Патриотизм – просто преданность Почве? Или же государству, исполняющему конкретную функцию реализации Идеи?

Недавно состоялся разговор с нашим постоянным автором, Дмитрием Валерьевичем Куницким. Поднималось много вопросов, так или иначе касающихся проблемы исполнения государством той функции, благодаря которой это самое государство можно считать (пусть и с оговорками) «исполняющим некое послушание защиты внешней ограды Церкви». Как минимум защиты. В противном случае у нас получается какое-то совсем уж языческое понимание патриотизма, как преданности Почве. Хоть с ранне-дугинским мистицизмом, хоть без оного. Предлагаем вниманию читателей первую часть текста обмена мнениями.

Павел Тихомиров: Дмитрий, не скрою, на меня православный Минск произвёл неизгладимое впечатление.

Наша аскетическая традиция учит крайне осторожно относиться к личным переживаниям, поэтому я вынужден ограничивать себя в эпитетах и метафорах. Постараюсь высказывать вещи более-менее рациональные.

Например, сам настрой как клириков, так и лаиков.

Минск совершенно не похож на Киев (я, разумеется, имею в виду «Киев здорового человека», тот «Киев», который существовал «при Кучме»). Нет тут ни снобизма, присущего страдающим некими комплексами, ни соответственно, проявлений этого снобизма: подчёркнутого «как бы цинизма», задиристости, которые рано или поздно оформляются в чувство агрессии.

Однако сейчас хотелось бы обратить внимание вот на какой момент.

Во время одной из наших встреч зашла речь о необходимости усиления в информационной среде Православия Белой Руси некоего «патриотического элемента».

Я не уверен, что существует сейчас необходимость педалировать эту тему.

Потому что патриотизм – такая штука специфическая, что вот тут ты – как бы «канонический патриот», а вот тут – уже «рассерженный патриот», а вот там – уже как бы и не патриот, а чуть ли не «национал-либерал». Не хотелось бы подвергаться риску выстраивания принципов осмысления своего мировоззрения исходя из контекстов сугубо общественно-политической «злобы дня».

Не торопись, пожалуйста, обвинять меня в «уранополитстве».

Дослушай.

Не патриотизм является несомненной христианской добродетелью. А трезвомыслие.

А вот уже когда христианин будет обладать зачатками трезвомыслия, то именно эта твёрдая почва, этот прочный фундамент мировоззрения, убережёт такого человека от участия в тех делах, которые могут содействовать анархии или же превращению структуры государственного управления в нечто, являющееся инструментом переформатирования общества в согласии с некими адовыми планами.

Православно верующего трезвомыслящего человека не нужно будет агитировать ходить на митинги и размахивать флагами, участвуя в акциях поддержки того или иного политического лидера. И если православный человек будет внятно понимать, что этот лидер проводит политику, которая будет способствовать убережению народа от адовых искушений, то такой человек и безо всякой патриотической агитации будет патриотом.

Дмитрий Куницкий: Есть такое неправильное течение в современной православной среде (среди прочих) – противопоставлять патриотизм как добродетель другим добродетелям. Либо исключать его из списка важных добродетелей. Либо утверждать, что он как-то препятствует другим добродетелям. Как будто фарисеям помешал принять Христа здоровый патриотизм!

И одно дело, когда это вещают либералы – «любвеобильные космополиты-антиаскеты», другое дело – когда, наоборот, ревнители духовности!

Но патриотизм – это отнюдь не вторичная, необязательная функция от православного трезвомыслия, но и зачастую, как и всякая меня добродетель, – путь к нему!

Более того, разумеется, если человек станет твердым православным, это совсем не значит, что патриотизм куда ему будет совершенно не нужен! Напротив, именно тогда патриотизм именно тогда станет способом служения, употребления благодатных талантов. И, прежде всего, для ограждения от зла, насаждения добра и приведения к Православию своих соотечественников!

П.Т.: Насчёт того, что «патриотизм – это не функция от трезвомыслия, а путь к нему», я не соглашусь категорически. (Хотя сам прошёл именно такой путь – вначале сформировался как черносотенец, а уже потом с Божией помощью и стимулируемый скорбями начал ползти в направлении обретения трезвомыслия).

Всё это так на практике чаще всего бывает.

Но мы же с тобой как-никак – вроде философов. Поэтому с приоритетами в пространстве системы ценностей подмен не должны осуществлять. Если цель – спасение души, а не спасение государства, то попечение о государстве будет как раз функцией. (Государстве, как исключительно важном «костыле спасения», внешней стене Церкви, без которой спастись несравненно сложнее. Но не государстве-идоле).

Я ведь неслучайно упомянул о том, что сам – как патриот русского мира – сформировался именно в пространстве культуры правого консерватизма. Не уверен, что это мировоззрение по нраву будет как окружению В.В.Путина, так и окружению А.Г.Лукашенко.

Д.К.: Не согласились – и тут же подтвердили правоту примером!-))

Вот именно: от черносотенства поползли в верном направлении внутреннего трезвения и борьбы!

А вот сторонники либерализма и космополитизма как раз склонны ползти в обратном настроении – в сторону «любвеобильности», «радостного христианства», тотальной икономии...

Далее. Вы тут отождествили патриотизм с попечением о государстве. Но попечение о государстве как раз частная функция патриотизма! Патриотизм – это любовь к Родине и, прежде всего, родному народу. А любовь – это забота, прежде всего, о его спасении и духовном процветании! Из которой вытекает уже осознание необходимости государственности, а потом и священности христианского государства!

Далее: я не соглашусь к сведению сущности и миссии христианского государства лишь к созданию внешней стены Церкви. Государство – это политическая организация народа на основе определенных религиозно-духовных начал, в нашем случае – христианских. Тогда государство – это еще и воплощение духа народа, получаемого им из конкретных религиозно-духовных начал, в нашем случае – в Православной Церкви. Всмотритесь в понятие: госу-дарство! Дар Господу! То есть, государство – это ещё и служение верующего церковного народа Богу. Служение соборной внешней и внутренней политикой по христианским идеалам. Устроение народной жизни по-христиански и свидетельство этой жизнью внешнему миру с силовым вмешательством в него при необходимости.

П.Т.: Дмитрий, никто не станет спорить с этими определениями, кроме, разве что, тех, кому суждено родиться и жить в странах с неправославной, а то и антиправославной политической и бытовой культурой.

В этом смысле гораздо логичнее и крепче позиция у протестантов и католиков. Разумеется, я в данном случае имею в виду протестантов и католиков не нонешних, а, так сказать «здорового человека».

В первом случае у людей изначально выстраивается такая иерархия ценностей, в рамках которой в центре будет всё то, что связано со спасением души, так, что те или иные явления в жизни воспринимались очень просто и ясно – как способствующие спасению или препятствующие спасению. (Да, в еретической и упрощённой форме, если воспринимать это понимание в контексте святоотеческом, но, тем не менее). Уранополиты.

В случае с латинянами срабатывает (срабатывал) несколько иной механизм – у римо-католиков всегда есть возможность аккуратно продемонстрировать, скажем так, не безусловную поддержку актуального на данный момент политического режима. Дескать – «как гражданин – всей душой за дорогого Пиночета, но как католик… вынужден, всё-таки, слушаться папу».

И это, хоть и лукаво, но даёт определённое «окно возможностей».

Которого нет у нас, у православных.

Вот и получается, что приходится быть или «уранополитом», или объявлять руководство государства «вождями», а то ещё и «богомданными» «вождями». Вот именно исходя из этой логики и ВСУ, якобы, «защищают от агрессии».

Кстати, в музее Всехсвятского собора на стенде, посвящённом Грюнвальдской битве, до сих пор надпись весьма патриотичная – в контексте литвинского патриотизма. И там, как ты сам мне указал – прямо указывается, что московское войско – противник, если не враг. И это – вполне патриотично. Если уж говорить начистоту, без наших этих юлений нескончаемых.

Так что с патриотизмом я бы был поосторожнее.

Хорошо быть православным патриотом в стране, которая исполняет функцию барьера на пути сатанизации общества.

А если нет?

Продолжение следует…