е. Гальцева, отказались покидать раненых и остались в городе.
В телеграмме русскому МИДу княгиня Трубецкая писала, что сербское правительство приказало всем иностранцам ввиду угрозы нападения покинуть Ниш, но из-за большого числа раненых и невозможности их эвакуации из города часть русских госпиталей выразили желание оставаться в Нише, несмотря на опасность. Во главе оставшейся в Нише миссии был доктор Сычёв. Не только врачи, но и помощники Трубецкого, русский консул Емельянов и военный атташе Новиков, также остались в городе, чтобы координировать их действия и оказывать посильную помощь. Русская миссия продолжала свою работу вплоть до окончательного отступления сербской армии из страны.
А затем московская миссия разделилась на две части: большая ее часть отступала вместе с сербским войском через Албанию к побережью, а оттуда - через Корфу к Салоникам (там была и княгиня Трубецкая), а меньшая вместе с князем Трубецким пошла через Черногорию. Еще в сентябре 1915 года Трубецкой просит МИД вернуть двух врачей в Сербию, но уже 12 октября русская миссия была вынуждена оставить Крагуевац из-за наступления неприятеля, отступая вместе с сербской армией: вначале в Крушевац, а затем - в Кралево.
Трубецкой делал все возможное, чтобы обеспечить безопасность миссии и доктора Сычева. Он просит правительство нейтральной Испании стать покровителем Славянского добровольного общества, чтобы в случае падения Нового Пазара члены миссии могли спастись. И правительство Испании приняло на себя эту ответственность. Во время короткого пребывания в городе Новый Пазар Русская миссия принимала по 300 больных ежедневно.
Её долгий военный путь - более 650 километров - лежал затем через Косовскую Митровицу и Призрен, через Черногорию до Скадара.
В ноябре 1915 года Трубецкой пишет семьям членов миссии, что они прибыли в Подгорицу, а в декабре того же года он оповещает Совет общества, что миссия оставила Скадар, и он занял им пятнадцать тысяч динар в бумажных купюрах и две тысячи франков золотом. Перейдя через Албанию, доктор Сычёв с товарищами на пароходе направляется в Марсель на лечение. В 1916 году он возвращается на Солунский фронт, где служит в дальнейшем главным врачом Четвертого полка. Этот удивительный русский врач был отмечен королем Александром Караджорджевичем и награждён орденом святой Анны третьей степени по представлению князя Трубецкого за свой труд во время пребывания миссии в Валево и за её успешную эвакуацию под огнем неприятеля.
В конце этого описания героической русской медицинской миссии приведу цитату самого Трубецкого о докторе Н.И. Сычеве: «Все, что он делал, он делал по доброй воле и из желания оказать всяческую возможную помощь нашим союзникам в самое тяжелое для них время». Путь медицинской миссии княгини Трубецкой шел от Ниша до Салоников, через Албанию, а затем через Марсель, Париж, Лондон, Нью-Касл и Берген до Дании. В середине декабря 1915 года 13 членов миссии, наконец, вернулись в Москву. Другая ее часть попала в Италию через Скадар вместе со Славянским добровольным союзом и вышеупомянутым доктором Сычёвым.
Сам князь Трубецкой с начала января 1916 года находился на острове Корфу вместе с членами сербского королевского двора, откуда продолжал писать русскому МИДу и добровольным славянским организациям о необходимости продолжать оказывать помощь Сербии и её армии, находящейся в крайне изможденном состоянии. Во многом благодаря личным стараниям князя, русская медицинская миссия во главе с доктором И. Чабровым 22 июля 1916 года приезжает на Корфу. В августе 1917 года русское общество Красного Креста расформировало остатки Славянского добровольного общества на Солунском фронте, перейдя в ведение сербской армии.
По представлению князей Трубецких императрице Марие Федоровне, покровительнице русского отделения общества Красного Креста, были отмечены и награждены многие члены «Комитета помощи Сербии и Черногории», героические участники великой эпопеи, которую можно назвать «Помощь сербским братьям».
Князь Трубецкой и далее, в 1916 году продолжает опекать Александринскую больницу и миссию доктора Спасского, оставшуюся в Нише. Но когда он пишет в феврале этого года в МИД, он еще не знает, что болгары схватили членов русской миссии. После долгих переговоров и личного заступничества князя Трубецкого, 1 ноября 1916 года удаётся добиться освобождения задержанных, и они приезжают из Болгарии в Стокгольм, а затем возвращаются на Родину. Во все время своей деятельности князь Трубецкой не забывает и о другой сербской державе - Черногории, а МИД России оказывает ей посильную помощь.
Было бы грешно в конце этого рассказа не упомянуть о святогорских монахах, пришедших в Сербию, чтобы помогать медицинским и гуманитарным миссиям в то тяжелое время. Они в основном были распределены по Нишским госпиталям. Трубецкой с особой любовью пишет об отце Дорофее, которого считал святым человеком, в частности за то, что он всегда брал на себя самую тяжелую и неприятную работу. Этот русский монах, работавший при одной из больниц, обмывал перед похоронами всех умерших от сыпного тифа.
О памяти и беспамятстве
До конца дней своих князь Григорий Трубецкой оставался предан братской Сербии и верил в освобождение и воскресение своей Отчизны. Буквально глядя в глаза смерти, он писал: «Сможем ли мы победить сами себя, свое малодушие и неверие, удостоимся ли того, чтобы в сердцах наших засияла Вифлеемская звезда и раздалось в душе пение ангелов». Умер он в 1930 году в Париже, в Сочельник.
Знакомясь с деятельностью князя Трубецкого в Сербии, читая многочисленные депеши и мольбы его, видя его работу по налаживанию коммуникаций между организациями и правительствами России и Сербии, неусыпную заботу в те тяжелые времена, его жертвенность - мы открываем для себя личность, преисполненную энергии, свойственной только истинным праведникам и людям исключительного духа.
В марте 1916 года Трубецкой был принят царем Николаем II и использовал это, чтобы еще раз указать на значение Балканского фронта, который западные союзники тогда всячески принижали: «Ваше Величество, позвольте мне высказать свое мнение: мне кажется, что нельзя отдавать союзникам инициативу в этом вопросе. Есть всего две возможности: если это не важно для нас, то не стоит об этом и говорить и придавать какое-либо значение происходящему на Балканах; или же необходимо взять дела в свои руки, сконцентрировать значительные силы для удара по Болгарии с севера и затем ждать укрепления солунских отрядов для одновременной атаки с двух сторон». Царь в целом был согласен с мнением Трубецкого, но, к сожалению, в тогдашней России не все были так крепки духом, в обществе преобладало снисходительное отношение к отступившим «союзникам».
Не сразу поняли деятели того века и цель политики «союзной Великобритании» - ослабить и разделить Россию. Когда пятая колонна напала со спины на государство, завязшее в войне, разрушило его диверсиями и гражданской войной, когда наступили времена «красного мора», было уже поздно что-либо исправлять. Но это уже другая тема.
Резюмируя рассказ об удивительной чете Трубецких, еще раз отмечу, что и русская дипломатия, и деятельность многочисленных русских комитетов служили укреплению связей наших братских народов, Сербии и России. И тогда, когда Сербия была на краю гибели, и сейчас, когда она стоит на «европейском пути», стремительно скользя в пропасть, а прозападные СМИ пропагандируют откровенную русофобию, хочется еще раз напомнить о кровных связях и великих делах наших русских братьев всех слоев населения - от простых людей до аристократии. Нельзя забыть эту любовь, проявленную всеми русскими, начиная от медицинской сестры до царя Николая, к нашему народу в самый страшный период истории.
И если кто-то из сербов сегодня говорит: «А когда это нам русские помогали?», мы можем только обратиться к Богу - «Прости им, Боже, ибо они не ведают, что говорят».
Перевод и редактирование: Ольга Симонова, Павел Тихомиров
