Идеи и люди
Послеполуденная свежесть октября. Синее и прозрачное небо. Парк на «Речном вокзале» уже забрасывала желтая листва. Быстрым шагом Павел и профессор Ратников двигались вдоль слегка взволнованного ветром осеннего пруда. Торопясь на встречу, обсуждали летнюю историю с горящими торфяниками.
- Если бы эти пожары разрослись, ситуация стала бы запредельной. Куда людям деваться? - размышлял вслух обычно сдержанный и немногословный профессор из академии госслужбы. Иван Артемович Ратников - полковник в отставке. В свое время он повоевал, потом долгое время служил в министерстве обороны. - Тут только одно остается - эвакуация на Восток, за Урал.
- А способен сегодня народ к этому? А есть подготовленные «площадки», «запасные аэродромы»? - Павел оживленно поддерживал разговор. - Это же несколько миллионов людей! Их в чистом поле или тайге не высадишь.
Обсуждение продолжили уже за круглым столом, где собрались давние приятели. Друзья Павла, в основном офицеры, послужившие и повоевавшие. Встречались не только ради того, чтобы «хлопнуть по рюмке», да оглянуться в прошлое. Было здесь такое «развлечение» - анализ геополитики и геостратегии России. Заранее намечалась главная тема разговора, и беседа шла в режиме нормальной научной дискуссии. Никаких громких планов участники «круглых» столов не ставили перед собой. Скорее их объединяло желание видеть друг друга и сверять свои взгляды, приоритеты в столь бурном мире современной цивилизации. Центр стратегического взаимодействия - так называлась эта компания. Главная идея центра - превратить Сибирь и Дальний Восток в начало процветания России. Первоначально организация даже не имела никакого юридического статуса, а существовала как небольшая группа людей, связанных в прошлом совместной учебой в аспирантуре академии госслужбы и идеями освоения Востока России. Можно было только улыбнуться наивности этих людей - они ведь несколько лет назад всерьез думали, что способны каким-то образом влиять на судьбу страны. С годами эта наивность стала исчезать. И вот когда амбиции поубавились, тогда центр превратился в некую точку сбора, где люди просто обменивались своим мнением по какой-либо проблеме. На собственные деньги создали интернет-сайт, посвященный движению России на Восток. Свое экспертное мнение Центр стратегического взаимодействия время от времени доводил до руководства России. И в администрации президента, и в правительстве, и в совбезе прекрасно знали масштабный и очень амбициозный проект под названием «Берег «Р».
Сегодня собрались в небольшом помещении одного из государственных исследовательских институтов. Ратников делал основное сообщение на встрече. В его выводах рисовалась довольно мрачная перспектива раздела Дальнего Востока России на сферы влияния между США, Китаем и Японией. Предотвратить подобное можно было, по словам полковника, только путем целевого и стремительного заселения восточных территорий страны.
Прошло девять лет с того момента, как появилась первая статья Ратникова о стратегии освоения и заселения Востока России. Однако настоящего движения в этом направлении со стороны российской власти так и наблюдалось. Как-то один знакомый Павла из администрации президента, недобро свербя глазами, с сильным раздражением сказал: «Перестань ерундой заниматься. Забудь ты про свой «русский берег».
Тем не менее, то в научных статьях, то в аналитических записках чиновников, а то и в интервью крупных политиков периодически встречались выдержки из «Берег «Р». А однажды Павлу позвонил знакомый журналист из Владивостока.
- Поздравляю. Ну, вы круто развернулись. Сегодня полпред озвучил на всю страну ваши идеи, - журналист приморской газеты искренне радовался.
- Странно. Я пока об этом не слышал.
- Да, ладно, не шифруйся. Я тебе сейчас сброшу текст, который пресс-служба полпреда разослала. Читай и принимай мои поздравления.
Павел прочел полученный по «электронке» пресс-релиз. О проекте там не было ни слова. Это было интервью нового представителя президента на Дальнем Востоке, где рассказывалось о предстоящем переселении. Полпред точно описал, куда предполагается направить первые группы переселенцев. Оказывается самое привлекательное место для этого - район западного Приморья, в первую очередь, напротив Маньчжурска. Текст Павлу был очень знаком. Явно он его уже читал. Павел открыл журнал академии наук «Социологические исследования», нашел там свою статью. И убедился, что почти все выступление полпреда было полной копией целой страницы. С одной стороны, то, что это прозвучало из уст представителя президента очень даже неплохо. А, с другой, - из проекта была выхвачена лишь его небольшая часть и встроена в совершенно другую концепцию. В результате и сам этот кусок терял смысл. По проекту предлагалось сформировать на Востоке России мощное социальное ядро из людей, которые смогли бы по-хозяйски грамотно и бережливо распоряжаться богатейшими ресурсами Сибири и Дальнего Востока. Для этого нужно было в самых геополитически выгодных местах Востока создать гарантии для работы способных и талантливых. Нужно людям давать землю. Но не просто за то, что они поехали жить на Восток, а под конкретные планы на этой земле. Понятно, что и дома, и дороги надо строить. Главной дорогой, вокруг которой все и должно было закрутиться, как когда-то вокруг Транссиба, должна стать, по замыслу «Берег «Р», трасса от Санкт-Петербурга до Магадана или Камчатки. Дорога виделась где-то примерно между шестидесятой и семидесятой широтами.
Маршрут этой магистрали, по сути, был изучен еще в семнадцатом веке. Тогда казаки открыли путь на Камчатку, который шел из европейской части России до Урала через Соликамск, затем переваливал Камень, то есть Уральские горы, выходил на Тобольск, потом на Енисейск, Якутск, Охотск. Были и другие проходы к Тихому океану. Но этот считался самым оптимальным.
Также не нова была идея строительства трансконтинентальной магистрали в северных широтах. Некоторые ее фрагменты были проложены еще при Иосифе Виссарионовиче. Однако в проекте «Берег «Р» трасса обретала новую миссию - она становилась опорной линией целевого заселения Северо-Востока России, как в начале двадцатого века Транссиб.
Тогда, размышляя над ситуацией с пресс-релизом полпреда и гремя ключами, Павел закрывал оббитую коричневой кожей железную дверь московской квартиры. В длинном коридоре двое молодых парней выкатывали велосипеды. Лица серьезные и решительные. Эти московские парни собирались в поход на своих «великах».
«Может, на «Щуку» двинем», - выдвинул смелое предложение очевидно очень уверенный в себе бледнолицый парень помоложе. «Щука» - это район метро «Щукинская», километрах в семи от этих ребят с велосипедами. «Надо подумать», - принимая серьезное решение, взвешивал второй, глядя в невидимую точку так, словно ему открылись пути развития мировой цивилизации и от следующего шага зависела судьба планеты.
«Да, масштабы», - усмехнулся про себя Павел, вспомнив, как порой в глухой тайге доводилось километров по пятьдесят топать, даже забывая сделать такое важное и серьезное лицо.
- Иван Артемович, привет! Ты видел текст, который дальневосточный полпред озвучил? - позвонил на улице Ратникову.
- Пока нет - без особого интереса в голосе ответил тот.
- Сейчас вышлю. Это кусок моей статьи из «Социса», правда, без всяких ссылок.
- Понятно, - похоже Ратников зевнул, - обычное дело. Скорее всего, пресс-секретарь увидел это на нашем сайте, содрал и сунул шефу. Я предлагаю не напрягаться по этому поводу, а как-то обозначить, что идеи «Берег «Р» поддержаны на столь высоком уровне.
- Ну, да. Я, в общем-то, тоже примерно так думаю. Позвоню сейчас Лехе, пусть поставит на сайт.
Через несколько дней Павел отправил полпреду свою книжку, изданную малым тиражом. В работе был текст, скопированный пресс-секретарем. На удивление представитель президента через месяц отреагировал на подарок. Павел тогда работал в одном из институтов Российской академии наук и готовился к защите докторской. Однажды субботним утром позвонил замдиректора Института и тревожным голосом сообщил, что из администрации президента разыскивают и надо срочно перезвонить по такому-то телефону. В понедельник Павел уже сидел в кабинете полпреда. В ходе разговора немногословный и солидный представитель президента на Востоке с заметным восточным акцентом предложил должность своего помощника. В современной «Табели о рангах» эта должность считалась генеральской, предполагала большие полномочия, персональную машину с мигалкой, а также, как сказал один знакомый, «право заплывать за буйки».
Павел размышлял недолго. Ну, чего тут размышлять? Вернуться на родину, да не просто «на белом коне», а на черном «мерине» с мигалкой. И там уже развернуться со всеми своими идеями. Закончилась эта история через три месяца отказом от предложенной версии возвращения на Восток. В соответствии с негласной тарифной сеткой позиция помощника была весьма дорогостоящей. Конечно, полпред начал «крутить» и, в конце концов, в администрации Павлу сказали, что нужно сначала поработать на рядовой должности, а уж потом все будет как надо. С рядовой должности проект «Берег «Р» не получил бы никакого продолжения, а сам Павел в той ситуации просто превратился бы в приложение к компьютеру для набора текстов писем и распоряжений. В гарантию будущего назначения не верилось, определенный опыт подсказывал обратное.
Постепенно становились реальностью худшие прогнозы в отношении нашего Востока. Передали Китаю острова на Амуре. Теперь китайцы могли рассматривать Хабаровск на расстоянии автоматной очереди. Их самолеты, которые уже летали над островами, свободно контролировали все наши стратегические укрепления в районе дальневосточной столицы.
Аналитические записки по этим и другим темам от Центра стратегического взаимодействия направлялись на самый «верх», но никаких заметных результатов не давали. Из администрации и правительства приходили вежливые ответы за подписью начальника какого-нибудь отдела или департамента, где авторам торжественно выражалась благодарность, а их мнение обещали учесть.
Тем не менее, не смотря на пустые хлопоты по продвижению проекта в структурах власти, он оставался притягивающим ядром для многих стратегически мыслящих людей. Случались замечательные знакомства, проект становился предметом обсуждений и поводом для встреч, кому-то наполнял жизнь светлыми перспективами. В привычном смысле «Берег «Р» нельзя было назвать проектом, поскольку он не представлял собой какого-то выраженного в цифрах плана, не содержал чертежей и схем. Это была четко выстроенная, вполне обоснованная идея. Полномасштабное воплощение этой идеи могло бы всколыхнуть всю страну и дать жизненный импульс приунывшему русскому народу.
Конечно, были в стране проекты альтернативные «Берегу».
- Дух захватывает от того, как представишь, что здесь будет! - не скрывал искреннего восторга перед журналистами недавно назначенный ректор Тихоокеанского федерального университета Остап Малинецкий.
Это у Малинецкого дух захватывало от созерцания масштабной стройки на острове Русский. А каковы должны быть ощущения человека, увидевшего начало строительства новой Трансконтинентальной дороги, городков и деревенек вдоль этой трассы, обустройство вновь прибывших покорителей северо-восточного пространства России. Хотя, может быть, у впечатлительного Остапа перехватывало дыхание и дрожали руки вовсе не от воображаемых перспектив подготовки специалистов в новом университете. Ведь не совсем понятен был ответ на вопрос, кто там будет обучаться. Всем интересующимся людям было известно, что студентов, также как и всего населения на Дальнем Востоке постоянно становится меньше. Наверное, прекрасно осознавая это, Малинецкий публично заявлял, что здесь будут получать образование китайские студенты.
«Так это для китайцев, что ли, университет возводят?» - задавались наивным вопросом жители острова Русский, прекрасно понимая, что народ уезжает с Востока.
На фоне волн Японского моря, синего неба с чайками и огромных красно-желтых ягод шиповника должны вырасти к сентябрю великолепные корпуса будущего студенческого острова под названием «Русский». Множество бульдозеров, самосвалов и экскаваторов еще вовсю перемалывали остров. Международная стройка - здесь сновали представители различных наций и культур. Турецкие, китайские и таджикские рабочие возводили дворец азиатско-тихоокеанского образования и науки.
- Ультрасовременный университет на острове Русский, безусловно, нужен! Это прорыв в фантастическое будущее! Это наш Гарвард и Сорбонна на Дальнем Востоке! - размахивая руками, подводил итог своему выступлению на конференции в ярко освещенном зале Московского института международных отношений Заубер Фарадей, профессор-консультант Института анатомии современного менеджмента.
Анатомист З.Фарадей приехал в Россию в середине девяностых из Голландии. Сначала он занимался управленческим консультированием на кондитерской фабрике в Волгограде. Позднее перебрался к партнерам в Москву, где использовал свои способности в сфере ландшафтного дизайна, а через три года вошел в состав учредителей вышеназванного продвинутого Института. Там же он стал именоваться профессором, в общем-то, не имея никакого серьезного документа, подтверждающего свой научный статус. Одним из преимуществ Заубера было то, что он в совершенстве владел русским языком и имел некоторые пусть даже примитивные познания в русской живописи. Трудно было сказать, когда он обрел эти знания, но в Россию приехал уже хорошо «подкованным».
Публика, собравшаяся в МГИМО, тепло встречала Заубера Фарадея. Рыжеволосый профессор из Европы чаще всего носил потертый вельветовый пиджак желтого цвета, красную футболку, зеленые джинсы, и замшевые коричневые ботинки. Этот коренастый «анатомист», обладавший пронзительным и уверенным, а скорее даже самоуверенным взглядом, только что объяснил сидящим в зале, где спрятано истинное счастье России. И сделал это умилительно просто. Как же раньше-то до этого не дошли в общем-то неглупые русские парни! Ну, чего там говорить, - западные интеллектуальные технологии! Счастье России лежит, как оказывается, на Востоке. И в этом Фарадей был совершенно прав. Однако счастье это, по словам голландца, могло стать таковым, если управляющими восточными делами России будут Великобритания и США.
- Настоящие виски, ковбои и менеджеры есть только в штатах - этот веселый аргумент, который раскрасил зал непринужденным смехом и улыбками, касался необходимости укрепления координирующей роли США на Дальнем Востоке России. - Дальний Восток и Тихий океан - это как Англия и ее флот, - произнес явную глупость профессор Фарадей, пытаясь намекнуть на то, что Великобритания - морская держава, и в силу этого могла бы обеспечить России самое оптимальное использование возможностей, которые имеет наша страна, благодаря двум океанам - Северному Ледовитому и Тихому. Заубер подчеркнуто уважительно отозвался о большом стратегическом партнере России - Китае. Однако он отметил давнее недовольство Китая Японией. По его мнению, это скоро может перерасти в серьезное противостояние. В отношении Корейского полуострова профессор считал вопрос решенным: «Там будет единое, очень крепкое и дружественное нам, то есть, США, Великобритании и, конечно, Израилю, государство».
- А причем здесь Израиль? - шутя, спросил кто-то из зала.
- А мы всегда рядом, - с ласковой улыбкой бархатно произнес сидящий в первом ряду упитанный брюнет с умными внимательными глазами.
Северная Корея, со слов голландского профессора, в силу каких-то таинственных обстоятельств, сама инициирует слияние с южным соседом, с принятием его экономической и политической моделей.
Из всего зала, пожалуй, один Костя Кондратьев без всякого восторга смотрел на фестивального Заубера. «Такое возможно только через предательство» - категорично подумал Константин о возможности дружбы Северной Кореи и США.
Кондратьев уже не слишком сосредоточенно слушал выступавших. Он размышлял о своей работе в аппарате Госдумы, намериваясь в ближайшее время уходить оттуда. Около десяти лет назад он приехал в Москву из Благовещенска. В столицу его пригласил бывший начальник правового управления областной администрации, где раньше трудился Константин. Кондратьев в силу своих незаурядных профессиональных способностей вполне мог быть назначен на какую-нибудь высокую государственную должность. Однако в Москве эти должности уже были заняты. Его приличный стаж госслужбы вместе с умением и желанием работать не играли здесь никакой роли. Тем не менее, его приняли начальником юридического отдела в Минтопэнерго. Как и большинство людей небольшого достатка, приехавших в Москву по направлению или приглашению поработать на благо государства, Константин испытывал трудности с жильем и деньгами. Это в стабильное советское время, которое закончилось, когда Кондратьев еще учился в Благовещенском университете, человека приглашали в Москву на руководящую должность и сразу выделяли служебную квартиру.
Небольшую зарплату на госслужбе Константин пытался компенсировать заработком от чтения лекций в московских вузах. Он даже как-то успевал писать диссертацию, в связи с чем и оказался на собрании в институте международных отношений.
Тема конференции в МГИМО «Современная геополитика в бассейне Тихого океана» была близка научным интересам Константина. Он защищал диплом по вопросам истории международных отношений ведущих стран Азиатско-Тихоокеанского региона. А в диссертации сосредоточился на исследовании международных правовых отношений России и Китая в XVII - XX вв. Основной упор был сделан на анализе причин подписания и содержании Нерчинского, Айгуньского и Пекинского договоров между Россией и Китаем. Документы, с которыми работал Кондратьев, ясно показывали, что еще тогда англосаксы ловко манипулировали китайцами. Теперь, слушая Фарадея, этого голландского псевдопрофессора и менеджера по запудриванию мозгов, Константин опять убеждался в глубочайшем политическом коварстве и лицемерии англосаксов Англии и Америки.
А настоящий голландец, такой же настоящий, как и профессор, интенсивно вживлял в умы слушателей, совершенно абсурдные, бредовые, но так выгодные англосаксонскому миру, мысли.
Фарадей заговорил о передовом проекте развития дальневосточных городов. Он, то «по-профессорски» морща лоб, то улыбаясь, завораживал аудиторию своей добродушной открытостью и поразительным интеллектом. Говорили, что голландец был членом интеллектуального клуба «Менса». Хотя трезвый и непредвзятый взгляд на мир обнаружил бы в улыбке Заубера не то чтобы добродушие, а скорее какую-то туповатость. Константин тоже заметил эту особенность голландца.
Тем не менее, рыжий мужик из Амстердама блистал.
- Нужно начать строить университет на юге Приморья, а на следующем этапе передать его вместе с частью Владивостока в аренду Китаю. Это принесет баснословные доходы всему населению Приморского края! Молодежь получит за счет китайцев новый великолепный ВУЗ. На перерабатывающих предприятиях Приморья и в офисах американо-китайских компаний по производству новых технологий переработки дальневосточного сырья выпускники университета смогут обрести свое профессиональное счастье! - почти выкрикивал длинные лозунги Заубер Фарадей.
Идеи Фарадея обретали огромную популярность в научно-политических кругах Москвы, Санкт-Петербурга, самого Владивостока, и конечно Китая. Они были подхвачены рядом федеральных министерств. Молодые амбициозные замминистры, директора департаментов и вице-губернаторы уверенно понесли в жизнь безумные планы стратегического уничтожения Востока России. Планы заключались в создании огромных мегаполисов, образуемых из объединения территорий нескольких городов в единое целое. По замыслу этих проектировщиков мегаполис даст жизнь всему региону и кругом расцветут сады и потекут молочные реки. Хотя мечтой того же Фарадея были реки нефти и сады из ценных пород деревьев. И нужно было сделать так, чтобы этой нефтью, лесом и прочими природными радостями смогли спокойно распоряжаться лучшие люди на Земле. Кто есть лучший - определяет некая комиссия из лиц, сильно напоминающих самого голландца. А мегаполисы были нужны для того, чтобы стянуть туда остатки населения восточных территорий, окончательно тем самым развалив сельское хозяйство. Деревни-то надо было совсем уничтожить. А, если вдруг разложившееся в виртуальном мире мегаполиса население запросит молока или мяса? Тогда ему можно предложить не слишком дорогой китайский продукт, произведенный на полях Дальней России. Простая голландская схема.
По этой схеме в Приморье приступили к созданию очень большого города под названием Большой Владивосток. Маленький Владивосток не нравился маленьким людям. Тем более, если в перспективе часть Владивостока отдавать в аренду Китаю, то нужно позаботиться, чтобы это была солидная часть. Получится, что и не весь Владивосток сдали и за аренду деньги немалые урвали.
Институт анатомии, с которым был связан Фарадей, отхватил целый пакет очень выгодных заказов на разработку стратегий социально-экономического развития нескольких городов Восточной Сибири и Дальнего Востока.
Маньчжурск тоже заказал Фарадею такую стратегию. За сумму, равную затратам на возведение приличного коттеджного поселка, стратегия была разработана и утверждена. Конечно, были некоторые трудности - разработка стратегии требовала знания многих закрытых и даже совершенно секретных данных о состоянии города. Здесь ведь располагались крупнейшие на Дальнем Востоке предприятия, в том числе оборонные, стояли воинские части особого назначения. Сам город представлял собой важнейшую геополитическую точку России на побережье Тихого океана. Однако шустрая команда аналитиков фарадеевского института с легкостью иллюзионистов получила доступ к секретной информации.
Самым большим авторитетом в Маньчжурске обладал мэр Владимир Разворотов. Поставленные им задачи выполнялись беспрекословно. Беспрекословно, по решению мэра, сотрудникам Института анатомии современного менеджмента, была предоставлена самая полная информация о Маньчжурске и Маньчжурском районе.
- Владимир Петрович, а никто не вякнет, что, мол, мы тут секретные данные выносим, чуть ли не иностранным шпионам способствуем? Этот Институт, ну Вы знаете, он же штатовским Агентством по развитию территорий финансируется. А это, чего греха таить, цэрэушная контора - аккуратно вводил в сознание мэра свои сомнения его осторожный помощник по безопасности.
- Ты че-то не то говоришь, - мэр, прищурившись, с подозрением посмотрел на помощника, - Возьми вон, налей себе. Я вот не пью, а тебе можно и даже нужно - он движением почти квадратной головы на толстой шее указал на бар с напитками - Да ты по-больше налей-то и разом хлопни, - рявкнул шеф. - Вот так.
Ты кто вообще? - спросил неожиданно мэр выпившего полный стакан отставного полковника налоговой полиции.
- Я - Ваш преданный помощник.
- Преданный, в смысле всегда готов предать? - мэр свирепо вгляделся в предупредительные глаза помощника.
- Никак нет, Владимир Петрович - отрапортовал прихмелевший, но тут же насторожившийся сотрудник.
- Ты помощник, а не предатель. Понял? - разряжая обстановку, доверительно поведал мэр.
- Так точно, - довольно напряженно и с заметным испугом поддерживал помощник.
- А кругом предатели. Понял? - спокойно, словно давно привыкнув к этому, как маленькому ребенку объяснял мэр. Владимир Петрович смотрел уже по-доброму и как-то устало.
- Так точно. Всех предателей будем выявлять и сажать на кол! - проявил рвение помощник.
- Вот. Выявляй. Выяви и доложи, кто передал этому московскому институту секретную, как ты говоришь, информацию. Всех выяви и список мне положи. И себя выявить не забудь, то есть включить в список, - мэр сделал паузу и опять неожиданно зло уставился на помощника - Это вы, козлы, должны безопасностью заниматься! А вы секретные данные раскрываете каким-то гастролерам! - рявкнул он. Помощник побледнел.
- Но ты знай, что я не предатель и никому про вас, козлов, не расскажу. Понял? - опять доверительно и почти ласково продолжил мэр.
- Понял! - автоматически, глядя стеклянными глазами в никуда, ответил помощник.
- Ну, тогда налей еще. Вон тот пузырь возьми. Мне тоже пять капель, - мэр отодвинулся от мощного кабинетного стола и развалился кресле. - Это коллекционная вещь. По Андрюшкиному заказу произведенная на его собственном заводе, - мэр задумался, казалось его серые глаза стали влажными. - Ладно, - словно прейдя в себя, - давай Андрюшку помянем. Какой мужик был, а? Здоровый. Вообще ничем не болел. А пуля - дура, - тут мэр опять замолчал и задумался. - Ей все равно больной или здоровый, предатель или цэрэушник.
- Ладно, вызывай машину. Поехали к Гороху, попаримся, - выпив Владимир Петрович стал выбираться из-за стола.
Горох был одним из самых крупных предпринимателей края. Он контролировал значительную часть международных перевозок. С мэром они были дружны с детства и всегда старались друг друга поддерживать. Отдыхать тоже старались вместе. На этот раз договорились повстречаться в полусотне километров от Маньчжурска в таежном замке.
Каменный, поросший мхом и увитый лианами лимонника и винограда, замок. Задняя стена его примыкала к довольно высокой скале, на вершине которой зеленели кедры. Полукругом это мощное изваяние окаймлял глубокий ров, по дну которого протекала горная незамерзающая река. На мощных якорных цепях опускался чугунный подъемный мост с вылитыми по краям бронзовыми уссурийскими тиграми. В стенах тускло светились закрытые жалюзи окна-бойницы. Все подъезды к этому месту были перекрыты, стояли запретные знаки и шлагбаумы. Летом замок вообще был не виден среди плотно стоявших друг к другу стволов амурского бархата, кедров, лиственниц и других удивительных растений приморской тайги. Таежные заросли были переплетены лианами актинидии, плоды которой напоминают по виду и по вкусу маленькие киви. Мощные кедры обвивал лимонник, чьи ягоды, семена и даже стебель способны вернуть бодрость совершенно обессилевшему человеку. Нависали над узкой каменной дорогой к замку толстые, толщиной в руку лианы дикого винограда, темно-фиолетовые гроздья которого становились сладкими после первых заморозков.
Зимой замок тоже трудно было различить даже с близкого расстояния. Он больше напоминал скалу над рекой. Кстати, река эта называлась Комаровкой, в честь выдающегося русского ученого, академика, исследовавшего природу Дальнего Востока, Владимира Леонтьевича Комарова. До пятидесятых годов двадцатого века река имела название Супутинка. В верховьях Комаровки до сих пор сохранился небольшой деревянный домик, в котором проживал знаменитый ученый-ботаник. Жилище это имеет круглое окно и чем-то напоминает китайскую фанзу. Сама река Комаровка впадает возле Маньчжурска в Раздольную, как раз в районе Хениной сопки, где стоит усадьба родителей Павла Громова.
Таежные места вдоль Комаровки, которую в детстве Павел чаще называл Супутинкой, были ему хорошо знакомы. И район той скалы, где теперь стоял мрачный, высотой с четырехэтажный дом замок тоже был известен Павлу. В детстве там он бывал в походах, а став постарше охотился с отцом на коз и кабанов. Порой за день проходили километров по тридцать в тайге по снегу. Как-то даже охотничью собаку пришлось на руках до зимовья тащить - устала по снегу пробираться, обессилила. Все это было еще в конце восьмидесятых - начале девяностых. Тогда тайга была погуще и народа в ней бродило поменьше. Вроде бы почти два миллиона людей за двадцать лет с Дальнего Востока выехало, а в тайге наоборот - приток населения. Поредела тайга, облысел Сихотэ-Алинь. Лес ведь беспощадно рубят - уничтожают. По железной дороге в сторону Китая идут груженые составы, везут даже запрещенный к вырубке кедр. Вот на этом лесе приморские ребята строят себе замки в тайге. Лесом и тем, что там растет и бегает, привлекает тайга. Дальневосточники считают, что государство, то есть правительство, которое сидит в Москве их бросило, поэтому нужно выживать самим. А тут уж кто, как может. Кто в Москву подался, кто в Америку, а кто в тайгу. Богата наша тайга. До сих пор сказочно богата. Кедровые орехи, тигриные усы и медвежьи лапы, элеутерококк и жэньшень, золото и вольфрам... В тайге много-много драгоценностей. Вот и зажили дальневосточники по принципу «прийди - возьми - продай». Покупателей хватает. «Куплю орехи» - таблички с этой надписью держат в руках каждой осенью вдоль приморских дорог дружные китайцы. Они массово по дешевке скупают сотни тонн ценнейших кедровых орехов и переправляют их на родину. Там уже из этого добра вырабатывается целебное масло, медицинские препараты и косметика. Позднее часть этой замечательной продукции возвращается обратно в Россию, но во много-много раз дороже самих кедровых орешков. Да ведь это не только с кедровыми орехами такая история. Из нашего необработанного леса, скупаемого китайцами также по-дешевке, обратно в Россию возвращается готовый стройматериал, невысокого качества мебель и даже бумага...
Мощный «леворульный» джип - серебристый «пятьсот семидесятый Лексус» с объемом двигателя пять с половиной кубов, утрамбовывая с хрустом снег, грузно проехал по чугунному мосту с гранитными тиграми и вырулил на автомобильную площадку слева от замка. Здесь встречал какой-то бородатый мужик в полушубке, норковой ушанке, ватных штанах и оленьих унтах. Этот высокий и жилистый мужик с грубым красноватым лицом неторопливо распоряжался по хозяйству. При необходимости мог остановить случайно забредшего в окрестности замка охотника, а то и незваную компанию каких-нибудь краевых чиновников или предпринимателей. Звали этого хранителя замкового очага Николай. Лет пятнадцать своей жизни он отдал тюрьмам и лагерям, а теперь вот нашел постоянную работу в живописных местах уссурийской тайги. Николай мог прожить в тайге в любой мороз без всяких замков и вообще без жилья. Он знал и по-своему любил этот чудесный таежный мир. Очень неплохо стрелял. С пятидесяти-шестидесяти метров в прямом смысле слова белку в глаз бил. За это качество добрые люди и приютили его в замке, чтобы он тут разные хозяйственные дела вел. Бывали случаи, что Коле и на «двуногих зверей», поручали поохотиться. В результате случалось, что пропадали в тайге неугодные Колиным работодателям предприниматели.
На площадке, куда подъехал «Лексус», уже стояли два новых черного цвета «двухсотых Крузера» с «левым» рулем.
Внутри на первом этаже замка - большой холл. Пол в холле покрыт плитами из дорогого камня оникса. Посредине - огромный камин со стопкой лиственничных поленьев рядом. Грубые неоштукатуренные стены из массивного камня. Похоже, это были большие куски скалы, увешанные тигриными и леопардовыми шкурами. На стенах помимо шкур - старинное оружие: какие-то пищали, мушкеты, мечи и сабли. Мебели в холле было очень мало: низкий стол из тиса с изогнутыми резными ножками располагался недалеко от камина. Плетеные кресла вокруг стола. У одной из стен стоял большой винный шкаф, также выполненный из тиса. В его нижней части находилась какая-то посуда, а верхние полки были заложены пыльными бутылями с вином и коньяком. Холл освещался пятью хрустальными люстрами: одна самая массивная висела посередине, а остальные - ближе к углам. Кроме того, на стенах были укреплены светильники в виде звериных голов.
За камином, у задней полукруглой стены находилась каменная лестница и лифт. Мэр с помощником в сопровождении Николая поднялись на четвертый этаж замка и по коридору прошли в просторный овальный кабинет. В середине кабинета стоял такой же овальный стол, за которым могло бы разместиться человек двадцать. Комната чем-то напоминала каюту. Может быть оттого, что окна были сделаны в виде иллюминаторов, на стенах - картины художников-маринистов. Сами стены имели цвет морской волны, а светильники на них в форме раковин морского гребешка. За столом на мощных тисовых стульях с высокими спинками, скорее похожими на трон, уже расположились пятеро: сам хозяин - седой и круглолицый Василий Иванович Горох, надменный бизнесмен Валерий Чарыш, ректор городского гуманитарного университета Арнольд Курицын. Там же сидели двое азиатов - один с широким мясистым лицом и тяжелым взглядом, другой щуплый и улыбчивый. Мэр тепло обнялся с Горохом и сдержанно кивнул остальным. Владимир Петрович расположился напротив Гороха, так что, находясь за противоположными краями стола, они оба оказывались во главе. Помощник по безопасности сел слева. Горох представил собравшихся. Азиаты были китайцами из Харбина, города основанного и построенного русскими в конце девятнадцатого века. Тогда это была столица Китайско-Восточной железной дороги, проложенной царским правительством к берегам теплого Желтого моря. До революции в Харбине в основном жили русские. Там выстроено множество православных храмов, где ежедневно проводились богослужения. И после революции Харбин оставался долгое время русским по духу городом. Один из центров русской эмиграции - город собрал в двадцатых годах прошлого века цвет русского народа - выдающихся писателей, художников, врачей, офицеров - тех, кто не принял новую безбожную ленинскую власть. Русские в Харбине жили прекрасно до сорок пятого года. А после появления Красной армии за какой-то совсем небольшой период времени русские, сумевшие не оказаться в советских и китайских тюрьмах, покинули Харбин навсегда. Исчез остров православной русской цивилизации на Дальнем Востоке. Теперь Харбин - современный преуспевающий китайский город. Православные храмы в большинстве своем разрушены, а те, что уцелели используются китайцами как музеи.
Сидевшие за столом китайские бизнесмены Вэнь Цзянь и Чжан Люнь были очень богатыми людьми. Занимались они не каким-то конкретным бизнесом, а контролировали несколько сфер, где делались деньги. Китайцы прибыли, чтобы договориться с русскими о строительстве в Маньчжурске гигантского торгово-промышленного комплекса. По сути, комплекс - это небольшой городок, состоящий из нескольких жилых кварталов, гостиничных сооружений, небольшого деревообрабатывающего предприятия, огромного торгово-развлекательного центра с просторными современными магазинами, ресторанами, аквапарком, кинозалами и прочей увеселительно-потребительской инфраструктурой.
Встреча в замке посвящалась обсуждению условий выделения площади под проект. Проект явно «лоббировался» ректором университета. У Курицына были давние связи с китайцами. Он еще пятнадцать лет назад стал активно селить китайцев в своем общежитии. Устроил на базе ВУЗа центр китайской философии и медицины. Даже помог появлению службы знакомств, которая, по сути, занималась сводничеством китайских мужчин и студенток. Причем все чаще сами студентки обращались к услугам службы, предлагая себя в качестве спутницы какого-либо состоятельного китайца. Благодаря своей «предпринимательской» деятельности Курицын спокойно и незыблемо занимал должность ректора несмотря ни на какие проколы. Главное российское ведомство по образованию держало ректора на хорошем счету и нередко поощряло его. В свою очередь тот был весьма благодарен руководителю ведомства, его замам и своим кураторам. Ежемесячно они получали очень богатые подарки из Маньчжурска. Главе отечественного образования очень нравился бурно развивающийся Китай и поэтому благодаря стараниям ректора, он приобрел в портовом Даляне небольшую симпатичную гостиницу. Конечно, покупка была оформлена на никому неизвестного человека. Иногда глава образования сам отдыхал в этой великолепной гостинице на берегу теплого моря, но в основном она служила надежным источником дополнительных доходов его семье.
Китайский проект не совсем устраивал только Чарыша, который сам владел несколькими торгово-развлекательными комплексами в крупных городах Приморья: в Маньчжурске, Владивостоке и Находке. Эта затея была для него приемлема в том случае, если он получал здесь существенную долю. Конечно, это не очень радовало китайцев. Чарыш был их конкурентом и, войдя в проект, со временем мог выдавить оттуда и самих китайцев. Горох и мэр поддерживали харбинских гостей. Горох был заинтересован в возможности увеличения объема перевозок в Китай через влиятельных китайцев. Мэр просто видел в строительстве комплекса большую пользу для своего личного бюджета.
- Быть по сему, - хлопнув мощной ладонью с короткими пальцами по столу, поставил точку в четырехчасовых переговорах с китайцами мэр. Договорились, что за предоставление площади под строительство и разрешение на него китайцы вносят определенную сумму, размер которой улыбчивый китаец должен был обсудить один на один с мэром и передать помощнику в течение трех дней наличными. Горох и Чарыш сами входили в состав учредителей, а мэр и ректор заводили туда своих жен. Помощник по безопасности тоже получал долю в проекте.
Земля под строительство комплекса выделялась на другой стороне Суйфуна (Раздольной) напротив Маньчжурска недалеко от села Скалистое. Это место уже облюбовали китайцы, внимательно в разное время года изучившие окрестности Маньчжурска.
- Шеф, но там же большой кусок земли принадлежит одному корейцу, - предупредил помощник мэра, когда они опухшие от ночных развлечений возвращались из замка в Маньчжурск.
- Ну и че ты предлагаешь? - с легким раздражением обратился мэр к помощнику.
- А че тут предлагать? Землю у корейца придется забрать. Продавать-то он ее вряд ли согласится. Он это место долго искал. Лошадок там теперь разводит. Ипподром строит. Короче, обосновался уже.
- А сколько там у него земли-то? - поинтересовался мэр.
- Да гектарчиков шестьсот. И весь этот кусок там лежит, где наши китаезы хотят.
- Так ты че, войну мне предлагаешь с корейцем?
- А че делать-то? По-другому не получится.
- У-у, - промычал про себя мэр, задумавшись.
- А все-таки, полковник, ты тупой. Тупой ты, урод, - ухмыльнулся мэр и потрепал помощника по щеке. Это означало, что нашел какое-то приятное для себя решение корейского вопроса. - Как там эти уроды московские поживают?
- Эти-то, шпионы голландские, которым мы стратегию заказали? - бодро уточнил помощник.
- Ну, да. Как ихнего рыжего начальника-то звать? Зубер Фрейд, что ли? Ты, короче, этого Зубера сейчас ко мне вызови, скажи, мол, базар есть, - сурово распорядился мэр.
- Так он же, этот хрен голландский сейчас в Москве.
- Ты давай, вызывай. Завтра в 15.00 он должен быть в моей приемной.
- Есть, шеф!
Звонок застал Заубера Фарадея на большой «тусовке» в Центре социальной справедливости, офис которого находился на Тверской недалеко от здания госдумы. Центр был местом сбора политиков, чиновников и разного рода экспертов. Встречи здесь устраивались, как правило, ради озвучивания каких-то новых лозунгов или тезисов одной из партий страны - «РОСА» - Российская организация социальных активистов. Под видом конференции участники встреч выступали перед телекамерами с набором программных заявлений. Иногда, чтобы продемонстрировать свою смелость и независимость, депутаты-росисты принимались громко критиковать президента и правительство и высказывать какие-то смелые идеи по совершенствованию государственного управления в России. Эти идеи доходили до ушей избирателей, создавали благоприятный образ партии и ее борцов, но воплощались они лишь иногда, когда аппарат президента и правительства сами заказывали эту смелую критику для принятия каких-либо популярных решений.
Заубер внимательно слушал выступления депутатов. Вдруг завибрировал лежавший перед ним на столе мобильный, разбуженный маньчжурским звонком. - Опять эти бандиты, - мелькнуло в голове голландца. - Добрый вечер, господин Пилипенко, - ответил Заубер в трубку, выходя из конференц-зала.
- До Вас не дозвониться, - выразил свое возмущение помощник мэра, - телефон Ваш отключен, связи никакой, а Вы нам срочно нужны. Шеф требует, чтобы завтра к 15.00. по Приморью Вы уже были у него.
- Да многоуважаемый Виктор Иванович, телефон у меня был отключен, я выключаю его ночью, когда ложусь спать, - хотя на самом деле у голландца был еще телефон, который он не выключал никогда. - Что касается моего прилета, то это невозможно так скоро. Завтра у меня запланирован ряд встреч с очень уважаемыми людьми.
Во время этого разговора в холл вышел Константин, который тоже оказался на конференции в Центре на Тверской и уже во второй раз встретил Фарадея.
- Маньчжурск - прекрасный город, но выбраться к вам я смогу не раньше, чем через неделю, - произнес Фарадей по телефону.
Неожиданно голландец поменялся в лице. «Хорошо, завтра в 15.00 я буду в администрации Вашего города» - отчетливо произнес он и отключил телефон. Тут же он позвонил своей помощнице, поручив приобрести билет на вечерний рейс Аэрофлота во Владивосток.
«Уже и Маньчжурск окучивают» - с грустью подумал Константин, услышав обрывок фразы Фарадея. Константин хорошо знал этот город. И сейчас в этом центре росов на него неожиданно накатила волна воспоминаний.
После окончания первого курса своего университета он был призван в армию. Служить довелось в отдельной парашютно-десантной бригаде под Маньчжурском. «ВДВ - не шутка, милая!» - дембельский альбом с таким эпиграфом лежал в чемодане Константина вместе с самыми дорогими для него вещами. Десантная бригада - школа жизни сержанта Кондратьева и всех, кто служил там. Перед отправкой роты в Приднестровье он был крещен в монастырской Церкви в пятнадцати километрах от Маньчжурска. С ним вместе приняли святое крещение еще сорок солдат. Батюшка отец Михаил, напутствуя после Молебна, перекрестил их со словами: «Да хранит вас Господь!». И в этот момент Костя почувствовал совершенно необъяснимое. У него возникла какая-то радостная уверенность, что он теперь с Богом. И что Бог всегда ежесекундно видит его, все-все знает о нем и любит его, как не может любить ни один человек. Наверное, далеко не с каждым это бывает, но Константин вдруг ощутил, что он уже ничего не боится. Не боится, потому что сам Господь, который сотворил этот мир и его самого, теперь с ним и хранит его...
В тот чудесный майский день батюшка крестил и Костиного командира - старшего лейтенанта Кирсанова. За год службы в бригаде Кирсанов стал главным Костиным учителем в этой школе жизни.
Игорь Кирсанов - настоящий русский офицер, десантник. Кирсаныч, как звали его между собой солдаты и офицеры. Уже не задолго до дембеля в одной из дивизий ВДВ, где проходил срочную службу, Кирсаныч сделал осознанный, лишенный ложной романтики, выбор. Тогда еще безусый сержант ВДВ Кирсанов поступает в знаменитую «Рязань». Это было такое время, что, наверное, половина нормальных пацанов Советского Союза мечтали поступить в Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознамённое училище! Конкурс - двадцать пять человек на место. Кирсанов поступил с первой попытки. Еще с гражданки многое умел. Родом из Иваново, где сильная школа каратэ, в которой он занимался с детства.
Прослужив несколько лет в маньчжурской бригаде, он был переведен в недавно сформированную дивизию спецназа ВВ в Питере. В первый же год службы капитан Кирсанов получает краповый берет. В нечеловеческих испытаниях при «сдаче на краповый берет» Игорь оказался лучшим среди всех солдат и офицеров. Когда попал в квадрат, где нужно держаться под ударами сильного и неутомленного противника, он не просто держался, но вел полноценный бой. Кто проходил этот квадрат, знает, что драться там невозможно - сил уже нет. Надо только стоять на ногах. Обычно в квадрате падают от первых ударов.
- Сайгончик, давай, мочи! - кричал офицер мощному солдату-спецназовцу, чтобы он не давал расслабляться противнику. Сайгончик старался «замочить» Кирсаныча, но встречал его отрезвляющие короткие удары.
Уже в спецназе Кирсанову присвоили капитана. Немногословный капитан Кирсанов назначается командиром разведроты. Постоянные командировки в Дагестан, на границу с Чечней.
- Ну как, повоевал? - спросил в телефон Константин, позвонивший Кирсанову сразу, как только перебрался в Москву.
- Всякое бывало, - ответил Игорь. Кирсанов всегда разговаривал так, будто выдавливал из себя слова. Говорил очень мало. Фразы у него получались короткие, увесистые и четко выражающие суть. Иногда в хорошем настроении, за столом он мог рассказать какую-нибудь историю, но всегда к месту.
- Ну, ты как? Целый? - продолжал спрашивать Костя по телефону.
- Да, вроде целый, - помолчав, словно разглядывая себя в зеркало, ответил Кирсаныч.
Полгода назад Костя был в командировке в Питере. Заходил к Игорю, но застал дома только его дочь. Тогда он подарил Иришке огромную плитку шоколада, а для Кирсаныча передал «Капитанский ром» - фирменный напиток, который делали в Маньчжурске.
- В октябре в отпуск пойду, приезжай, - предложил по телефону Кирсанов, - ром твой стоит - до твоего приезда не открываю.
- А капитана-то тебе дали?
- Да.
- Ну, значит ром в тему.
Кондратьев замотался с переездом, со своей новой работой. Да тут еще с новой жизнью в Москве у него начался чудный роман с красавицей Ольгой. В Питер в октябре Кондратьев не приехал. В декабре он отмечал свой первый день рождения в Москве. Уже появились друзья, собралась теплая компания, великолепный подарок от Ольги и она сама рядом в изящном вечернем платье... А настроение какое-то - не сказать, что унылое, но с налетом грусти. На Дальнем Востоке зимний день длиннее. А здесь уже в четыре часа - закат. За столом Кондратьев даже не стал выпивать. Глупо пошутил, когда разлили в рюмки: «Выпейте, покойничек иногда любил это дело». Отмечали долго, весело, с гитарой и песнями. А утром нужно было идти - дежурить на избирательном участке, выборы в Госдуму обеспечивать.
Лишь двадцать второго февраля, собираясь поздравить Кирсанова с Днем Советской Армии, Костя позвонил ему на службу.
- Сейчас дам тебе Кирсаныча послушать, - сказал Костя, сидевшей рядом Ольге. Он сам иногда копировал речь Кирсанова. У того была очень выразительная манера говорить.
- Алло, - произнес с радостным волнением Костя, когда сняли трубку.
- Дежурный слушает.
- Мне нужен капитан Кирсанов, - бодро сказал дежурному Кондратьев.
- Его нет, - как-то спокойно и безрадостно, словно поставив точку в конце долгого рассказа, ответил дежурный.
- Когда будет?
- Его не будет.
- А где он? - Константин по инерции продолжал задавать вопросы.
- Капитан Кирсанов погиб.
- Погоди, ты че несешь? - гул в собственных ушах и потемневшая комната уже перекрывали этот разговор с дежурным.
«Капитан Кирсанов погиб» - эти слова резанули по сердцу, остались шрамом на всю жизнь.
Капитан Кирсанов погиб ровно через месяц после своего тридцатилетия. Погиб, пытаясь вывести спецназ из окружения в чеченском Гудермесе. Это произошло 16 декабря 1995 года - в день рождения Константина.
- Где были тогда эти социальные активисты в красивых галстуках, произносящие сегодня модные слова об инновациях и модернизациях? - подумал Константин.
Тогда в Гудермесе отряд спецназа трое суток сидел в окруженной вонючими боевиками комендатуре. В течение трех суток к Гудермесу не могло подойти наше подкрепление. Кирсанов решил найти проход из окружения и одним броском вытащить раненых. Нарвались на засаду. Кирсанов совершил подвиг, погиб как мученик. Боевики вырезали ему глаза, отстрелили руки. Видать, боялись, паскуды, даже мертвого русского десантника. Старик чеченец нашел и спрятал тело Игоря, забросал ветками от собак. Когда взяли Гудермес, старик показал это место.
А ведь кое-кто из этих росов виновен в том, - тяжелые мысли поплыли в голове Кости, - Кирсанычу даже Героя России посмертно не присвоили. Жена его с двумя маленькими детьми потом еще долго не могла устроиться, пробивала себе жилье...
Фарадей стал спешно одеваться и направился к выходу из Центра.
- Вы нас покидаете? - выразила наигранное сожаление с легкой искусственной улыбкой «безжизненная» девушка в брючном костюме - исполнительный директор Центра.
- Да, простите, сейчас позвонили, завтра уже ждут во Владивостоке, - отреагировал Заубер.
- Да, здорово! Обязательно попробуйте там морские деликатесы. Нам как-то привозили оттуда - невообразимо вкусно.
- Ради этого я туда лечу, - пошутил Заубер и, склонив рыжую голову, поцеловал руку девушке.
- Через месяц очередное заседание нашего клуба. Будут вице-премьер и замруководителя администрации. Мы вас обязательно пригласим. Может быть, Вы выступите с докладом по результатам Вашей поездки во Владивосток. Нам очень важно знать Ваше мнение о жизни на Дальнем Востоке.
- Константин Петрович, - директриса увидела Константина, который размышлял о чем-то, сидя с чашкой кофе на бежевом диване в просторном холле Центра, - проводите нашего гостя.
Оставив кофе, Костя подошел к Зауберу, поприветствовал его, поинтересовавшись, как ему понравилась встреча.
- Очень плодотворная работа - выразил свое мнение Заубер.
- А какова Ваша основная тематика? - полюбопытствовал Костя.
- Последнее время меня очень занимают состояние вашего Дальнего Востока и все, что происходит в Азиатско-Тихоокеанском регионе, - вполне откровенно признался Заубер, торопливо продвигаясь вместе с Константином по коридору к выходу, - Если Вас этот вопрос интересует, мы могли бы повстречаться через недельку, - Заубер протянул Константину скромную визитку. Фарадею понравился умный и спокойный взгляд Константина, а его принадлежность к клубу росов делала его «своим».
Проводив Фарадея и забыв про кофе, Константин взял из гардероба свое пальто и тоже направился к выходу. Слякоть и промозглость московского февраля заставили зайти в кафе. В Центре он не хотел вести свои переговоры по телефону - не та обстановка. Ну, а в кафе как-то поспокойнее. Опять заказал кофе, вспомнив, что так и не допил его в Центре.
- Сегодня востребованы фарадеевские идеи, - размышлял он, сидя в тихой кофейне на Камергерском, - для этих деятелей, которые пиарились сегодня в клубе, Дальний Восток - это замечательные деликатесы. Какая разница, кто там будет эти деликатесы добывать, лишь бы их вовремя доставляли к столу. Тем более, что за право добывать на Востоке все эти американцы-голландцы готовы серьезно поддерживать хоть наших консерваторов, хоть либералов.
Константин стал звонить Павлу: «Привет, как поживаешь? Ты сейчас далеко от центра? Может встретимся? Есть тема для разговора».
- А я сейчас на Пушкинской, только что освободился. Где встречаемся? - обрадовано ответил Павел.
Костя познакомился с Павлом лет пять назад, вместе они оказались на стажировке в Канаде. Павел тогда тоже трудился на госслужбе, занимался программой переселения соотечественников, которая, к слову сказать, впоследствии провалилась. В Канаду по распоряжению руководителя администрации были отправлены десять человек, чтобы изучить миграционный опыт. Канадцы, по всей видимости, не очень-то хотели делиться своим опытом, поскольку информацию давали как-то скупо. Данные, которыми оперировали докладчики, можно было без труда найти в интернете.
Интересно было взглянуть на природу Северной Америки, которая чем-то напоминала сибирскую. Вообще-то наши сибиряки появились на Тихоокеанском побережье Северной Америки гораздо раньше англичан.
По своей площади Канада - одна из самых больших стран мира, вторая по размерам территории после России. Однако почти все население проживает на юге вдоль границы с США в полосе шириной всего около двухсот километров. Огромная часть территории Канады, равная по площади нашей Сибири, незаселенна. Свои северные земли Канада очень бережет. Там аккуратно ведется добыча и главный приоритет - экология.
Вот уже почти два десятка лет представители так называемого мирового сообщества заявляют, что Россия владеет слишком большой территорией, не имея на то необходимых людских ресурсов. Сибирь и Дальний Восток России, где сосредоточены главные мировые запасы, практически не заселены. Но ведь и на территории Канады огромный природный запас, а плотность населения в пригодных для проживания северных землях ниже, чем в наших восточных землях. Однако ведь ни одна заокеанская собака не тявкает, что, мол, Канада несправедливо занимает такую большую территорию.
- А ведь и Канада, и США совершенно несправедливо занимают большую часть Северной Америки, включая, естественно, Аляску, - Павел и Костя были убеждены в этом. - Вся надежда на «русского патриота» Абрамовича. Может, он выкупит Аляску? - предложил неожиданный геополитический ход, кто-то из участников канадской стажировки.
- Ну, да. И подарит ее загорелым детям Чукотки, - развил тогда тему Кондратьев.
Минут через пятнадцать Павел открыл дверь кофейни на Камергерском.
- Ты не собираешься уходить из своего лягушатника? - так он назвал Госдуму, в которой работал Костя.
- Собираюсь, но пока некуда. Вот если бы наш проект раскрутить, то можно было бы полностью им заняться. Но сейчас ведь с этим не проживешь. Однако у меня такое впечатление складывается, что опять возникает уникальная возможность двинуть наши идеи, - сказал Константин.
- Знаешь, вроде бы ничего явного нет, что сегодня было бы в пользу проекта. Но в то же время все очевиднее, что иллюзия, которую нашему правительству рисуют фарадеи и их коллеги на местах, просто убийственна для страны. Кое-кто в правительстве это видит, понимает, но не за что другое ухватиться не могут. Наши соображения им кажутся слишком фантастичны, у нас, наверное, нет такого, как они говорят «бэкграунда». Нам бы наши соображения как-то приземлить, конкретизировать, что ли, - принялся рассуждать Павел.
- Да не надо нам этим приземлением заниматься. Это и не наша задача сейчас, понимаешь. Мы ведь предлагаем идею, а точнее развиваем то, что было наработано в России веками. Это никакая не фантастика, а просто продолжение так сказать законного пути России. А этот путь, как видим, лежит на Восток. Вот смотри, я недавно как-то отчетливо это осознал. Даже записал некоторые соображения. Может быть, несколько пафосно звучит, но все же, - Константин помолчал и продолжил: «Россия идет на Восток. Это утверждение актуально для любого исторического времени. С момента своего формирования Русская цивилизация растет преимущественно в восточном направлении, а если точнее, то в северо-восточном. Россия и сегодня движется на Восток. В этом движении путь и миссия страны, всей Русской цивилизации. Сибирь и Дальний Восток сейчас в фокусе внимания всего мира. Похоже, что судьба мира сегодня решается здесь. Интересы Китая, Японии, двух Корей, США - это только те, кто в непосредственной близости. А ведь и Великобритания, и Израиль, и Германия, и даже Нидерланды очень активно интересуются ресурсами Востока России» - Константин прервался.
- Слушай, Костя, - Павел как-то сосредоточился и с минуту молча смотрел в свою чашку с кофе. - Может, конечно, пафосно, как ты говоришь, это звучит, но ведь так оно и есть. Причем ситуация в том тихоокеанском углу сейчас настолько острая, что вот-вот рванет. Мало что ли там причин для войны. Пожалуйста: конфликты из-за арктического шельфа и северного морского пути, конфликты из-за нефти, алмазов, золота, леса, рыбы наших Севера, Сибири, Дальнего Востока. Снизить напряг можно в том случае, если Россия приложит гигантские усилия, чтобы самой по-хозяйски распорядиться своими территориями. Для этого, как мы и пишем в «Береге «Р», здесь нужны люди, преданные стране и способные стать настоящими хозяевами Востока и тихоокеанского побережья. Люди, вот такие люди, которые смогли вывести Россию на Восток и закрепить ее на берегу Тихого океана.
- Паша, если говорить об этих конфликтах, то к ним надо всегда быть готовыми. Знаешь, как Дмитрий Иванович Менделеев в своих «Заветных мыслях» писал, Костя полистал лежавший на столе блокнот: «Здравый русский ум, весь характер народа и вся его история показали ему, что войны для нас составляют своего рода революционную передрягу, освежающую весь воздух страны и дух ее правителей, а за войнами следуют почти всегда новые внутренние успехи и преобразования».
- А на Востоке действительно пахнет войной. Много там недовольных друг другом скопилось и предмет разбирательств весьма серьезный. Огромные богатейшие и еще мало разведанные просторы. Одной только пресной воды, какие запасы! А воду хорошую уже и в магазине купить трудно. Все потенциальные завоеватели этих мест прекрасно знают, что только в одном Байкале пресной высококачественной воды больше чем во всех онтарийских озерах Канады. А ведь Канада по своим водным ресурсам одна из первых в мире, - продолжил мысли Константина Павел.
- Да во всем мире войной пахнет! - подвинувшись вперед, как-то сурово добавил Кондратьев.
- Да, это точно. А, ты дальневосточную стратегию, утвержденную правительством, видел? - поинтересовался Павел.
- Видел, конечно. Там одна простая мысль - главное - сделать все, чтобы интегрироваться в АТР. Уже по самой этой стратегии ясно, что мы просто сдаем наши восточные территории в свободное освоение всем, кто там сейчас так активно крутится, - ответил Константин.
- А если к этой стратегии еще приложить договор с Китаем о развитии Сибири, где мы передаем на долгие годы в глубокую переработку наши богатейшие ресурсные площадки. Китайцы просто будут вычерпывать это. Точнее уже вычерпывают. Перерабатывающие заводы они со своей стороны строят. Туда сырье наше будут закачивать. А что там на этих участках после китайцев будет - даже представить трудно. В чистом виде выжженная земля. Они ведь там каждую лягушечку, каждую личинку и каждый корешок высосут. Батя мой как-то побывал в Китае на Ханке. До этого, пока я в Приморье жил, мы постоянно на Ханку выезжали. Отдыхали, рыбачили. Золотые дни, - слегка отвлекся Павел. Там такие верхогляды - по метру. Прямо в воду заходишь, небольшой переметик, крючков на двенадцать, ставишь. На живца ловили. Вот перемет поставил. Сходили - искупались, идем проверять. Только шнур основной поднимаешь, а он уже ходуном ходит, будто там собака здоровая на поводке тебя тащит. Смотришь, а впереди плавник мощный воду ханкайскую рассекает. Верхогляд. Эх, красота, - Павел посмотрел в окно кафе на промозглую Москву и бродящих по брусчатому переулку празднично одетых людей. Их лица были какими-то не совсем настоящими, что ли. Как у восковых фигур. - Наверное, они никогда не ловили верхоглядов на Ханке. Павлу отчетливо представилось огромное озеро с водой до горизонта и уже темной каемкой камыша вдоль оранжевого берега. Берег и вода были окрашены в оранжевый цвет лучами заходящего за новокачалинские сопки солнца. Безветренно и гладь воды то тут, то там разбивалась хвостами крупной рыбы. Бурные всплески живущих здесь верхоглядов, щук, сомов и змееголовов. А над отмелью, которой продолжалась длиннющая желтая песчаная коса, хозяйничали белые чайки, забавляясь мелкой рыбешкой.
- Ну, так я к чему Ханку-то вспомнил? Когда отец напротив наших мест со стороны Китая оказался, он был потрясен. У них там рыбы почти нет. Они ее всю выловили. А все, что осталось, продолжали беспощадно выцеживать из ханкайских вод. В пищу они там употребляют практически все, что можно вычерпать из озера. Даже крохотные синявки и гольяны, которых мы только в качестве живца используем, для них - полноценная добыча. Представляешь, если эти люди сейчас на законных основаниях займутся переработкой наших ресурсов? Ты представляешь, что там останется? - вопрошал Павел.
- Да ты же правильно говоришь - эффект выжженной земли, - согласился Константин. - Знаешь, кто стоит за этой стратегией развития Дальнего Востока? Организация с бредовым названием: Институт анатомии современного менеджмента. С утвержденной правительством стратегией Дальнего Востока они конечно не сильно светятся. Там они просто деньги взяли и помалкивают, а вот в разработке стратегий сибирских и дальневосточных городов они себя открыто рекламируют. Договор с Китаем о переработке нашей территории пролоббирован ребятами, тоже с этим институтом завязанными. Это же целая сеть. Я сегодня слышал, как Заубер Фарадей, одно из главных контактных лиц этого института, с Маньчжурском разговаривал. Они его зачем-то срочно вызвали. Маньчжурск тоже ведь стратегию заказал. Хотя, правильнее сказать, Маньчжурск «заказали».
- В общем, дело уже похоже идет к развязке. Мне кажется, при всех наших ничтожных ресурсах, если все грамотно и аккуратно выстроить, можно развернуть ситуацию совершенно по-другому. Это ведь три года назад мы сами пытались навязаться и навязать свои идеи «великим людям». Сейчас, когда нам уже все надоело, и мы практически свернули свою общественную деятельность, вдруг появляются симптомы востребованности. Причем на самом верху. Может быть, нам сейчас нужно еще раз уже более взвешенно и рационально постараться как-то высветить проект «Берег «Р» или хотя бы его основные позиции? На этот счет есть некоторые соображения, - интриговал Павел.
- У меня тоже есть кое-какие мысли. А главное, что уже есть толковые умные люди готовые эти мысли поддержать. Забегая вперед, скажу - это те, кого называют нашими соотечественниками. Я раньше как-то всерьез их не воспринимал. Полагал, что они давно уже выродились. Ты знаешь, я видел, как уезжали в девяностых в Германию волгоградские немцы вместе со своими русскими родственниками. Довольно печальное зрелище. Одевались в какое-то рванье, чтобы приехав в Германию на собеседовании с немцами выглядеть победнее. Бедный вид мог способствовать увеличению размера пособия. Ехали ради комфорта, ради этих пособий. Обустраивались там, в основном как попало, работа, если была, то не по специальности. Жили без работы на пособия и радовались. В квартиры, когда устраивались, мебель со свалок таскали. Писали письма в Россию и с упоением рассказывали, что здесь в Германии со «шротов» можно хороший диван домой притащить или шкаф. Отправляли в Россию фотографии на фоне подержанной немецкой тачки или с видами своей квартиры. Все это должно было впечатлить родственников или знакомых в России. Да, ладно, что уж тут говорить. Короче, вот такое у меня было впечатление о соотечественниках.
- Да я ведь тоже насмотрелся на них, - поделился Павел, - когда они по госпрограмме переселения приезжали. Приходит какой-нибудь таджик со свидетельством участника Госпрограммы и требует «подъемные». Он ведь соотечественник, был гражданином большой страны - Советского Союза. Теперь вот решил стать россиянином. Да если и русские приезжали, то в основном из-за того, что им просто уже податься некуда.
Павел рассчитался с улыбчивой рыжей официанткой, оставив ей по дальневосточной привычке приличные чаевые. Вообще, настоящие дальневосточники, народ не скупой и, как правило, легко расстаются с деньгами. Хотя, надо сказать и зарабатывать их умеют.
- Все это ясно, - уже выходя из кофейни продолжал разговор Константин. - Только оказывается, что есть настоящие соотечественники. Те, для которых Россия всегда Родина. И Россию они видят не как какую-нибудь францию-германию в составе Евросоюза. Россия для этих людей - Великая Православная Держава от Балтики до Тихого океана. Есть люди, которые лучше нас с тобой представляют, что такое для России ее Восток.
Продолжение следует...
