Начинаем публикацию книги Андрея Дмитриева, посвященной церкви Всех Святых Приозерска (Кексгольма). Напоминаем, что сейчас решается судьба храмов Приозерского подворья Валаамского монастыря:
Начало соборного обсуждения судьбы Приозерского подворья и приписных храмов Валаамского монастыря,
История создания Приозерского подворья Валаамского монастыря,
***
ПРЕДИСЛОВИЕ
В конце XIX столетия, когда в небольшом городке Кексгольме - уездном центре Выборгской губернии, - на территории старого православного кладбища, был возведён храм Всех Святых, по данным Святейшего Синода, в России ежегодно строилось от 600 до 900 храмов1. Понятно, что в масштабах громадной страны появление ещё одной новой церкви где-то «на задворках великой империи» должно было стать событием вполне заурядным. Должно было, но не стало.
Храм возводился в 1890-1892 годах на средства купеческой дочери Евдокии Васильевны Андреевой (1800-1872) - согласно её предсмертной воле. Однако духовное завещание благотворительницы ждало своего исполнения целых двадцать лет. Живейшее участие в этом деле приняли не только представители местной православной общественности, но и церковные иерархи и влиятельные политические деятели, вплоть до столичного митрополита Исидора и обер-прокурора Священного Синода К. П. Победоносцева. И потому в, казалось бы, частной истории небольшой кладбищенской церкви (одной из пятидесяти тысяч, разбросанных в то время по просторам великой России2), как в капельке воды, отражается самое существенное в трагической истории и Приозерья, и всей нашей державы.
В настоящем историческом очерке мы опишем земные, прозаические обстоятельства, объясняющие нашему обыденному сознанию, почему возникло столько препятствий к строительству Всехсвятской церкви, и далее проследим перипетии её судьбы, неотделимой от многострадального бытия того уголка российской земли, которую освящает этот Храм Господень. Хотя, конечно, как обыкновенно бывает в таких случаях, причины более существенные - духовного плана - могут оказаться сокрытыми от проницательного взора историка-профессионала, но открываются духовным очам человека верующего, по мере его любви к Богу-Истине.
Особая, возвышающая душу атмосфера духовной радости, благоговейное пение, «намоленный» воздух - многое указывает на то, что под немногими, чудом сохранившимися могильными плитами старого кексгольмского кладбища (первые захоронения здесь датируются 1760-ми годами3) почивают останки людей праведных, благоугодивших Господу своей добродетельной жизнью. Потому-то, волею Промысла Божия, уже в наши дни при первых же веяниях политической свободы именно Всехсвятская (или, как её называют неофициально, в память о благотворительнице, - «Андреевская») церковь в короткое время обрела новую жизнь и, более того, стала подворьем знаменитого нашего монастыря - Валаама. Как и когда-то в прошлом веке, рассыпались в прах все козни и враждебные «независимые обстоятельства», и Всехсвятская церковь вновь стала существенной и необходимой частью жизни многих приозерцев...
Храмы во имя Всех Святых сооружались на Руси обычно в память об убиенных на поле брани воинах, нередко при больницах и госпиталях, а чаще всего - на кладбищах. И это неудивительно: православному люду хотелось, чтобы, как говаривали в старину, «призываемы были Ангелы всех усопших на месте их погребения».
Немного уцелело Всехсвятских церквей за время коммунистического режима. Так, в Москве до революции было 6 храмов и даже женский единоверческий монастырь, освящённые во имя Всех Святых4, а в Петербурге - 4 таких церкви5. Ныне в Белокаменной действуют лишь 4 Всехсвятских храма (один из них, правда, возведён сравнительно недавно - в 1988 году)6, все же петербургские снесены богоборческой властью, кроме одного7.
Возводили храмы, как правило, на средства доброхотных жертвователей. В России прошлого столетия наиболее состоятельными из них были благочестивые купцы. В народе в память о благодетелях-храмоздателях обычно называли эти церкви не официальными наименованиями, а по имени дарителя. К примеру, в 1852 году на Волковом кладбище в Петербурге была освящена Всехсвятская церковь, прозванная по фамилии именитого купца Прокопия Ивановича Пономарева, на чьи средства она была возведена, - Пономарёвской8.
Наш приозерский храм не был в этом плане исключением. Как уже упоминалось, деньги на его постройку завещала незадолго до своей кончины уроженка Кексгольма Е. В. Андреева. И за церковью, хотя она была построена лишь спустя два десятилетия, закрепилось название Андреевской.
ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ АВДОТЬИ АНДРЕЕВОЙ
Сегодня мало что известно об Авдотье9 Васильевне Андреевой, но память о ней хранится народной душой. Ведь, несмотря на практически полную смену населения Кякисалми-Кексгольма, произошедшую в военный период (с 1939 по 1944 год), неофициальное, «народное» имя кладбищенского храма - «Андреевская церковь» - было, что называется, на устах у всех жителей Приозерска даже в самые неблагоприятные для верующих времена.
Родилась она 2 февраля 1800 года и принадлежала к старинному купеческому роду10. В семье её родителей, Василия и Анисьи Андреевых, было 6 детей. Сама она замужней жизни не изведала и дожила до преклонных лет, похоронив поочерёдно своих самых близких родственников.
Она всегда была известна благотворительностью. Так, в голодные годы она специально закупала в Петербурге провизию, главным образом муку, и раздавала её неимущим землякам. Значительную часть своего состояния Авдотья Васильевна употребила на нужды родного города: строительство новой школы, приходского дома, содержание сирых и убогих, освещение улиц, уплату городских налогов и т. д. Любопытно, что сама благотворительница была типичной карелкой с православно- русскими корнями: говорила она только по-фински, но, исполненная патриотических чувств, просила в школе, построенной на её средства, преподавать русский язык и упражнять детей в разговорной русской речи11.
В 1871 году, после смерти последнего из своих четырёх братьев, петербургского купца Фёдора Васильевича Андреева, бездетная Авдотья унаследовала довольно значительное по тем временам состояние - 105 709 рублей, не считая стоимости недвижимости.
Вскоре после получения наследства, 29 сентября 1871 года, Авдотья, во исполнение семейного долга, составила духовное завещание, в котором распорядилась как ранее принадлежавшим ей имуществом, так и собственностью, доставшейся ей от брата.
Приводим текст её завещания, точнее, - обратный перевод этого замечательного документа с финского языка12.
«ЗАВЕЩАНИЕ»
Во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Будучи не замужем и не имея наследников, я, Авдотья Васильевна Андреева, находясь в здравом уме и совершенной памяти, по собственной воле и без принуждения хочу выразить последнее волеизъявление касательно моей собственности и распоряжаюсь:
1) Православной церкви города Кексгольма выделить тысячу (1000) рублей, которую следует положить на счёт в Императорский государственный банк в Петербурге, а годовые проценты использовать на нужды церкви.
2) Такую же сумму - тысячу (1000) рублей - завещаю причту этой церкви для совершения постоянных поминальных молитв за моих родителей: Василия и Анисью, братьев: Фёдора, Николая, Александра и Ивана, мою сестру Настасью и за меня саму. Этот капитал также следует поместить под проценты в названный банк, а годовой доход распределять между служителями храма.
4)13 Кроме этого, завещаю церкви пятьсот (500) рублей для украшения алтарных дверей позолоченным серебром, две тысячи (2000) рублей - для возведения ограды вокруг церкви и пятьдесят (50) рублей - на оплату долга за колокола купцу Андрею Лисицыну14.
6) Для учреждения и содержания школы или нескольких школ в соответствии с Высочайшим распоряжением от 11 мая 1866 года15 завещаю сорок тысяч (40 000) рублей, которые необходимо положить под проценты в банк и доход использовать для содержания школ; в последних, по возможности, следует преподавать русский язык.
7) Для помощи мещанам города Кексгольма по оплате годовых налогов выделяю шесть тысяч (6000) рублей, проценты с которых следует использовать для погашения налогов.
8) Для устройства освещения на городских улицах завещаю городу тысячу (1000) рублей.
9) В фонд помощи убогим города Кексгольма выделяю три тысячи (3000) рублей, проценты с которых фонд может использовать по своему усмотрению.
10) Лютеранской церкви завещаю пятьсот (500) рублей для покупки люстры- паникадила16 за упокой моей души.
14) Неимущим женщинам купеческо-мещанского сословия выделяю пять тысяч (5000) рублей, с тем чтобы проценты с этой суммы магистрат ежегодно распределял среди наиболее нуждающихся.
15) Для покупки участка и строительства дома для священнослужителей православной церкви завещаю пять тысяч (5000) рублей и на его содержание - тысячу (1000) рублей.
19) Для строительства небольшой церкви при могилах моей, моих родителей и сестры выделяю двадцать тысяч (20 000) рублей; на содержание священно- и церковнослужителям и для ухода за могилами - шесть тысяч (6000) рублей. Если из вышеуказанной суммы, определённой на строительство церкви, останется часть денег, то их следует использовать на благоустройство церкви по усмотрению православной общины.
Генерал-майор Ф. Л. Гренквист.
В. Гренквист, Д. Бояринов, почтмейстер. купеческий сын.
А. Крогерус, доктор медицины и хирургии, городской врач г. Кексгольма.
М. Т. Стениус, младший советник юстиции.
1872 года, марта 4-го дня, вышеизложенное завещание заверено в городском суде Кякисалми.
Заверяю: от имени городского суда Ивар Экблом».
Исполнителем своей последней воли А. В. Андреева назначила городской магистрат.
Финская исследовательница, магистр гуманитарных наук из г. Лаппеэнранта Паула Кохо (уроженка Кякисалми) в уже упоминавшейся нами книге «Греко-кафолический приход Кякисалми на фоне 700-летнего периода существования крепости и города Кякисалми» (Иоэнсуу, 1995) отмечает, что Авдотья Васильевна сделала пожертвования по духовному завещанию также и Спасо-Преображенскому Валаамскому и Тихвинскому Богородицкому мужским монастырям, Воскресенской Новодевичьей обители в Петербурге (в тот период единственному женскому монастырю в столице, если не считать 8 «монастырских женских подворий» 17).
Кроме того, денежные суммы предназначались Благовещенскому мужскому подворью в Петербурге, состоявшему в ведении Священного Синода и предназначенному для епископов, которых вызывали для присутствования в Синоде, а также соседствующему с Кексгольмским на севере Тиурульскому Вознесенскому приходу и Александро-Невской богадельне в Петербурге18.
Завещание Авдотьи Андреевой, вовсе не исключительное для того времени, красноречиво свидетельствует о той пропасти, которая разделяет благочестивых русских купцов тех далёких лет и их сегодняшних незадачливых наследников - большую часть нынешних бизнесменов и торговцев. Во многих наших «новых русских» определённо чувствуется явный недостаток религиозно- патриотического духа...
Ведь смотрите: и о том, чтобы осветить ночной город, подумала Авдотья Васильевна, и о бедствующих вдовах, и о пастырях духовных. Не забыла о будущем страны - о детях - и обеспечила материально их научение благочестию и родному языку. Главное же - позаботилась о благоукрашении городского собора и возведении новой церкви на русском кладбище. Понимала, значит, что нет ничего важнее в жизни, чем спасение души человеческой от пут греха и смерти...
БОРЬБА ЗА ХРАМ
Судя по тексту духовного завещания, на нужды православного причта Андреева определила сумму в размере 36 550 рублей, в том числе на строительство и содержание прикладбищенской церкви - 26 тысяч рублей. Позже эта сумма, с 1882 года помещённая в банк под проценты, возросла. Кроме того, по некоторым другим сведениям, имевшимся в распоряжении финских исследователей истории Кексгольма, Е. В. Андреевой была выделена на сооружение новой церкви денежная сумма куда значительнее названной в её завещании - около ста тысяч рублей19.
Однако к строительству храма долгое время даже не приступали. Дело в том, что сразу после кончины Андреевой её завещание было оспорено в судебном порядке, по всей видимости, другими наследниками - родственниками её старшего брата Фёдора. После многочисленных заседаний дело было улажено: 13 апреля 1874 года истцы отказались от своих претензий, получив компенсацию в размере 30 тысяч рублей от собственности Ф. В. Андреева, находившейся в Петербурге. Окончательно завещание было узаконено на заседании Санкт-Петербургского городского суда 17 декабря 1874 года20.
В том же году, 1 ноября по новому стилю21, - как раз в тот день, когда лютеране и, по их примеру, живущие в Финляндии православные отмечают День Всех Святых (а также День Святителей Карельских и память бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана)22, одним из самых громких происшествий в Кексгольме был сильный пожар в самом центре города. Молнией зажгло двухэтажную деревянную усадьбу, где жила Авдотья Андреева. Сгорели и другие дома и лавки богатых купцов Андреевых.
Позже наследники, по всей видимости, решили, что им выгоднее не восстанавливать постройки, а продать с аукциона земельные участки в таком бойком месте. Вмешались члены городского магистрата, и весь квартал у центральной площади23 был приобретён в казённую собственность. В 1880 году на месте пожарища уже разбили парк24 - доныне излюбленное место гуляния горожан25. Не исключено, что эти события также задержали осуществление последней воли завещательницы.
Кроме того, промедление со строительством церкви в Кексгольме, на наш взгляд, как нельзя лучше характеризует общее состояние Православия в Великом княжестве Финляндском в то время. В 1893 году в Петербурге по распоряжению синодального обер-прокурора К. П. Победоносцева увидело свет специальное издание, посвящённое этому вопросу. И любопытно, что сухая и выдержанная речь анонимных составителей этой книги, изобилующей цифровыми выкладками, вдруг прерывается горестными восклицаниями и печальными размышлениями, когда авторы описывают «удручающее состояние» именно наших, кексгольмских православных святынь. Приведём этот фрагмент:
«К Кексгольмскому собору принадлежат три часовни: две старых и одна новая26; в двух из них стёкла побиты, от одной27 потерян и ключ, а между тем время её построения относится к 1740 году и в качестве такой древности в инославном крае она требовала бы большего к себе внимания и почтения. В другой часовне внутри можно видеть на полу расколовшуюся икону; между тем эта последняя часовня сооружена, как значится в особой надписи, штаб- и обер-офицерами русской армии (Минского полка) и здесь же, по надписи, погребён в 1812 г. унтер-офицер названного полка. Так, названная "новая" часовня не пользуется большим вниманием прихода: кроме побитых стёкол, здесь бросается в глаза поломанное и неисправленное отверстие, в которое опускались пожертвования, а дверь часовни прострелена пулей.
Древняя крепостная церковь28, упразднённая в 1836 г., совсем не охраняется, даже чрез Царские Врата свободно проходят миряне. Ужас охватывает при подобных зрелищах»29.
Вот почему среди первых церквей, сооружённых в новообразованной (в 1892 году) Финляндской епархии, оказался и наш кладбищенский храм.
Но и городские власти не забывали о своём долге перед почившей. Во исполнение, пожалуй, главного пункта завещания - о строительстве церкви на русском кладбище (в северо-восточной части города) при могилах семейства Андреевых - кексгольмский бургомистр Мартин Теодор Стениус (1833-1893) сразу же обратился к архитектору Ф. А. Шёстрёму30, которому заказал чертежи будущего храма.
Франс Анатолиус Шёстрём (2.VII.1840, Або - 1.VIII. 1885, Гельсингфорс) специализировался на возведении православных церквей, одним из лучших его созданий считается русская часовня в шведском городке Торнис31. Когда проект был готов, его отправили для утверждения в Святейший Синод. Там чертежи были, однако, отвергнуты, причём без каких-либо разъяснений. Оскорблённый Шёстрём разрабатывать новый проект отказался32.
Представители православной общественности города проявляли беспокойство по поводу того, что церковь всё не начинают строить; многие были озабочены и тем, где находятся завещанные деньги и не используются ли они магистратом не по назначению. Эти слухи проникли в печать - не только в местную, губернскую, но и в столичную. В канцелярии выборгского губернатора и финляндского генерал-губернатора, а также в Синодальную контору и на Митрополичье подворье в Петербурге поступали жалобы и запросы и от духовенства Кексгольмского собора, к которому должна была быть приписана будущая кладбищенская церковь, и от некоторых влиятельных особ.
Видимо, первый поднял тревогу настоятель Кексгольмского собора в тот период33 священник Василий Николаевич Илътонов (ок. 1824 - 31.1.1887, Кексгольм). Имеющиеся в нашем распоряжении сведения об отце Василии весьма скудны: он родом из Петербургской епархии, в 1845 году окончил семинарию в Петербурге, с 1849 по 1857 год был священником в Нейшлоте, затем его перевели в Кексгольм34.
В начале 1877 года он отправил в Гельсингфорс, на имя генерал- губернатора Великого княжества Финляндского графа Николая Владимировича Адлерберга (1819 - 13.XII.1892, Мюнхен)35, пространное «прошение с приложениями», в котором жаловался на самоуправство местных, кексгольмских властей - «за удержание процентов на отказанный собору по духовному завещанию умершей купеческой дочери Евдокии Андреевой капитал - 36 550 рублей» и просил посодействовать «к принуждению <...> магистрата выдать оные»36.
Н. В. Адлерберг был известен не только своей военно-админи-стративной деятельностью, но и как христианский писатель, автор двух книг о паломничестве в Иерусалим, на Святую Землю37. Не удивительно, что этот благочестивый человек сразу же направил запрос выборгскому губернатору с просьбой «навести справки по этой жалобе» и «представить <...> отзыв»38.
Однако почему-то дело так и не сдвинулось тогда с мёртвой точки, и в октябре следующего, 1878 года этим вопросом занялся благочинный, священник Флоровский (настоятель Сретенской церкви в Царском Селе). Он послал донесение в митрополичьи палаты в Петербург о нарушениях, допущенных «исполнителем воли завещательницы Андреевой, Кексгольмским магистратом», недолжным образом хранившего деньги, завещанные на строительство церкви и приходского дома39.
Петербургский митрополит Исидор (в миру Яков Сергеевич Никольский, 1.Х. 1799, с. Никольское, Каширского уезда, Тульской губернии - 7.IX.1892, С.-Петербург), видный церковный администратор и богослов, конечно же, также забеспокоился о том, чтобы завещание Е. В. Андреевой было исполнено в точности. В том же архиве сохранилось его официальное отношение к финляндскому генерал-губернатору от 15 октября 1878 года. Его Высокопреосвященство просил графа проследить за тем, чтобы капитал Андреевой, который сокращался по причине падения курса русского кредитного рубля, был помещён в государственное казначейство, «как бы следовало по закону», а не хранился в самом магистрате. Любопытно, что митрополиту были известны какие-то обстоятельства, затруднявшие осуществление последней воли почившей: в том же документе он пишет губернатору, что само «употребление завещанного Андреевой капитала может последовать ещё не скоро»40.
Высокопреосвященнейший владыка писал: «...озадачиваясь сохранением капитала в надлежащем месте, долгом считаю просить Ваше сиятельство не оставить распоряжением о передаче находящегося в магистрате капитала Андреевой на хранение в государственное кредитное учреждение и о последующем почтить меня уведомлением»41. Н. В. Адлерберг, получив митрополичье послание, тут же, 31 октября, отправляет депешу выборгскому губернатору (отношение N 2119) с просьбой «представить <...> свой отзыв по изложенному ходатайству Митрополита Исидора»42.
Проходит более 7 лет. Накапливается бюрократическая переписка по делу о строительстве кладбищенской церкви в Кексгольме и пожертвованных на него деньгах. Одно из наиболее любопытных писем, также хранящееся в Выборгском областном архиве, датировано 28 января 1886 года и адресовано «господину, исправляющему должность выборгского губернатора». Его автор - «генерал от артиллерии, барон»43 - предписывает: «Ввиду того, что, насколько известно, вышеупомянутое строение ещё не воздвигнуто и что сказанные деньги завещаны на общеполезное предприятие, покорнейше прошу Ваше Высокоблагородие навести справки и затем донести мне о том, хранятся ли означенные деньги в благонадёжном месте, отдаётся ли надлежащим образом отчёт о них и кому именно, а также можно ли скоро предвидеть приведение в исполнение завещания в вышеозначенном отношении»44.
Видимо, и на это требовательное распоряжение последовала очередная отписка. И только в июле 1888 года завещанная на церковь сумма была сдана на хранение в банк, правда, почему-то на небольшой срок - всего на год. В расписке, присланной в качестве отчёта из Кексгольмского магистрата в Выборгское губернское правление, отмечалось, что эти деньги принадлежат «церковно- строительному фонду г. Кексгольма»45.
Наконец, ещё спустя без малого полтора года, выборгский губернатор получает новое предписание, на этот раз от преемника Адлерберга, генерал-губернатора Финляндии графа Фёдора Логгиновича Гейдена (1821-1900)46, который пишет: «По встретившемуся поводу прошу Ваше Превосходительство в скорейшем по возможности времени истребовать от Кексгольмского магистрата пояснение, в каком положении находится ныне дело о постройке на православном кладбище в Кексгольме церкви на завещанные умершею девицею Андреевой средства и не предвидится ли в близком будущем начатия работ по сказанной постройке, а о последующем не угодно ли будет мне немедленно донести»47.
Бургомистру М. Т. Стениусу приходилось время от времени давать объяснения вышестоящему начальству по поводу такого промедления. Он обращается на этот раз (через посредство графа Ф. JI. Гейдена) к главному правительственному архитектору в Гельсингфорсе Иоганну-Якобу Аренбергу. Тот согласился разработать проект церкви, хотя имел опыт строительства только лютеранских кирх и светских особняков.
ПРАВОСЛАВНЫЙ ХРАМ «ФИНСКОГО МИКЕЛАНДЖЕЛО»
Уроженец Выборга, он за свою жизнь построил на родной земле немало добротных культовых сооружений и зданий светского назначения, среди которых выделяются губернаторский дом в Выборге и гимназия в Гельсингфорсе (Хельсинки), где Аренберг исправлял должность главного правительственного архитектора.
Кроме того, он деятельно участвовал в реставрации внутреннего убранства (главным образом фресок) старейшего в Скандинавии обора в бывшей финской столице Або (ныне Турку), сильно пострадавшего в 1827 году от пожара.
Разносторонне талантливый человек, Аренберг, этот «финский
Микеланджело» (он, между прочим, увлекался живописью, выполнял эскизы знаменитых финских ковров ручной работы), оставил и богатое научное наследство. Поныне не утратил своего значения его труд «Финский орнамент» (Ч. I-VIII; 1878-1882), где он обобщил результаты своих многочисленных фольклорно-этнографических экспедиций в деревни Карельского перешейка и Северного Приладожья (волости Саккола-Громово, Каукола-Севастьяново, Хийтола и др.). Немалый интерес представляют его исследования, а также популярные статьи по этнографии48 и истории искусства, публиковавшиеся главным образом в финских и зарубежных периодических изданиях. Он основал Общество любителей прикладного искусства.
Именно ему поручалось курировать отдел Финляндии на Всемирных художественно-промышленных выставках в Париже (1878), Москве (1882), Копенгагене (1888) и С.-Петербурге (1890).
Пламенный патриот родной Суоми, он мечтал видеть её независимой и равноправной в кругу европейских держав. Может быть, поэтому подписывал все свои произведения, в том числе и публикуемую нами статью, так: «Jac. Ahrenberg» и произносить любил на французский манер - как Jaques [«Жак»].
Но, пожалуй, ещё больше Аренберг был известен как писатель-беллетрист - своими многочисленными рассказами, романами, путевыми очерками, которые он создавал и на финском, и на шведском языках, одинаково хорошо владея и тем, и другим. Некоторые его произведения были переведены на датский, немецкий, французский, английский языки. Образцы его бытописательной прозы публиковались и в «толстых» петербургских журналах рубежа веков. Особенно интересны исторические романы о жизни финских крестьян, попавших в Петровское время в крепостную зависимость, когда император начал наделять новозавоёванными землями на Карельском перешейке своих сподвижников. В 1894 г. Аренберг получил премию Шведского литературного общества.
Русские критики, однако, почти единодушно отмечали надуманность сюжетов и «протокольную» сухость изложения, присущие его писательской манере. Часто успех книг Аренберга (они нередко становились тем, что сейчас называют «бестселлерами») объяснялся их явной политической тенденциозностью, в духе финского «национального пробуждения»49. Известный петербургский филолог и журналист Ф. Д. Батюшков, кроме того, прозрачно намекал на то, что финский писатель не чуждается плагиата и в своей новелле «Ночь на Ладоге» (1895) воспользовался сюжетом рассказа Льва Толстого «Хозяин и работник»50...
Особенно удавались Аренбергу лишь пейзажи51, он тонко чувствовал природу родной Карелии, видел в ней отражение Красоты Небесной. Не потому ли и храм, созданный его творческим воображением, так поражает своей благолепной, изысканной красотой и, кажется, прорастает прямо из земли, подобно соснам, окружающим его. Кстати сказать, страсть Аренберга к сочинительству (а он был ещё и замечательным краеведом и мемуаристом) помогает сегодня буквально по крупицам воссоздавать прошлое той прекрасной земли, на которой нам суждено жить. Его обстоятельные воспоминания52 позволяют кое- что прояснить и в истории строительства Андреевской церкви...
Его чертежи ещё не были вполне готовы, когда генерал- губернатор граф Ф. Л. Гейден, известил Аренберга о том, что сам всесильный обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев выражает своё недовольство неисполнением воли составительницы завещания. Граф Гейден торопил Аренберга и обещал ему свою поддержку, как только проект храма будет доставлен для утверждения.
Действительно, вскоре проект был одобрен и документы отправили в Петербург. Там они пробыли несколько месяцев, и уже поползли слухи, что проект не прошёл. Граф Гейден обещал переговорить с синодальным обер-прокурором, но эти его хлопоты оказались безрезультатны. Надо сказать, что в эти годы (1886-1890) в должности начальника канцелярии по принятию прошений, приносимых на Высочайшее имя, состоял его родственник, видный судебный и общественный деятель граф Пётр Александрович Гейден (1840 - 15.VI.1907, Москва). Он был известен своими строго- православными взглядами и сострадательностью к ищущим справедливости. Не исключено, что и он принял живое участие в деле о кексгольмском храме.
Наконец, в октябре 1889 года Аренберг получил письмо от главы высшего управления Финляндии, министр-статс-секретаря Казимира Эрнрота53, с приглашением прибыть в Петербург для переговоров. В столице Аренберг удостоился приёма у самого обер- прокурора Константина Петровича Победоносцева (21.V.1827, Москва - 10.111.1907, Петербург)54. В своих воспоминаниях Аренберг рассказал о беседе с «философствующим министром». Победоносцев говорил о засилье лютеран в Финляндии, об их откровенно враждебной политике по отношению к Православной Церкви в этом княжестве.
Особое беспокойство обер-прокурора вызывало стремление различных миссионерских организаций, землячеств и братств «олютеранить» карельское население, издревле исповедовавшее православную веру. Аренберг всячески отрицал (самоочевидные, впрочем) утверждения Победоносцева о мерах, предпринимаемых финскими властями на местах по ограничению и даже искоренению употребления русского языка в официально-деловой жизни Финляндии. Кстати, в свете этих фактов становится понятно и пожелание Е. В. Андреевой (выраженное ею в завещании), чтобы в новых приходских школах, устроенных на её средства, детей обучали русскому языку.
Однако сегодня ясно и то, что государственные мужи того времени, и Победоносцев в том числе, немало заблуждались, полагая, что финский язык навязывается карелам чуть ли не насильно. Большинство православных Финляндии уже давно и по экономическим, и по социально-культурным причинам общались только по-фински (понимая лишь несколько ходовых русских фраз)55. Но это тем не менее нисколько не мешало им благоговейно почитать отеческую религию, которую они - как показала история - и позже, в суровых испытаниях нашего трагического столетия, не променяли ни на лютеранскую, ни на какую иную чужеземную веру.
Вопрос об утверждении проекта церкви ещё некоторое время оставался открытым. Вероятно, не совсем устраивали чертежи храма, его типично карельский архитектурный облик, в чём можно было подозревать демонстративное нежелание следовать русификаторским устремлениям Синодального ведомства. Наконец, усиленные хлопоты графа Гейдена и генерала Эрнрута увенчались успехом - проект всё же был утверждён. На больших ватманских листах с чертежами, озаглавленных «Проект церкви в Кексгольме»56, появилась резолюция на финском языке:
«Одобрено для осуществления и утверждено Святейшим Правительствующим Синодом, Обер-прокурором и Петербургским Митрополитом на условиях Отдела имуществ Императорского Сената.
В Хельсинки, 23 апреля 1890 г. 3. Ирьё-Коскинен»57.
Аренберг, повествуя обо всех перипетиях этого дела, упоминает, что обер-прокурор Святейшего Синода назвал его позже «упрямым финским ослом»58.
Сегодня мало что известно, как сами кексгольмцы добивались того, чтобы их город украсился новой церковью. Неутомимо деятелен был староста приходского собора Капитон Леонтьевич Каннин, беспрестанно поднимавший вопрос о кладбищенском храме в магистрате и даже - по некоторым сведениям - организовавший сбор дополнительных средств для будущего строительства. Но, видимо, главными ходатаями по делу об Всехсвятской церкви выступили кексгольмские приходские священники: Василий Николаевич Ильтонов и Аннинские - протоиерей Пётр Матвеевич и его сын, первый настоятель храма священник Иоанн Петрович.
По воспоминаниям внучки последнего, Марии Христофоровны Линдберг (проживающей ныне в Финляндии), отцу Иоанну приходилось неоднократно выезжать в Петербург в связи с хлопотами по сооружению церкви59. Любопытно, что многим рабочим, приехавшим в Кексгольм на строительство храма, захотелось связать свою судьбу с тихим приладожским городком: они остались здесь жить и поселились на улочках, прилегавших к храму с западной стороны. Таким образом возникло целое предместье Уусикаупунки («Новый город»). В 1905 году там уже проживали 153 человека. Позже по плану, утверждённому магистратом, здесь выделили под застройку ещё 42 земельных участка, и тогда вполне оформился «Новый город», на территории которого ещё накануне финской войны у многих православных кякисалмцев были свои усадьбы, например: у Александровых, Андреевых, Карповых, Павловых, Хмелевских. Напротив кладбища в 1894 году был построен и домик для сторожа обеих церквей60.
Строилась церковь Всех Святых в 1890-1892 годах. По определению отца игумена Сергия (Булатникова)61, восстанавливавшего храм уже на наших глазах, в конце 1980-х годов, возведён он в так называемом «неорусском» стиле. По своей задумке, отмечает отец Сергий, «он близок к валаамским храмам, однако здесь используются приёмы деревянной архитектуры - резные карнизы в наружном убранстве и в интерьере, что придаёт особую живописность и привлекательность»62. Строили церковь, по мнению отца Сергия, из прочного валаамского красного кирпича, - что, добавим от себя, как бы предвещало будущую тесную связь кладбищенской церковки со знаменитой обителью на Ладожском озере.
Освящал Всехсвятский храм 2 июня 1894 года первый архиепископ Финляндский Антоний (в миру Александр Васильевич Вадковский, 1846-1912) - выдающийся иерарх, богослов и проповедник, сумевший за короткое время служения в наших краях поднять дух православия в Финляндии; он много способствовал сооружению храмов, организации православных братств. Новая кладбищенская церковь была приписана, как уже говорилось, к городскому собору, расположенному на главной площади.
Якоб Аренберг задумал свой кексгольмский храм, следуя вкусам наступившей эпохи модерна. В архитектурном облике церкви, говоря языком искусствоведов, органично сочетаются элементы не менее пяти различных стилей: древнерусского, романского, готического, классицистического, барочного. Так, горизонтальное и вертикальное членение форм характерно для классицизма, а полуколонны, которые служат лишь декоративным украшением, следует отнести к барокко. Не потому ли так прекрасен наш храм, что вобрал в себя память многих веков, отголоски великих культурных эпох в истории христианских народов?..
Итак, уже в 1892 году среди яркой зелени ухоженного православного кладбища возносилось ввысь стройное, удивлявшее своим изяществом сооружение, золотились на солнце купола, и все Святые предстательствовали перед Господом за умерших кексгольмцев...
Примечания:
1 Например, в 1892 году было построено 637 церквей, а в 1893-м - 680 [см.: Всеподданейший отчёт обер-прокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1892 и 1893 годы. - СПб.: Синодал. тип., 1895. - С. 21, 99 (паг. 3- я)]
2 В 1893 году, когда в официальных документах был зарегистрирован новопостроенный Всехсвятский кладбищенский храм в Кексгольме, в Российской империи насчитывалось 46 022 действующих соборов и церквей и 17 314 часовен [см.: Всеподданейший отчёт обер-прокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1894 и 1895 годы. - СПб.: Синодал. тип., 1898. - С. 13 (паг. 3-я)].
3 См.: Ильтонов В. Н., свящ. Рождественский собор в Кексгольме // Историко- статистические сведения о С.-Петербургской епархии: [В 10 вып.]. - СПб.: Изд. С.-Петербург¬ского епархиального историко-статистического комитета, 1875. -Вып. IV. -С. 101.
4 См.: Сорок сороков: Краткая иллюстрированная история всех московских храмов: [4 т.] / Собрал П. Г. Паламарчук. - М.: АО «Книга и бизнес»; АО «Кром», 1992-1995. - Т. I: Кремль и монастыри. - С. 329-332, 346-347; Т. II: Москва в границах Садового кольца. - С. 156-159; т. III: Москва в границах 1917 года. - С. 36-41, 470-471, 473; Т. IV: Окраины Москвы. - С. 534.
5 См.: Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Историко-церковная энциклопедия: В 3 т. - СПб.: Изд-во Чернышёва, 1994-1996. - Т. I. - С. 51; Т. II. - С. 191-193; Т. III.-С. 41, 171.
6 См.: Сорок сороков. - Т. I. - С. 278, 347; Т. II. - С. 158-159; Т. III. - С. 41.
7 В трёх случаях были даже снесены (или разобраны на дрова) сами церковные строения - соответственно в 1931, 1936 и 1942 годах.
8 См.: Добронравии К. П., прот. Слово на день освящения церкви во имя Всех Святых, устроенной на Волковском православном кладбище иждивением коллежского советника и кавалера Прокопия Ивановича Пономарёва. - СПб., [1953]. - 12 с.
9 Конечно, крещальное имя благотворительницы было Евдокия, но она предпочитала, чтобы её называли Авдотьей, и такое написание её имени встречаем, как правило, и в официальных документах.
10 Андреевы прибыли в Кексгольм вскоре после заключения Абоского мирного договора между Россией и Швецией в 1743 г. Один из представителей этого рода - Николай Андреев - в 1784 г. был избран вторым бургомистром. См. об этом подробнее: Koho P. Kakisalmen kreikkalaiskatolinen seurakunta taustanaan Kakisalmen 700-vuotias linna ja kaupunki sen ymparilla. - Joensuu, 1995. - S. 11. - (Karjalainen viesti. - 1995. - N 1); также см.: Дмитриев А. Русские купцы и заводчики Кексгольма: Из истории местного предпринимательства // Красная звезда. - [Приозерск], 2001. - 20 янв. (N 8/9). - С. 5.
11 См. об этом также: Дмитриев А. 1) Прогулка по старому Kakisalmi // Там же. - 1999. - 21 апр. (N 43). - С. 4; 2) На виражах истории: След на земле Авдотьи Андреевой // «МК» в Питере. - 2001. - 8-15 авг. (N 32). - Прил. «Приозерск». - С. 3; 3) Возрождая духовные традиции древнего края // Балтийский щит. - [Выборг], 2001. - N 3 (Сент.). - С. 10-11.
12 Опубликован он был финским учёным Яакко Сарканеном в обстоятельном труде «История Кякисалми», изданном в 1958 году в городе Лахти: Kuujo Е., Puramo Е., Sarkinen J. Kakisalmen historia: Kakisalmen kaupungin ja maalaiskunnan vaiheita. - Lahti: Kustantanut Kaki- saatio, 1958. - S. 602-603. Пользуясь случаем, приносим благодарность жительнице нашего города Наталье Павловне Гундыревой, осуществившей подстрочный перевод некоторых страниц финского исследования, в том числе и этого исторического свидетельства живого христианского милосердия и благотворительности, когда-то в полной мере присущих состоятельным кексгольмцам. Перевод (в сокращении) был впервые опубликован в статье, приуроченной к 125-летию со дня кончины А. В. Андреевой: Дмитриев А. «...Убогим города Кексгольма выделяю три тысячи рублей...»: Строительство Андреевской церкви было осуществлено благодаря одной особе купеческого рода // Красная звезда. - 1997. - 28 янв. (N 9). - С. 3.
13 Некоторые пункты документа (3, 5, 11-13, 16-18) не были приведены в труде финских учёных, так как, вероятно, с их точки зрения, не представляли большого общественно- церковного интереса. Далее будет упомянуто и о содержании этих опущенных пунктов завещания.
14 Кексгольмский купец Андрей Васильевич Лисицын был подрядчиком при строительстве Рождество-Богородичного собора на центральной площади Кексгольма, который он возводил в 1847 г. под наблюдением архитектора Луи Туллиуса Иоахима Висконти и «строительной комиссии, состоявшей из священнослужителей и почётнейших прихожан» [Ильтонов В. Н., свящ. Указ. соч. - С. 96].
15 Имеется в виду знаменитый царский рескрипт от 13 мая 1866 г., согласно которому предусматривалось проведение в жизнь, особенно в школьном деле, нового охранительного направления - с целью обуздать революционные брожения в молодёжной среде после покушения на императора Александра II в апреле 1866 г., совершённого Дмитрием Каракозовым. (В тексте завещания, вероятно, описка: «11 мая»). Следует отметить, что школа, построенная на средства А. В. Андреевой, открылась в 1876 г., причём денег хватило и на содержание этого учебного заведения в течение 21 года [см.: Koho P. Op. cit. - S. 11]. Вплоть до начала финской войны ежегодный процент от суммы в 160 тысяч марок, подаренной А. В. Андреевой городу, поступал на нужды начальной школы Кякисалми [см.: Kuujo Е., Puramo Е., Sarkinen J. Op. cit. - S. 753].
16 На выделенные по завещанию деньги для Старой лютеранско-евангелической кирхи 1759 года была приобретена великолепная люстра в виде короны со свечами [см.: Koho Р. Ор. cit.-S. 11].
17 См.: Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской империи и на Афоне. - СПб.: Кн-во П. П. Сойкина, [1910]. - С. 184-188.
18 См.: Koho P. Op. cit. - S. 11. - Здесь же (на s. 12) отмечается, что 8 500 рублей из наследства Андреевой было определено магистратом на строительство в 1895-1897 гг. водогрязелечебницы в Кексгольме.
19 См.: Kuujo Е., Puramo Е., Sarkinen J. Op. cit. - S. 604.
20 Ibid. - S. 603.
21 Великое княжество Финляндское, имея большие автономные права, уже в XIX веке перешло на Григорианский стиль, отвергнув благодатный Юлианский календарный стиль, по которому вплоть до 1918 года жила вся Россия и которого по сей день придерживаются те Православные Церкви, что остались верны святоотеческим заветам.
22 Этот праздник в Финляндии называется Пюхяйнпяйвя (буквально: «День Святого человека»), а в США - Хэллоуин.
23 В тот период она называлась Соборной, а позже стала именоваться Торговой (по-фински: «Кауппатори»), нне площадь официально называется «имени Ленина», а в краткий промежуток между финской и Великой Отечественной войнами носила имя командарма П. Е. Вещева.
24 См.: Koho P. Op. cit. - S. 12.
25 В послевоенное время он стал официально называться Петровским сквером - в память о посещении Кексгольма (18-23 октября 1710 г.) Петром I. Десятка четыре лет тому назад зародилась легенда о том, что якобы сам царь приказал разбить этот парк и светлейший князь А. Д. Меншиков вместе с другими «птенцами гнезда Петрова» сажали здесь первые липы.
26 Имеется в виду часовня, построенная летом 1863 г. «на берегу Вуоксы, при впадении её в Ладожское озеро <...> близ новой пристани» попечением порховского потомственного почётного гражданина Григория Михайловича Петрова (в тот период церковным старостой Кексгольмского прихода был его племянник, купец Николай Лисицын). В этой часовне с прибытием каждого ладожского парохода служили водосвятный молебен [см.: Ильтонов В. П., свящ. Указ. соч. - С. 101-103].
27 Речь идёт о так называемой Гаминовской, то есть Портовой, часовне, которая находилась в устье Вуоксы «близ старой городской пристани» и была «построена радением православных обывателей Кексгольма и ещё секунд-майора Кексгольмского полка Якова Яковлевича в 1740 году...» [см. там же. - С. 101]. Здесь находился местно-чтимый образ Похвалы Пресвятой Богородицы, спасшей город от эпидемии холеры в 1831 г., и начиная с 1832 г. сюда совершались два крестных хода: в Духов день и в праздник Покрова Пресвятой Божией Матери (в связи с началом и окончанием навигации на Ладожском озере). Обветшавшую часовню упразднили в июле 1863 г., когда была построена часовня у новой пристани [см. примеч. 26] и в неё перенесли четыре иконы, писанные в 1757 г. валаамскими насельниками и ими же в 1740 г. изготовленный сосновый крест [см.: Ильтонов В. Н., свящ. Указ. соч. - С. 99-102].
28 Имеется в виду самая первая каменная кирха на всём Карельском перешейке (денежные сборы на её строительство в Кексгольме санкционировал в 1681 г. шведский король Карл XI; освящали её 20 февраля 1692 г.). После освобождения города войсками Петра I в 1710 г. этот храм переоборудовали под собор Рождества Пресвятой Богородицы (службы начались в 1716 г.), а в 1836 г. его упразднили, так как здание дало трещину и начало разрушаться. Разобрали обветшавшее строение весной 1898 г. [см. об этом: Дмитриев А. П. История Корельской (Кексгольмской) епархии // Вуокса: Приозерский краеведческий альманах / Музей «Крепость Корела» и др. - СПб.: ИП Комплекс», 2001. - Вып. 2, т. I. - С. 173-174].
29 Православная Церковь в Финляндии / Напечатано по распоряжению Г<осподина> Обер- прокурора Св. Синода. - СПб., 1893. - С. 75.
30 Имя этого зодчего не раз искажалось в местной районке. Так, одна сотрудница краеведческого музея в 1986 г. ошибочно объявила архитектором храма какого-то (явно не существующего) «Сестрёмина», а через три года - не менее загадочного «Ф. А. Сироткина» (см: Красная звезда. - 1986. - 14 июня (N 72). - С. 3; 1989. - 13 июля (N 84). - С. 3). Вероятно, основывалась уважаемая исследовательница на данных той же «Kakisalmen historia» («История Кякисалми», s. 604), но была введена в заблуждение, неверно прочитав фамилию шведского зодчего Ф. А. Шёстрёма, - на языке оригинала: Sjostrom (в одном из падежей - Sjostromin).
31 Отметим, что Шёстрёму, кроме того, принадлежит выдающаяся роль в деле преподавания архитектуры как учебного предмета (здесь он во многих отношениях являлся первопроходцем). Он же основал первое в Архитектурное агентство в Гельсингфорсе (1872- 1876).
32 См.: Кии jo Е., Puramo Е., Sarkinen J. Op. cit. - S. 604. - К северу от Приозерска, в посёлке Куркийоки Лахденпохского района Карелии, ещё недавно стояла удивительной красоты лютеранская кирха высотой в 52,5 м - одно из вдохновенных творений Ф. А. Шёстрёма, созданное мастером в 1878-1880 гг. (она сгорела в 1991 г.).
33 Отец Василий возглавлял Кякисалмский приход с 1881 г., когда предыдущий настоятель, протоиерей Симеон Михайлович Скворцов (ок. 1810 - 3.III. 1893, Царское Село), ушёл на покой и переселился в Петербург [см.: Скроботов Н. А. Памятная книжка окончивших курс в С.- Петербургской Духовной семинарии с 1811 г. по 1895 г. - СПб., 1896. - С. 41]. До этого времени, с 1857 г. о. Василий служил вторым священником Кексгольмского собора.
34 См.: Справочный указатель соборов и церквей С.-Петербургской епархии и состоящих при них священнослужителей и приходов с предварительным обозрением состава епархиального управления за 1867 год. - СПб., 1867. - С. 137; Скроботов Н. А. Указ. соч. - С. 84. - Следует отметить, что представители рода Илътоновых, принадлежавшего к духовному сословию, проживали в Кексгольме-Кякисалми вплоть до 1939 г. Их дом находился по адресу: Питкякату, 41 (ныне сюда выходит правый торец дома N 36 по улице Ленина). На историческом православном кладбище (у его западной окраины) располагается довольно большой участок со склепами Ильтоновых, - разорённый в послевоенный период, этот уголок старинного погоста к середине 1990-х годов был благоустроен силами братии Валаамского подворья.
35 Граф Н. В. Адлерберг состоял в должности генерал-губернатора Финляндии с 1866 по 1881 год и одновременно был командующим войсками Финляндского военного округа.
36 ЛОГАВ. - Ф. I: Выборгское губернское правление Министерства внутренних дел Финляндии. - On. I. - Д. 3518: О строительстве церкви в Кексгольме (1877-1889 гг.). - Л. 6. - Здесь и далее документы, хранящиеся в Областном архиве в Выборге, цитируются нами по их рукописным копиям, выполненным в 1980-х годах сотрудницей Приозерского историко-краеведческого музея JI. Д. Пашкиной.
37 Адлерберг Н. В. 1) Из Рима в Иерусалим. - СПб., 1853; 2) En Orient, impressions et reminiscences. - S.-Pb., 1867.
38 ЛОГАВ. - Ф. I. - On. I. - Д. 3518. - Л. 6.
39 [Отношение Его Высокопревосходительства Митрополита Новгородского и С.-Петер¬бургского Исидора N 2856 от 15 октября 1878 г. к Его Сиятельству Г<осподину> Финляндскому Генерал-губернатору, графу Н. В. Адлербергу] // Там же. - Ф. I. - On. I. - Д. 3518.-Л. 5.
40 Там же.
41 Там же.
42 Там же. - Л. 4.
43 Письмо впервые было опубликовано в приозерской «Красной звезде», в номере от 14 июня 1986 г., сотрудницей местного краеведческого музея Л. Д. Пашкиной, которой не удалось разобрать подпись автора (см. заметку «Памятник архитектуры» на с. 3).
44 ЛОГАВ. - Ф. I. - On. I. - Д. 3518. - Л. 35.
45 Там же. - Л. 42. - См. сведения о переводе денег также в «Выписках из протоколов заседаний Кексгольмского городского магистрата» (Там же. - Ф. 99. - On.II. - Д. 20. - Л. 33-35 об.).
46 Граф Ф. Г. Гейден - генерал-адъютант, генерал от инфантерии и член Государственного совета - состоял в должности финляндского генерал-губернатора и командующего войсками Финляндского военного округа с мая 1881 г. по 1897 г.
47 ЛОГАВ. - Ф. I. - ON. I. - Д. 3518. - Л. 10.
48 Упомянем ценную брошюру, изданную на русском языке: Аренберг Я. Кустарное производство (SL0JD) В ФИНЛЯНДИИ: Краткое обозрение. - Гельсингфорс: Новая тип. Гувудстадсбладет, 1902. - 32 с.
49 См.: Абов Г. Образцы финляндских романов: (Библиографическая заметка) // Русская беседа. - 1896. - Октябрь. - С. 191-198; [Без подписи]. «Наши соотечественники». Гельсингфорс: (Корреспонденция «Нового времени») // Новое время. - 1897. - 10 дек. (N 7827).-С. 4.
50 [Без подписи]. Параллель между «Хозяином и работником» гр. Л. Н. Толстого и рассказом Аренберга «Ночь на Ладоге» // Новый журнал иностранной литературы, искусства и науки. - [СПб.], 1900. - Т. I, март. - С. 336.
51 См. об этом: Абов Г. Указ. соч. - С. 198
52 Ahrenberg Jac. Manniskor, som jag har kant. - Helsingfors, 1904-1914. - Bd. I-VI. - Перевод названия: «Люди, которых я знал».
53 И. К. Эрнрот занимал эту должность с 1888 по 1891 год.
54 К. П. Победоносцев состоял в этой должности с 14 апреля 1888 г. по 19 октября 1905 г.
55 См., например, об этом: А. К. Ш. Карельская миссия: (Действительность и пожелания) // Православный финляндский сборник. - Выборг, 1910. - N 1. - С. 64 - 65.
56 Копии этих документов, присланные в 1990 г. из архива финского города Миккеле, в настоящее время находятся в архивохранилище Всехсвятского подворья Валаамского монастыря.
57 Перевод кузнечненского жителя Альберта Егоровича Суомалайнена.
58 Kuujo Е., Puramo Е., Sarkinen J. Op. cit. - S. 605. - Буквально: «suomalainen harkapaa», то есть «финская бычья голова».
59 Письмо М. X. Линдберг от 12 января 1997 г. - Л. 2.
60 См.: Koho P. Op. cit. - S. 12.
61 См. о нём ниже.
62 [Сергий (Булатников В. Л.), игумен. О церкви Всех Святых в Приозерске]. - Л. 1-2. - (Рукопись).
(Продолжение следует)
3. Божий промысл в истории Приозерска
2. Храм - окно в небо...
1. Re: История церкви Всех Святых