Белинский: за и против

8 июня отмечалось 170-летие со дня кончины критика и публициста Виссариона Григорьевича Белинского. Памятные мероприятия пройдут сегодня, 11 июня, в Пензенской области в музее-усадьбе В.Г.Белинского, который расположен в г. Белинский, сообщает портал СМИ58 со ссылкой на пресс-службу областного правительства.

Деятели культуры и историки подготовили обширную программу празднования. Так, с 11:00 до 11:20, у памятника В.Г.Белинскому пройдет Литературный митинг. В нем примут участие пензенские писатели и поэты, представители общественности, сотрудники музеев, краеведы.

С 11:20 до 11:30 народные умельцы Белинского района представят гостям и участникам праздника свою рекламную и сувенирную продукцию на Улице мастеров.

С 11:30 до 12:00 в мемориальном доме Белинских состоится театрализованная экскурсия Чембар... он всё тот же....

С 12:00 до 15:00 пройдут экскурсии по мемориальному дому Белинских. Артисты камерного поэтического театра «Голос поэта» представят зрителям программу о творчестве почитаемого критика.

Также запланирована музыкальная программа Белинский и музыка с участием артистов из г. Пензы.

О личности известного литературного критика и о современном состоянии литературной критики рассуждает в интервью «Русской народной линии» известный писатель, секретарь правления Союза писателей России Николай Коняев:

Виссарион Григорьевич Белинский сыграл гигантскую, хотя и очень неоднозначную роль в литературном процессе XIX века.

Это был недостаточно образованный, но чрезвычайно увлекающийся новыми западными идеями человек. При этом идеи эти он, как правило, воспринимал не из первоисточников, а из вторых рук, и тут же становился страстным популяризатором их.

В этом была его слабость и, как это ни парадоксально звучит, сила.

Философские системы (Фихте, Гегель, Фейербах), которые, опираясь на литературные произведения, пропагандировал он, были не ясны ему окончательно, и он открывал в этих системах нечто совершенно новое и, порою, совершенно несоответствующее этим системам.

Но это как раз и увлекало читателей его статей. Они не просто внимали критику, а становились соучастниками его размышлений и заблуждений.

При этом, поскольку опирался Белинский на художественные тексты, читатели приучались смотреть на них, не просто как на источник эстетического наслаждения, а как на средство познания и преображения современной им действительности.

Можно сказать, что в каком-то смысле Белинский открывал читателю это свойство русской литературы и более того, он побуждал самих писателей активнее развивать его.

В результате повышался читательский интерес к реалистической литературе, и Белинский - можно смело говорить об этом! - был катализатором ее развития и усиления влияния ее на умы читателей.

Но при этом нельзя забывать и о том, что превратившись в итоге в принципиального западника, Белинский как бы отрубал от русской литературы все то, что не вмещалось в его западно-социалистические построения, и это оказывало если не негативное, то во всяком случае нежелательное воздействие на литературный процесс, на все развитие русской литературы, и русской общественной мысли.

Мало того, что в результате оказались задвинутыми многие интересные писатели, перекрытыми многие пути, по которым могло пойти развитие национальной художественной мысли, но пострадали и сами наши великие классики.

Пропагандируя западнические воззрения, Белинский, сам того не сознавая, подтягивал русскую литературу к западным образцам, которые совершенно не соответствовали глубине и масштабу великих русских писателей. Безусловно, Белинский что-то делал для продвижения творчества Гоголя, Гончарова и Достоевского, но в своих воззрениях он всегда оставался мельче и не способен был охватить всю полноту национальной жизни, заключенную в произведениях этих писателей.

Само по себе это было бы не так уж и страшно, если бы речь шла о каком-то другом критике, но Белинский как бы определял, как бы возводил в закон свое понимание.

Понимание Белинским того же Гоголя, безусловно, повлияло и продолжает влиять на восприятие Гоголя читателями и сейчас. До сих пор многие воспринимают бессмертную поэму «Мертвые души» лишь как обличение косности, произвола и бюрократизма николаевской России, и не замечают той поразительной, глубинной красоты русской жизни, что запечатлена Гоголем.

Да и как мог быть воспринят Белинским Гоголь во всей его идейной и художественной полноте, если он сам признавался, что «в словах Бог и религия он видит тьму, мрак, цепи и кнут».

Ф.М. Достоевский говорил, что Белинскому, как социалисту, прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинаться с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основания отрицаемого им общества.

Этот, я бы сказал, придуманный атеизм и не позволял Белинскому проникнуть в ту глубину русской словесности, где вся она становилась литературой православного реализма, повествующей о спасении героем своем своей души или погублении ее.

И Белинский находил выход, упрощая, а зачастую и принижая многие великие произведения, с которыми он работал. Думается, если бы он дожил до «Братьев Карамазовых», то разнес бы в пух и прах бессмертное произведение Фёдора Михайловича. Для Белинского и Федор Достоевский и Лев Толстой были бы чужими писателями...

Теперь о современном состоянии критики.

Мы уже говорили, что даже тенденциозная критика Белинского служила тем не менее мощным катализатором литературного процесса.

Сейчас ничего похожего на Белинского нет.

И связано это не с отсутствием дарований, способных стать настоящими литературными критиками, или общественного запроса, а с той общественной ситуацией, в которой мы оказались. Отсутствие критики - это не стихийное проявление, а закономерный результат целенаправленной деятельности по разрушению связей как в самом обществе, так и между регионами нашей страны.

Что произошло? Литературная критика не может существовать без периодики.

Можно, конечно, написать книгу о романах, которые выходят сейчас, но кто будет её читать?

Белинский появился в периодике, и если поначалу его статьи воспринимались как приложение к художественному содержанию номера, то потом происходило наоборот - вначале читались его статьи, а уже потом художественные произведения.

Сейчас критик уже не может придти так к читателю.

Некому будет просто задуматься над его статьями.

Микроскопические тиражи журналов не способны раскидать зерна будущей общественной дискуссии по той простой причине, что слишком мала вероятность встречи двух читателей одного журнала.

Даже если мне скажут, что, например, в журнале «Знамя» появилась интересная статья, как я прочитаю ее, если уже больше десяти лет вообще не видел этого журнала. Можно, конечно, поехать в Публичную библиотеку. Но для этого требуется усилие, на которое далеко не все (и я в том числе) способны.

А раньше периодика не только продвигала к читателю художественные произведения. Она еще и объединяла и страну, и общество.

Интересные статьи читали во Владивостоке и в Бресте, читали министерские служащие и сельские учителя...

В результате вся страна объединялась, соглашаясь или не соглашаясь с литературным критиком, и результат не ограничивался разговором о литературе, происходило осмысление общественно-политических процессов, фиксировались новые вызовы и тенденции.

Понятно, почему разрушение периодики, работавшей на единство страны, произошло в девяностые годы, тогда разрушались все механизмы объединения.

Но почему государство не делает ничего, чтобы возродить их сейчас, когда необходимость во всемерном объединении ощущается и декларируется и на высшем государственном уровне?

Опять-таки налогоплательщик (или неплательщик) с клиповым мышлением, которого и воспитывают интернет-сайты и телевизионные шоу, был просто необходим властям в девяностые и нулевые годы, но как с таким человеком решать продекларированные на нынешнем этапе истории задачи?

Понятно, что возрождение художественной периодики, а вместе с нею и литературной критики, требует государственных дотаций, а у нас пока чиновники склонны полагать, что и воспитанием патриотизма желающие будут заниматься на общественных началах.

Но нет...

Надежда на то, что все заменят, не требующие государственной поддержки интернет и телевизионные шоу - и призрачна, и обманчива.

В том числе и экономически.

Сейчас уже государство тратит на борьбу с разными неугодными сайтами больше, чем раньше тратилось на создание безопасного духовного и государственного пространства.