Отступник «святой» Кунцевич и подлинные мученики и исповедники Белорусские

Униаты и католики готовятся пышно отметить 400-летие гибели гонителя православных христиан – отступника Иосафата Кунцевича (1580-12 ноября 1623). Праздновать начали ещё в марте, когда папа римский лично приветствовал некую украинскую общину, «прибывшую по случаю 400-летия мученичества святого священномученика Иосафата, отдавшего жизнь за единство христиан». А недавно глава украинских униатов Святослав Шевчук назвал в Ватикане Кунцевича «героем, способным любить так, как любит Бог».

Как же именно «любил» Кунцевич и как, по мнению С. Шевчука, любит Бог, да и вообще, к чему все это ватиканские восторги?

О злодеяниях Кунцевича мы имеем представление из разных источников, – как из переписки официальных лиц Речи Посполитой, так и из жалоб в сейм русского населения (тогда белорусов и украинцев как особые этносы ещё не придумали). В одной из жалоб читаем: «В Белоруссии, в Орше и Могилеве владыка полоцкий (Иосафат Кунцевич) запечатал церкви и уже пять лет держит их так…». Можно сравнить с нынешними захватами церквей в пользу ПЦУ, чья аббревиатура прочитывается как «пустые церкви Украины». «Но что всего хуже, – читаем в жалобе, – что составляет варварство и зверство выше вероятия, в том же белорусском Полоцке, тот же отступник владыка полоцкий (Кунцевич), чтобы досадить тамошним мещанам, приказал вырыть недавно похороненные подле церкви христианские тела умерших и бросить на съедение собакам, как какую падаль. О нечестие! О невыносимая неволя!»

Возглас «О невыносимая неволя!» – это, конечно, уже политический выпад. Дальновидные государственные деятели Польши это понимали. Канцлер велико-литовский Лев Сапега пытался вразумить Кунцевича. Цитируем по «Истории» С. Соловьёва: «Уличают вас жалобы, поданные на вас в Польше и Литве. Разве неизвестен вам ропот глупого народа, его речи, что он лучше хочет быть в турецком подданстве, нежели терпеть такое притеснение своей вере?.. просьба королю подана от Войска Запорожского, чтоб Борецкого и Смотрицкого в их епархиях утвердить, а вас и товарищей ваших свергнуть…» Владык Иова Борецкого и Мелетия Смотрицкого поставил во епископы, восстанавливая иерархию, Иерусалимский патриарх Феофан III. Сапега обличает Кунцевича: «Поступки ваши, проистекающие более из тщеславия и частной ненависти, нежели из любви к ближнему…» Осведомлённый современник, глядя на дела униатского архиепископа, говорит о его ненависти к людям, никак не о любви «как любит Бог». Сапега, понимая, что дело рано иди поздно обернётся бунтом, а там и казацким восстанием и войной, явно сожалел о создании унии в 1596 году, к чему сам приложил руку. В письме 1623 года он называет унию «неугомонною союзницей» католичества и Речи Посполитой: «Кажется, лучше и полезнее было бы для общества разорвать с этою неугомонною союзницей, ибо мы никогда в отечестве своем не имели таких раздоров, какие родила нам эта благовидная уния. Христос не печатал и не запирал церквей…».

К моменту убийства Кунцевича его террор длился уже более пяти лет. В труде Иллариона Чистовича «Очерк Истории Западно-Русской Церкви» приведено описание встречи Кунцевича православными Могилёва осенью 1618 года. «… когда православные узнали, что он подъезжает к городу, то зазвонили в вечевой колокол на ратуше, подняли тревогу и заперли городские ворота, а на валах вокруг города расставили народ с оружием. Члены магистрата, бургомистр, райцы и лавники и прочие горожане во множестве, с разным оружием и цеховыми хоругвями, вышли из города на встречу Иосафату, вооружившись как бы против неприятеля и, ругая его, великим криком возбраняли въезд в Могилёв и угрожали убийством. Видя такое народное нерасположение, Иосафат принуждён был удалиться… а по прибытии затем в Варшаву, лично подал королю жалобу на могилёвских мещан». Королевский суд счёл выступление против отступника бунтом против короля, а не против притеснения веры, казнил 20 человек, в том числе бургомистра Богдана (Мирона) Соболь.

Фанатизм Кунцевича оказался делом выгодным. Церкви Могилёва и монастыри с доходами были переданы ему в подчинение. Новые церкви без разрешения Кунцевича строить было запрещено.

Кунцевич, кажется, фанатично упивался своим величием и нагло провоцировал народ, буквально жаждал оскорблений и угроз в свой адрес. Ещё в 1614 году, став униатским архимандритом, он в Киеве был побит монахами Печерского монастыря. Те буквально стащили его с амвона, услышав богохульные речи. Горяча была вера.

На жалобы Кунцевича, что его хотят убить, Сапега отвечал холодно: «Что касается до опасности жизни вашей, то каждый сам причиною беды своей». При этом в своём кругу Кунцевич любил разговоры о своей в будущем мученический смерти. Отступник и жестокий гонитель, имеющий гигантский административный и финансовый ресурс, жаждал принять мученичество, уподобиться святым страдальцам – это понятно, но что это?

Люди в его епархии жили, не имея возможности ни младенца крестить, ни венчаться, ни отпеть покойника. Лишённые церквей, в уединённых местах они сооружали шалаши, в них и совершались литургии. Конечно, такого не утаить.

В Витебске ранним воскресным утром 12 ноября 1623 года о. Илья Воскресенской церкви Заручайского посада намеревался переправиться через р. Двину к шалашу, для совершения литургии. Его там уже ожидали православные всех сословий. Переправа была вблизи дворца Кунцевича. Сам Кунцевич в то утро служил в соборном храме, рядом с дворцом, в присутствии совсем небольшого числа людей. Отец Илья, как мы понимаем, Кунцевича, скажем мягко, раздражал. Священник был один. Это как раз прямо указывает на то, что заговора против униатского архиепископа не было. Инициировал восстание сам Кунцевич, приказав схватить Илью. Тот был схвачен и заперт в кухонном помещении дворца. Цель понятна – сорвать богослужение, в очередной раз досадить русским людям. Полагают, что о. Илья был избит, вероятно, так оно и было. Свидетелем его пленения оказался крестьянин Иван Гузнищов, который тут же забрался на колокольню и ударил в набат. Тысячи людей, узнав в чём дело, бросились на штурм ограды дворца. Появилось топоры, а там и ружья. Случился, судя по всему, стихийный русский бунт. Спичка упала в сухой стог… При этом все прислужники Кунцевича остались живы.

На какой-то из «икон» сам Кунцевич изображён с секирой в голове. Дворец был разграблен, труп утоплен в глубоком месте Двины.

«Столь жестокое преступление вопиет о мщении, проклят человек, который удерживает меч свой от крови! Итак, могущественнейший король! Ты не должен удерживаться от меча и огня. Да почувствует ересь, что за преступлениями следуют наказания», – внушал папа римский Урбан VIII королю Сигизмунду III. Внушил. Урбаном дано благословение на проведение карательной акции, а в духовном плане это ни что иное как команда на человеческое жертвоприношение «за Кунцевича».

Суд был скор и несправедлив. Судьи желали обнаружить заговор против Кунцевича, заговор они обнаружили – среди отцов города. На что многие из них тут же объявили себя униатами. Комиссарский суд (в нём и Сапега) к смерти приговорил 93 человека. Сразу смогли убить 19 человек, остальные были объявлены в розыск, их ловили по всем дорогам.

О следствии и суде мы знаем только из показаний униатов. Точка зрения второй стороны, православных, следствием была затушёвана. Униатская точка зрения вошла в энциклопедии, оттуда попала и засела в русскую Википедию. Сформирована она при сомнительных обстоятельствах и объективно является искажённой или даже вовсе ложной.

При этом мы знаем имена двух казнённых католиками православных бургомистров Витебска – это Наум Волк и Семён Неша. Мы знаем имена пяти священников Витебска, приговоренных к смерти, это о. Илия Воскресенский Заручайский, его отец о. Давид Благовещенский, о. Окула Балбышка Свято-Духовский, о. Пётр Алексеевич Воскресенский, о. Иван Каменец. Дальнейшая их судьба автору этих заметок неизвестна. По всем имеющимся признакам – они подлинные исповедники. Автору так же неизвестно, имеются ли изыскания и документы по их возможной канонизации.

По Иосафату Кунцевичу Урбаном была создана комиссия для канонизации, опрошены униатские свидетели событий и Кунцевич был объявлен «блаженным». После польского восстания 1863-1864 гг. Пий IX причислил Кунцевича (1867) к святым, провозгласив его «патроном для Руси и Польши».

Два слова о «мощах» Кунцевича. Темна их история. В вопросе разбирался врач Иван Сикорский, в будущем крупный учёный и отец знаменитого авиаконструктора (к слову, Иван Сикорский запечатлён Васнецовым во Владимирском соборе Киева в образе Иоанна Златоуста).

Своё исследование документов, изложенных им в хронологическом порядке, Сикорский завершает так: «Приняв во внимание те данные, которые мы извлекли из приведенных выше документов, мы не можем не спросить себя: можно ли считать доказанной подлинность реликвий Кунцевича и можно ли устранить мысль об участии человеческих рук в приготовлении нетления?» Вопрос риторический: нет. Объект исследования он не называет «мощами», а корректно «реликвиями Кунцевича». «Реликвии», судя по описаниям, значительно изменялись во времени. Кому это было нужно? Своё исследование Сикорский проводил вскоре после польского восстания 1863 года. Он отвечает: «Не народ желал реликвий! Желали и желают их те лица, которые в 1863 году благословляли народ поднятою рукою реликвий и проповедовали тайно и публично, что москали – убийцы святого Иосафата». Кунцевич и в XIX веке нужен был католикам в политических целях. Что же сейчас?

Через год, в 2024, исполнится 400 лет с момента первой попытки католиков организовать избрание «общего патриарха для православных и униатов». В 1624 году (вскоре после Витебского погрома) инициировал мероприятие униатский митрополит Иосиф Рутский. Православные проигнорировали инициативу, собор провалился. Вторая попытка предпринята через пять лет, в 1629 на сейме Речи Посполитой вновь «возбуждена была мысль о созвании собора для изыскания средств к взаимному примирению православных с униатами». Примечательно, что на этот раз главным двигателем идеи стал Мелетий Смотрицкий, переметнувшийся к униатам, некогда враг Кунцевича.

По всем признакам в ХХI веке готовится очередная попытка «примирения православных с униатами». Тем проще это организовать, что под мероприятие уже изготовлена ПЦУ, фальсификат православия.

400 лет назад у православных была надежда на Запорожское казачество и Россию. В известной мере ожидание для части населения оправдалось. Через четверть века после «дела Кунцевича», в 1648 году, Богдан Хмельницкий поднял восстание, что привело в 1654 году к Переяславской раде и воссоединению значительной части русских земель и русского нарда.

Что сейчас?

Дмитрий Иконников, наблюдатель