Тогда многие петербуржцы ездили в Сусанино. Здесь в станционном посЈлке, не доезжая Вырицы, жила Любушка. Была Любушка старицей, многое было открыто ей, многое происходило, как говорили, по еЈ молитвам...
Молилась она по руке. ВедЈт пальчиком по ладони и повторяет имена. Говорили, что все еЈ духовные чада записаны у неЈ на ладошке, вся Россия...
Рассказывали, как однажды на праздник Казанской иконы Божией Матери пропала Любушка из дома... Встревожились женщины, жившие со старицей. Куда пойти могла, если и по избе едва двигалась? Отправились искать и нашли в церкви.
- Добрела-то такую дорогу как? - удивлялись.
- Так не одна шла... - ответила Любушка. - Богородица пособила.
Много таких историй про Любушку рассказывали, а ездили к ней за советом, за молитвою.
Любушка послушает гостя, потом пошевелит пальцами, будто книгу листает, и ответ даст. От многих я слышал, что советы эти помогали жизни наладиться. Обращались к Любушке со своими бедами и мирские люди, и священники, и маститые протоиереи.
Рассказывали, что однажды привезли к Любушке девочку с сухой рукой. Никакие доктора не помогали, а старица погладила девочку по руке и восстановилась рука... Девочка потом призналась, что испытывала в эти мгновенья необычайную лЈгкость во всЈм теле.
Однажды я тоже сподобился побывать у Любушки. В Сусанино мы с женой приехали в компании православных поэтов. Было это зимой. День выдался морозный, чистый.
Дом Любушки мы нашли легко. Любушку в Сусанино знали все. По утоптанной тропиночке вошли во двор и поднялись на крыльцо.
Потом долго стояли в небольшой комнатке возле жарко натопленной печи - ждали, пока позовут к Любушке. Женщина, назвавшая себя "грешницей Анфисой", взяла продукты, которые мы принесли, и как-то сразу расположилась к нам.
- Ходят-то, ходят-то, - вздохнув, пожаловалась она. - А ведь разные люди... Матушке-то тяжко очень, когда не одни приходят...
- Так мы тоже вроде как целой компанией... - засмущались мы. - Мы не знали...
- Это ничего, что компанией, - сказала "грешница Анфиса". - Главное что - одни. А та, - она кивнула на дверь в комнату. - Не... Та не одна пришедши...
И повернувшись к иконам, перекрестилась.
Наконец, дверь в комнату, где находилась Любушка, отворилась и из неЈ вышла женщина лет тридцати. На щеках - красные пятна, глаза - неспокойные. Женщина, похоже, занималась какой-то издательской деятельностью. Порывшись в сумочке, извлекла целую пачку бумажных иконок.
- Любушке хотела оставить, - сказала она. - Наша продукция...
- Нет - нет! - замахала руками "грешница Анфиса". - Заберите. Не надо нам.
Когда женщина ушла, я всЈ-таки не удержался и спросил у Анфисы, почему отказалась от иконок. Разве иконы могут быть лишними?
- Дак не знаю... - простодушно ответила Анфиса. - Вся стена иконками увешена. Любушка у нас ведь как говорит: что вы думаете? - это нарисовано? Нет... Это не рисунки, не фотографии. Это сами святые и стоят... Это для других икона - картинка, а для Любушки нет. Сколько ни будет икон, а каждой она поклонится. Хоть и нету сил-то, и так едва на ногах стоит... Да ведь и закрепить такую иконку не знаешь как, того и гляди, упадЈт... Не знаю уж, чего бумажками иконы печатают... А Любушка плачет потом.
На этом разговор с "грешницей Анфисой" прервался. Меня позвали к Любушке.
Растерявшись, я вошЈл в комнату, вся стена которой действительно была завешена иконами, и увидел низенькую сгорбленную старушку.
Опираясь на клюку, неподвижно стояла она возле стула, на который мне и велела сесть присутствующая в комнате женщина.
- Вы громче спрашивайте! - сказала она. - Совсем плохо слышит матушка.
И совсем растерялся я.
Мне стало жалко Любушку - она напоминала больную бабушку, и только глаза были такие голубые, чистые-чистые... Такие чистые глаза, наверное, бывают у ангелов...
Но растерялся я по другой причине. Только теперь и сообразил, что не знаю, чего спрашивать. Можно было придумать какой-нибудь праздный вопрос, только зачем спрашивать то, что самого не слишком волнует? А что волнует?
Если честно, то больше всего занимал меня вопрос, отчего я так переживаю порою, как выглядел в глазах того или иного человека, и при этом почти не думаю, как выгляжу в очах Божиих?
Впрочем, и это не вопрос, поскольку ответ на него известен наперЈд. Понятно, что если человек живЈт праведно, то ему и хочется, чтобы Бог видел его. А коли грешишь, то не только не хочется этого, но хочется, чтобы Бога как бы и не было вообще.
Нет... Что-нибудь надо было, конечно, спросить. Я бы и спросил. Но не сообразить было нужного вопроса в этой комнате, где, с бесчисленных икон и иконок, смотрели на тебя со стен не рисунки, не фотографии, не полиграфические воспроизведения святых, а сами святые...
- Помолитесь за меня, пожалуйста, - еле слышно проговорил я.
Что-то неразборчивое проговорила Любушка.
- Что? - спросил я.
- Имя ваше она спрашивает... - сказала женщина.
- Николай.
Любушка что-то перевернула в своей невидимой книжке и, опустив голову, беззвучно зашевелила губами.
Я вышел.
Так и осталась Любушка в памяти - сгорбленная, маленькая, с беззвучной молитвой на устах, окружЈнная стоящими вокруг неЈ святыми.
Многие видели Любушку такой, многие такой еЈ и запомнили...
Многие петербуржцы ездили к Любушке из года в год, и они рассказывали, что хотя и идут годы, а Любушка не меняется. Такое впечатление было, что уже давно она живЈт как бы вне нашего времени.
И казалось, что так и будет всегда, но потом вдруг уехала Любушка из Сусанино.
- Уезжаю, - как передавали, сказала она. - Никто не молится здесь, только говорят...
А последние годы блаженная Любушка, как в дни своей молодости, провела в странствиях...
Побывала она в основанной преподобным Амвросием Оптинским женской обители в Шамордино, была в Дивеево... Около года старица провела в Николо-Шартомском монастыре Ивановской области, а 29 января 1997 года перебралась блаженная Любушка в Вышний ВолочЈк.
В своЈ время по еЈ благословению приняла здесь игумения Феодора полуразрушенный и заселЈнный воинской частью Казанский монастырь. Много раз опускались у неЈ руки, но Любушка не разрешала ей оставить начатое дело, укрепляла Феодору молитвами и советами.
И вот теперь и сама прибыла к своей духовной дочери.
- Вот я и приехала домой... - сказала она. Игумения Феодора очень опасалась, как бы не уехала матушка.
- Вас не будет, - говорила она Любушке, - и я не смогу без Вас.
- Потерпи до лета, - отвечала блаженная.
В конце лета она начала болеть. Ей сделали в Твери операцию, но операция не помогла.
10 сентября в 22 часа Любушка попросила причастить еЈ, и все поняли, что она готовится отойти. Сестры начали подходить попрощаться с Любушкой. Она у всех просила прощения и молилась за всех. ВсЈ время писала пальцем по руке.
11 сентября в день Усекновения главы Иоанна Предтечи в 11 часов еЈ причастили в последний раз.
До последней минуты Любушка была в сознании и молилась.
ЕщЈ при жизни Любушка говорила, что Сама Матерь Божия Казанская придЈт за ней в белом платье, и вот за полчаса до смерти лицо еЈ начало просветляться.
Похоронили Любушку 13 сентября 1997 года возле Казанского собора с правой стороны алтаря. А на следующий день 14 сентября, по старому стилю 1 сентября, наступило церковное новолетие.
Вот оказывается, до какого лета просила блаженная потерпеть игуменью Феодору.
На следующий день после поездки в Сусанино собирался я в редакцию, стал рыться в карманах, а денег - ничего нет... Сказал жене.
- Ты возьми в столе... - сказала она.
- Как я возьму, если ты вчера последние пять тысяч из стола забрала? Давай их, я разменяю...
- А у меня нет... Я у Любушки оставила... Ты же видел, как они живут...
Я видел, конечно... Только и у нас эти деньги последние были.
- Ладно... - сказал я. - Займу у кого-нибудь...
Натянул сапоги. Когда пальто застЈгивал, телефон зазвонил.
- Николай Михайлович! - раздался женский голос. - Вам надо к нам приехать, гонорар получить...
-За что?
- Вам, как консультанту, гонорар выписан...
- Да что я там консультировал? Просто поговорили...
- Я не знаю ничего... Вам пятьдесят тысяч выписано. Адрес помните?
Такой вот эпизод... Я его про себя "Любушкиной десятиной" называю...
N10, октябрь 2004 г.
Молилась она по руке. ВедЈт пальчиком по ладони и повторяет имена. Говорили, что все еЈ духовные чада записаны у неЈ на ладошке, вся Россия...
Рассказывали, как однажды на праздник Казанской иконы Божией Матери пропала Любушка из дома... Встревожились женщины, жившие со старицей. Куда пойти могла, если и по избе едва двигалась? Отправились искать и нашли в церкви.
- Добрела-то такую дорогу как? - удивлялись.
- Так не одна шла... - ответила Любушка. - Богородица пособила.
Много таких историй про Любушку рассказывали, а ездили к ней за советом, за молитвою.
Любушка послушает гостя, потом пошевелит пальцами, будто книгу листает, и ответ даст. От многих я слышал, что советы эти помогали жизни наладиться. Обращались к Любушке со своими бедами и мирские люди, и священники, и маститые протоиереи.
Рассказывали, что однажды привезли к Любушке девочку с сухой рукой. Никакие доктора не помогали, а старица погладила девочку по руке и восстановилась рука... Девочка потом призналась, что испытывала в эти мгновенья необычайную лЈгкость во всЈм теле.
Однажды я тоже сподобился побывать у Любушки. В Сусанино мы с женой приехали в компании православных поэтов. Было это зимой. День выдался морозный, чистый.
Дом Любушки мы нашли легко. Любушку в Сусанино знали все. По утоптанной тропиночке вошли во двор и поднялись на крыльцо.
Потом долго стояли в небольшой комнатке возле жарко натопленной печи - ждали, пока позовут к Любушке. Женщина, назвавшая себя "грешницей Анфисой", взяла продукты, которые мы принесли, и как-то сразу расположилась к нам.
- Ходят-то, ходят-то, - вздохнув, пожаловалась она. - А ведь разные люди... Матушке-то тяжко очень, когда не одни приходят...
- Так мы тоже вроде как целой компанией... - засмущались мы. - Мы не знали...
- Это ничего, что компанией, - сказала "грешница Анфиса". - Главное что - одни. А та, - она кивнула на дверь в комнату. - Не... Та не одна пришедши...
И повернувшись к иконам, перекрестилась.
Наконец, дверь в комнату, где находилась Любушка, отворилась и из неЈ вышла женщина лет тридцати. На щеках - красные пятна, глаза - неспокойные. Женщина, похоже, занималась какой-то издательской деятельностью. Порывшись в сумочке, извлекла целую пачку бумажных иконок.
- Любушке хотела оставить, - сказала она. - Наша продукция...
- Нет - нет! - замахала руками "грешница Анфиса". - Заберите. Не надо нам.
Когда женщина ушла, я всЈ-таки не удержался и спросил у Анфисы, почему отказалась от иконок. Разве иконы могут быть лишними?
- Дак не знаю... - простодушно ответила Анфиса. - Вся стена иконками увешена. Любушка у нас ведь как говорит: что вы думаете? - это нарисовано? Нет... Это не рисунки, не фотографии. Это сами святые и стоят... Это для других икона - картинка, а для Любушки нет. Сколько ни будет икон, а каждой она поклонится. Хоть и нету сил-то, и так едва на ногах стоит... Да ведь и закрепить такую иконку не знаешь как, того и гляди, упадЈт... Не знаю уж, чего бумажками иконы печатают... А Любушка плачет потом.
На этом разговор с "грешницей Анфисой" прервался. Меня позвали к Любушке.
Растерявшись, я вошЈл в комнату, вся стена которой действительно была завешена иконами, и увидел низенькую сгорбленную старушку.
Опираясь на клюку, неподвижно стояла она возле стула, на который мне и велела сесть присутствующая в комнате женщина.
- Вы громче спрашивайте! - сказала она. - Совсем плохо слышит матушка.
И совсем растерялся я.
Мне стало жалко Любушку - она напоминала больную бабушку, и только глаза были такие голубые, чистые-чистые... Такие чистые глаза, наверное, бывают у ангелов...
Но растерялся я по другой причине. Только теперь и сообразил, что не знаю, чего спрашивать. Можно было придумать какой-нибудь праздный вопрос, только зачем спрашивать то, что самого не слишком волнует? А что волнует?
Если честно, то больше всего занимал меня вопрос, отчего я так переживаю порою, как выглядел в глазах того или иного человека, и при этом почти не думаю, как выгляжу в очах Божиих?
Впрочем, и это не вопрос, поскольку ответ на него известен наперЈд. Понятно, что если человек живЈт праведно, то ему и хочется, чтобы Бог видел его. А коли грешишь, то не только не хочется этого, но хочется, чтобы Бога как бы и не было вообще.
Нет... Что-нибудь надо было, конечно, спросить. Я бы и спросил. Но не сообразить было нужного вопроса в этой комнате, где, с бесчисленных икон и иконок, смотрели на тебя со стен не рисунки, не фотографии, не полиграфические воспроизведения святых, а сами святые...
- Помолитесь за меня, пожалуйста, - еле слышно проговорил я.
Что-то неразборчивое проговорила Любушка.
- Что? - спросил я.
- Имя ваше она спрашивает... - сказала женщина.
- Николай.
Любушка что-то перевернула в своей невидимой книжке и, опустив голову, беззвучно зашевелила губами.
Я вышел.
Так и осталась Любушка в памяти - сгорбленная, маленькая, с беззвучной молитвой на устах, окружЈнная стоящими вокруг неЈ святыми.
Многие видели Любушку такой, многие такой еЈ и запомнили...
Многие петербуржцы ездили к Любушке из года в год, и они рассказывали, что хотя и идут годы, а Любушка не меняется. Такое впечатление было, что уже давно она живЈт как бы вне нашего времени.
И казалось, что так и будет всегда, но потом вдруг уехала Любушка из Сусанино.
- Уезжаю, - как передавали, сказала она. - Никто не молится здесь, только говорят...
А последние годы блаженная Любушка, как в дни своей молодости, провела в странствиях...
Побывала она в основанной преподобным Амвросием Оптинским женской обители в Шамордино, была в Дивеево... Около года старица провела в Николо-Шартомском монастыре Ивановской области, а 29 января 1997 года перебралась блаженная Любушка в Вышний ВолочЈк.
В своЈ время по еЈ благословению приняла здесь игумения Феодора полуразрушенный и заселЈнный воинской частью Казанский монастырь. Много раз опускались у неЈ руки, но Любушка не разрешала ей оставить начатое дело, укрепляла Феодору молитвами и советами.
И вот теперь и сама прибыла к своей духовной дочери.
- Вот я и приехала домой... - сказала она. Игумения Феодора очень опасалась, как бы не уехала матушка.
- Вас не будет, - говорила она Любушке, - и я не смогу без Вас.
- Потерпи до лета, - отвечала блаженная.
В конце лета она начала болеть. Ей сделали в Твери операцию, но операция не помогла.
10 сентября в 22 часа Любушка попросила причастить еЈ, и все поняли, что она готовится отойти. Сестры начали подходить попрощаться с Любушкой. Она у всех просила прощения и молилась за всех. ВсЈ время писала пальцем по руке.
11 сентября в день Усекновения главы Иоанна Предтечи в 11 часов еЈ причастили в последний раз.
До последней минуты Любушка была в сознании и молилась.
ЕщЈ при жизни Любушка говорила, что Сама Матерь Божия Казанская придЈт за ней в белом платье, и вот за полчаса до смерти лицо еЈ начало просветляться.
Похоронили Любушку 13 сентября 1997 года возле Казанского собора с правой стороны алтаря. А на следующий день 14 сентября, по старому стилю 1 сентября, наступило церковное новолетие.
Вот оказывается, до какого лета просила блаженная потерпеть игуменью Феодору.
На следующий день после поездки в Сусанино собирался я в редакцию, стал рыться в карманах, а денег - ничего нет... Сказал жене.
- Ты возьми в столе... - сказала она.
- Как я возьму, если ты вчера последние пять тысяч из стола забрала? Давай их, я разменяю...
- А у меня нет... Я у Любушки оставила... Ты же видел, как они живут...
Я видел, конечно... Только и у нас эти деньги последние были.
- Ладно... - сказал я. - Займу у кого-нибудь...
Натянул сапоги. Когда пальто застЈгивал, телефон зазвонил.
- Николай Михайлович! - раздался женский голос. - Вам надо к нам приехать, гонорар получить...
-За что?
- Вам, как консультанту, гонорар выписан...
- Да что я там консультировал? Просто поговорили...
- Я не знаю ничего... Вам пятьдесят тысяч выписано. Адрес помните?
Такой вот эпизод... Я его про себя "Любушкиной десятиной" называю...
N10, октябрь 2004 г.
 СПЖ кв.jpg)
