Возможным ли было сжигание останков на Ганиной яме?

Именно так: «Возможным ли было сжигание останков на Ганиной яме?», - прозвучал главный вопрос по судьбе «екатеринбургских останков» из зала участницы дискуссии на конференции «Дело об убийстве Царской семьи: новые экспертизы и архивные материалы. Дискуссия».

Явно бросалось в глаза желание участников новейшего следствия, ее экспертов, в корне исключить эту возможность: «в сыром, влажном лесу» и «без наличия сухих дров» сжигание 11-ти останков было невозможным, - таков вердикт экспертов.

Но, одновременно с этими, явно надуманными, аргументами, экспертами признано состоявшимся сжигание останков двух тел в Поросенковом логу. Правда, с одним, очень важным, дополнением одного из экспертов: «сжигание до состояния обнаруженных костных фрагментов было невозможно и надо искать основное захоронение двух останков».

Но, где искать? В Поросенковом логу все перерыто поисковиками! Не там ли, на Ганиной яме, где состоялось сжигание семи останков Царской Семьи, которое только и было единственной возможностью того, чтобы «мир никогда не узнал, что сделали мы с ними»: сжигать останки других четырех тел не было никакого смысла. Этой теме была посвящена статья автора на РНЛ «И снова Поросенков лог: точка отсчета координат "екатеринбургских останков" удаляется от истины».

Во время дискуссии прозвучали правильные слова о том, что большевики, в своей основной массе, были воспитаны людьми верующими и хорошо понимали значение «святых мощей» для русского народа, гораздо лучше их последователей. Они знали и помнили о всенародных Саровских торжествах 1903 года, о том, что раку с мощами прославленного в лике святых преподобного Серафима Саровского нес и сам Государь Николай II Александрович.

Сжигание останков Царской Семьи было главным способом сокрытия следов, принятым изуверами с самого начала, еще до начала самого Екатеринбургского злодеяния. Об этом свидетельствует в своих показаниях дежурный по управлению П.А. Леонов: «Вечером 16 июля до полночи от комиссара снабжения фронта Горбунова мною была принята телефонограмма, в коей требовалось подать 3 больших и 2 малых грузовых автомобиля к зданию 1-ой гимназии… в телефонограмме говорилось о подаче 2 бочек бензина на одном из грузовиков» (Н. Росс. Гибель Царской Семьи… д. 196, с. 328).

Куда делись 640 литров бензина, если пустые бочки были привезены назад в гараж? Такое большое количество бензина не могло быть израсходовано лишь на «пробное» сжигание останков на Ганиной яме и двух останков в Поросенковом логу, даже если и был доставлен на него бензин в других емкостях: это был бы такой большой огонь от костра, который просто не мог быть не замеченным людьми, находившимися в будке на переезде.

Вопрос – было ли, вообще, сжигание в Поросенковом логу – дискуссионный: огонь и дым от костра, запах сгораемых тел не могли не увидеть, почувствовать множество народа, находившегося в будке и возле нее на переезде, который находился на возвышенном месте, по отношению к логу. «Работа» в логу заканчивалась уже полным утром и все, ночевавшие в будке сторожа и ожидавшие пропуска для проезда по Коптяковской дороге, давно встали.

Аналогичный вопрос: «куда подевались?» относится и к 11-ти кувшинам от серной кислоты, о чем говорил еще во время работы государственной Комиссии, представитель от РПЦ, церковный археолог С.А. Беляев. Осколки только одного глиняного кувшина из-под серной кислоты были обнаружены в захоронении в Поросенковом логу, в то время, как в районе Ганиной ямы не были найдены осколки ни одного из кувшинов, ни сами кувшины. Не потому ли, что в них было сложено все «недогоревшее», чтобы потом утопить в болотах, имеющихся по направлению к озеру Мелкое и к Плотинке.

Эксперты же пошли по пути «уменьшения»количества кувшинов (что, все-таки, не решает проблемы исчезновения кувшинов), число которых было установлено следователем Н.А. Соколовым, с чем еще предстоит разобраться после публикации текста доклада Е.В. Пчелова.

Конечно, организаторы сокрытия следов злодеяния не могли не озаботиться доставкой на Ганину яму сухих дров для двух костров, на которых сжигались останки Царской Семьи. Широко известно, что «третий костер» был обнаружен Н.А. Соколовым в последние дни его пребывания на руднике, а наличие «четвертогокостра» подтвердили археологические изыскания 1998-2000 гг. А.Н. Авдонина на Ганиной яме (см. Четыре костра в урочище Четыре Брата. Тайны старого рудника на Ганиной яме).

А.П. Суслопарова, которая в ту ночь на 19 июля, «сидела около будки и на рассвете видела, что через переезд полотна жел. дор. у будки проезжало много красноармейцев на телегах, коробках и верхами» (Н. Росс…, д. 222, с. 385). Коробок (сидеть в котором крайне неудобно), это телега с бортами, удобная для перевозки таких грузов, как руда, пиленые дрова, древесный уголь; но были еще и дроги – длинные телеги для перевозки дров не пиленных. О коробках и дрогах показал Н.А. Соколову Василий Лобухин: «Около 12 часов ночи (2 часа ночи декретного времени – В.К.) по дороге от Коптяков проехал через наш переезд грузовой автомобиль… Он шел сам. Вместе с ним шло 10-12 коробков и, кажется, еще несколько дрог» (Н. Росс… д. 230, с. 395). Такое большое число коробков явно свидетельствует о доставке к руднику материалов для сжигания: дров, не исключено, что и древесного угля.

Но, даже если бы все это – бензин, дрова было в наличие, все равно, по мнению экспертов, не было сжигания, так как, вслед за Юровским, как пишется в «Записке», «с лошади свалился и повредил себе ногу… спец по сжиганию» Полушин (правильно – Павлушин). Об этом напомнила участникам дискуссии, большинство из которых, вероятно, не были знакомы с документами следствия, главный специалист РГАСПИ д.и.н. Л.А. Лыкова.

В последнее время на страницах публикаций по теме «екатеринбургских останков» часто подчеркивается тот факт, что только дипломированные историки, знающие «премудрости» источниковедения, могут сделать правильные выводы по изучению исторических документов. А что, прикажите, делать в том случае, если человек без диплома об окончании историко-архивного института или истфака, обратил внимание на другой исторический документ, в котором говорится, что «хоронить семью Николая Романова… приехали к шахтам… Наш комиссар Павлушин…» (Из воспоминаний чекиста Г.И. Сухорукова. ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 149. Л. 219).

«Дмитрий Михайлович Полушин. Он сын купца из Красноуфимска. Он состоял при Уральской областной чрезвычайной областной следственной комиссии…» (Н. Росс… д. 224, с. 387). Сын купца знал способ, которым пользовались купцы на Урале для быстрого и экономного (основа дохода) сжигания и подобных ему технологий. В период многолетнего «соловьевского» следствия было достаточно времени для изучения технологий промыслов, подобных процессу сжигания, вытапливания жиров, поскольку этот вопрос был одним из главных в деле «екатеринбургских останков». Но, еще Пушкин сказал: «Мы ленивы и не любопытны…».

Можно дополнить: «но зато в своей “лени” изобретательны». Л.А. Лыкова нашла универсальный ответ на все свидетельства о сжигании останков на руднике, разумеется, что это не относится к сожжению останков двух тел в Поросенковом логу – сакральном месте авдонинских последователей. Так вот, главный специалист РГАСПИ так ответила участникам дискуссии, которые напомнили ей о книге П.М. Быкова, со словами в ней (есть много и других подобных упоминаний) о сожжении останков Царской Семьи: «Им всем приказали так говорить!»

Приказать говорить так «всем» мог только тот человек, который отдал приказ Юровскому: «16-го в 6 ч. вечера Филипп Голощекин предписал привести приказ («телеграмма из Перми, содержащая приказ об истреблении Романовых…», - в начале «Записки»). Свердлов так характеризовал Голощекина, посылая его на Урал: «человек с правильной линией». «Товарищ Филипп» был правой рукой Свердлова, который вел «все это дело бывшего царя» с самого его начала и было бы странным, если бы он, там, на месте, на руднике, не проконтролировал сожжение останков Царской Семьи.

Именно для этой цели «в обед», по другим свидетельствам - «во второй половине дня» 18 июля, задолго до наступления темноты, он в сопровождении чекистов Родзинского и Горина пришел на Ганину яму и находился там до утра 19 июля. Парочка же пермских чекистов вернулась к оставленному на опушке леса легковому автомобилю еще засветло, а утром следующего дня за Голощекином приехал только один из них – Родзинский.

Обратим внимание на то, как был осторожен Голощекин, как он избегал любой случайности, из-за которой могли стать свидетелями событий тех трех дней, люди с русской стороны, тем более те из них, кто мог, так или иначе, помешать исполнению плана. В мае был отправлен в Москву член Уралоблсовета и «тройки» по судьбе Романовых Б.В. Дидковский, а перед самым злодеянием отбыл в Пермь начальник УралоблЧКа Ф.Н. Лукоянов, место которого занял Юровский.

Так и утром 19-го июля в лес не поехал, еще один сын купца, В.М. Горин, который мог стать невольным свидетелем встречи Голощекина на руднике «с двумя господами в черном» из «черного фаэтона», которых видели и описали во время двух допросов муж и жена Карлуковы (Н. Росс…д. 197, с.332; д. 201, с. 347).

Эпизод встречи четы Карлуковых на руднике с «двумя господами в черном» в то утро 19-го июля, когда там находился Голощекин, «соловьевским» следствием не рассматривался, как не упомянут, пока, во всяком случае, и экспертами новейшего следствия. Требует своего объяснения также и немаловажный факт пребывания, во все то время нахождения Голощекина на руднике, тяжелого грузовика, проезд которого видели Е.В. Привалова и 17-летний сын И.С. Зубрицкого Николай. Он так описал грузовой автомобиль: «На нем сидело несколько человек красноармейцев в солдатской одежде. Один был в кожаной тужурке черного цвета. Другой был также в штатской одежде, но я не заметил, какой именно. На этом автомобиле что-то такое было, покрытое брезентом. Проходил он в обед» (Н. Росс… д. 253. с. 440).

Одним из самых серьезных доводов экспертов, доказывающих невозможность сжигания останков на руднике, было наличие, по их мнению, высокой влажности, вызванной дождливой погодой в те дни, что привело и к сырости дров, предназначенных для сжигания останков. Однако известно, что дождь с грозой прошел 15 июля, после чего установилась сухая погода, что подтверждает пребывание, например, Суслопаровой всю ночь снаружи будки сторожа на переезде и отсутствие упоминания о дожде в те три дня в показаниях многочисленных свидетелей, в том числе и коптяковских крестьян.

Два костра, разведенные на глиняной площадке и на полянке, недалеко от шахты № 7, для сжигания одежды, снятой с привезенных на рудник тел, также свидетельствуют об отсутствии дождя. Сжигание тел на третьем и четвертом кострах производилось не в самом лесу, а на площадке возле шахты с прогретым там воздухом от первых двух костров, а отсутствие дождя сохранило в сухости дрова.

Эксперты, объясняя невозможность сожжения останков, якобы, в «сыром лесу», на «сырых дровах» возле шахты, тем не менее, озвучили замысловатую схему сожжения в Поросенковом логу двух останков: по их мнению, этому способствовало то, что они были подвергнуты воздействию кислоты, а потом были закопаны в землю, сверху которой был разведен новый костер. Подробный разбор этой сложной схемы уничтожения останков требует еще детального изучения текста доклада эксперта, который, надо надеяться, опубликуют.

В дальнейшем, вероятно, экспертами будут «закрыты» и другие вопросы, которые возникли в ходе дискуссии, проведенной после обсуждения докладов. В любом случае, в этих докладах озвучены только предварительные выводы большинства проведенных экспертиз, и впереди нас ожидает еще итоговая конференция.