Сегодня исполняется 45 лет со дня кончины русского советского писателя-фантаста, учёного-палеонтолога, создателя тафономии Ивана Антоновича Ефремова (1908-1972). Писатель был лауреатом Сталинской премии второй степени (1952).
О творчестве фантаста Ивана Ефремова и значении научной фантастики рассуждает в интервью «Русской народной линии» известный русский писатель, секретарь правления Союза писателей России Николай Коняев:
Иван Антонович Ефремов был удивительно советским человеком, каким, наверное, может быть только русский человек.
Сын богатого предпринимателя, жертвовавшего, как рассказывают немалые деньги на знаменитую Казанскую церковь в Вырице, Иван Антонович прибился в Гражданскую войну к красноармейской автомобильной роте, и в двенадцать лет заработал боевую контузию. В пятнадцать лет он работал уже матросом на Тихом океане, а в шестнадцать поступил в Ленинградский университет. В двадцать лет Иван Антонович становится автором важных открытий в палеонтологии, Он раскапывает динозавров в степях Монголии, его именем называют доисторических животных, а в 33 года он становится доктором биологических наук и создателем новой науки тафономии, изучающей закономерности сохранения остатков ископаемых организмов в слоях осадочных пород. В 1952 году за книгу «Тафономия и геологическая летопись» Ивана Антоновича наградили Сталинской премией.
Кому не хватило бы такой биографии?
Но у Ивана Антоновича это только часть жизни, причем не самая главная.
С 1957 года, когда вышла «Туманность Андромеды», книга о коммунистическом будущем, восторжествовавшем не только на Земле, но по всему «Великому Кольцу», Иван Антонович становится знаменитым писателем.
Насколько я помню, книги Ефремова читали тогда все: пенсионеры и подростки, ученые и домохозяйки.
Признаюсь, что меня это удивляло, поскольку лично мне научная фантастика никогда не нравилась. Я и сейчас продолжаю считать, что Божий мир, создан с такой всеобъемлющей полнотой, наполнен такой бесконечной в своем совершенстве красотой, что придумывать что-то другое научным или ненаучным методом совершенно бессмысленно. Человек живет в прекрасном Божьем Мире, и то, как он спасает или губит свою бессмертную душу, и составляет, если разобраться, содержание великой русской литературы.
Зачем же придумывать некий параллельный мир, чтобы выразить еще что-то, что нельзя выразить, описывая человека и Мир, который создан Богом?
Да и опасно конструировать какой-то параллельный мир.
Ведь писатель тогда не просто запечатлевает и воспевает во всей ее неизведанной глубине и бесконечном совершенстве красоту Божьего мира, а сам начинает подменять Творца
И тут уже недолго уподобиться тому, кого мы называем Врагом человеческим.
Особенно опасно это было в советской действительности, где старательно изымалось все православное, где целенаправленно искажались духовные значения.
И, конечно герои Ефремова - красивые, «ненасытные», как он говорил сам, «в подвиге» люди были не просто воплощением советской идеологии, но несли на себе еще и неизбежную печать богоборчества. Многие критики отмечали, что и Дар Ветер, и Веда Конг, и многие другие герои Ефремова, это не совсем и люди, а как бы полубоги. Или - это уже я добавляю от себя - полудьяволы, что впрочем, конечно же, одно и то же.
И, конечно, хотя я и не понимал тогда этого так отчетливо, как сейчас, но раздражала настойчивая попытка заменить православие и Евангелие некоей иной высшей мудростью, носители которой скрыты в горных высях Тибета и являются только посвященным.
При этом, безусловно, что, как и в науке, в литературе Иван Антонович Ефремов был удивительно талантлив и совершенно самостоятелен.
Я бы сказал, что он был удивительно советским писателем-фантастом, каким, наверное, только и может быть русский человек.
Требовалась огромная писательская смелость, чтобы после «Туманности Андромеды» создать «Час Быка», роман не только о социальной и экологической, но и нравственной катастрофе. И так убедительна исходящая от романа чернота, что возникало ощущение, будто происходит это не на мрачной планете Торманс, а в душе самого автора.
Разумеется, это субъективное ощущение.
А вот материализация черноты в жизни самого Ивана Антоновича - явление совершенно объективное.
Как известно, роман «Час быка», выход которого совпал со столетием со дня рождения В.И.Ленина, превращенном в совершенно невероятный шабаш советской афициозной идеологии, заинтересовал самого председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова. В результате, за клевету на советскую действительность «под видом критики общественного строя на фантастической планете Торманс» роман, по сути, был запрещен.
Но этим дело не кончилось, произошла еще и какая-то фантастическая материализация сил злобы и мрака.
Я помню слухи, циркулировавшие тогда в литературных кругах.
Все они были совершенно дикими и невероятными.
Помню, под великим секретом мне рассказали тогда, будто Иван Антонович является националистом, который создал движение за то, чтобы Россия стала местом соединения индийской мудрости и западной науки.
Версию, что Иван Антонович был английским шпионом - он уже скончался тогда в 1972 году от сердечной недостаточности! - мне рассказал редактор издающегося и сейчас молодежного журнала.
- Что же он, скелеты динозавров выдавал англичанам? - попытался пошутить я, но редактор странно посмотрел на меня, а потом зачем-то сказал, что обыск на квартире уже умершего Ефремова шел целые сутки.
Говорят, что писатели Стругацие придумали тогда хохму, дескать, в КГБ подозревают, будто Ефремов был резидентом внеземной цивилизации...
Я записываю сейчас слухи, циркулировавшие тогда, и ни в коей мере не настаивая на подлинности их, подчеркиваю еще раз, что они были реальностью жизни замечательного ученого и писателя Ивана Антоновича Ефремова, который и в своей судьбе оказался таким советским, каким только может оказаться русский человек.
И как у многих русских людей, его жизнь, его судьба, оказываются не менее поучительными и значимыми, нежели и их любимые многими читателями книги.
5. Re: «Он оказался таким советским, каким только может оказаться русский человек»
4. Re: «Он оказался таким советским, каким только может оказаться русский человек»
3. Re: «Он оказался таким советским, каким только может оказаться русский человек»
2. Ответ на 1., рудовский:
1. Re: «Он оказался таким советским, каким только может оказаться русский человек»