Продолжение
Несколько больше известно о религиозной принадлежности третьего правителя Золотой Орды (Улуса Джучи) - старшего сына Бату (Батыя) Сартака (Сартага) (правившего в 1256 г.). Имеется немало свидетельств о том, что он являлся христианином - вероятнее всего, несторианином (а, по сообщению итальянского францисканца Иоанна /Джованни/ де Плано Карпини, даже имел сан священника), или же, по крайней мере, покровительствовал христианам. «Несторианская придворная группировка, - отмечал А.Б.Малышев, - пыталась сохранить единство монгольской империи, но после смерти Сартака была отстранена от власти. Несториане в среде монгольской аристократии, видимо, потеряли возможность влиять на политику государства и были вытеснены на периферию. Так, в 1320-е гг. отдельные наместники и чиновники на золотоордынских территориях Сибири и Башкирии были несторианами».(54)
В 2005 - 2006 гг. в Казани - в музейном центре «Эрмитаж. Казань» - прошла выставка «Золотая Орда. История и культура», экспонаты которой, помимо прочего, стали свидетельством достаточно заметного распространения в Золотой Орде (Улусе Джучи) христианского вероучения.(55)
«Несмотря на господство в городах Золотой Орды ислама, а в степи - язычества, - отмечал в помещённой в каталоге выставки статье «Золотая Орда как цивилизация» её куратор М.Г.Крамаровский, - в городах и кочевнических ставках разных регионов страны отмечено существование христианского населения. В XIII - XIV вв. оно было представлено самыми разнообразными этническими группами от кыпчаков и алан, до греков, армян, какой-то части адыгов, латинян и, конечно, славян. [...] Ибн Баттута отметил среди христиан Сарая четыре этнические группы, состоявшие из кыпчаков, черкесов, русских и византийцев (по-видимому, он имел в виду представителей греческой общины) [...]».(56) Весьма заметной при этом здесь являлась деятельность православной и католической церквей.
«Весьма показательно, - указывал А.Б.Малышев, - что значительное количество представителей монгольской и тюркской аристократии принимали крещение в XIII - XIV вв. в контактной зоне Северного Причерноморья».(57) Интенсивное этническое взаимодействие монгольского и тюркского населения с православными греками происходило в «крымском городе Сугдее (Солдайя/ Судак/ Сурож), где существовала православная митрополия». По словам исследователя, все городские правители (севасты) с конца XIII в. «носили традиционные для кочевников или двойные, смешанные с греческими, имена, а также были родственниками вчерашних кочевников», «монголы и тюрки были городскими священниками (или состояли с ними в родстве), церковными служителями и монахами». «Та же картина, - писал А.Б.Малышев, - наблюдалась и среди рядового православного населения Сугдеи».(58)
«Из христианских общин золотоордынских городов, - указывал М.Г.Крамаровский, - одно из самых заметных мест принадлежит православной. Греки, русские, принявшие православие тюрки и представители других этносов были неотъемлемой частью населения Золотой Орды».(59) Таким образом, имеются прямые указания на то, что в Золотой Орде (Улусе Джучи) существовали тюрко- и монголоязычные группы населения, исповедовавшие православие и имевшие своих священников и церковнослужителей.
Что же касается русских священников, то считается, что они появились при дворе третьего великого хана Монгольской Империи Гуюка (правившего в 1246 - 1248 гг.) вместе с окружением Великого князя Владимирского Ярослава (Феодора) Всеволодовича.(60) При этом, по сведениям Иоанна (Джованни) Плано Карпини, сам хан собирался принять христианство, держал вокруг себя много православных «клириков» и позволял им служить «согласно обычаю Греков» в часовне перед своей палаткой.(61)
Весьма тесные личные отношения удалось наладить с Бату (Батыем) епископу Ростовскому Кириллу II (? - 1262). О его успешной проповеднической деятельности в ханской ставке свидетельствуют, в частности, эпизоды с исцелением сына правителя Золотой Орды (Улуса Джучи) Берке (правившего в 1257 - 1266 гг.) и обращением в православие - после смерти последнего - ханского племянника, выехавшего в Ростов и ставшего известным под именем «Петра, царевича Ордынского».
«Загадочной личностью, связанной с христианством», по словам А.Б.Малышева, являлась также одна из жён хана Узбека Баялунь-хатун, под именем которой, возможно, «фигурировали две или три разные женщины, одна из которых была дочерью византийского императора Андроника II (1282 - 1328 гг.) или Андроника III (1328 - 1341 гг.) и исповедовала православие». К 1357 г. относятся летописное и житийное предания о поездке в Золотую Орду (Улус Джучи) митрополита Киевского Алексия (Е.Ф.Бяконта) (между 1292 и 1305 - 1378), где он чудесным образом исцелил другую жену хана Узбека Тайдулу (Тайтуглы-хатун) (? - 1361), которая «представлена в различных источниках "христианской заступницей" как для православных, так и для католиков».(62)
Известно также, что сестра хана Узбека Кончака (? - 1318) стала женой Великого князя Владимирского (правившего в 1318 - 1322 гг.), князя Московского и Новгородского Юрия (Георгия) Даниловича, приняв при крещении имя Агафья.(63)
«Кроме сведений о крещении золотоордынской аристократии в Ростовском княжестве, - указывает А.Б.Малышев, - можно отметить и другие подобные случаи XIII - начала XIV в. В 1262 г. во время восстания в Ростове, Владимире, Суздале, Ярославле, Переславле, Устюге и других городах против монгольской администрации некоторые чиновники (баскаки, сборщики дани, ростовщики) спаслись тем, что приняли православие».(64)
«Русские церковные отношения с Золотой Ордой возникли не спонтанно и строились на двухсторонней основе, - отмечает М.Г.Крамаровский. - У представителей православного духовенства в Орде сформировалась своя паства и множество других интересов, связанных с нуждами политических элит».(65) Весьма характерно при этом, что среди вопросов, задававшихся Сарайским епископом Феогностом на Константинопольском патриаршем соборе в 1276 г., были те, что касались организации ритуала крещения «татар», а также обращения в православие несториан и яковитов.(66)
«Закрепляя свои позиции в Золотой Орде, - указывает М.Д.Полубояринова, - русская церковь, так же как и католическая, не упускала случая пропагандировать православную религию среди татар. Известно, что уже в XIII веке некоторые татары принимали христианство (православие)».(67)
В 1261 г. - в период первой, неудачной, общеордынской исламской реформы Берке - была основана Сарайская православная епархия, подчинённая митрополиту Киевскому Кириллу III (? - 1281). Причём, на территории Золотой Орды (Улуса Джучи) православные кафедры существовали не только в Нижнем Поволжье. «На Северном Кавказе и Тамани, - отмечал М.Г.Крамаровский, - делами православной паствы занимались Аланская, Зихская и Матрахская кафедры, каждая из которых поддерживала собственные церковные связи с Византией. О христианизации части алан и кыпчаков сообщают и арабоязычные авторы [...]».(68) Из четырёх православных епископий (Херсона, Готии, Сугдеи и Фулл), функционировавших в «домонгольский» период истории в Крыму, в Золотой Орде (Улусе Джучи) сохранилось две, но зато в XIII в. крымские архиепископии были возведены в ранг митрополий.
«С созданием в Сарае православной епархии, - полагает ярославский исследователь, историк культуры Е.А.Ермолин, - возникли условия для объединения ордынских христиан (и татар, и славян) в единую общину».(69)
Активную миссионерскую деятельность осуществляла на территории Золотой Орды (Улуса Джучи) и католическая церковь. В 1286 - 1287 гг. был учреждён Аквилонский викариат Ордена святого Франциска (Северная татарская викария)(70) с двумя округами (кустодиями): Газария (Газзария) с центром в Каффе (Крым, Подунавье, Приднепровье) и Сарай (Поволжье, степной Крым, Северный Кавказ и Закавказье). В 1303 - 1304 гг. была создана епархия в Херсоне и Воспоро (Керчи), в 1320 г. - в Каффе, между 1315 и 1321 гг. - в Сарае (до 1360-х гг. она подчинялась митрополиту Ханбалыка, носившему титул «Патриарх всего Востока»), после 1320-х гг. - открыта кафедра Доминиканского ордена в Тане.(71)
«Об активности миссионерской деятельности католической церкви на территории Золотой Орды, - отмечает М.Г.Крамаровский со ссылкой на А.Б.Малышева, - свидетельствует обустройство в XIV в. в пределах Аквилонского викариата девятнадцати миссий (монастырей): четырнадцати из них - в кустодии Сарай, в том числе четырёх - на территории Среднего и Нижнего Поволжья (монастыри в Укеке в Сарае, монастыри Св[ятого] Иоанна неподалёку от Сарая и в Хаджи-Тархане [...]».(72)
Католичество приняли брат хана Золотой Орды (Улуса Джучи) Тохты (Токты, Тохтогу) (правившего в 1291 - 1312 гг.) и его возможный соправитель Кудукан (Кутукай, Коктоган, Котогонт), под именем Иоанн (с матерью, женой, сыновьями и их семьями), старшая жена могущественного золотоордынского беклярбека Ногая (1235/1240 - 1300) Яйлаг-хатун (Байлак-хатун) («униатское» крещение от католиков, православных и армян) и другие представители золотоордынской элиты, а, по данным венгерского востоковеда Л.Лигети, монахи миссии Иоханники - монастыря Святого Иоанна близ Сарая - обратили в 1321 г. в католичество и часть башкир.(73)
Предполагается также, что в этом монастыре была осуществлена и первая переписка первой книги половецко-латинского словаря «Codex Cumanicus» («Половецкий кодекс») - известного письменного памятника куманского (старокыпчакского) языка начала XIV в. Помимо прочего, в словарь были включены переведённые на этот язык в латинской транскрипции отрывки из Евангелия, фрагменты из сочинений святых богословов, молитвы, католические гимны и оригинальные куманские проповеди с кратким изложением истории церкви.(74)
Как отмечал А.М.Ахунов, «к этому же периоду относится и сочинение армянского автора XIII века Ованнеса, который в своём произведении привёл отрывок из более древнего стиха на тюркском языке, который содержит строки, восхваляющие Иисуса Христа».(75)
Следует указать также на то, что в конце XIII в. под руководством монаха Ордена святого Франциска, впоследствии - архиепископа Ханбалыка (Пекина) Иоанна (Йоханнеса) де Монте Корвино (1247 - ок. 1330) был осуществлён перевод на монгольский («татарский») язык Нового Завета и псалмов Давида. Неизвестно, однако, как сообщалось в «Очерке монгольской литературы» Б.Лауфера, «был ли знаком этот перевод широким массам, и кажется весьма сомнительным, чтобы он был напечатан». Вместе с тем, сам Иоанн (Йоханнес) де Монте Корвино упоминал о том, что имел также намерение «перевести весь латинский служебник и что при служении обедни он читал на монгольском языке слова praefatio и canonʼа».(76)
Весьма важными в связи с этим представляются свидетельства о том, что христианские проповеди и богослужения осуществлялись на тюркских языках, родных и понятных представителям основного («титульного») населения Золотой Орды (Улуса Джучи). М.С.Глухов подчёркивал в статье «Христианство в тюркском мире», что «христианская проповедь на родном для татар языке имела решающее значение в осмысленном восприятии веры».(77) Одним из подтверждений этому служит свидетельство побывавшего здесь немецкого путешественника Иоганна Шильтбергера (1381 - 1440): «Затем прошли мы через область, именуемую Шабран и через другую, называемую по-татарски Темир-Капи, - писал он, - что по-нашему означает Железные Ворота. Они отделяют Персию от Татарии. Затем мы прошли через город Оригенс, который весьма обширен и лежит посреди большой реки Эдил. Далее - через гористую страну Джулад, населённую большим числом христиан, которые там имеют епископство. Их священники принадлежат к ордену кармелитов, которые не знают латыни, но молятся и поют по-татарски, для того чтобы их прихожане были более тверды в своей вере. Причём многие язычники принимают святое крещение, так как они понимают то, что читают и поют священники».(78)
Тот же М.С.Глухов отмечал, что «христианская вера среди тюрок поддерживалась распространением молитвенников на их родном языке», обращая внимание на «куманский (половецкий) вариант» молитвы «Отче наш» из «Codex Cumanicus» («Половецкого кодекса»). «Сопоставление этой молитвы с переводом "Отче наш" на казанско-татарский язык, осуществлённым в 1891 году о. Василием ([В.Т.]Тимофеевым), - указывал при этом исследователь, - показывает, что за прошедшие 700 лет её смысл и звучание почти не изменились [...]».(79)
При насадителе ислама хане Узбеке (которому Римский Папа Иоанн XXII в 1318 гг. сначала безуспешно предлагал принять католичество, а затем - в 1329 г. - пытался организовать против него крестовый поход) в Золотой Орде (Улусе Джучи) было разрушено несколько католических церквей, но к концу своей жизни хан всё же позволил восстановить их. Мало того, в 1349 г. католиками была основана новая митрополия в Матреге с двумя епархиями, в 1369 г. - под эгидой Ханбалыкской митрополии (а фактически Сарая) - образована епархия Монтис Каспий в Дагестане.(80)
В качестве «последнего золотоордынского хана», «в семье которого были христиане», А.Б.Малышев называет Кульпу (правившего около полугода в 1359 - 1360 гг.), убитого в результате дворцового заговора «вместе со своими сыновьями Михаилом и Иоанном». «По-видимому, - отмечает исследователь, - они были окрещены священниками Сарайской епархии Русской митрополии».(81)
Что же касается собственно «Булгарского улуса», то сведения о распространении здесь в золотоордынский период христианства, по большей части, опираются на данные археологических исследований. Очевидно при этом, что ему в заметной мере способствовали, в первую очередь, русское и армянское присутствие.
Причём, в самом Булгаре (Болгаре) наблюдалась достаточно редкое по тем временам явление, когда булгары («волжские болгары») и русские проживали не отдельными колониями, а практически совместно. «Изучение топографии находок русской керамики в Болгарах показало, - констатирует М.Г.Крамаровский, - что на основной территории городища для русского населения какой-либо специальный участок не выделялся. Напротив, русская керамика, а значит её пользователи, были рассредоточены по всему городищу ([М.Д.]Полубояринова 1993. С. 57). Археологами установлено, что зареченский район города был заселён болгарами и русскими вперемешку, хотя концентрация русских жилищ отмечена в восточной части этого района, где с середины XIII в. проживали ремесленники - металлурги, ювелиры, косторезы. Рост количества находок вещей церковного обихода и отдельных русских украшений в Болгарах XIV в. сочетается с более широким по сравнению с домонгольским периодом распространением в городе рядовых жилищ с древнерусской керамикой. Это свидетельствует о притоке свободного русского населения и росте общины за счёт городских низов ([М.Д.]Полубояринова 1993. С. 67, 68)».(82)
Благодаря археологическим раскопкам было установлено также, что на западной окраине Булгара (Болгара) - за городским валом - с X в. существовала армянская колония, значительно увеличившаяся в первой половине XIII в. после завоевания и разорения монголами Армении и Грузии, что спровоцировало массовый отток населения, в том числе, в Среднее Поволжье.(83) Наивысшего расцвета армянская колония Булгара (Болгара) достигла в XIII - XIV вв.,(84) когда протяжённость поселения составила около трёх километров. Её центром являлась армянская церковь (так называемая «Греческая Палата»), вокруг которой располагалось кладбище (существует научное предположение, что помимо армян, на нём хоронили также представителей других народов и течений в христианстве).
«Большую ценность представляет кладбище этого храма, - отмечал А.П.Смирнов, - где вскрыто 113 погребений. Часть погребений, вероятно, наиболее почитаемых лиц, совершалась в усыпальнице под полом храма, часть - близ храма. [...] Антропологические исследования, проведённые под руководством Г.Ф.Дебеца, показали, что большинство найденных черепов относится к арменоидному типу [...] и только одна погребённая [...] была, видимо, китаянкой [...]; она похоронена здесь, вероятно, по её принадлежности к христианской общине».(85)
По крайней мере, ещё два погребения армянской колонии принадлежали, скорее всего, «древней мордве». Это заставило А.П.Смирнова предположить, что, «наряду с армянами, на кладбище хоронили и христиан других народов». «Совершенно понятно, - констатировал тот же исследователь, - что в городе Болгаре армянские купцы сталкивались с русскими, жившими в самом городе и имевшими, как и армяне, особую колонию к северу от города, в заречной части».(86)
Известно также о наличии в XIV - XVI вв. армянской колонии на юго-восточной окраине Казани,(87) при которой, вероятно, действовала и христианская церковь (о чём, в частности упоминал М.Г.Худяков, писавший, что «в самой Казани находился христианский храм - армянская церковь»)(88). «Существует мнение, - обобщал накопленную к 1950-м гг. информацию А.П.Смирнов, - что армяне появились в Казани после разгрома города Болгара войсками Московского князя в 1431 г. Там, в пределах Суконной слободы сохранилась Армянская улица. Было в городе и армянское кладбище, расположенное на спуске Третьей горы. В конце XIX в. на территории владения, принадлежащего Бартоло, был найден надгробный памятник с армянской эпитафией(89). Б.В.Миллер, обследовавший эту территорию, нашёл ещё 4 надгробия и зарегистрировал большое число обломков. Некоторые плиты были без надписей. Там же, у Третьей горы, на территории другого владения тоже находили камни с армянскими надписями».(90)
Армянские надгробия были выявлены также в сёлах Красная Поляна и Кирельское, расположенных на территории Татарстана.(91)
«Все иноэтничные мигранты, - пишет И.Л.Измайлов, - как отдельные люди, так и целые группы, входя в булгарскую среду и принимая ислам, становились булгарами. Другие общины, живущие в Булгарии, имели свои кладбища (разумеется, за исключением язычников, которые, вряд ли, могли составить устойчивую общину, поскольку подлежали обязательной и непременной исламизации). Так, например, в письменных источниках фиксируется русское христианское кладбище. В этом смысле определённый интерес представляет могильник на "Бабьем бугре" близ Болгарского городища, погребальный обряд которого имеет ряд существенных отличий от остальных мусульманских некрополей, это наводит на мысль, что в данном случае мы имеем дело с христианским (армянским монофизитским?) кладбищем, причём датировка его возможно должна быть сужена в пределах XIII в. Тем более, что из окрестностей Болгарского городища известно несколько армянских надгробий XIII в.».(92)
Следует предположить, что, в Булгаре (Болгаре), Биляре и других крупных городах «Булгарского улуса» существовали и православные культовые сооружения, остатки которых археологам ещё предстоит выявить. «Православные церкви или часовни, - отмечала М.Д.Полубояринова, - со временем появились, вероятно, во всех городских центрах Золотой Орды, где было русское население».(93)
Учитывая структуру средневековых городских поселений, установленную археологами взаимопроникающую специфику расселения булгар («волжских болгар») и русских, а также приведённые выше свидетельства, можно вести речь, по крайней мере, о существовании здесь локальных этнически смешанных православных общин, в том или ином виде удовлетворявших свои религиозные потребности.
Существуют и археологические доказательства того, что, по крайней мере, до XIV в., с мусульманами и христианами разных течений вполне уживались даже «практикующие» язычники. Так, в 1950-е гг. в урочище Ага-Базар близ Булгара (Болгара) было выявлено и исследовано сооружение, являвшееся «жертвенным местом» и датированное археологами XIII - XIV вв.
«Возникает естественный вопрос: - писал по этому поводу археолог К.А.Смирнов, - каким образом в центре мусульманства, близ города, откуда вышли проповедники ислама, могло существовать древнеродовое святилище? Не является ли предложенная дата - XIV в. - слишком поздней? Ряд документов свидетельствует о существовании этих двух религиозных систем. Автор самого начала XV в. Клавихо сообщает, что "Едигей обратил и обращает постоянно татар в магометанскую секту". Это замечание говорит о наличии древней религии. Сохранились и более поздние сообщения о существовании религиозных пережитков на средней Волге. Так, в "Казанской истории" (источник середины XV в.) упоминаются волхвы - служители языческого культа.
Таким образом, мы видим, что древние верования и обряды продолжали существовать длительное время наряду с мусульманством. Но тот факт, что святилище Ага-Базар было разрушено, и это место застроено жилыми сооружениями, может указывать на то, что поклонение старым божествам происходило нелегально и мусульманское духовенство вело борьбу с последователями древней религии».(94)
Приведённые факты неопровержимо свидетельствуют о поликонфессиональном составе населения главных городов «Булгарского улуса», что, вероятно, стало возможным во многом благодаря «языческой веротерпимости» и «христианским симпатиям» первых монгольских правителей. Помимо прочего, об ослаблении в XIII в. «монопольных» позиций ислама в «Булгарском улусе», на мой взгляд, свидетельствует нумизматический материал. После утверждения у власти монголов на смену выдержанным в строгом мусульманском стиле подражаниям восточным дирхемам, а затем - моноэпиграфным монетам с именем покойного уже к тому времени багдадского халифа Абу-ль-Аббаса Ахмада ан-Насир ли-диниллаха (Ан-Насир ли-д-Дин Аллаха) (? - 1225), чеканившимся в Булгаре (Болгаре), с начала 1250-х гг. пришли монеты с ханскими именами и тамгами, а также весьма разнообразные анонимные, недатированные и анэпиграфные монеты с различными благопожеланиями, орнаментами и сюжетами - вплоть до изображения людей. Например, на одном из типов серебряных монет была изображена «сидящая влево женщина с ребёнком на руках».(95)
Весьма примечательным является также эпизод, связанный с Великим князем Смоленским, князем Ярославским и Можайским Фёдором Ростиславичем Чёрным (1233 или 1240 - 1299), впоследствии канонизированным вместе со своими сыновьями Давидом /Давыдом/ и Константином (родившимися и крестившимися «в Орде»). В 1279 г. он женился на дочери хана Золотой Орды (Улуса Джучи) Менгу-Тимура (Мангутемира) (правившего в 1266 - 1282), которая приняла при крещении имя Анна, получив, помимо прочего, согласно «Степенной книге» («Книге Степенной царского родословия»), в подарок от хана множество городов, в том числе, и Булгар (Болгар), Казань и Арск.(96)
«И браку бывшю, яко же християнский закон обдержьство имать, - говорилось в последней, - сам же царь паки сугубо даруя ему грады многи, яко тридесять и шесть; в них же тогда именовашася: Чернигов, Болгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань, Ареск, Гормир, Баламаты».(97)
Следует думать, что предполагаемое нахождение какое-то время Булгара (Болгара), Казани и других городов Среднего Поволжья под властью православного князя (который к тому же, по версии Е.А.Ермолина, являясь продолжателем дела Святого благоверного князя Александра Ярославича Невского, вынашивал планы крещения Золотой Орды /Улуса Джучи/) также не могло не отразиться на религиозной жизни местного населения.
По словам Е.А.Ермолина, «живя в Сарае, Фёдор продолжает апостолическую деятельность Александра, вероятно - вместе с некоторыми другими православными иереями и русскими князьями». «Он поставил несколько храмов в улусах Орды, - отмечает исследователь. - Значимость такой деятельности измеряется не средствами, вложенными в строительство и обустройство. Её смысл иной. Создание храмов означает, что используя благосклонность хана, Фёдор Ростиславич, по примеру Александра, действенно утверждал христианство в Орде, способствовал созданию новых и новых приходов, организации религиозной жизни, осуществлению христианских таинств, обращению язычников».(98)
Всё это позволяло христианам не просто жить здесь религиозной жизнью, но и осуществлять активную миссионерскую деятельность. Однако с принятием ханом Узбеком ислама и объявлением в 1320 г. официального курса на исламизацию «коренной» Золотой Орды (Улуса Джучи) ситуация начала меняться в худшую для них сторону. Одновременно с этим он усилил политику прямого вмешательства во внутренние дела русских земель, что косвенно также вело к ослаблению в областях с преобладанием мусульманского населения христианско-православного присутствия.
«Столь известное в отечественной истории понятие "ордынское иго на Руси", - отмечает в своей книге "Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды" историк Р.Ю.Почекаев, - наиболее оправданно можно применить именно к эпохе Узбек-хана. В самом деле, ни один золотоордынский монарх ни до него, ни после не вмешивался так часто и так решительно в дела "русского улуса", не назначал князей по своему усмотрению, не казнил их в таком количестве и не направлял так часто свои войска на Русь, чтобы заставить русских исполнять свою волю»!(99)
К этому времени, относится, в частности, упоминавшийся выше эпизод, связанный с убийством в 1323 г. в Булгаре (Болгаре) Феодора Философа Болгарского (Камского) (Феодора Иерусалимлянина). Показательно, что незадолго до этого - в 1322 г. - в крымском городе Сугдее (Судаке), по свидетельству арабского путешественника и купца Ибн Баттуты (Мухаммада ибн Абдуллаха ибн Мухаммада ат-Танджи) (1304 - 1377), также произошёл конфликт между мусульманским и христианским населением города. «Для восстановления порядка, - пишет со ссылкой на предшествующие исторические работы Р.Ю.Почекаев, - туда были отправлены ордынские войска под командованием Тулак-Тимура и Кара-Пулада, которые оккупировали город и предприняли ряд санкций против христиан - сняли церковные колокола и конфисковали иконы».(100)
Краткое сообщение об убийстве Феодора Философа Болгарского (Камского) (Феодора Иерусалимлянина) отложилось в «Никоновской летописи» под 6831 (1323) г., где говорится: «Того же лета в Болгарех, иже на Волзе и Каме, замучиша некоего христианина Иерусолимлянина, гостя суща, много богатьства имуще, и много философии изучена, именем Феодора; и пряшеся с ними о вере, они же окаании не стерпеша своего поруганиа, замучиша его за православную веру христианьскую, месяца Апреля 21 день. Того же лета совершена бысть и свещена церковь камена во Твери во имя святаго Феодора, юже соверши и украси игумен некий, именем Иван Цареградец».(101)
В последние годы на территории Болгарского государственного историко-архитектурного музея-заповедника был сделан ряд интересных находок, связанных с христианством. В 2010 г. во время раскопок на Булгарском городище нашли необычное захоронение: умерший располагался в могиле в сидячем положении, голова находилась в ногах, в руки усопшего был вложен массивный бронзовый крест с втулкой для шеста. Согласно одному из предположений, эти останки могут принадлежать мученику Феодору Философу Болгарскому (Камскому) (Феодору Иерусалимлянину), так как нет никаких указаний на то, что тело его было перевезено и захоронено в Твери.(102)
Если это предположение верно, то проповедник был не просто убит (растерзан) возмущённой толпой, а казнён (обезглавлен), что может свидетельствовать о заранее спланированной акции. При этом, как и в случае с Авраамием Болгарским, очевидно, что это был не обычный купец, решивший «случайно» подискутировать с местными мусульманами на религиозные темы, а весьма подготовленный в богословском отношении православный миссионер («философ»), причём, нерусского происхождения - «Иерусалимлянин» (как, вероятно, и способствовавший его канонизации тверской соратник - игумен со столь же характерным прозвищем «Цареградец»).
Историк Н.С.Борисов предположил в своей книге «Иван Калита», что его проповедь целенаправленно была приурочена именно к 21 апреля: «Отражением религиозной борьбы тех лет, - пишет исследователь, - стала история гибели в Болгарах купца Феодора Иерусалимлянина. [...] Это произошло 21 апреля 1323 года. В этот день по церковному календарю празднуется память древнего христианского мученика Феодора, "иже в Пергии". Более того, память ещё двух мучеников с тем же именем празднуется накануне (Феодор Трихина, 20 апреля) и на следующий день (Феодор Сикеот, 22 апреля). Видимо, именно в день своих именин, подражая первым христианским мученикам, Феодор Иерусалимлянин решил публично исповедать свою веру перед иноверцами, за что и поплатился жизнью».(103)
Однако, в любом случае, скоропалительно и бессудно казнить знатного, богатого «гостя» (купца) за христианскую проповедь в городе, где проживало значительное число христиан и существовали христианские храмы, было бы действием весьма нелогичным. В связи с этим мне представляется обоснованной версия о том, что в данном случае - на фоне усиления позиций ислама - вновь имел место открытый и демонстративный межконфессиональный конфликт, направленный против христианской общины. А учитывая богословский авторитет и происхождение Феодора Философа Болгарского (Камского) (Феодора Иерусалимлянина), не стоит сбрасывать со счетов и приведённую С.Снежко версию о том, что тот, по-видимому, являлся «лидером переселившихся из Орды тюрок-христиан» и был «убит по приказу хана Узбека».(104)
По сути дела, при ханах Узбеке и его преемнике Джанибеке (правившем в 1342 - 1357 гг.) в Золотой Орде (Улусе Джучи) в целом и в «Булгарском улусе» в частности исламское большинство вновь взяло реванш над христианским меньшинством. По словам Е.А.Ермолина, задача христианизации Золотой Орды (Улуса Джучи) «была решена лишь частично». «Здесь сложилась довольно сильная и влиятельная христианская община, - пишет он, - но влияния её не хватило на реализацию плана Крещения Орды. В религиозной борьбе победил ислам. В начале 14 века он становится государственной религией, чему немало способствовали широкие контакты Орды с покорённым монголо-татарами мусульманским Востоком, в частности с Египтом».(105)
Но, одновременно, как полагает ряд исследователей, в это время под давлением ханов-исламизаторов происходил активный отток (бегство) на север - на Русь и в пограничные с русскими княжествами районы «Булгарского улуса» - отдельных представителей тюркской знати и целых групп населения (в первую очередь, исповедующих христианство). Тот же С.Снежко пишет, например, что: «Основная масса христиан появилась на берегах Волги после реформ Золотоордынского хана Узбека (попытки превратить многоконфессиональную и толерантную ко всем религиям Золотую Орду в исламскую теократию)».(106)
«После правления хана Узбека исповедовать Христа, не опасаясь за свою жизнь и жизнь своих близких, татарам было не просто, - писал М.С.Глухов. - Казалось, что после его правления все татары стали мусульманами, но факты существования групп православных татар вплоть до взятия Казани Иваном Грозным, предки, которых не имели никакого отношения к мусульманам, говорит нам об обратном.
На землях Рязанского княжества в конце XIII в. образовались Тогайский, Наровчатовский и Темниковский улусы Золотой орды, где широко стало распространяться православие (территория современного Мещёрского края). Здесь появились первые на Руси казаки, официально признанные как служилое сословие, выходцы из Золотой Орды. Упоминаются с 40-х гг. XV в. названные от места начального поселения - Городец-Мещерский Городецкими казаками.
Татарский мурза Чета (в крещении - Захарий, родоначальник известных в России аристократических фамилий Годуновых, Сабуровых, Вельяминовых-Зерновых и др.) вместе с приближёнными добровольно принял православие и в 1330 г. основал под Костромой знаменитый Ипатьев-Троицкий монастырь».(107)
Между тем, политика исламизации «коренной» Золотой Орды (Улуса Джучи) не была доведена до своего логического завершения - христианство, язычество и другие верования так и не были окончательно искоренены на её территории, а «качество» самого ислама в его «ордынском» исполнении, в сопоставлении с классическими восточными «эталонами», оставляло желать лучшего, что в совокупности и стало, как известно, одним из поводов для «усмирения» этого государства в 1390-х гг. основателем и Великим эмиром империи Тимуридов Тамерланом (Тимуром) (1336 - 1405).
«Особенно жестокому погрому, - пишет на сей счёт казанский историк А.Г.Мухамадиев, - подверглись города центральных районов, т.е. Поволжье. В некоторых татарских источниках разрушение, например булгарских городов, Тамерланом воспринимается как наказание за то, что они забыли Бога. Видимо, беспощадные, фанатичные избиения горожан воинами Тамерлана можно объяснить как месть за их веротерпимость. Действительно, в татарских городах наряду с мечетями стояли и православные, и католические храмы. Сын Тамерлана Мираншах, например, после захвата татарского города Азака (Азов) предал смерти всё христианское население. Христианское население другого татарского города Каффы (Феодосии) также было перебито войсками Тамерлана».(108) После 1395 г. исчезли упоминания и о католических епархиях в Сарае, Анапе и Алмалыке (хотя в 1400 г. в Северной татарской викарии и сохранялись ещё четырнадцать монастырей).
Понятно, однако, что Тамерлану (Тимуру) и его наследникам - при всём их на то желании - не удалось добиться полного уничтожения христианского населения Золотой Орды (Улуса Джучи), тем более что среднеазиатские «воины Аллаха» специализировались на разорении крупных населённых пунктов. Вполне логичным было бы также предположить, что уцелевшие после нового «исламского погрома» группы тюрок-христиан (а также - тюрок-язычников) постепенно переместились в более безопасную для них, труднодоступную для тамерлановских «зачисток» местность - на тот же пограничный с русскими княжествами север, где и осели.
При этом очевидно также, что вся накопившаяся за многие века в разных местах значительная «масса» христианского населения (в том числе, тюркского) не могла без следа «схлынуть» в историческое небытие, но и строгое следование религиозным предписаниям в таких условиях представлялось для разрозненных групп последователей различных направлений в христианстве практически неосуществимым. В данной связи М.С.Глухов предположил, что «христианские понятия у предков кряшен [...] деградировали», и им «на смену пришло некое двоеверие с элементами шаманизма, тенгрианства и т.п.».(109)
Это предположение, на мой взгляд, имеет под собой достаточно веские основания, так как похожая картина наблюдалась и в XVI - первой половине XIX вв. - после «второго крещения» кряшен («старокрещёных татар»), когда они были обращены в православие, но, по большей части, в силу языковой и, отчасти, культурно-бытовой несовместимости с «русским православием», не жили церковной жизнью, оставаясь в «законсервированном» двоеверческом (полуязыческом) состоянии. Примерно то же самое можно сказать и о чувашах, крещёных из язычества русскими миссионерами, у которых до сих пор (значительно сильнее, чем у кряшен) сохраняются пережитки язычества (что же касается чуваш, принявших под влиянием татар ислам, то они со временем практически полностью отатарились).
После распада Золотой Орды (Улуса Джучи) и перемещения политического центра бывшего «Булгарского улуса» в 1430-х гг. из Булгара (Болгара) в Казань, ставшей столицей нового государственного образования - Казанского ханства, «прирост» христианского населения происходил, главным образом, за счёт русских.
«После образования Булгарского улуса Золотой Орды (сер[едина] XIV в.) и особенно после создания на его основе Казанского ханства (сер[едина] XV в.), - отмечал М.С.Глухов, - местные русские в исторических источниках той поры всё чаще упоминаются как полоняники (угнанные в полон во время татарских набегов) и отпущенники (освобождённые от неволи, но добровольно оставшиеся среди татар бывш[ие] полоняники). Вместе с приезжими на договорных началах купцами из сев[еро]-вост[очных] русских княжеств они составляли заметную долю населения региона. Так, первые писцовые книги Казанского края отмечали: "Полоняники живут в татарских и чувашских сёлах и деревнях вместе с новокрещенами, и с татары и с чувашею", что их пашни были "не разделе с татарскими и чувашскими пашнями, смесь пополам". [...] Несомненно и безусловно, что в эпоху, когда не было национального самосознания, многие из этих этнически "русских" людей, живя среди многоплеменного населения края, в тесном окружении татар по обстоятельствам часто "отатаривались", знакомясь с местным укладом жизни, усваивая языки и нравы господствующего большинства».(110)
М.Г.Худяков указывал, в частности, что: «При освобождении русских рабов в 1551 году было возвращено на родину, по официальным сведениям, 60 тысяч человек, и нет никакого сомнения, что большая часть этого количества не могла постоянно находиться в Казани, а проживала по деревням, где рабы обслуживали своим трудом хозяйства помещиков. Тем не менее, после освобождения рабов-военнопленных, в Казанском ханстве осталось немало русских "полонянников", которые настолько прочно осели на землю и занялись хлебопашеством, что они не возвратились в Россию, а предпочли остаться на прежних местах, и здесь их застало русское завоевание».(111)
По его словам, прожив долгое время в плену, «рабы и вольноотпущенники забывали свою родину и, привыкнувши к местному краю, не имели желания возвратиться "домой", где всё для них уже стало чужим и где они потеряли имущество». «Бывали случаи, - отмечал М.Г.Худяков, - что долгие годы неволи истребляли у пленников не только память о родине, но заставляли даже забыть и отцов: по русской писцовой книге 1565 - 67 гг. в д[еревне] Нурдулатове жили русские полонянники, "а отцов своих имён, которого рода, сказали не помнят". Многие пленники переходили из христианства в мусульманство: среди них встречаются имена Сабанчейко, Девлятьдейко, Янчура, Теребердей и т.п. Сам автор "Казанского Летописца", усердный противник татар и мусульманства, во время 20-летнего пребывания в плену принимал мусульманство. После завоевания Казанского ханства русское духовенство вспомнило об отпавших и позаботилось об их возвращении в христианство. В 1593 году казанский митрополит Гермоген писал: «многие-де русские полоняники и неполоняники живут у татар и у черемисы и у чуваши, и пьют с ними и едят с одного и женятся у них... и те-де все люди также крестьянские веры отпали и превратились у татар в татарскую веру».(112)
Следует предположить, что значительная часть русских «полоняников» принимала в Казанском ханстве ислам лишь номинально, чтобы избавиться от рабского состояния, и их последующее - происходившее уже в условиях господства Русской церкви - «отпадение» (возвращение) в лоно православия происходило, по большей части, «автоматически». Наиболее ярким примером этому может служить судьба упомянутого М.Г.Худяковым русского православного священника Иоанна Глазатого (предполагаемого автора «Казанской истории»), принявшего ислам, долгое время жившего при ханском дворе, а после двадцати лет пребывания в мусульманстве - по взятии в 1552 г. Казани войсками Царя Ивана IV Васильевича - вновь вернувшегося в православие.
«Чересполосное» проживание части «полоняников» и «отпущенников» с чувашами и черемисами (марийцами) вполне может свидетельствовать о том, что данные группы русских ислам не принимали, пребывая либо в «остаточно христианском» («двоеверческом»), либо в языческом состоянии, и подвергаясь при этом частичной или полной ассимиляции.
«Иногда целые группы этнических русских, - писал М.С.Глухов, - усваивая татарский язык и местный образ жизни, постепенно совершенно теряли этническое лицо, превращаясь в "природных" татар. Так, определённо можно сказать, что большой восточно-славянский компонент, отразившийся в повседневном быту и даже на внешнем облике некоторых этнографических групп кряшен (н[а]пр[имер], елабужских), объясняется именно такими межэтническими процессами. На это, кстати, ещё в 1880-х гг. обратил внимание исслед[ователь] Б.М.Юзефович, отметив, что "предки их (елабужских кряшен. - М.Г.) населяли некогда земли к западу от Казани..."».(113)
Русское (православное) население крупных городов Казанского ханства, безусловно, также не могло не оказывать воздействия на религиозную ситуацию, тем более, что само это государство долгое время - с 1487 по 1521 гг. - находилось под протекторатом Великого княжества Московского, а в дальнейшем - вплоть до 1552 г. - здесь постоянно происходила борьба между представителями «русской» и «восточной» партий, поочерёдно бравшими верх друг над другом.
О масштабах русского присутствия в Казани в начале XVI в. наглядно свидетельствуют описания антирусского (антиправославного) погрома, учинённого здесь с подачи «восточной партии» в качестве провокационного «пролога» к войне 1505 - 1507 гг. «Целью этой войны, - писал М.Г.Худяков, - было искусственно задерживавшееся в течение столь долгого времени стремление к приобретению русских невольников, и соответственно этому война должна была начаться внезапным захватом огромного количества пленных; положение дел подсказывало план внезапного нападения.
Война началась русским погромом в Казани. 24 июня, в день открытия ежегодной Волжской ярмарки, русские купцы были убиты, товары разграблены и все русские арестованы. Русский посол М.А.Кляпик, незадолго пред этим прибывший в Казань для улажения(114) спорных вопросов, также подвергся аресту. Погром, сопровождавшийся резнёй и грабежом, принял стихийный характер и достиг грандиозных размеров, так как поощрение правительства и зажигательные проповеди духовенства подогревали ожесточение толпы, возбуждённой лозунгами фанатизма и бросившейся убивать и грабить неверных. Все русские, оказавшиеся в пределах Казанского ханства, а их было очень много в виду царившего пред этим глубокого мира, - обращены в рабство. Спрос на невольников был полностью удовлетворён, и множество русских было продано в рабство на азиатские рынки».(115)
Очевидно при этом, что в Казани, подобно армянской, должна была существовать и большая русская колония, что, в свою очередь, также предполагало наличие здесь одного или нескольких христианских (православных) культовых сооружений (церквей или часовен). На последнее обстоятельство косвенно указывает, в частности, упоминание о «старом кладбище Русском», где в 1529 г. был погребён святой мученик Иоанн Казанский: «И положено бысть тело его в Казани, в месте сокровенне, у леса, на старом кладбище Русском».(116) Помимо прочего, указание на «старое» предполагает и наличие к этому времени в Казани «нового» русского (православного) кладбища.
Помимо Иоанна Казанского (русского по происхождению), замученного мусульманами 24 января 1529 г. за отказ отречься от православия, известно, по крайней мере, ещё о двух подвижниках веры, которые до 1552 г. приняли здесь смерть за Христа и были затем прославлены в лике святых мучеников. Таковыми являлись Пётр Казанский и Стефан Казанский, убиенные в 1552 г. (память их отмечается 24 марта).(117) Причём, оба они, как сообщается, были из «татар» и обратились в православие из мусульманства.
Окончание следует
Игорь Евгеньевич Алексеев, кандидат исторических наук (г. Казань)
Доклад, прочитанный на научной конференции «Религиозный фактор в кряшенском национальном движении» (г. Казань, 9 сентября 2013 г.), проводившейся Приволжским центром региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований.
Сноски:
(53) См.: Малышев А.Б. «Христиане и христианство в среде золотоордынской аристократии// От Онона к Темзе. Чингисиды и их западные соседи = From the river Onon to Thames. Chingizids and Their Western Neighbors: к 70-летию Марка Григорьевича Крамаровского: [сборник]/ [ред.-сост.: В.П.Степаненко, А.Г.Юрченко]. - Москва: Издательский дом Марджани, 2013. - С. 144.
(54) Там же. - С. 146.
(55) См.: Алексеев И.Е. Археологические свидетельства христианского присутствия в Дешт-и-Кыпчак (По материалам выставки «Золотая Орда. История и культура» в музейном центре «Эрмитаж. Казань»)// Этноисторические и социокультурные проблемы самоидентификации кряшен. Материалы публичных чтений памяти учёного-кряшеноведа М.С.Глухова, состоявшихся 12 ноября 2005 года в г. Казани. - Казань, 2008. - С.с. 92 - 97. - (Кряшенский приход г. Казани, Общественная организация народности кряшен г. Казани)
(56) Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 73.
(57) Малышев А.Б. Указ. соч. - С. 146.
(58) Там же. - С. 147.
(59) Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 124.
(60) См.: Там же. - С. 74.
(61) См.: Полубояринова М.Д. Указ. соч. - С. 323.
(62) См.: Малышев А.Б. Указ. соч. - С.с. 157 - 158.
(63) См., например: Указ. соч. - С. 334.
(64) Малышев А.Б. Указ. соч. - С. 155.
(65) Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 74.
(66) См.: Полубояринова М.Д. Указ. соч. - С.с. 328 - 329, 334.
(67) Там же. - С.с. 333 - 334.
(68) Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 74.
(69) Ермолин Е.А. Святой великий князь Фёдор Ростиславич Чёрный, ярославский и смоленский. Взгляд с порога III тысячелетия// Academia.edu [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: - http://www.academia.edu/505658/_._III_._1999#
(70) Восточная татарская викария была учреждена в ильханидском Иране. - И.А.
(71) См.: Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 75.
(72) Там же.
(73) См.: Там же.; Малышев А.Б. Указ. соч. - С.с. 148 - 152.
(74) См.: Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С.с. 75 - 76.
(75) См.: Ахунов А.М. Указ. соч. - С. 45.
(76) См.: Лауфер Б. Очерк монгольской литературы/ Перевод В.А.Казакевича, под редакцией и с предисловием Б.Я.Владимирцева. - Ленинград: Государственная Академическая Типография (Издание Ленинградского восточного института имени А.С.Енукидзе), 1927. - С. 90.
(77) См.: Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С. 115.
(78) Шильтбергер И. Путешествие по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год/ Перевод со старонемецкого Ф.К.Бруна, издание, редакция и примечания З.М.Буниятова. - Баку: Издательство «Элм», 1984. - С.с. 34 - 35. - (Академия наук Азербайджанской ССР)
(79) Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С.с. 114 - 115.
(80) См.: Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С.с. 76 - 77.
(81) Малышев А.Б. Указ. соч. - С. 159.
(82) Крамаровский М.Г. Указ. соч. - С. 126.
(83) См.: Смирнов А.П. Армянская колония города Болгара// Материалы и исследования по археологии СССР. - № 61 (Труды Куйбышевской археологической экспедиции. Т. II). - Москва: Издательство Академии наук СССР, 1958. - С.с. 330 - 331.
(84) См., например: Старостин П.Н. Армянская колония// Татарская энциклопедия: В 5 т./ Гл. ред. М.Х.Хасанов, отв. ред. Г.С.Сабирзянов. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2002. - Т. 1: А - В. - С. 181.
(85) Смирнов А.П. Армянская колония города Болгара. - С. 343 - 344.
(86) Там же. - С. 357.
(87) См., например: Армянская слобода// Татарская энциклопедия: В 5 т./ Гл. ред. М.Х.Хасанов, отв. ред. Г.С.Сабирзянов. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2002. - Т. 1: А - В. - С. 181.
(88) См.: Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства/ Репринтное воспроизведение издания 1923 г. - Казань: Фонд ТЯК, 1990. - С. 197.
(89) Остатки христианского кладбища были обнаружены здесь и впервые описаны профессором Императорского Казанского университета Н.Ф.Высоцким. - И.А.
(90) Смирнов А.П. Армянская колония города Болгара. - С. 331.
(91) См.: Смирнов А.П. Армянская колония города Болгара// Материалы и исследования по археологии СССР. - № 61 (Труды Куйбышевской археологической экспедиции. Т. II). - Москва: Издательство Академии наук СССР, 1958. - С. 331.
(92) Измайлов И.Л. Волжская Булгария в IX - первой трети XIII века: становление социальной, религиозной и этнополитической структуры общества: Автореф. дис. ... докт. ист. наук: 07.00.06. - С.с. 57 - 58.
(93) Полубояринова М.Д. Указ. соч. - С. 328.
(94) Смирнов К.А. Святилище в урочище Ага-Базар// Материалы и исследования по археологии СССР. - № 61 (Труды Куйбышевской археологической экспедиции. Т. II). - С.с. 457 - 458.
(95) См., например: Сингатуллина А.З. Джучидские монеты поволжских городов XIII века. - Казань: Издательство «Заман», 2003. - С.с. 106, 145, 173.
(96) См.: Полубояринова М.Д. Указ. соч. - С.с. 311 - 312, 334.
(97) Полное Собрание Русских Летописей, изданное по Высочайшему повелению Императорскою Археографическою Комиссиею. - Том 21 (первая половина). - Книга Степенная царского родословия. - Часть первая. - С. 309.
(98) Ермолин Е.А. Указ. соч.
(99) Почекаев Р.Ю. Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. - Санкт-Петербург: Издательство «ЕВРАЗИЯ», 2010. - С. 92.
(100) Там же. - С. 97.
(101) Полное Собрание Русских Летописей, изданное по Высочайшему повелению Археографическою Комиссиею. - Том 10. - VIII. Летописный Сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою Летописью (Продолжение). - Санкт-Петербург: «В типографии Министерства Внутренних Дел», 1885. - С.с. 188 - 189.
(102) См.: Нигматуллин Н.Ш., Жолобов А.И., Спиридонов В.А. Судебно-медицинская идентификация древних захоронений в государственном автономном учреждении здравоохранения (ГАУЗ)// Приволжско-Уральская Ассоциация судебно-медицинских экспертов. БУЗ УР «Бюро судебно-медицинской экспертизы МЗ Удмуртской Республики». Кафедра судебной медицины ГБОУ ВПО «ИГМА Минздрава России» [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: - http://izh.sudmed.ru/d/Nigmatulin_01d.pdf
(103) Борисов Н.С. Иван Калита// Электронная библиотека ModernLib.Ru [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: - http://modernlib.ru/books/borisov_nikolay_sergeevich/ivan_kalita/read_10/
(104) Снежко С. Указ. соч.
(105) Ермолин Е.А. Указ. соч.
(106) Снежко С. Указ. соч.
(107) См.: Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С.с. 115 - 116.
(108) Мухамадиев А.Г. Древние монеты Казани. - Казань: Татарское книжное издательство, 2005. - С. 162.
(109) См.: Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С. 115.
(110) Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С. 123.
(111) Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства/ Репринтное воспроизведение издания 1923 г. - С. 213.
(112) Там же. - С.с. 214 - 215.
(113) Глухов М.С. Христианство в тюркском мире. - С. 123.
(114) Так в оригинале. - И.А.
(115) Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства/ Репринтное воспроизведение издания 1923 г. - С.с. 60 - 61.
(116) Цит. по: [Барсуков Н.П.] Источники Русской Агиографии. - Санкт-Петербург: Типография М.М.Стасюлевича, 1882. - Стб. 243.
(117) См., например: Там же. - Стб. 542.
(118) См.: Чуваши: история и культура. - С. 160.
Иллюстрации:
5. Васнецов В.М. «Иоанн Казанский» (Государственная Третьяковская галерея).
6. Икона «Казанские святые с избранными святыми на полях» (Святители Гурий, Варсонофий, Ермоген, Герман, мученики Пётр и Иоанн Казанские, Авраамий Болгарский, Стефан Казанский) (начало XX в.).
