Некоторые заметки о современной духовной поэзии и
поэтическом творчестве Александра Суворова
Мои стихи
- безгласная молитва
Пред ликами Небесными в тиши.
Мои стихи - невидимая битва
С гордыней во спасение души...
Жизнь прекрасна оттого, что коротка.
Как строка.
Жизнь прекрасна оттого, что ей вослед -
Божий свет.
Александр Суворов
1
Отойдём назад, на расстояние более чем в
четверть века:
у меня в руках сборник духовной поэзии «Воскрешение»,
изданный объединением «Ноосфера» и издательским отделом Московского
патриархата.
Год издания - 1989-й, сборник посвящён
1000-летию крещения Руси.
Почему я говорю об этом сборнике? - потому, что
ране указанного года официальное появление подобной книги в СССР было бы
невозможным, хотя линия отечественной духовной поэзии, идущая от Ломоносова и
Тредиаковского, затем - через Державина и Пушкина - к Тютчеву, Фету,
Анненскому, поэтам «серебряного века», Ахматовой, Пастернаку, Заболоцкому и
вплоть до двенадцати авторов, собранных Вадимом Кожиновым под обложкой сборника
«Страницы современной лирики» - А.Прасолова,
Н.Рубцова, В.Соколова, А.Жигулина,
Г.Горбовского, Ст. Куняева, А.Передреева,
В.Казанцева, А.Решетова, О.Чухонцева,
Э.Балашова, Ю.Кузнецова - она, эта поэтическая линия, никогда во времени не
прерывалась.
В своём предисловии к сборнику «Воскрешение»
митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев) говорит о том, что : «
Как и всякое подлинное искусство, поэзия имеет своей целью проникновение в
высшую духовную реальность, её созерцание и постижение. Отсюда близость поэзии
к религии, - они соответствуют друг другу с незапамятных времён».
Далее митрополит Питирим отмечает: «...отнюдь не
все стихи , помещённые в сборнике, соответствуют строгим критериям православной
церковности... Но в этих метаниях живёт томление по высшему смыслу бытия, желание
любить других людей и быть любимыми не только ими, но и Отцом Небесным».
Лучшим подтверждением слов владыки о «томлении
по высшему смыслу бытия» я бы назвал стихотворение Глеба Горбовского из
«Страниц современной лирики»:
«Ворвалась
внезапная осень.
Весь мир обложили дожди.
Куда меня ветер забросит?
Остались какие пути?
До солнца - попробуй дойди.
До сердца? - но эта дорога
Почти что до самого бога».
Поэт интуитивно чувствует, что путь к
непознанному, но властно влекущему к себе Богу (Богу, пишущемуся с большой
буквы, в отличие от режущего душу и глаз советского написания) пролегает через
его сердце и познаётся только чистым, болящим и любящим сердцем, ищущим высшей
и окончательной истины жизни и бытия Об этой же, подспудно живущей и
таинственно призывающей благодати, младший современник Глеба Горбовского по
безбожному веку Александр Суворов, о котором у нас речь ещё впереди, напишет
следующие строки:
«Беспредельна,
но ведь так слаба
Искренняя воля человека!
Вспыхнет и сгорит его судьба -
Только пепел сдует вихрем века.
..........................................
На ветру Вселенной стынет кровь,
И душа бессильно замирает.
Рвётся к счастью, слабая, в борьбе,
В тупики, греша, торит дорогу...
Беспределен путь души к себе,
Но идти-то, вечной, надо к Богу!»
И не эта ли душевная боль за наше
поруганное начало и наследие водила рукой Юрия Кузнецова, написавшего в
стихотворении «Вина»:
«Мы пришли
в этот храм не венчаться,
Мы пришли в этот храм не взрывать,
Мы пришли в этот храм попрощаться,
Мы пришли в этот храм зарыдать.
Потускнели скорбящие лики
И уже ни о ком не скорбят.
Отсырели разящие пики
И уже никого не разят».
И не от этой ли любви к Родине, к России, но уже
как бы «от противного» следующие строки Станислава Куняева:
«Реставрировать
церкви не надо -
Пусть стоят как свидетели дней,
Как вместилище тары и смрада
В наготе и разрухе своей.
Пусть ветшают.
...Чтобы всяким заезжим туристам
Не смущал любознательный взор
В стольном граде иль во поле чистом
Обезглавленный тёмный собор...
Всё равно на просторах раздольных
Ни единый из них не поймёт,
Что за песню в пустых колокольнях
Русский ветер угрюмо поёт!»
Ещё более угрюмое, и я бы сказал, страшное, тоже
«от противного» , - стихотворение эмигрантского поэта Георгия Иванова,
смертельно тосковавшего по Родине на чужбине, вылившего своё отчаяние в такие,
ставшие знаменитыми строки:
«Хорошо,
что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только жёлтая заря,
Только звёзды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо - что никого,
Хорошо - что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать».
Связь с Россией, всё же, не смотря ни на какие
скорбные и трагические обстоятельства судьбы, нерасторжима и является залогом
его будущего « воскресения», о котором он пишет так:
«В ветвях
олеандровых трель соловья.
Калитка захлопнулась с жалобным стуком.
Луна закатилась за тучи. А я
Кончаю земное хожденье по мукам.
Хожденье по мукам, что видел во сне -
С изгнаньем, любовью тебе и грехами,
Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию - стихами».
Поэт Александр Суворов - наш современник, но и
на его долю, как и нас всех, тоже выпала участь зреть печальную картину
разрушения наших храмов, наших национальных святынь:
«Стоит в
Позтыкеросе и поныне
Разграбленный, расхристанный, пустой
Огромный храм, забытая святыня.
Зачем он в этой жизни несвятой?
Стоит он в страшном временном провале -
Христова рана посреди земли.
И как его в тридцатых не взорвали?
Наверно, динамит не довезли».
Сказать о разрушенном и разграбленном храме как
о Христовой ране может, на мой взгляд только духовно и поэтически одарённый
человек, чувствующий связь с земной и небесной запредельностью...
2
Так кто же он такой, сыктывкарский поэт
Александр Суворов?
Рассмотрим пристальнее его судьбу и творчество.
Епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим,
обращаясь к читателям поэтического сборника духовных стихотворений «Сокровенная
душа», представляя им автора, говорит так: «С духовной радостью в сердце
благословляю сие издание сборника стихов и его автора Александра Суворова с
надеждой и даже уверенностью в том, что прикосновение к этому живительному
источнику принесёт Вам пользу, придаст силы и умножит любовь в Вашем сердце...
Искренне надеюсь, что сборник стихов Александра Суворова станет Вашим духовным
помощником в тернистом жизненном пути и умножит Ваши силы в борьбе с окружающим
злом».
Внешняя канва жизни поэта и его «послужной
список» таков:
Родился 9 октября 1946г. на станции Бира ,
Еврейская автономная область - русский поэт, драматург, переводчик. Член Союза
писателей России, Заслуженный работник Республики Коми, один из авторов
перевода гимна Республики Коми, автор нескольких поэтических книг и книги
афоризмов. Его книги переведены на коми, финский и венгерский языки; (данные из
Википедии).
Следует всё же сообщить читателю названия книг,
в разные годы изданых поэтом, поскольку название книги есть её главный нерв,
идея и душевная, духовная сердцевина.
Итак, названия книг: «Чёрный ящик», «Память
огня», «Вещий ветер», «Из одного колодца», «Сокровенная душа», книга афоризмов
«Вспышки».
«Правнук и внук православных священников,
русский поэт Александр Суворов не мог не прийти к духовной поэзии. Это -
генетика, это - Божья воля. И это - счастье и сокровенный труд чуткой души,
которая замирает перед чудом неизъяснимой Веры, неумирающей Надежды и
бесконечной Любви. На скрестии душевных порывов зажигается тихая свеча, и свет
её не даёт заблудиться», - трудно не согласиться с глубиной такого взгляда и
мысли на первотолчок и природу творчества поэта.
Сам Александр Суворов в одном из своих интервью
так рассказывает о почве своего обращения к Богу (многие из нас тут вспомнят
своё, весьма сходное):
«Ещё в 60-х годах, когда я учился в
пед.институте на филологическом факультете, нам приходилось изучать
старославянский язык. Это церковнославянский так тогда назывался.
И изучали мы его по церковным книгам: по
старинным Евангелиям, житиям святых и прочим богословским книгам... А на курсе по
научному атеизму религию нам преподавали в перевёрнутом виде. Нужно было всё
это переставить с головы на ноги, чтобы вышла правильная картина, что у меня и
получилось. Сочетания этих двух наук дали мне постижение Божьего слова.
Библию я начал читать ещё в институте, но тогда,
к сожалению, толком к вере так и не пришёл. А вот когда от дяди Саши узнал, что
у меня прадед и дед были священниками, обращение моё пошло семимильными шагами...
И вот, когда я всё это начал впитывать в себя, как губка, у меня стали писаться
и духовные стихи - сперва о том, как вера возрождается и несёт радость людям, а
потом их содержание становилось всё шире и глубже».
К сказанному поэтом о своих с
прародителях-священниках следует добавить то, что дед поэта священник Владимир
Владимирович подвергся гонениям от безбожной власти и умер мученической смертью
в лагере от голода и тифа в 19 или в 20 году, - точная дате не известна (таковы
у Александра молитвенники перед Богом!)
Отец же поэта, по его словам, отсидел девять лет
в лагере за какой-то невинный анекдот.
Новая власть, как мы видим, крепко знала своё
сатанинское дело, и духовные основы православной Руси корчевала с корнем.
В стихах Александра Суворова, однако, мы не
найдём горьких укоров или непримиримого осуждения гонителям своего рода: он
принимает случившееся со своей роднёй и своею страной как из руки Божьей.
Поэт тих и смирен, взгляд его устремлён в
звёздное небо («открылась бездна, звёзд полна»), в вечность; там он находит
объяснение всему и утешение:
«Пустынно
в вечной звёздной толкотне,
И лгут астрономические доки.
Я знаю, во вселенской тишине
Никто не слышит нас - мы одиноки.
Никто не слышит нас в бездонной мгле,
Один Господь внимает нашим вскрикам.
Но он молчит, поскольку на земле
Всё сказано о низком и великом».
Любимое слово поэта, слово-образ, наиболее часто
встречающееся в его стихотворениях и несущих эмоционально- смысловую нагрузку -
«свет», свет физический и в то же время - Божий; привожу примеры:
«Жизнь прекрасна оттого, что ей вслед - Божий
свет»,
«...и вспыхнул свет свечи»,
«вдалеке туманится деревенский свет»,
«Лампада Сыктывкара, вечный Храм, твой свет во
тьме времён горит, не тая»;
о пасхальном свете: «Солнечная Пасха»,
«Благодатный огонь»;
«Свет души» - посвящение пастырям Сыктывкарской
и Воркутинской епархий.
«Свет» царствует на страницах посланий святого
апостола Павла:
Христос есть свет, который в последний день
«осветит скрытое во мраке» (1 кор.4:5).
Бог призвал христиан к участию в делах света,
избавив от вечной тьмы и введя в царство своего Сына как Спасителя и
Искупителя.
Апостол Павел всех христиан призывает «облечься
в оружие света, т.к Христос имеет силу освещать.
Подобные высокие метафоры нередки и в Ветхом
Завете:
«Господь есть свет мой» (Пс 26:1);
«Во свете Твоем узрим свет» (Пс35:10) -
пророчество царя Давида о святой Троице, о том,что Бог есть свет триипостасный
.
По библейским представлениям, Бог является
источником любого света.
Святые апостолы и евангелисты Матфей и Иоанн так
проповедуют о свете:
«праведники воссияют, как солнце в царстве Отца
их» (Мф.13:43);
«Я - свет миру, кто последует за Мною, тот не
будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин.8:12).
Сама книга Александра Суворова «Сокровенная
душа», некогда любезно подаренная мне автором и явившаяся объектом моих
наблюдений и размышлений, имеет пятичастный состав, следующие разделы:
«Будни и праздники»,
«Преосвященному владыке Питириму, епископу
Сыктывкарскому и Воркутинскому»,
«Преклоняя колени»,
«Лица и лики»,
«Предчувствия».
Книга - сюжетно и поэтически содержательно -
повествует о бытии человеческой души, о её росте и становлении, о жизненных
обстоятельствах её развитию; испытаниях и искушениях, о борьбе с ними, о
несении жизненной ноши - «до конца, до смертного креста».
Первый раздел книги - будни и праздники»,
начинающийся стихотворением «Жизнь прекрасна» вводит читателя в необозримое
мироздание православных церковных праздников, объемлющих своею благодатью,
кажется, всю Вселенную.
Вот стихотворение «Вифлеемская звезда» о
Рождестве Христовом:
«Горит звезда огнём волшебным
Над зимней, праздничной Землёй.
Морозом чистым и целебным
Наполнен снеговой покой...
Христос рождается на свете,
И Богородица светла.
И мы всей памятью в ответе
За наши мысли и дела»
«Горит звезда - царица ночи» - и наши сердца
зажигаются ответным светом и благодарным огнём к Младенцу, взявшему на себя все
грехи мира.
Стихотворение «Благая весть» о том, что:
«...Матерь Божья, с подвигом твоим
Ничто на белом свете не сравнится.
Мы в этот час перед Тобой стоим -
Честны и вдохновенны наши лица».
В этот святой день, когда, по народному
преданию, «птица гнезда не вьёт, и девица косу не плетёт:
«...высь небес беззвучна и светла,
И голуби летят к церковным крышам.
Неслышимо поют колокола.
Но мы их слышим. Мы душой их слышим».
Замечательны стихи А. Суворова о Воскресении
Христовом, о Пасхе:
«Свершилось чудо в православном храме -
Воскрес Христос, и мы воскресли с Ним.
Неугасимо нашей жизни пламя,
Как свет Его любви неугасим».
Настоящая вера, укрепившаяся в сердце
христианина, не требует для подтверждения и удостоверения себя чудесами, потому
и:
«За атмосферою -
Сфера Небес
Господи, верую
И без чудес...
Жду человечности
Новых времён,
Ведь к райской вечности
Путь устремлён.
За атмосферою -
Сфера Небес.
Господи! Верую -
Ты же воскрес».
Как сказал святой авва Евагрий: «Пасха Господня
есть переход от зла к добру. И так, ныне Пасха Господня, день светлого
праздника, День Воскресения Христа, распявшего грех, за нас умершего и
воскресшего».
В эту ночь и вся природа словно просвещается
Небесной благодатью, и «Ночь над храмом - Божий океан».
Для человека верующего и земная жизнь - чудный
подарок Божий с почти явственной, физически ощущаемой благодатью:
«По алтарю гуляет свет закатный,
Воздел священник руки к Небесам.
Как сладко пахнет ладан благодатный -
Как будто гладит Бог по волосам».
Вторая часть книги - несколько стихотворений -
посвящена владыке Питириму, возглавляющему Сыктывкарскую и Воркутинскую
кафедры, - я бы отметил стихотворение « Пастырь»:
«Пока Владыка, стоя на амвоне,
Знаменьем крестным осеняет нас,
Пока в вечернем колокольном звоне
Великий трепет веры не угас,
Пока наш Пастырь смотрит в душу прямо,
Вселяя в нас любовь и доброту,
Нам не грозит ни мор, ни волчья яма.
Ни вечное паденье в пустоту».
Поэт остаётся благодарным своему духовному
пастырю за его отеческую заботу и духовное окормление, или, как некогда сказал
Николай Рубцов:
«За всё добро расплатимся добром.
За всю любовь расплатимся любовью».
Следующая часть книги - «Преклоняя колени»
посвящена Божьему храму как кораблю спасения и христианскому люду,
укрывающемуся в нём от волн житейских.
Для православного христианина храм - это святое
место.
Царь и пророк Давид в своём 26 псалме так
говорит о своей главной просьбе к Богу:
«Одного я просил у Господа, того только ищу,
чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту
Господню и посещать храм Его».
В нашем, новозаветном храме совершается
величайшее чудо - Таинство причащения Тела и Крови Христовой. В храме «силы
небесные с нами невидимо служат», потому и каждый горячо молящийся человек
ощущает себя стоящим на небе, а не на земле.
Святой храм есть образ горнего мира, и потому
православный христианин должен переступать порог храма, как учат святые отцы,
имея в сердце страх Божий, с сокрушением евангельского мытаря и грешника,
предавая всего себя Христу Богу.
Об этом замечательно пишет Александр Суворов в
стихотворении «В храме»:
«Вступаешь в церковь, не дыша.
Плывут по светлым ликам тени.
И в полный рост встаёт душа,
Тебя поставив на колени».
Спасение душ христианина не может совершаться
без духовного водительства и руководства священства, «пастырей добрых,
полагащих души свои за овцы своя».
И душа поэта благодарно исторгает из своей
глубины глас хваления наставникам - стихотворение «Свет души», посвящённое
священникам Сыктывкарской и Воркутинской епархии, чьими трудами от пасомых
«...отступает тьма времён,
И молкнут словеса пустые,
И путь предвечный устремлён
В бездонность, в Небеса святые».
Поэт обладает редкой способностью предметы и
явления видимого мира в метафорические и символические образы, представляющие
изображаемый предмет многогранно и ёмко:
«Нет, не миновала эра хамов,
И ещё далёк последний суд,
Но златые луковицы храмов
На бесплодной почве не растут», -
Однако же: «Человек у иконы поклоны кладёт,
Душу грешную чистит от хлама», хотя:
«... дорога, которая к храму ведёт.
Увести норовит и от храма».
Воистину, «мир беснуется - сходит с ума», но
поэт знает, что:
«Спасение только в молитве,
Только в вере: помилует Бог».
Автор много размышляет о разъедающей душу
природе греха и порока, противопоставляя им чистоту безгневия и смиренное
покаяние:
Хитрит порок и прячется, греша,
Дрожит его раздвоенное жало...
Кипит негодованием душа,
А надо, чтоб смирением дышала».
«Боже, милостив буди ми грешному, - смиренно
взывал мытарь к Богу, и «...пошёл оправданным в дом свой»(Лк.18:14).
Великий авва Исаак Сирин говорит о том, что
всячески надлежит нам знать о том, что двадцать четыре часа дня и ночи имеем мы
нужду в покаянии.
«Лица и лики» - это глава-рассуждение о
сегодняшне дне, о судьбах самого мира и о России.
«Отчего на Руси так убого?
Оттого, что блуждает без Бога
В бесконечных потёмках душа», -
Делится своей болью наш поэт и наш современник
Александр Суворов.
Порой сегодняшний мир напоминает поэту
сумасшедший дом, где
«...в разум верится с трудом
И в тупике психиатрия»
И лишь « в зарешеченном окне
Сияет скорбно образ Божий».
Поэту тяжело, он переводит взгляд в другую
сторону, но и там видит забытый огромный храм, что «стоит в Позтыкеросе и
поныне
Разграбленный, расхристанный, пустой», а ведь
когда-то
«Сиял он золотыми куполами».
Вновь смотрит, как «стоит в Позтыкеросе храм
увечный» и задаётся горьким и больным вопросом:
«Неужто не вернётся свет предвечный
В расхристанное, мёртвое село»?
Такое же разрушение национальных духовных
смыслов видит он и в навязыемых народу чуждых культурных основах:
«Казимиру Малевичу
«Чёрный квадрат -
Вход в ад».
Краткая, хлёсткая, всего в две строки
уничтожающая оценка «гениального» произведения.
Но таится, таится всё-таки в душе поэта надежда
на возрождение России и эту надежду он видит в казачестве:
«За что я уважаю казаков?
И не гусары, и не гренадёры.
Но в искревлённой ярости веков -
Какая сила духа, твёрдость веры!
И так же, как это свойственно всем значительным
русским поэтам, как бы ища утешения своим неотвязным думам, поэт вглядывается в
ночную картину звёздного неба:
«Пустынно в вечной звёздной толкотне,
И лгут астрономические доки.
Я знаю, во вселенской тишине
Никто не слышит нас - мы одиноки.
Никто не слышит нас в бездонной мгле,
Один Господь внимает нашим вскрикам.
Но он молчит, поскольку на Земле
Всё сказано о низком и великом».
И тут же в памяти всплывает бессмертное
фетовское:
«На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал.
И хор светил, живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал.
Земля, как смутный сон немая,
Безвестно уносилась прочь,
И я, как первый житель рая,
Один в лицо увидел ночь.
Я ль нёсся к бездне полуночной,
Иль сонмы звёзд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
И с замираньем и смятеньем
Я взором мерил глубину,
В которой с каждым я мгновеньем
Всё невозвратнее тону».
(Стихотворение процитировано полностью, рука не
поднялась сокращать)
Хотелось бы пожелать не только А. Суворову, но и
плодотворно работающим, повисшим в «длани мощной» русской классической и
духовной поэзии, другим поэтам - священнику Владимиру Нежданову, Геннадию
Иванову, Андрею Попову - тоже из Сыктывкара, Андрею Реброву из Петербурга,
смоленской поэтессе Наталье Егоровой, другим поэтам, за работой которых
внимательно слежу, - новых творческих обретений, новых успешных литературных
поисков в освоении русского духовного пространства.
А пред памятью талантливых Николая Мельникова и
Александра Роскова, безвременно ушедших от нас, снимем шапки и помолимся об
упокоении их в селениях праведных - они своим подвижничеством это заслужили...
Последний раздел книги А. Суворова -
«Предчувствия».
«Готовься к вечности, душа!» - говорит своей
душе поэт, находясь в предчувствии будущей жизни. Он имеет мужество на весах
вечности взвесить свою судьбу, задаться последними вопросами: что есть земная
жизнь, что есть смерть, какая новая жизнь ожидает нас после смерти. Об этом его
следующее стихотворение:
«Четыре времени жизни.
Детство, юность,
зрелость, старость.
А потом - нова жизнь.
Словно весна.
Даже если не веришь в Бога,
она все равно придёт».
Мир тоже, возможно, идёт к своему концу,
катастрофе (поэтом порой овладевают трагические предчувствия), -
«И только слабая душа
Молитвы шепчет во спасенье»...
И вновь и вновь своей мятущейся душой и мыслью
поэт возвращается к судьбе русского народа, а, значит, и России:
«Неисправимая Россия
Ворует, пьёт, дерётся в кровь
И ждёт, когда придёт мессия,
И в чудо верит вновь и вновь.
А чудо зреет хлебным полем
И в междустрочиях стихов.
Оно придёт, когда замолим
Мы тяжкий груз своих грехов».
Поэт себе самому и своему народу «замолить
тяжкий груз своих грехов», ибо, по Иоанну Златоусту: «...если бы не текла река
огненная и не предстояли страшные аггелы, но только бы призывались все человеки
(на суд), и одни, получа похвалу, прославлялись бы, другие же отсылались бы с
безчестием, чтобы не видеть им славы Божией, то наказание оным стыдом и
безчестием и скорбь об отпадении от толиких благ не была ли бы ужаснее всякой
геенны? Тогда и само обличение совести, и само воспоминание о сделанном, как мы
сказали выше, (будут) нестерпимее безчисленных и неизреченных томлений. Ибо
душа помнит всё, что было здесь, как говорят Отцы, и слова, и дела, и
помышления, и ничего из этого не может забыть тогда».
Поэт желает построить храм около местечка Емваль
под Сыктывкаром, - где было найдено массовое захоронение наших
соотечественников, безвинно загубленных большевиками:
«Земля, удобренная кровью,
Вернётся к жизни лишь любовью
И покаянием живых.
Построим храм на боли сердца -
Пусть мирно спится страстотерпцам
В могилах праведных, немых...
Пусть храм поднимется чудесный
Под чистой синевой небесной
Во имя памяти людской.
Ко всем, кто в землю лёг бессудно,
Вернутся медленно и трудно
Любовь и праведный покой».
Стихотворение «Осень»; здесь виден несомненный
лирический дар поэта с присущей теме ухода и осени - щемящей грустью:
«Траурный вальс листопада.
Невыразимая грусть.
Смерти страшиться не надо,
Но отчего-то страшусь.
Видно, ещё не готово
К вечности сердце в груди,
Видно, прощальное слово
Где-то ещё впереди...
Видно, ещё не допета
Песнь моя на Небеси.
Эх, дотянуть бы до лета...
Летом тепло на Руси.
Вечный покой не нарушу,
Просто навек замолчу.
Грешную, слабую душу
Богу смиренно вручу».
Святой авва Исаак Сирин в «слове 1» сказал, что
«Всякому человеку, который живёт нечисто, вожделенна жизнь временная...Страх
смертный печалит мужа, осуждаемого своей совестью. А кто имеет в себе доброе
свидетельство, тот столько же желает смерти, как и жизни».
«Доброе свидетельство в себе», верим, имела
бабушка поэта Зоя, прожившая на бело свете восемьдесят девять лет и всю жизнь
державшая пост в память о муже, иначе откуда бы:
«Было в
церкви буднично и благостно,
Шаяли лампады у икон.
...Знать, уже молитва златокрылая
Долетела до иных светил,
Долетела и была услышана
Запредельным воинством святым,
И до Божьей высоты возвышена,
И не тает, как кадильный дым...»
В стихотворении «Вздох», которое мне
представляется по своему совершенству близким к классическому и которое
необходимо привести полностью, поэт всю свою надежду и упование о себе, своём
народе и своей державе возлагает на Бога:
«Трудная дорога,
Грусть острее бритвы.
Донесись до Бога,
Вздох моей молитвы.
Не проси ни хлеба,
Ни забав, ни славы,
Донесись до Неба,
Вздох моей державы.
Словно из острога,
Словно без исхода,
Донесись до Бога
Тихий вздох народа.
Вечная подмога,
Слабый и не главный,
Донесись до Бога,
Вздох мой православный.
Путь мой верой вышит
И с надеждой прожит.
Знаю, Бог услышит,
Верю, Бог поможет».
Этим стихотворением мне и хотелось бы закончить
свои заметки о творчестве замечательного русского поэта Александра Суворова,
носящего славную и знаменитую фамилию; младшего, но такого же как и великий
однофамилец - воина света, непримиримого воителя с обступающим злом.
***
Александр Суворов
Стихи
Пайгармский монастырь
Небесный чуть порозовел пустырь.
Трепещет в сердце тихий свет свечи.
Всю ночь не спит Пайгармский монастырь,
Где бьют из недр студёные ключи.
Святой водой наполнена купель,
Я окунался в святость с головой.
Вот я сейчас за тридевять земель,
А душу греет той водой живой.
Я знаю, наступают холода,
Усталость тайно копится в крови...
Мой ангел, унеси меня туда
На крыльях Веры, на ветрах Любви.
Саранск - Сыктывкар
Под десницей Божьей
Под Твоей десницей, Боже,
Под Твоим приглядом
Я живу честней и строже.
Враг, он где-то рядом.
Коловертит, колобродит,
Душу мне щекочет,
То напраслину возводит,
То восславить хочет.
То нагой блудницей снится,
То наградой к дате...
Но ведёт меня десница
Божьей благодати.
Нет заботы о защите
В гиблой круговерти.
Так что, бесы, не взыщите -
Я не ваш до смерти.
Да и после, в час кромешный,
Бог меня не бросит,
Но за благодать, конечно,
Очень строго спросит.
Вздох
Трудная дорога.
Грусть острее бритвы.
Донесись до Бога,
Вздох моей молитвы.
Не проси ни хлеба,
Ни забав, ни славы,
Донесись до Неба,
Вздох моей державы.
Словно из острога,
Словно без исхода,
Донесись до Бога,
Тихий вздох народа.
Вечная подмога,
Слабый и не главный,
Донесись до Бога,
Вздох мой православный.
Путь мой верой вышит
И с надеждой прожит.
Знаю, Бог услышит,
Верю, Бог поможет.
В тени Креста
Над миром - тень Креста Господня...
Кого опять распнут сегодня -
Мучительно и не спеша?
У каждого - своя Голгофа,
Но смерть ещё не катастрофа -
Готовься к вечности, душа!
Не предавай, не продавайся,
От Божьих рук не отбивайся,
Пусть за тобою ни гроша.
Пусть ты бываешь бесшабашной,
Не забывай, что Суд, он Страшный...
Готовься к вечности, душа!
Не верь обману и злословью,
Будь счастлива одной любовью,
Дела житейские верша.
Над миром - тень Креста Господня...
Кого опять распнут сегодня?
Готовься к вечности, душа!
Вера
За атмосферою -
Сфера Небес.
Господи, верую
И без чудес.
Господи, Боже мой!
Разве не Твой
В выси нехоженой
Храм огневой?
Разве рассеяна
Воля Твоя?
С верой затеяна
Боль бытия.
С верой - в сражение,
С верой - на крест.
Жду воскрешения
Сущих окрест.
Жду человечности
Новых времён,
Ведь к райской вечности
Путь устремлён.
За атмосферою -
Сфера Небес.
Господи! Верую -
Ты же воскрес.
Вечерня
По алтарю гуляет свет закатный,
Воздел священник руки к Небесам.
Как сладко пахнет ладан благодатный -
Как будто гладит Бог по волосам.
И тает воском сердце в Отчей ласке,
И вспыхнул свет свечи, что приугас,
Не в золоте святой иконной краски,
А в тайной глубине Христовых глаз.
* * *
Православный всем складом души,
Русской верой смиренно спасаясь,
Образов честным сердцем касаясь
В предмолитвенной светлой тиши,
Я ислам никогда не приму,
И буддистом вовеки не буду,
И не стану приверженцем вуду,
И Талмуд тоже мне ни к чему.
И к язычеству не повернусь,
Не прельщусь инославной обманкой,
Ибо будет всегда христианкой
Православной исконная Русь.
Благодатный огонь
Свеча - от свечи, как душа - от души...
Не гаснет огонь в нашем храме.
Дыши благодатью всесветной, дыши -
Сегодня все ангелы с нами.
Ты слышишь, торжественным басом гудит
На звоннице колокол главный?
Сегодня надежды на жизнь не таит,
Ликуя, весь мир православный.
Как празднично пахнут в домах куличи!
Как праздничны речи и лица!
Свечу возжигают от вечной свечи,
Чтоб было светлее молиться.
И в этом стремлении к свету простом
Сомкнётся душа с Небесами.
Сегодня мы снова воскресли с Христом,
Сегодня все ангелы с нами.
Вес жизни
Блуждаем в дебрях естества,
В потёмках бездорожья.
Имеют вес лишь те слова,
В которых правда Божья.
Имеют вес лишь письмена
Тысячелетней веры
И боль надежды - лишь она
Уводит от химеры.
И, вечная в безбрежной мгле,
Имеет вес на свете
Любовь.
А люди на Земле
За это всё в ответе.
Постижение
Долгий путь, короткая дорога -
От неверья к честной вере в Бога,
От унынья и тоски к смиренью,
От душевной темноты к горенью.
Этот путь, томим Небесной жаждой,
Одолеть обязан в жизни каждый.
И шагаем мы вперёд упрямо
К Богу - кто извилисто, кто прямо.
И душой в евангельские строчки
Проникаем мы поодиночке,
И слова библейские всё чётче...
Ты прости нас, многогрешных, Отче!
* * *
Спеша прожить безбедно век свой краткий,
Нам бы подумать о душе пора,
Чтобы не сбросил в пропасть мостик шаткий,
Висячий мост всевышнего добра.
Пора решиться на святые траты
Незримого сердечного тепла,
Чтоб отдавать, не ожидая платы,
Чтобы, земные делая дела,
Разбогатеть не золотом, а духом,
Любовью душу щедро напитать.
Поймёшь ли по бухгалтерским гроссбухам,
Как возвышает Божья благодать!
Поймёшь ли по счетам в швейцарском банке
Тщету греховной жизни на земле!
Душа, как камень, требует огранки,
Чтоб воссиять звездой в небесной мгле.
* * *
Одиночество - боль навсегда
В недрах вечности неоткровенной.
Одинока душа, как звезда
В бесконечных потёмках Вселенной.
Для чего же вдохнул её Бог
В это грешное, бренное тело?
Для чего на ухабах эпох
Суждено ей страдать без предела?
Может быть, чтобы в муках познать
Божью истину о человеке?
Или в жизни земной предсказать
Всё, что сбудется в будущем веке?
Знаю я, что продлится и там,
За чертой, эта боль неземная.
Одинокий, иду в тихий храм,
Имя Бога душой поминая.
Милый грех
Где ты порхала, грешная,
В каких садах кружила?
Какая тьма кромешная
Тебе всю ночь служила?
Какие вина сладкие
Пила и не пьянела?
Ах, где вы, души, падкие
На ласковое тело?!.
Ах, титулы, регалии,
Дворянские покои!..
Какие вакханалии!
Безумие какое!
Какие танцы плавные
У края бездны!.. Боже!
Слова любви забавные -
Мурашками по коже...
Нет-нет, всё ладом кончится:
Ты - снова в светлом войске...
Лишь чёртик в рюмке скорчится
И подмигнёт по-свойски...
Казимиру Малевичу
«Чёрный квадрат» -
Вход в ад.
Бедняга
Какой с мерзавца спрос?
И так наказан Богом.
Душа его - вразнос,
Да по кривым дорогам.
Смотри, какой оскал -
Знать, бросив в передрягу,
Сам дьявол приласкал
И ждёт в аду беднягу.
Гитарист
Отцу Сергию
Вечерами по пятницам в баре
Ангел тихо играл на гитаре,
Так играл, что щемило в груди.
И кричал ему, выпив по пятой,
Поздней ночью пропойца завзятый:
- Что ты душу-то рвёшь! У-хо-ди!
Уходил он в ночные тревоги
По невидимой лунной дороге,
Среди звёзд сам звездой становясь.
А пропойца лежал под забором
Рядом с новым российским собором,
И не липла к пропащему грязь.
Знать не знал бедолага, что снова
В буйный бар из огня неземного
Прилетит Гитарист навсегда.
Зарокочет струна басовая,
И пропойца, почти прозревая,
Крикнет:
- Ангел, иди же сюда!
И заплачет, и стопку уронит,
И судьбой будет правильно понят.
Увезёт его «скорая» прочь.
Вслед ему усмехнётся гитара
И тихонько в безумии бара
Будет в души стучаться всю ночь.
Защита
Идёт неочевидная война,
Смертельная, как и пристало войнам.
Гранатомёт нацелил сатана
И выстрелил мне в душу бронебойным.
Перекрещусь, молитву зашепчу,
Остановлю удар смиренным взглядом.
Не погасить Небесную свечу
Неотвратимым дьявольским снарядам.
Не выиграть нечистому врагу
Замышленную в преисподней битву,
Ведь я ни словом Богу не солгу,
Спасительную вышептав молитву.
Внукам
Привычные к большим разлукам
И к низвержению знамён,
Мы новый век оставим внукам.
Дай Бог им правильных времён.
Дай Бог им мудрости и веры,
И доброты без суеты,
И верности, и чувства меры,
Чтоб не сорваться с высоты.
Дай Бог им уберечь от горя
Россию нашу в злобах дней,
И недругов осилить в споре,
И новых обрести друзей.
Дай Бог им справедливых судей
До часа Страшного суда.
А мы за гранью вечных сутей
Опорой будем им всегда.
* * *
Собачий брёх в ночи
Тосклив и безутешен.
Молчи, душа, молчи -
Я тоже слаб и грешен.
Молитва
Кипит и пенится окрестная
Неусмиримая борьба.
Услышь, Заступница Небесная,
Молитву Божьего раба.
Услышь дыхание неровное,
Услышь негромкий стук в груди.
Пусть бытие моё греховное
Грехов избегнет впереди.
И пусть святым церковным пением,
Как райским воздухом, дыша,
Неиссякаемым смирением
Наполнится моя душа.
Осень
Траурный вальс листопада.
Невыразимая грусть.
Смерти страшиться не надо,
Но отчего-то страшусь.
Видно, ещё не готово
К вечности сердце в груди,
Видно, прощальное слово
Где-то ещё впереди...
Видно, ещё не допета
Песнь моя на Небеси.
Эх, дотянуть бы до лета...
Летом тепло на Руси.
Вечный закон не нарушу,
Просто навек замолчу.
Грешную, слабую душу
Богу смиренно вручу.
Путь крутой
Забыл подбородок о бритве,
Душа бесприютна давно.
В молитве, в смиренной молитве
Покой обрести мне дано.
В болезнях извериться впору,
К чужим притулиться кострам.
Но в гору карабкаюсь, в гору -
Там светится окнами храм.
Спаси меня, Боже, помилуй,
Не выдай печальной судьбе!
Всей верой, всей волей, всей силой
Служу безоглядно Тебе.
На кручах срывается сердце,
Но радостен путь мой крутой,
Ведь светлые единоверцы
Идут той же трудной тропой.
