«В Греции законы стали достоянием сатаны»

Суд — это интерпретатор закона. Была такая русская народная сказка «Шемякин суд», где судья-проходимец судил, как ему выгоднее. Мы не знаем, что из вебя представляет греческий суд, может быть, судья судит по букве закона. Есть фильм «12 разгневанных мужчин», где показано, что закон по букве и закон и по духу могут расходиться друг с другом. Поэтому нам надо осторожнее откликаться и реагировать на решение суда.

К примеру, вопросы гомосексуализма и половых извращений — отвратительные и неприятные, но они для нас не главные. А вот правосознание, уважение к закону, уважение к его формулировкам, к его интерпретации, к его исполнению — это для русского человека более актуально, чем взаимоотношения гомосексуалистов.

Здесь речь идет о митрополите, но закон для всех один, включая Патриарха. Закон для всех один, и это очень важно. Я ни в коем случае не защищаю содомическую заразу, которая нахлынула на постхристианскую Европу. Никакой симпатии к проникновению содомизма, разрушению семьи и отрицанию всех ценностей быть не может. Но чем страдаем мы, русские? Мы рассуждаем — как можно осудить митрополита? Митрополит виноват перед судом, перед законом и несёт такую же ответственность, как любой Вася или Коля. Разве можно священный сан противопоставить закону?

Я не знаю греческих законов, но какой в данной ситуации можно сделать вывод? По результатам этого судебного процесса можно сделать вывод, что греческие законы не выдерживают никакой критики, что они плохи, что они не отражают социальной стороны и так далее. Если этот греческий судья судил по закону, то ничего не сделаешь. Известен такой случай. Однажды Император Николай I рассматривал свой караул, и его остановил солдат. Солдат говорит Царю: «Не пущу». Николай I отвечает: «Как ты смеешь, я твой Царь». Тот отвечает: «Если ты Царь, измени закон, тогда пущу». Вот это правильно. Может быть, это легенда или апокриф, но идея совершенно верная. Если ты Царь — измени закон. А пока ты не изменишь закон, то я — солдат — исполняю закон и тебя не пущу.

Я не знаю, можно ли назвать Грецию православным государством. Я даже не знаю, можно ли Россию назвать православным народом, православным государством. Любой скажет, что наше государство секулярное. В России, слава Богу, в последние несколько лет начали отличать конфессию от секты. Сегодня у нас арестовали главаря иеговистской секты («Свидетели Иеговы» - секта, запрещенная в России. - РНЛ), и сразу начинается шоу — как это так, православные устраняют конкурентов?! А мы благодарим Бога за то, что наши исполнители закона стали отличать религию от секты. И это прекрасно. Это и есть актуализация правосознания. Вера — это право. Верьте во что угодно. «Живите в лесу, молитесь колесу». Но организация находится под контролем государственного закона. Эта организация, соответственно, прикрыта, а участие в ней вызывает уголовное преследование. Вот, пожалуйста, эти законы не противоречат Божиим, они соответствуют им.

Если гражданский, человеческий закон противоречит Божиему закону, значит, нужно такой закон изменять. Если в закон добавить хулу, то я не буду такому закону подчиняться, вплоть до гражданского неповиновения. Это примерная цитата из нашего современного церковного закона, из «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви». Слава Богу, в России есть закон, который ограничивает проповедь сексуальных извращений. Хоть подобного рода законы не очень зубастые, но они есть.

Мы видим, что на сегодняшний день в Греции законы стали достоянием сатаны. Это очень плохо. Наши враги сетуют, что запретили секту «Свидетели Иеговы». Неправда, ибо «Свидетели Иеговы» были объявлены сектой противозаконной вне зависимости от религиозных верований и вне зависимости от того, что они думают о Христе и о Святом Духе. Это не касается решения суда. Мы объясняем нашим оппонентом, что они не знают решения нашего суда, а ругаются. К примеру, художник ехал в пьяном виде на машине, его лишили прав, арестовали, а он пишет в «Би-би-си» и в «Голосе Америки», что у нас преследуют свободных художников. У нас преследуют не художников, а пьяных водителей.

Подробностей этого дела мы не знаем, но выглядит оно очень печально, и подтверждается факт, что Греция действительно вошла в когорту постхристианских государственных устройств. Что касается митрополита, то что же делать? У нас тоже митрополиты ссылались в лагеря, и никто не говорил большевикам: «Разве можно митрополита сажать в тюрьму?» Священника расстрелять можно, а митрополита в тюрьму посадить нельзя?! Перед Господом все равны.