Skurk!
Генерал А.Н. Куропаткин и русская разведка
IV
СОДЕРЖАНИЕ
Министром стал другой Куропаткин?
«Странности» военного министра
Витте и его вклад в подготовку России к войне
Живучий домысел: денег не хватило
Лепта генерала Куропаткина
С бомбардировкой Порт-Артура следует примириться
Дезинформация или недопонимание?
Картография не нужна. Квантунский армейский корпус − тем паче
Министром стал другой Куропаткин?
«Странности» военного министра
Но зато с 1898 года, на новой должности, «странности», во всяком случае, в дальневосточной составляющей деятельности военного министра, пошли косяком, и перечисление их заняло значительную часть из полутора тысяч страниц уже упомянутой выше (в сноске) трилогии «Цусима – знамение конца русской истории».
Создается иногда впечатление, что в кресло военного министра сел совершенно иной человек. Перечислим кратко некоторые из этих «странностей».
1. Начальник эскадры Тихого океана контр-адмирал Федор Васильевич Дубасов, один из лучших адмиралов русского флота конца XIX − начала XX вв., сразу по занятии нами Порт-Артура в марте-апреле 1898 года, настоятельно указывал в своих телеграммах непосредственному руководству и военному министру, что адекватную оборону Квантунского полуострова с базой флота Порт-Артур, можно организовать только в связке: Киньчжоу – Дальний – Порт-Артур.
Адмирал Дубасов Ф.В.
Вызывает недоумение ответная телеграмма военного министра генерала А.Н. Куропаткина: «…Военное ведомство не считает возможным задаваться ныне обороною всего Квантунгского полуострова…
Никаких работ по приведению в оборонительное положение Киньчжоу не предположено и вам надо воздерживаться от сего плана… Стратегии не надо…»[1].
2. Против укрепления Киньчжоусского перешейка – ключевого пункта обороны Порт-Артура, что явствует из простого взгляда на карту, военный министр генерал Куропаткин выступал и в 1900 году, во время подавления восстания ихэтуаней:
«Укрепление Киньчжоуской позиции признается мерой преждевременной»[2].
Несмотря на то, что в данном случае на укреплении Киньчжоу настаивал уже адмирал Евгений Иванович Алексеев, Главный начальник Квантунской области и командующий войсками и морскими силами Тихого океана, руководивший в 1900 году всеми крупными операциями международных сил, таких как взятие Тяньцзина, фортов Таку и Пекина. И как отмечает «Военная энциклопедия» в статье, посвященной адмиралу Алексееву, проявившего себя в этом руководстве, как опытный полководец и дипломат[3].
3. Вызывает недоумение и то, что военный министр, большая часть боевой биографии которого прошла на «окраинах империи», где только непосредственный участник боевых операций может отчетливо представить, какие меры и действия надо принять для достижения успеха, уже летом 1900 года избирает весьма любопытный метод руководства. Он начинает самым мелочным образом вмешиваться по телеграфу в деятельность командующего адмирала Алексеева, всячески осложняя его положение.
«Вмешательство это доходило до таких мелочей, что Алексееву из Санкт-Петербурга давались указания типа: „безотлагательно выслать в Инкоу или иной пункт, по указанно инженера Гиршмана, 2 роты пехоты, два орудия... и взвод казаков" (депеша 14 июня, № 1678); „временное пребывание батальона в Бицзыво надо возможно сократить и притянуть этот батальон в гарнизон Порт-Артура..." (депеша 21 июля, № 2966) и т.п.»[4].
Этот же метод выберет для себя в 1904-1905 годах Главком Маньчжурской армией генерал от инфантерии Куропаткин. Связав тем самым всякую самостоятельность подчиненных ему командующих частями и соединениями.
4. Что касается подготовки к обороне самой базы флота Порт-Артур, что, по словам самого Куропаткина адмиралу Дубасову было главной и единственной задачей Военного ведомства, то она была также весьма своеобразной.
По своей вредоносности деятельность военного министра может быть сравнима только с действиями министра финансов Сергея Юльевича Витте. И чтобы должным образом оценить работу Куропаткина, необходимо кратко ознакомиться вначале с соответствующими действиями Витте.
Витте и его вклад в подготовку России к войне
Военный бюджет России, к моменту занятия кресла министра финансов С.Ю. Витте, составлял более трети по отношению к прочим государственным расходам − на втором месте в мире после миролюбивой Англии с ее сорокапроцентным военным бюджетом.
Сергей Юльевич Витте
К 1904 году военный бюджет уменьшился почти вдвое. Заняв третье место в росписи государственных расходов после бюджетов Министерства Путей Сообщения и Министерства Финансов[5]. И это несмотря на очевидное возрастание международной напряженности. Особенно на Дальнем Востоке.
К основным вредоносным для обороноспособности России на Дальнем Востоке действиям Витте относятся в первую очередь:
− Сознательное урезание кредитов на строительство флота, послужившее первопричиной срыва судостроительной программы.
− Тайное спонсирование в середине 1890-х годов русским золотом тех американских банков[6], которые в дальнейшем оплатили 50% японских военно-морских вооружений и почти 100% расходов на «русские революции» сначала 1905, а затем 1917 годов.
По данным современного историка, в прошлом сотрудника внешней разведки СССР, полковника Арсена Бениковича Мартиросяна, Витте, под надуманным предлогом, вывез в Америку на 23 пароходах, по меньшей мере, тысячу тонн золота – более миллиарда рублей золотом[7]. Миллиарда, подчеркиваю, дореволюционного. Сегодня эту сумму следует умножить по крайней мере на тысячу.
− Поддержка линии недоброжелателей России на отозвания русских войск из завоеванной нами к концу 1900 года Маньчжурии, которую в это время стали назвать Желтороссией. По всем понятиям того времени Маньчжурию следовало немедленно аннексировать и официально сделать русской губернией, или какой-нибудь ассоциированной Маньчжоу-го.
Вместо этого Витте − фактический руководитель в то время русской дальневосточной политики − содействовал заключению вредоносного соглашения 1902 года об эвакуации Манчжурии[8].
Соглашение это было выгодно только Англии, Америке и Японии и, − по словам адмирала Е.И. Алексеева − стало капитуляцией перед побежденным противником. Оно сводило на нет наше преобладающее влияние в Китае, занятое нами во время боксерского восстания, и, ввиду военных приготовлений Японии, стало фатальной ошибкой, последствия которой не замедлили обнаружиться[9].
− Строительство перспективной базы для японского флота, осаждающего Порт-Артур, в лице торгового порта − Дальний, справедливо называемого «убийцей Порт-Артура».
Строительство Дальнего по наиболее правдоподобным данным обошлось государственной казне в 43 млн. рублей, что ровно в 10 раз превышает расходы на строительство укреплений Порт-Артура, особенно со стороны суши.
Деньги на строительство Дальнего, в значительной степени осевшие в карманах родственников Витте, а точнее – его жены, и были изысканы за счет урезания сметы на строительство укреплений Порт-Артура и его портовых сооружений.
− Вмонтирование изначально в структуру крепостных укреплений Порт-Артура своего рода “ахиллесовой пяты”: строитель Артура инженер-полковник Величко представил смету на сооружение крепостных верков, рассчитанных на попадание снарядов 11-дюймового калибра (279 мм). Министр Финансов Витте приказал сократить эту смету почти вдвое − и ограничиться укреплениями, рассчитанными на попадание 6-дюймовых снарядов[10].
Именно 11-дюймовым японским снарядом, пробившим на форте № 2 бетонную плиту, рассчитанную попадание 6-дюймового снаряда, был убит 2 декабря 1905 года главный защитник Порт-Артура, генерал Роман Исидорович Кондратенко.
Подвоз же 11-дюймовых гаубиц в Порт-Артур стал возможен только благодаря использованию глубоководных, специально оборудованных, дорогостоящих причалов Дальнего. Загодя возведенных стратегическим гением графа Витте.
И убийцей генерала Кондратенко − по праву! − может считаться не безвестный японский артиллерист, а «крупный русский государственный деятель Сергей Юльевич Витте».
Живучий домысел: денег не хватило
Для того чтобы сделать войну однозначно победоносной или вообще предотвратить ее, необходимо было вложение, помимо выделенных средств, около 400 млн. рублей, которые по утверждению самого Витте и его «адвокатов» взять было неоткуда.
В этом Витте, возможно и прав, поскольку после вывоза им тысячи тонн золота в Америку, на Россию могло и не хватить.
Домыслы же о том, что Российская Империя не могла, как следует подготовиться к Русско-японской войне в силу присущей ей экономической слабости из-за несовершенства государственно-идеологического строя опровергаются следующими фактами.
Проигранная русско-японская война, по оценке Министра Финансов В.Н. Коковцова обошлась России в 4 млрд. рублей − в 10 раз дороже требуемых расходов на оборону. Только потрачены были эти русские 4 млрд. рублей врагами России на ее же поражение и ослабление.
К этим финансово-экономическим потерям следует прибавить, во-первых, убытки от «революционной» смуты 1905-1907 годов, во-вторых, ежегодные выплаты в количестве 400 млн. рублей в качестве процентов по десятимиллиардным заграничным займам. Займы эти явились прямым следствием политики Витте по развитию русской промышленности[11]. Правильно китайцы говорят, что история повторяется.
Мы и сами можем это видеть.
Однако:
− не взирая на эти потери, Россия совершила в 1907-1913 гг., признаваемый всеми экономический рывок, поставивший ее в ряд наиболее промышленно развитых стран мира;
− качество вооружения русских армии и флота к началу 1-й Мировой войны, даже при вынужденной незаконченности программы перевооружения, было на порядок выше, чем в 1904 году, что признавалось даже зарубежными политиками и военными деятелями.
Последнее объясняется не только уроками Русско-японской войны, но и огромными экономическими возможностями Российской Империи.
А также верными выводами, сделанными Императором Николаем II, отстранившим навсегда от государственной деятельности в 1906 году Витте и Куропаткина, и ставшего лично курировать развитие военной промышленности и перевооружения армии и флота.
Поэтому слова о том, что у России не нашлось 400 млн. рублей на подготовку к Русско-японской войне ввиду ее экономической слабости, − являются ложью ради сокрытия истинных причин поражения России.
Лепта генерала Куропаткина
С бомбардировкой Порт-Артура следует примириться
В деле урезания средств на оборону и срыве работ по превращению Порт-Артура в действительно неприступную крепость, Витте встретил полное взаимопонимание и поддержку Военного Министра генерала Куропаткина.
В один голос с Витте Куропаткин убеждал Государя приостановить расходы на флот и на оборону Дальнего Востока, и, прежде всего на защиту нового форпоста России Порт-Артура.
Первоначальный план обороны крепости Порт-Артур предполагал, что линия передовых фортов должна быть построена так, чтобы не допустить осаждающих на высоты, господствующие над частью территории крепости. Этот вариант наиболее эффективной защиты Порт-Артура оценивался примерно в 20 млн. рублей − стоимость одного мола в аванпорте Дальнего.
Военный министр Российской Империи генерал Куропаткин нашел этот вариант оптимальной защиты Порт-Артура «совершенно невозможным». Он считал, что необходимо «первоначально выбрать возможно ближайшую линию сухопутной обороны и возвести на ней несколько фортов, неприступных для атаки открытой силой[12]».
Усилиями генерала Куропаткина на Особом Совещании, посвященном проблемам укрепления нашего положения на Дальнем Востоке, было также принято историческое решение: гарнизон Квантунского полуострова с крепостью Порт-Артур не должен был превышать 11 300 человек (уже находившихся там в это время), чтобы оборона не была «чрезмерно дорогою и опасною в политическом отношении»[13].
В основу сухопутной обороны легло ценное указание Военного Министра: «с бомбардировкой города и порта следует примириться, довольствуясь уверенностью в отбитии штурма»[14]. Это было что-то свежее в теории и практике обороны крепостей! Бодрящее!
Поэтому линию сухопутной обороны решили провести в 3-6 верстах от города, и высоты, командующие над укреплениями, не занимать!
В результате главная оборонительная линия крепости оказалась в недопустимой близости к городу, порту и рейду.
Господствующие высоты, занятые осаждающей армией позволяли врагу просматривать часть территории крепости, вести прицельный огонь по обороняющимся войскам, скрытно от осажденных располагать артиллерию на закрытых позициях, накапливать войска для штурмов и осуществлять их перегруппировку вдоль линии фронта.
Что, как мы знаем, и произошло в 1904 году.
Прямым запретом Военного Министра генерала Куропаткина, не был возведен форт даже на доминирующей высоте Артура горе Высокая, с которой прекрасно просматривался внутренний рейд. И именно с горы Высокой была расстреляна генералом Ноги Маресукэ из 11-дюймовых гаубиц Порт-Артурская эскадра.
По «экономному» проекту оборона Порт-Артура делилась на две части: против атак с моря и с суши. Приморский фронт должны были составить 27 батарей долговременной постройки. А сухопутный фронт − две линии укреплений:
− первая (внешняя), протяжением в 22 версты, должна была состоять из 8 фортов, 9 укреплений, 6 долговременных батарей и 4 редутов, а
− вторая (внутренняя или центральная ограда), в 6½ верст длиною − из 4 редутов, соединенных валом и рвом.
Для вооружения крепости планировалось 552 орудия и 48 пулеметов.
Стоимость сооружений исчислялась примерно в 15 миллионов рублей. Освоить эту сумму следовало к 1903 году.
Стараниями министров Витте и Куропаткина она сначала была урезана до 9 млн., а затем строительство решено было закончить не в 1903, а в 1910 году.
Всего на строительство фортов и батарей Порт-Артура с 1898 по 1903 год отпущено было 4,6 млн. рублей[15].
В результате к февралю 1904 года:
На приморском фронте было возведено всего 9 батарей долговременного типа и 12 временных.
На сухопутном фронте; были окончены только 1 форт, 3 временных укрепления, 3 литерные батареи и находились в процессе постройки три форта, одно укрепление и одна литерная батарея. Строительство остальных объектов не было даже начато.
К началу войны Порт-Артур не имел ни доков для больших кораблей, ни углубленного рейда, не начата была здесь и постройка молов для внешнего рейда, о необходимости которых говорил еще адмирал Дубасов.
В момент открытия боевых действий крепость имела на вооружении готовых к действию всего 116 орудий, в большинстве своем устарелых образцов, из них на морском направлении 108, а на сухопутном только 8!
Вместо 542 орудий по табели[16].
Дезинформация или недопонимание?
Генерал Куропаткин дезинформировал Государя о реальном состоянии русской обороны на Дальнем Востоке, преуменьшая при этом силы японской армии. В августе 1903 года после своей поездки в Японию и инспектирования войск на Дальнем Востоке Куропаткин докладывал Царю следующее:
«Мы можем быть вполне спокойны за участь Приамурского края, мы ныне можем быть спокойны за судьбу Порт-Артура»[17].
Военный Министр осматривал укрепления крепости в течение четырех дней и не мог не видеть ее истинного состояния, но, желая любой ценой приостановить расходы на оборону Дальнего Востока, доложил Царю заведомую неправду.
Чтобы окончательно дезавуировать отчаянные просьбы Наместника Дальнего Востока об ускорении строительства крепостных и портовых сооружений Генерал-Адъютант Куропаткин, считающийся некоторыми авторами патриотом, с солдатской прямотой докладывал своему Императору:
«Укрепления Порт-Артура приходят к концу и сделают его при достаточном гарнизоне и запасах неприступным с моря и с суши. Гарнизон Квантуна усилился в значительной степени. Запасы доведены до годовой порции.
Ныне можно не тревожиться, если даже большая часть, например, японской армии обрушится на Порт-Артур.
Мы имеем силы и средства, отстоять Порт-Артур, даже борясь один против 5—10 врагов.
Ко всему этому надо прибавить, что успех работ для образования внутреннего порта полный[18] и часть флота может найти безопасное и надежное закрытие во внутреннем порте.
Дальнейшие работы дадут возможность найти безопасное убежище всей нашей Тихоокеанской эскадре. Уже и ныне эта эскадра может смело мерить свои силы со всем флотом Японии с надеждою на полный успех.
Таким образом, Порт-Артур, обеспеченный с моря и с суши, снабженный сильным гарнизоном и поддержанный могущественным флотом, представляет вполне самостоятельную силу. Запасов собрано столько, что наши войска успеют собраться в Маньчжурии, нанести решительное поражение противнику и освободить осажденный или блокированный Порт-Артур.
Два года назад, даже год тому назад, мы могли тревожиться оторванностью Порт-Артура от России и Приамурья.
Теперь можно и не тревожиться»[19].
Эта очевидная наглая дезинформация комментируется обычно как недопонимание генералом Куропаткиным стратегической обстановки!
Картография не нужна. Квантунский армейский корпус − тем паче
По результатам своего доклада Государю, Куропаткин приказал прекратить, также для экономии казенных денег, картографическую съемку Маньчжурии к северу от Лаояна, как ненужную для будущих боевых действий. В результате чего, наши войска, после талантливо проигранного Куропаткиным Лаоянского сражения, остались просто без карт местности.
В 1903 году генерал Куропаткин сорвал отправку подкреплений на Дальний Восток, под предлогом, что это слишком бы ослабило западную границу.
При очевидном неравенстве в условиях мобилизации России и Японии и тревожном положении политических дел уже летом 1903 года, адмирал Алексеев считал необходимым иметь всегда под рукою не менее 50 тысяч войск. Для этого он предлагал сформировать дополнительно 44 батальона пехоты, соответственно увеличить количество кавалерии и артиллерии, усилить гарнизон Порт-Артура, приблизить войска к району сосредоточения армии и придать им новую «стратегическую организацию».
Но уже на совещаниях, происходивших в Порт-Артуре в июне 1903 года, под председательством Военного Министра, генерала Куропаткина, все эти пожелания подверглись сокращению.
Вместо 44 батальонов предположено было сформировать лишь 22, а формирование особого Квантунского армейского корпуса признано было и вовсе ненужным. (!)
В октябре того же 1903 года адмирала Алексееву предложено было отказаться от одного из двух армейских корпусов, предназначенных к перевозке в Маньчжурии в случае войны. Когда он на это не согласился, то число формируемых батальонов было сокращено с 22 до 18.
Формировать 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду предложено было путем выделения батальонов из состава других Восточно-Сибирских стрелковых бригад.
Это формирование было отложено до весны 1904 года!
[1] Телеграмма Управляющего Военным Министерством Генерал-Лейтенанта Куропаткина – Начальнику эскадры Тихого океана Контр-Адмиралу Дубасову. 4 Апреля 1898 г. № 952. //Галенин Б.Г. Цусима – знамение конца русской истории. Т. I. Книга 1. Часть пятая. Глава 10. Адмирал Дубасов пытается отстоять Порт-Артур. Раздел: Стратегии не надо! Генерал Куропаткин – адмиралу Дубасову. С. 314.
[2] Депеша 28 июля, № 3312. //Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть вторая. Глава 2. Восстание ихэтуаней. Год 1900. Раздел: Ценные указания генерала Куропаткина, или «укрепление Киньчжоуской позиции признается мерой преждевременной». С. 489.
[3] Военная энциклопедия. Т. I. – СПб., 1911. С. 300-307.
[4] Там же. С. 302.
[5] Деревянко И.В. Белые пятна русско-японской войны. – М., 2005. С. 48.
[6] Эгерт В.П., фон. Надо защищаться. На рассмотреиие и обсуждение г-д министров и их сотрудников, г-д членов Государственного совета и Государственной Думы. – СІІб., 1912.
[7] Мартиросян А.Б. Сталин после войны. 1945-1953 годы. – М., 2007. С. 368-369. Для сравнения: в период активного грабежа Испанией Центральной и Южной Америки, в период с 1520 по 1670 годы, т.н. «золотыми караванами» было вывезено в Европу совокупно 220 тонн золота. Примерно по полторы тонны в год. Этого хватило, чтобы переполнить тогдашнюю Европу золотом.
[8] Коростовец И.Я. Страница из истории русской дипломатии. Русско-японские переговоры в Портсмуте в 1905 г. Дневник И.Я Коростовца, секретаря Графа Витте. Изд. 2 -е. – Пекин, 1923. Предисловие ко 2-му изданию. С. XIV-XV.
[9] Коростовец И.Я. Накануне.... 90 лет назад началась русско-японская война (Записки русского дипломата). //Международная жизнь. 1994. № 4. С. 116; Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть вторая. Глава 2. Восстание ихэтуаней. Год 1900. Раздел: Витте сдает Маньчжурию. С. 491-492.
[10] Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть первая. Главы 5.1-5.3. С. 375-380.
[11] Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть четвертая. Глава 3.4. Немного о Витте. Раздел: Обозначим позиции. С. 714-723.
[12] Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть первая. Глава 5. С. 376; Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа Военно-исторической комиссии. − СПб., 1910. Т. 1. С. 474.
[13] Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. 1. Работа исторической комиссии по описанию действий флота. - СПб., 1912. С. 50-51.
[14] Крестьянинов В.Я. Цусимское сражение. – СПб, 2003. С. 27. Справедливости ради следует указать, что такая же установка была проведена и в отношении Владивостокской крепости.
[15] Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. 1. Работа исторической комиссии по описанию действий флота. С. 51-52.
[16] Там же. С. 54; Цусима – знамение конца ... Т. I. Книга 2. Часть первая. Глава 5. С. 378; Краснознаменный Тихоокеанский флот. – М., 1981. С.31; Сорокин А.И. Оборона Порт-Артура. С. 33.
[17] Русско-японская война. Кн. 1. Работа ист. комиссии по описанию действий флота.. С. 53.
[18] На самом деле ничего не было сделано.
[19] Дело о сдаче крепости Порт-Артур японским войскам в 1904 г. - СПб., 1908. Примечание. С. 191; Сорокин А.И. Оборона Порт-Артура. С. 34-35.
1. Борис Галенин