Петроградское Славянское Благотворительное Общество

Алексей Николаевич Бахметев и Славянское Благотворительное общество

«Ревность ко благу родных славян...»

«Пусть говорит Москва в Праге православным благовестом...»

Мефодиевский Юбилей 1885 года в судьбах славянских народов

Русская благотворительность на Косово и Метохии (1858-1878 гг.)

Славянский Комитет и борьба за Православие в Македонии (1859 год)

Благотворительность митрополита Сербского Михаила (Йовановича)

«Память праведного с похвалами»

Идея славянской взаимности во второй половине XIX - начале XX веков была одной из руководящих идей общественной жизни России. Ей служили Ф.М.Достоевский и Ф.И.Тютчев, И.С.Аксаков и Н.П.Игнатьев, К.П.Победоносцев и А.И.Соболевский. Среди сторонников славянской взаимности были такие известные церковные деятели, как Святитель Московский Филарет, архиепископы Леонид (Краснопевков) и Никанор (Бровкович), будущие исповедники во время гонений Святители Сильвестр (Ольшевский) и Иларион (Троицкий).

Санкт-Петербургское (после переименования столицы - Петроградская) Славянское Благотворительное Общество в течение 52 лет (1868-1920) было центром, вокруг которого объединялись сторонники славянофильства и славянской взаимности.

Существует немало исследований, посвящённых как истории самого Общества, так и жизни его деятелей. Однако период 1917 - 1920 годов, как правило, обходится вниманием исследователей, о чём свидетельствуют неверные сведения о будто бы состоявшемся в 1917 или 1918 годах закрытии Общества, встречающееся в научно-популярной литературе. На самом деле имеющиеся документы позволяют утверждать, что в первой половине 1918 года Общество ещё вело довольно активную деятельность, а последнее заседание его Совета состоялось в марте 1920 года.

Целью настоящей статьи является введение в научный оборот документов, рассказывающих о последних годах существования общества.

Напомним вкратце обстоятельства жизни Общества в 1915-1917 годах.

Алексей Иванович Соболевский был избран председателем Петроградского Славянского Благотворительного общества 24 апреля 1915 года. Это был один из наиболее драматичных периодов в истории Общества. Незадолго до избрания Соболевского председателем трагически погиб почётный член СБО епископ Далматинско-Истрийский Никодим (Милаш). По свидетельству будущего владыки Николая (Велимировича), епископ Никодим был избит нафанатизированной толпой и уже не смог поправиться [2].

Русофилы, жившие в Австро-Венгрии, с 1914 года стали подвергаться массовым репрессиям, причём сочувствие делу СБО, приобретение у Общества русских книг и газет, считались серьёзными отягчающими обстоятельствами в глазах имперских судебных и военных властей, одержимых шпиономанией.

Вместе с тем успехи русской армии в Галиции в марте 1915 года внушали деятелям Общества надежду на преодоление препятствий для его деятельности, хотя бы в занятых нашими войсками районах.

Но положение осложнялось тем, что к 1915 году в России возникло множество панславистских организаций, не подчинявшихся СБО: Московский Славянский Комитет во главе с Н.И.Гучковым, Галицко-Русское общество, Славянское Вспомогательное общество и т.д. Разумеется, жёсткой конкурентной борьбы не было, определённая координация осуществлялась - к примеру, один из руководителей Галицко-Русского общества Ф.Ф.Аристов состоял секретарём СБО. И всё же существовала определённая тенденция к размежеванию в среде панславистских организаций, объясняющаяся всё более глубоким политико-идеологическим расколом: в то время как А.И.Соболевский продолжал придерживаться твёрдых консервативных убеждений, граф В.А.Бобринский и А.В.Васильев сближались с либеральным лагерем [3].

Не было единства и среди организаций зарубежных славян, располагавшихся в Москве и Санкт-Петербурге. Если русофил Ян Квачала стремился связать будущую судьбу Словакии с Российской Империей, то сторонники Милана Растислава Штефаника выступали за создание Чехо-Словакии в союзе с Англией и Францией. Не было единства и среди чешских эмигрантов, на что указывал Соболевский в своих письмах. Шли споры о степени автономий областей в составе будущего Югославянского государства, Негоши оспаривали у Карагеоргиевичей право объединения всех сербских земель. В этих условиях Россия должна была дипломатически защищать будущее Югославянское государство от территориальной экспансии Италии, стремившейся присвоить себе Далмацию.

В 1915-1917 годах Алексей Иванович Соболевский участвовал в обсуждении планов по «раскассированию» Австро-Венгрии (как называл этот процесс Великий Князь Николай Михайлович). Задача Соболевского состояла в сведении к общему знаменателю весьма разнообразных мнений по этому вопросу.

В 1916-1917 гг. Соболевский по поручению Правительства координировал переговоры с чехами-эмигрантами и военнопленными о создании воинских частей и разведывательной работе. Всего было создано 4 чехо-словацких полка.

О будущем Чехии и Словакии Алексей Иванович писал: «Словаки,... зная свою слабость, предпочитают соединению с чехами соединение с Россией, переход в русское подданство Нет сомнения, что Россия, присоединив к себе Словацкую область, сделала бы полезное для себя приобретение...

Словацкая земля - горная страна. Взятая в руки нашим Воен­ным Министерством, она являлась бы передовою крепостью с за­пада, не только для Угорской Руси, но и для Галиции. Из нее наше войско, в случае надобности, могло бы угрожать внутренним час­тям Германии, особенно Саксонии с одной стороны, и особенно Австрии с Веной с другой, не говоря уже о Венгрии с ее Будапеш­том.

Среди чехов едва ли найдутся желающие присоединения Чешских Земель к России. Но зато между ними немало лиц (и в их числе живущий в Париже член Венского парламента, старый опытный политический деятель г. Дюрих), которые хотели бы свя­зать Чешские Земли с Россией на тех или иных основаниях...

Пока еще ничего неизвестно относительно обещанного рус­ским правительством полякам самостоятельного польского госу­дарства. Если... правительство предоставит этому государству находиться в тех отношениях, о которых говорит опубликованный нынешним летом "мемориал" графа Велепольского, то примерно эти же отношения могли бы быть установлены между Чешскими Землями и Россией. В заключение настоящей Записки можно пожелать, чтобы русское правительство теперь, при установлении взаимных отношений между Россией и всеми славянскими народа­ми, использовало тот опыт, который получился у него после 1878 г., когда созданная Россией Болгария начала самостоятель­ное существование»[4]. В 1915-1916 годах выдвигались варианты провозглашения одного из Великих Князей Дома Романовых Королём Чехии.

Интересно, что позиция пророссийского деятеля Йозефа Дюриха в 1916 году была поддержана не только чехами России, но чешскими организациями США: «Дюрих стоял на славянофильских и русофильских позициях... «Национально-социальная беседа» и «Чешско-Американский Национальный Совет», действовавшие в Чикаго, на первых порах поддержали Дюриха и его сторонников. Однако Февральская революция 1917 г. в России и последовавшие за этим события полностью ликвидировали русофильское движение в Европе и США»[5].

Важно подчеркнуть, что Алексей Иванович Соболевский и его славянские единомышленники (Дюрих, Квачала) выступали за союз славянских народов во главе с Самодержавной Россией. 12 февраля 1917 года Алексей Иванович записал в дневнике: «В последнее время я проповедую славянский союз; происходят прения. Пришлось побывать у мин<истра> ин<остранных> дел и побеседовать о чехах; очень мне понравился. <...>[6]

Впоследствии - весной 1917 года - Временное правительство передало инициативу в руки славянских заграничных центров в Лондоне и Париже, что привело к образованию при помощи этих центров в 1918 году нескольких славянских государств, весьма далёких от идеи общего союза.

В 1916 году Император Николай Второй решил назначить Соболевского членом Государственного Совета, что было весьма символично: первый председатель Московского Славянского Комитета Алексей Бахметев поддерживал авторитет новой организации при помощи своих связей при Дворе, то Алексею Ивановичу Соболевскому, по задумке Царя-Мученика, предстояло укрепить авторитет власти при помощи Славянского Общества.

«В фондах РГАЛИ сохранились отношение председателя Государственного Совета Ив. Щегловитова и список с печатного указа императора Николая II о назначении А. И. Соболевского членом Государственного Совета. В первом из указанных документов говорилось:

«Милостивый Государь,

Алексей Иванович.

Именным ВЫСОЧАЙШИМ указом, в 1 день сего января (1917 года - А.П.) Государственному Совету данным, Вам ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ повелено быть членом Государственного Совета, с оставлением ординарным академиком.

О таковой МОНАРШЕЙ милости сообщая Вашему Превосходительству, имею честь препроводить при этом список с означенного ВЫСОЧАЙШЕГО указа.

Примите, милостивый государь, уверение в истинном моем уважении и совершенной преданности. Ив. Щегловитов» [7].

Кроме экстраординарных задач, появлявшихся по мере развития военных событий, Соболевскому приходилось заниматься и повседневной работой: Общество принимало заявки на выдачу пособий славянским студентам, выплачивало пенсии вдовам ветеранов Русско-турецкой войны.

В 1915 году СБО участвовало в праздновании 500-летия подвига Яна Гуса.

Взаимодействие с государственной властью активно продолжалось до февраля 1917 года, в документах 1918-1920 годов о каких-либо контактах с властями ( за исключением дипломатической переписки) не упоминается.

Общество должно было поддерживать связи международными гуманитарными организациями, поскольку на Балканах работали врачи, находившиеся на попечении СБО (Я.И.Чабров, Н.И.Сычёв), а так же сёстры милосердия. Деятельность Н.И.Сычёва высоко оценивается в современной сербской историографии [8].

Февральская революция 1917 года внесла известную дезорганизацию в работу Общества: многие активные деятели Общества были связаны с правоконсервативными кругами российской политической элиты и новой властью воспринимались как не лояльные. Вместе с тем кризис затронул всю систему российской благотворительности, опекавшуюся членами Императорского Дома. Произошло резкое падение кружечных сборов в пользу нуждающихся славян.

К. В. Харлампович с горечью сообщал Соболевскому 31 мая (1917 года) из Казани о бесперспективности мероприятия по сбору средств в пользу сербов: «Что нам до славян, когда масса отреклась от собств[енного] славянства и даже от русского имени! Захотелось быть интернационалистами...»[9].

Более-менее стабильно продолжала работать дипломатическая сеть, являвшаяся традиционной опорой Славянского Благотворительного общества. Доказательством этого может служить переписка между Советом Общества и военным агентом России на Салоникском фронте полковником В.А.Артамоновым, продолжавшаяся не только в 1917, но и в 1918 году.

Председатель Общества академик А.И.Соболевский в 1917-1918 годах часто отлучался в Москву, поэтому тяжесть разрешения повседневных вопросов зачастую ложилась на И.С.Пальмова и А.А.Дмитриевского, также находившихся в весьма не простых житейских обстоятельствах.

По мнению Л.П. Лаптевой, «в годы Первой Мировой войны [Иван Саввич Пальмов] выполнял своими силами почти всю работу Общества» [10].

Имя Ивана Саввича Пальмова ( 1855-1920) было хорошо известно ревнителям славянской взаимности. «В лице профессора Духовной академии И. С. Пальмова русское славяноведение имело крупнейшего исследователя духов­ной жизни славян, главным образом Чехии ХV-ХVI вв., внесшего весомый вклад в изучение этих проблем в европейском масштабе» (Л.П. Лаптева)[11]. С 1888 года и по 1920 год Иван Саввич был членом Совета СБО.

Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856-1929) был крупным историком-византинистом и специалистом по исследованию литургических текстов. «Н.Д. Успенский, ученик Дмитриевского, писал: «Это был не толь­ко выдающийся ученый, исследователь и талантливый лектор, но и прекрасный педагог, умевший пробудить у своих учеников любовь к труду и науке»... Перед уходом в отставку в 1907 г. А.А. Дмитриевский писал: «Го­рячо любя от дней юности православную литургику и со всей стра­стью и горячим увлечением преданный всестороннему изучению этой церковно-практической дисциплины, важнейшей, по моему мнению, в круге академических богословских наук, я успел за ука­занный период... своей профессорской деятельности поставить пре­подавание этой науки на подобающее ей почетное место в Киев­ской Академии».

В 1906 г. А.А. Дмитриевский уехал в Петербург работать в Предсоборном Присутствии. Находясь в Петербурге, Алексей Афанасьевич принимал деятельное участие в Православном Палестинском Об­ществе, исполняя обязанности секретаря, а после выхода в отстав­ку он всецело занялся делами Общества»[12].

Комплекс документов, находящихся в ЦГИА СПБ [13], позволяет составить некоторое представление о жизни Общества в 1917-1920 годах.

Заседание Совета Общества, декабрь 1917 года.

Собрание документов открывается недатированным протоколом заседания Совета, которое, судя по содержанию протокола, состоялось в декабре 1917 года. На нём присутствовали Алексей Афанасьевич Дмитриевский и Хрисанф Мефодиевич Лопарёв. На заседании была прочтена шифрованная телеграмма полковника В.А. Артамонова [14] о ревизии лазарета доктора Якова Ивановича Чаброва, находившегося на Салоникском фронте[15].

В связи с нехваткой средств Совет был вынужден отклонить прошение студентов 2-го курса Петроградского университета А.Ипекчича, уроженца старой Сербии, о продолжении выдачи ему ежемесячного пособия в 1918 году, а так же отклонить и прошение Королевской Сербской Миссии в выдаче пособия Милице Лазович-Дрекалович для возвращения на родину - при этом было отмечено, что 21 сентября 1917 года ей уже было выдано 100 рублей.

На этом же заседании было рассмотрено прошение Никольской общины сестёр милосердия в память княгини С.С.Щербатовой и доктора Ф.П.Гааза в Москве о выписке открытых писем для раненых воинов.

Никольская община существовала в 19 веке, но была упразднена. Восстановление её состоялось в 1914 году с началом Первой Мировой войны, по почину попечительницы Лефортовского отделения Московского Дамского попечительства о бедных Ольги Львовны Еремеевой. На организованной общиной курсах было подготовлено 1116 сестёр милосердия. Из них 554 сестры были командированы в действующую армию для работы в отрядах Красного Креста и Всероссийского Земского Союза, а 497 сестёр работали в тыловых госпиталях. В мае 1915 года Никольская община организовала отправку 150 больных солдат в грязелечебницу на озеро Эльтон в районе Царицыно. Община проявила заботу и о детях воевавших солдат. В июне - августе 1915 года была устроена летняя колония в районе Новороссийска [16].

К сожалению, Совет СБО не счёл возможным выполнить просьбу Никольской общины. Так печально закончилась история сотрудничества Общества с общинами сестёр милосердия, начавшаяся в 1875-1876 годах. Больше упоминаний о таком сотрудничестве в документах не встречается.

Совет удовлетворил прошение вдовы бывшего секретаря Общества М.И.Аристовой о выдаче пособия вперёд, за январь 1918 года.

Были выданы пособия к Рождеству вдовам добровольцев Русско-турецкой войны: Р. Александровой, А. Бумажновой, Е. Гавриловой, М. Гладковой, А. Марченко, А. Мордвиновой, М. Протопоповой, А. Роговой и А. Чукмасовой (-) Чубаковой.

Судя по имеющимся у нас сведениям, общественная деятельность Ивана Савича Пальмова зимой-весной 1918 года была довольно активной. Кроме участия в заседаниях Совета Славянского общества, Пальмов занимался ещё и делом спасения Петроградской Духовной Академии. 8 (21) февраля 1918 года состоялось первое заседание комиссии по объединению Академии и Университета, в которую со стороны Академии вошёл и Пальмов [17].

Заседание Совета Общества 15 февраля 1918 года [18].

На нём присутствовали Алексей Афанасьевич Дмитриевский и Иван Савич Пальмов.

Предметом обсуждения вновь стало положение госпиталя Чаброва на Салоникском фронте: читались письма полковника Артамонова и доктора Чаброва.

История лазарета Я.И.Чаброва недавно стала предметом всестороннего исследования Г. И. Шевцовой, однако сведения о переписке по поводу лазарета ещё и в 1918 году указывала на возможность открытия принципиально новых документов на эту тему.

На заседании было принято к сведению сообщение о том, что Одесский Союз Русских Людей выразил благодарность Славянскому обществу за помощь.

Одесский Союз Русских Людей был одной из важнейших правых организаций юга России, его создал и долгое время возглавлял талантливый педагог и публицист Николай Николаевич Родзевич. Однако, осенью 1916 года Родзевича призвали в армию и Союз возглавил И.П.Аносов, который стоял у руля организации и в марте 1917 года. Во второй половине 1917 года в Одессу вернулся Родзевич, который продолжил работать в гимназии.

Упоминание Одесского союза в феврале 1918 года уникально, поскольку все монархические организации в России, включая и Украину, были запрещены ещё в марте 1917 года. Тем не менее, Одесский Союз Русских Людей в 1917-1918 годах не только не исчез, но и продолжал проводить некую благотворительную деятельность, за помощь в которой его руководители и благодарили Славянское Общество. Можно предположить, что эта деятельность была связана с формированием сербских частей и помощью населению прифронтовых областей.

Трудно сказать, был ли это последний привет Николая Николаевича Родзевича своему соратнику и единомышленнику Алексею Ивановичу Соболевскому, но 12 февраля 1919 года Родзевич был убит.

Вернёмся к заседанию Совета. Дмитриевский и Пальмов сочли возможным выдать пособие Светозару Богичевичу из института путей сообщения имени Императора Александра Первого, а так же галичанину Антоновичу.

Заседание Совета Общества 1 апреля 1918 года[19].

С отъездом из Петрограда членов советского правительства обстановка в северной столице стала более благоприятной. Этим объясняется несколько большая многолюдность заседания Совета. Исполняющим обязанности председателя на этом заседании был Алексей Афанасьевич Дмитриевский, присутствовали так же члены Совета Иван Саввич Пальмов, Кимон Эммануилович Аргиропуло (бывший председатель Азиатского департамента Министерства Иностранных дел [20]), Хрисанф Мефодиевич Лопарёв, казначей П.И.Калинков, А.В.Болотин. На заседание прибыл и почётный член Общества А.В.Семёнов.

Была прочитана копия доклада уполномоченного Всероссийского Попечительства о пленных славянах по Тверской губернии за 1917 год.

Вопрос о военнопленных славянах стоял весной 1918 года достаточно остро, в связи с переговорами о выходе России из Первой Мировой войны. В то время как державы Четверного союза высказывали заинтересованность в возвращении своих граждан, находившихся в российских лагерях для военнопленных, державы Антанты и опекаемые ими заграничные славянские центры стремились заполучить славянских военнопленных для формирования собственных воинских частей. Сербская дипломатическая миссия (М. Спалайкович, Б. Лонткиевич) прилагала большие усилия для вывоза перемещённых лиц сербской национальности из России, для этого использовался северный путь. Известна история Чехословацкого корпуса.

Для того, что бы понять, какое значение имел доклад о тверских лагерях военнопленных, необходимо установить статус К.Э.Аргиропуло. После октября 1917 года Совет народных комиссаров пытался завербовать на службу новому режиму работников аппарата Министерства Иностранных дел. Бывало, что в одной и той же миссии часть сотрудников признавала новый режим, а часть отказывалась.

Если Кимон Эммануилович выразил согласие на работу в НКИД, то его присутствие на заседании Совета могло иметь важное значение для выработки позиции советского правительства по вопросу о дальнейшей судьбе славянских военнопленных, содержавшихся в Тверской губернии. Если же Аргиропуло отказался от сотрудничества с большевиками, то чтение доклада не имело реального политического значения, а только историческое. Присутствие Аргиропуло на следующих заседаниях Совета позволяет предположить, что более верна вторая версия. На этом же заседании было принято решение о выдаче обычных пособий к Пасхе.

Заседание Совета общества 28/15 апреля 1918 года [21].

На нём присутствовали Дмитриевский, Аргиропуло, Пальмов, Лопарёв, Калинков и профессор-протоиерей В. М. Верюжский.

На заседании было принято важнейшее решение о проведении общего собрания и торжественного заседания Петроградского Славянского Благотворительного общества 11 (24) мая 1918 года. Было решено «просить Преосвященного епископа Анастасия (Александрова) соборне с протоиереями А.С.Соллертинским и В.М.Верюжским отслужить молебен первоучителям славянским святым Кириллу и Мефодию, с произнесением речей председателем И.С.Пальмовым».

Поскольку в документах нет упоминаний о перевыборах председателя, под ним следует подразумевать А.И.Соболевского.

Не ясно, где предполагали служить молебен: это мог быть и Исаакиевский собор, где каждый год 11 мая совершались торжественные богослужения, но скорее речь может идти о молебне в здании Славянского Общества, тем более что торжественное заседание было назначено на 18.30.

Протоиерей Василий Максимович Верюжский был в дружеских отношениях с Иваном Саввичем Пальмовым и имел определённый авторитет среди славистов. Протоиерей Соллертинский получил известность как участник знаменитых собеседований между православным духовенством и представителями интеллигентских кругов в рамках заседаний Санкт-Петербургского религиозно-философского общества.

Решение о проведении торжественного заседания свидетельствует о том, что Славянское Общество не собиралось умирать.

Заседание Совета 19/6 мая 1918 года [22].

На нём присутствовали члены Совета Дмитриевский, Аргиропуло и Пальмов. На этом заседании ряды Общества пополнились: были приняты по прошению П.Ю.Бартенев (сын видного правого деятеля Ю.П.Бартенева) и С.И.Смирнов, избран Конкордий Андреевич Скуратонинский, судя по фамилии, выходец из духовного сословия. Было решено выдать пособие студенту Петроградского университета Стевановичу, согласно его прошению. Была так же удовлетворена просьба Чешского Вспомогательного Общества о предоставлении помещения для его собраний, что было достаточно рискованно - очень скоро произошёл так называемый мятеж Чехословацкого корпуса. Это, кстати, единственное упоминание о чехах в рассматриваемой коллекции документов. А ведь на рубеже 1916-1917 годов чешский вопрос был едва ли не главным в работе Общества.

Участники заседания подтвердили решение провести общее собрание 11 мая по старому стилю.

Однако документов об этом собрании в коллекции нет.

Состоялось ли оно - этот вопрос пока остаётся без ответа.

Можно лишь предположить, что церковные мероприятия с высокой степенью вероятности состоялись - советские власти тогда им не препятствовали, доказательство чего является архипастырский визит в Петроград святителя Патриарха Тихона в конце весны - начале лета 1918 года.

Протоколы заседаний Совета за 1919 год отсутствуют.

Уже летом 1918 года для деятельности Славянского общества обстановка стала крайне неприятной: восстание Чехословацкого корпуса, разгром Сербской миссии и арест её членов, убийство графа Мирбаха и раскручивание маховика массового террора, заставили участников Славянского Общества прекратить официальные контакты. Летом 1918 года попал в чекистские застенки Алексей Иванович Соболевский [23]. Алексей Афанасьевич Дмитриевский переехал в Астрахань, где он получил кафедру греческого языка - он смог вернуться в Петроград лишь в 1922 году.

В 1918 году оборвались жизни нескольких участников упоминаемых нами событий. Летом 1918 года от скоротечной тяжёлой болезни скончался ректор Петроградской Духовной академии епископ Анастасий (Александров). 30 сентября умер голодной смертью в Петрограде Хрисанф Мефодиевич Лопарёв [24]. В 1918 году умер и Кимон Эммануилович Аргиропуло.

Заседание Совета Петроградского Славянского Благотворительного общества 31 марта 1920 года [25].

На нём председательствовал И.С. Пальмов, присутствовали протоиерей В.М.Верюжский, П.И.Калинков и А.Башмаков.

Слушали: прошение казначея общества Калинкова о сложении с себя обязанностей в связи с отъездом из Петрограда на длительный срок.

Постановили: принять к сведению.

Таким образом, формально Общество никогда не принимало решения о своём закрытии. Однако декларируемая большевиками «ненависть ко всему древнему, церковному и славянскому» сделала работу Общества невозможной.

Некоторую загадку представляет присутствие на заседании А.Башмакова. Если речь идёт об одном из активнейших деятелей славянского движения рубежа 19-20 веков, одном из основателей Всероссийского Национального Союза А.А.Башмакове, то это значит, что некоторые вехи его жизни нуждаются в серьёзной корректировке. Надеемся, что дальнейшие исследования помогут нам разъяснить это недоумение.

С апреля 1920 года Иван Саввич Пальмов трудился в Петроградском Богословском институте. Повседневная жизнь его была весьма тяжёлой: «Носка дров на 5 этаж, хождение на Миллионную улицу за пайком, стояние часами в очереди для получения вязанки дров» [26]. Эти трудности не могли сломить решимости Ивана Савича, его стремления к сохранению православия и славянской взаимности. Последнее заседание Совета Славянского общества под его председательством состоялось всего за 8 месяцев до его кончины.

28 ноября 1920 года профессор Пальмов пришёл в Богословский Петроградский институт для чтения публичной лекции. В аудитории ему стало плохо, медицинскую помощь оказать не успели. Тело Ивана Савича находилось в институте до четверга - до выноса в Александро-Невскую Лавру. Ежедневно в течение трёх дней в 12 часов дня и 8 часов вечера совершались панихиды при участии ректора и студентов в священном сане, студенты же пели, а некоторые читали Псалтирь.

Панихиды служили священномученик Вениамин, митрополит Петроградский, епископ Артемий, а отпевали оба викария.

Владыка Арсений (Стадницкий) так отзывался об Иване Саввиче: «Это - личность идеальная, это - праведник или один из немногих праведников, ради которых Господь щадит нашу землю...» [27]

Протоиерей Верюжский опубликовал статью памяти Пальмова в «Русском Историческом журнале» (Петроград, 1921 год, книга 7, С. 242- 244). В ней, в частности, отец Верюжский с благодарностью вспомнил веру Пальмова в славянскую взаимность, упомянул разработку им проекта штатов и программы преподавания для русской и всеславянской семинарии на Шипке.[28]

В 1929 году, 10 августа, скончался Алексей Афанасьевич Дмитриевский. Он ещё успел сохранить остатки наследия Славянского общества, в 1923 году стал членом Славянской Комиссии Академии наук СССР. Славянская Комиссия и Научное Славянское общество были маленькими осколками системы Славянских Обществ, существовавшими благодаря героическим усилиям учёных-патриотов и вопреки советскому атеизму и интернационализму.

В 1928 году скончался Алексей Иванович Соболевский.

Они не успели дожить до разгрома академического славяноведения, состоявшегося в 1930-х годах, после которого эта сфера научной деятельности перестала существовать в нашей стране как организованная система.

Лишь накануне Великой Отечественной войны начались робкие попытки возрождения науки о славянстве в СССР. В период ВОВ был создан Всеславянский Комитет СССР. А славянские общины Северной и Южной Америки собрали значительное количество помощи для населения Советского Союза.

До послевоенного возрождения Православия и славянского дела дожил член Совета Петроградского Славянского Благотворительного общества профессор-протоиерей Василий Максимович Верюжский (1874-1955)[29]. Он был известен как ближайший соратник мученически скончавшегося Митрополита Петроградского Иосифа (Петровых), в послевоенные годы преподавал в Ленинградской Духовной академии.

Своеобразным приемником российских Славянских Обществ было Общество Славянской Взаимности в Белграде, основанное в 1919 году. В Югославии жил и работал член Совета СБО А.А.Башмаков.

В 1922 году епископ Нишский Досифей (Васич), активно сотрудничавший с СБО в 1915-1916 годах, предложил целую программу помощи голодающему населению СССР, что было бы ответом сербского народа на многовековую русскую благотворительность [30].

В Болгарии славянофильскую традицию поддерживал Стефан Бобчев.

Память о русской благотворительности живёт среди православного населения Балкан и по сей день.

Вклад, который внесли деятели Общества в изучение славянских народов, в дело их возрождения и освобождения от иноплеменного и иноверного ига, огромен.

Опыт благотворительного служения, наработанный славянскими обществами за 1858-1920 годы, должен быть востребован сегодня.

___________________________________________________

Примечания:

1. «Первые 15 лет существования Петербургского Славянского Благотворительного Общества по протоколам общих собраний его членов, составленное в 1868-83». СПб., 1883. 882 с."Последние 10 лет первого 25-летия существования Санкт-Петербургского Славянского Благотворительного общества" (СПб., 1893); Ф. Истомин, "Краткий очерк деятельности Санкт-Петрбургского Славянского Благотворительного общества за 25 лет его существования 1868-1893" (СПб., 1893).

Кулаковский П.А. Возникновение славянских обществ в России и значение их первого съезда в СПб//Славянские известия. 1909. № 5-8. Лаптева Л.П. История славяноведения в России в XIX веке. М., «Индрик», 2005.

Шевцова Г. И. Россия и Сербия. Из истории российско-сербских отношений в годы Первой мировой войны ( гуманитарный аспект). М. 2010.

2. Творения Святителя Николая Сербского (Велимировича). Духовное возрождение Европы. Пер. С. Фонова. Под общ.ред. И. Числова. М. Паломник. 2006. С. 206

3. Граф Бобринский, в 1912-1913 годах облечённый Высочайшим доверием для защиты русинов на Мармарош-Сигетском процессе, впоследствии вошёл в Прогрессивный блок и тем самым принял участие в подготовке свержения Государя, Который ему верил... Афанасий Васильев, в 1890е годы принимавший активное участие в делах СБО, в 1917 году даже не указал своего членства в Обществе при составлении анкеты для Поместного Собора.

4. Фирсов Е.Ф. Словацко-русское общество памяти Людевита Штура в России и идея славянского единства//Славянский вопрос. Вехи истории. М. ИСиБ РАН, 1997.С. 154-155.

5. Крючков И.В. Чехословацкая идея и «венгерский вопрос» в годы Первой мировой войны. / И.В. Крючков //

Российские и славянские исследования: науч. сб. Вып. 2. / редкол.: А. П. Сальков, О. А. Яновский

(отв. редакторы) [и др.]. Минск : БГУ, 2007. С. 68

6. Никитин О.В. «Нестор славянских филологов»(об академике Алексее Ивановиче Соболевском): http://www.portal-slovo.ru/philology/39037.php?ELEMENT_ID=39037&SHOWALL_2=1

7. Там же. РГАЛИ. Ф. 449, оп. 1, Ед. хр. 42.

8. Nebojša Đenić, Slaviša Ćirić, Slavica Popović-Filipović. Povodom 130. godina postojanja Vojne bolnice u Nišu: januar 1878 − januar 2008. //VOJNOSANITETSKI PREGLED. Volumen 65, Broj 1. S.78

9. Робинсон М.А. Академик В. Н. Перетц - учитель и ученик//Славянский Альманах 2002. М. «Индрик», 2003.С. 203.

10. Лаптева Л.П. История славяноведения в России в XIX веке. М., «Индрик», 2005. С. 417-418

11. Там же, С. 430

12. Дмитриевский А.А. Епископ Порфирий (Успенский) как инициатор и организатор первой Русской Духовной миссии в Иерусалиме, и его заслуги на пользу Православия и в деле изучения христианского Востока/Дмитриевский А.А. - [Репр. изд.]. - М.: О-во сохранения лит. наследия. 2006. С. 129-131.

13. Центральный Государственный исторический архив Санкт-Петербурга, Ф. 400, Оп. 3, Д. 82.

14. ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 3. Д. 82. Лл. 1-2. Артамонов Виктор Алексеевич (9 октября 1873, Са­ратовская губерния - 1942), дворянин, полковник, военный агент России в Сербии (1909 - 1917гг.) Закончил Симбирский кадет­ский корпус, затем Первое военное Павловское училище юнкером рядового звания. Военную карьеру начал со звания унтер-офицера. Полковник Артамонов пользовался авторитетом в военных кругах Сербии, у верховного главнокомандующего армии принца-регента Александра и короля Петра I. Награжден русскими и сербскими высшими орденами Участник отступления сербской армии в 1915 г. В 1916-1918 гг. воевал на Салоникском фронте вместе с русским экспедиционным корпусом. После революции остался в Югославии и работал в иностранном отделе Генерального штаба В1942 г. погиб при немецкой бомбардировке (Шевцова Г. И. Россия и Сербия. Из истории российско-сербских отношений в годы Первой мировой войны ( гуманитарный аспект). М. 2010.С.176).

15. Чабров Яков Иванович (27 ноября 1885 - 1953, Фран­ция), происходил из крестьян, уроженец Петроградской губер­нии, православный. Во время русско-японской войны состоял на службе РОКК в качестве санитара 3-го подвижного лазарета до окончания военных действий. Закончил Императорскую военно-медицинскую академию с отличием Обучался на стипендию во­енного министерства (с обязательством прослужить четыре года). По окончании слркил в должности врача в 38 Тобольском пехот­ном полку и 17 Уланском Новомиргородском полку. В январе - октябре 1911 г. был командирован в Московский императорский Петра Первого госпиталь для практического усовершенствования в производстве химически-гигиенических и бактериологических исследований. Был награжден орденами Св. Станислава 3-й степе­ни с мечами, Св. Анны 3-й степени с мечами, памятными медаля­ми. К началу Первой мировой войны был вдовцом, имел дочь Веру (род.28 декабря 1909 г.). См.: Шевцова Г.И. Ук. Соч. С. 197.

16.См.: http://imosm.narod.ru/nikol.html, а также

http://pokrov.ucoz.ru/publ/46-1-0-68

17. См.: http://journal.spbu.ru/2004/07/22.shtml

18. ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 3. Д. 82. Лл. 3-4.

19. Там же. Лл. 5-5об.

20. Кимон Эммануилович Аргиропуло (1842 - 1918). Тайный советник (с 1897). По происхождению грек. Сын Эммануила Яковлевича Аргиропуло, 1-го драгомана русского посольства в Константинополе. Окончил Учебное отделение восточных языков при МИД. Студент (1864) и исправляющий должность 3-го драгомана (1868) российского посольства в Турции. Утвержден в последней должности в 1869. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 - исполняющий обязанности чиновника особых поручений при Дипломатической канцелярии главнокомандующего действующей армией великого князя Николая Николаевича старшего. В 1878 вернулся на должность 3-го драгомана. 1-й секретарь миссии в Персии (1881-1884), министр-резидент в Черногории (1884-1897), посланник в Персии (1897-1902), старший советник МИД (1902-1914). С 1908 заведовал частью текущих дел МИД на правах товарища министра. С 1914 - сенатор.См.: http://www.rusdiplomats.narod.ru/ambassadors/argiropulo-ke.html

21. ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 3. Д. 82. Лл. 6-6об.

22. Там же, лл. 7-7об.

23. Сидоров Д.А. В Бутырской тюрьме (1918): «Со мной разделяли компанию профессор Алексей Иванович Соболевский, старик Нейдгардт и приват-доцент Назаревский»/Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг./Сост., науч. ред., предисл. и комм. д.и.н. С.В. Волкова. М. : ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. C. 440.

24. Хрисанф Мефодиевич Лопарёв. Родился в селе Самарове Тобольской губернии в 1862 году. В 1882 году окончил с серебряной медалью гимназию, а в 1886 году - историко-филологический факультет Петербургского университета. В 1896 году поступил в Императорскую Публичную библиотеку, где и прослужил до самой смерти. Хрисанф Мефодиевич отдал серьёзную дань византинистике, был сотрудником Русского Археологического института в Константинополе, соратником В.Г.Васильевского и Ф.И.Успенского. Занимался он так же и краеведением, составил историко-этнографическое описание села Самарово (ныне город Ханты-Мансийск). «Как человек, Хрисанф Мефодиевич был необыкновенно привлекателен своей нравственной стороной; идеалист в жизни, он жил целиком наукой, её интересами, своеобразный в житейских отношениях, он был редким аскетом-учёным, принесшим вероятно многое в жертву своей страсти - науке».

Хрисанф Лопарёв учредил в Тобольской гимназии ежегодную стипендию.

Участие в заседаниях Славянского Общества было одним из последних действий Хрисанфа Мефодиевича: он умер голодной смертью в Петрограде 30 сентября 1918 года.

См.:Коновалова Е; Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич 2001, № 3 (19), август 2001 года. С. 101 - 102.

25. ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 3. Д. 82. Лл. 8-8об

26. Шубина Е. И. Петроградский Богословский институт // Культурно-исторический альманах «Фонтанка». СПб., 2007. № 1. С. 23.

27. Арсений (Стадницкий), митрополит. Дневник. Т. 1:1880-1901. По материалам ГАРФ/ Подгот. Изд. И ред. О.Н. Ефремова. М. : Изд-во ПСТГУ, 2006. С. 271.

28. К сожалению, труды Ивана Саввича пропали втуне, так как Н.П.Игнатьев не смог договориться с болгарами о способе управления семинарией. Свою тяжёлую руку здесь приложила и германская дипломатия вкупе с пропагандой - например, утверждалось, что на Шипке организуется центр русской разведки, что в семинарии будут преподавать офицеры генерального штаба, переодетые священниками и т.д. (О некрологе о. Верюжского см.:Лаптева Л.П, Ук. соч. С. 407, 417).

29. Верюжский Василий Максимович - духовный писатель, священник, один из любимых учеников И.С. Пальмова. Два года (1898-1900) состоял на службе в Болгарии, в качестве преподавателя самоковского богословского училища по наукам философии и обличительного богословия : http://dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/2777

За время работы в Болгарии Верюжский, изучая римо-католическую и протестантскую пропаганду, написал статью на русском и болгарском языках «Очерки из истории римо-католической и протестантской пропаганды в Болгарии», которая была опубликована как в болгарском «Церковном вестнике» за 1901 год, так и в русском «Церковном вестнике» за 1903 год. Вернувшись в Россию, В.М. Верюжский углубился в научную работу, плодом которой стал ряд интересных статей по истории Холмогорской епархии и истории церковного раскола на русском севере в XVII веке...

5 июня 1947 году был удостоен степени доктора церковной истории за диссертацию «Болгарский народ под греческой церковной властью, преимущественно в XIX веке. Происхождение греко-болгарского вопроса и болгарской схизмы». См.:http://drevo-info.ru/articles/13592.html

30. Урядова А. Голод 1920-х годов в России и Русское зарубежье/ Анна Урядова. - СПб.: Алетейя, 2010. С. 71.