Жизнь за Дамаск!

Начало смотри здесь, здесь и здесь.

...Я стояла на смотровой площадке горы Касьюн и, забравшись на противотанковое заграждение, глядела на ночной Дамаск. Великий и неприступный, уютно уместившись в моих ладонях, он приветливо светился теплыми огнями и радовался тому, что сподобился прожить еще один из миллионов отведенных ему Богом дней.

Да, к тебе, великолепный Дамаск, устремлялись не только торговцы, - все хотели завоевать тебя: фараоны, вавилоняне, Александр Великий, называемый Искандером, персы, греки, римляне, - даже крестоносцы и монголы стояли у твоих дверей. О них напоминают теперь только камни. Но ты, Дамаск, не сгибался, ты становился местом подлинной силы. Торжественное чувство причастности великой истории охватило сердце...

Как маленький сорванец задорно игрался южный ветер: срывал с плеч шарф, расплетал волосы. Было так хорошо! Так свободно! И летела над сияющим городом душа и пела ему приветственную песнь: «Мы восхищаемся тобой, сестра! Да сохранит тебя Господь, Дамаск! Тысячи ангелов тебе в помощь и сонмы небесных сил на одоление врага». У нас общая судьба, и сегодня Сирия - это Сталинградский фронт войны за Россию!

- Маша, Вы в белом и Вас слишком хорошо видно с возможных точек обстрела. Спускайтесь-ка лучше на землю, - предупредил меня наш любезный сопровождающий. Пришлось послушаться и слезть.

- Видите, во-он там... периодически сверкают вспышки? - я пригляделась... Действительно, по периметру Дамаск точно искрился, а в отдельных местах полыхали пожары. - Это идут бои, но города мы не сдадим.

Я, конечно, поверила говорившему, но для надёжности запечатала-таки Дамаск огроменным крестом... Вот это по-русски будет! Так-то оно надежнее!

Эх, всегда как про Россию подумаю, после стыдно аж ногами по ней ходить становится... святая же... А вот теперь, подумать только, - под моими ногами священная земля Арам-Дамесек, древняя Идумея. Вот так да! Нагнувшись, я насобирала горстку камушков, чтобы, приехав в Россию, порадовать Родину гостинчиком от ее возлюбленной сестрицы. Представляю, как они скучают друг по дружке! Ведь такую духовную связь может даровать только Бог. Надо ценить и беречь! Я поднесла камушки к губам и поцеловала. Да-а... благоуханный Эдем... нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами... Земля Сирии в моих ладонях пахла горючим, топливом, газом, словом, всем чем угодно, только не самой собой... Война.

На дороге появились сирийские солдаты. Узнав, что тут русские, они поспешили поприветствовать нас. Звуки мерно стрекочущих цикад, периодически перебиваемые далёкими разрывами снарядов, слились с радостными возгласами приветствий. Зазвучала приятная вязь из русско-арабской речи.

А я все стояла прикованная к окруженному огнем Дамаску и не могла от него оторвать взгляда. Один из солдатиков подошел ко мне сам. Это был совсем молоденький мальчик, лет семнадцати. Быстро повзрослевший и возмужавший в огне мракобесной войны, он сразу же предстал передо мною идеальным образом воина Сирии. Увидев, что я совершенно влюблена в его город, с чувством переполняющей его душу гордости за свое Отечество, он очень серьезно сказал:

«Это моя Родина! Жизнь - за Дамаск!».

Мария Мономенова, журналистка, Дамаск-Москва