Всеевропейское министерство пропаганды совершенствуется

«Дело Геббельса живет и побеждает» – вырвалось у меня из груди по завершении просмотра фильма «Любовь», удостоенного 24 февраля в Лос-Анджелесе за заслуги в кинематографии премии «Оскар» за 2012 г. (его признали лучшим фильмом на иностранном языке). Ранее этот французско-немецко-австрийский фильм режиссера родом из Вены (1942 г.р.) Михаэля Ханеке был удостоен «Золотой пальмовой ветви» на 65-м Каннском фестивале. На смену пропагандистским роликам тридцатых годов прошлого века, что агитировали за так называемую эвтаназию, идет «высокое» искусство, с неумолимостью рока подталкивающее все к тем же мрачным выводам.

Не побоюсь назвать этот фильм по-своему гениальным. В нем ставится шекспировский вопрос «быть или не быть». Притом, его разрешение не навязывается грубо зрителю. Однако логика художественного повествования мягко подводит нас к тому, чтобы, если не оправдать, то хотя бы извинить совершенное преступление.

Любовь завершается убийством. Но куда более отвратительным, чем в истории с Отелло и Дездемоной или с Ромео и Джульеттой. Там кипение страстей, стремительность и непоправимость решений под воздействием аффектов. Здесь же – настоящее «томление убийством», причем, не только убийц (а их несколько, если понимать под этим именем и людей, подстрекавших к совершению преступления), но даже самой жертвы, становящейся в этом случае самоубийцей.

Подобный сюжет мог быть раскручен в простонародной среде, где все было бы несколько приземленней. Но авторы вводят нас в семью культурной элиты Франции. И это безошибочный ход. Если даже они (!) на такое способны, что с прочих спрашивать? Однако и прочие представлены в качестве второстепенных действующих лиц, расширяя социальную базу драмы: это две сиделки, сосед семьи. Вообще, действующих лиц минимум, все происходящее заключено в стены парижской квартиры. Это концентрирует внимание зрителя на предложенной для разрешения проблеме. И вместе, замкнутое пространство становится символом угасающей европейской цивилизации. Не утверждаю, что автор хотел сказать именно это. Но по-настоящему гениальные произведения тем и хороши, что говорят много больше, чем предполагается их создателями.

Следующий символ: при внезапно постигшей Анну болезни, на пороге неминуемой смерти, на протяжении всего фильма ни одного раза никто не вспомнил о Боге. Жорж рассказывает уже больной жене о своем присутствии на похоронах близкого человека. Он произносит реплику: «священник попался идиот». Затем рассказывает, как урну с прахом покойного вез катафалк, предназначенный для гроба, что вызвало… смех собравшихся на похоронах. Во время погребения почему-то звучала песня битлов «Yesterday», и это опять вызвало смех.

Из разговора Жоржа и Анны с дочерью Евой мы видим, что их семьи почти не общаются. О своих внуках Жорж с Анной расспрашивают как о практически чужих людях, которых они неизвестно сколько лет не видели, а может быть, и вообще ни разу не видели. Еще один примечательный эпизод: Анна берет журнал и читает свой гороскоп, чем пытается себя подбодрить. Не представлено и малейшего побуждения к молитве.

После новых испытаний болезнью Анна произносит ключевую фразу: «Не вижу причин продолжать жизнь». Увы, это закономерный приговор материалиста. Удовольствия, получаемые от жизни, очевидно, закончились. Остались страдания. Для безбожника-гедониста они безсмысленны, ибо он считает, будто с омертвением тела все кончается.

Жорж, несомненно, продолжает любить Анну, он трогательно заботлив. Но любит как безбожник. Поэтому происходит закономерная вещь: по мере увеличения телесных и душевных страданий, по мере угасания ее разума, любовь парадоксальным образом сменяется ненавистью. Больную начинают, жалея, одновременно ненавидеть дочь, зять, одна из сиделок. Такое отношение, наверное, - самое невыносимое для больного: вот-вот из-под вежливых улыбок прорвется свирепый оскал убийц-хищников. Атмосфера ненависти травмирует психику Жоржа и он приходит к единственно верному с точки зрения безбожника выводу: нужно прекратить безсмысленные страдания человека, которого раньше любил. Ведь если души нет или она смертна, по мере угасания разума объект прежнего влечения заслуживает все меньшей любви. В принятии решения ему помогает сама Анна: она отказывается пить воду с очевидной целью – поскорее избавить мiр от своего присутствия, которое всем стало в тягость и вызывает все большее раздражение.

Представлена последняя беседа Евы с уже почти не могущей говорить матерью. О чем же речь? Ева советует ей вложить капитал в недвижимость, в условиях инфляции это самое надежное. При последнем визите дочери Жорж не пускает ее к Анне, сказав: «У вас своя жизнь. Не лезьте к нам».

Он завораживающим голосом рассказывает Анне историю из своего детства, поглаживая больную по руке. Когда та успокоилась, он душит ее подушкой; выходит из дома купить живых цветов. Одевает Анну в выходное платье, осыпает ее изголовье лепестками. Плотно закрыв двери ее комнаты, он заклеивает их скотчем; после чего уходит из дому. Вскоре приходит дочь, видит закупоренную комнату матери, и уходит.

Когда соседи почувствовали запах (этой сценой начинается фильм), сообщили куда следует. Прибыли пожарные в сопровождении полиции, раскрыли двери – увидели труп, осыпанный цветами. И здесь перед нами символ: лепестки цветов не смогли перебить запаха смерти. Даже если бы Жорж разбил в комнате алавастровый сосуд с драгоценным миром, и это бы не помогло. Даже красиво обставленное убийство остается преступлением. Сколько не называй его любовью, сквозь эту не соответствующую содержанию словесную оболочку все равно сквозит ненависть.

Этот фильм представляется приговором отступившей от Бога Западной цивилизации. Таинственный союз мужа и жены, которые действительно любили друг друга, превращается в богоборческий бунт. Получив от жизни все удовольствия, они протестуют против очистительных предсмертных страданий. И это вопреки всем заповедям. Апостол Петр наставляет: «как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить» (1 Петр. 4, 1).

Не один Жорж повинен в убийстве, потому что вокруг больной долгое время нагнеталась атмосфера ненависти. Но убийство жены мужем выглядит как некий сатанинский ритуал. Апостол Павел учит: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее…» (Еф. 5, 22-25). В фильме муж оказывается виновником смерти тела и являет собою образ не Христа, но Его противоположности – т.е. антихриста. Апостол продолжает: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика есть; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви». (Еф. 5, 31-32).

Жорж с Анной казались носителями тайны брака. Но поскольку не признавали Бога, оказывается, всего-навсего имитировали, вероятно, неосознанно, тайну брака, являя лишь ее красивую оболочку, за которой скрывалась пустота. Таковой представляется Западная цивилизация, беременная пустотой бездны. Она не может родить ничего, кроме смерти. И мы становимся свидетелями этих отвратительных родовых мук, итогом которых станет убийство антихристом (мужем) лжецеркви (жены).

Высказанная в фильме правда заворожила людей Запада своей глубиной. Отсюда – такое внимание и почтение. Произведение пленяет кажущейся простотой и обыденностью, неподражаемой игрой актеров. Да, это шедевр, но сродни волшебной песенке, которая заводит в бездну.

Представленная в фильме любовь-ненависть – дерзкое переосмысление того, что три с половиной тысячелетия назад было осмыслено в святой Библии. Имеется в виду книга Иова. Его душевные и телесные страдания много превосходят страдания персонажей фильма «Любовь». Но Иов страдает осмысленно, как человек, вырастающий в своем страдании до преддверий самого Неба. Он несет подвиг терпения, возложенный на него любящим Богом для высшего духовного преуспеяния. У персонажей фильма преобладает растительная жизнь, перемежаемая вошедшей в привычку «жвачкой для ума» в виде политических новостей и гороскопов. В фильме сквозит голос безумия, который вложен в Св. Писании в уста жены Иова: «И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! Похули Бога и умри» (Иов. 2, 9). Нет в фильме только слов здравого смысла, последовавших за безумным советом жены Иова: «ты говоришь, как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов. 2, 10).

В фильме ярко представлено хамство одной из сиделок по отношению к Анне и Жоржу. Но разве Иову подобного не приходилось испытывать? Приходилось, притом, от бывших собственных слуг: «Пришлые в доме моем и служанки мои чужим считают меня; посторонним стал я в глазах их. Зову слугу моего, и он не откликается; устами моими я должен умолять его. Дыхание мое опротивело жене моей… Даже малые дети презирают меня: поднимаюсь, и они издеваются надо мною. Гнушаются мною все наперсники мои, и те, которых я любил, обратились против меня. Кости мои прилипли к коже моей и плоти моей, и я остался только с кожею около зубов моих» (Иов. 19, 15-20). А что сказать о подвиге Нового Иова, всей его семьи и верных слуг, т.е. о Царе-мученике Николае? Сколь более тяжкое хамство со стороны бывших подданных, некогда приносивших пред очами Божиими присягу верности, они терпеливо и благодушно переносили не в течение нескольких дней, но месяцами, без надежды избавления в этой жизни? Никто из них не впал в отчаяние, потому что имел благодатную помощь в своем терпении от Бога, потому что уповал на будущее воскресение. Об этом уже сам праведный Иов говорил: «О, если бы были записаны слова мои! Если бы начертаны были они в книге резцом железным с оловом, - на вечное время на камне вырезаны были! А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его» (Иов. 19, 23-27).

Где жива вера, не остается места отчаянию, переходящему в самоубийство. Апостол Петр наставляет: «прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь» (2 Петр. 1, 5-7). Вот путь возрастания истинной любви – не как сиюминутного влечения, а как венца всего жизненного подвига. Тут же апостол продолжает: «А в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих» (2 Петр. 1, 9).

Итак, фильм представляет не торжество любви, но поражение любви силою сатанинской злобы. И так называемая легкая смерть, которую фильм пропагандирует, на самом деле, а не в мечтании, становится погружением в адскую бездну. Легкая смерть бывает только у праведников, почему великий Павел мог о себе говорить, что желает разлучиться с телом и быть со Христом, но терпит все невзгоды, поскольку пребывание в теле полезнее для утверждаемых им в вере. А смерть грешника всегда, по слову царя и пророка Давида, люта (Пс. 33).

Тщетны попытки безбожного мiра избавиться от страданий путем «легкой смерти», они приведут только к еще большим страданиям. Последние подробно описаны в Откровении Иоанна Богослова: «И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю. Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его. Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море. Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь… Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу. Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих». (Откр. 16, 1-11).

Фильм «Любовь» - произведение невидимого Всеевропейского министерства пропаганды, помогающего сатане ввергнуть в бездну небытия Западную цивилизацию, а за нею – весь остальной мiр, если он не успеет отвергнуть от себя пресловутые западные ценности, воздействующие, подобно смертельно опасным вирусам на души людей. Это ставит перед Русской православной цивилизацией задачу: выработать мощное противоядие против указанных вирусов в виде соответствующих художественных произведений ничуть не худшего качества – ведь они должны стать оружием. Русская православная цивилизация призвана давать свои ответы на вопросы, предъявляемые современным человеческим сознанием. А люди пусть сами выбирают, что им ближе: западное разложение или русское воскресение.

Священник Сергий Карамышев, филолог, публицист