Города Пермской губернии как место ссылки представителей императорского Дома Романовых

Предисловие

С «легкой руки» вольного или невольного фальсификатора исследуемых событий – заведующей Пермским Истпартом Калерии Григорьевны Ольховской исторический шаблон глубоко вошел в общественное сознание: «Вскоре вслед за Романовым в Пермь стали съезжаться никем не высылаемые лица, т. е. вся «великосветская» публика - семьи бывш. великих князей, «великие» княгини и князья, их телохранители и т. п. В общем, можно заключить, что негласно вслед за ссыльным Романовым выехала сюда постепенно вся его свита и различные родственники, которые селились в отдаленных кварталах Перми[1].

Михаил Романов был помещен (согласно директивам из Центра) в центре города, в одном из роскошных домов - в номерах бывшего «Благородного собрания», где и жил до перевода его в «Королевские номера» (авт. – возможно К.Г. Ольховская, появившаяся в Перми в 1920, не знала, это было «общежитие Губисполкома», а высланные находились под арестом).

Жизнь Михаила, вернее, великолепные условия его жизни на глазах у рабочих сделали свое дело... Не раз и не два проходившие мимо «Благородного собрания» - белого дома с колоннами - рабочие Мотовилихи возмущались: не так, дескать, жили мы, когда нас арестовывали в царские дни... Давно бы его того... укокошить надо бы, а не так. Вот к чему, по существу, сводились замечания рабочих по поводу пребывания и жизни Михаила в Перми. (…)

Но в этот же вечер т. Иванченко окончательно решает вопрос о необходимости избавиться от Романова так или иначе и делает в губисполком заявление, пробуя натолкнуть исполком на мысль об окончательном избавлении от Романова. Губисполком в целом категорически отрицает предложение т. Иванченко (кроме его председателя т. Сорокина В.). Тов. Иванченко на этом не успокаивается, он говорит об этом некоторым ответственным работникам, в том числе тов. Мясникову Гавриилу Ильичу. Т. Мясников, выслушав Иванченко, обещал ему во что бы то ни стало решить вопрос о Романове, в связи с тем, что Уралу угрожает уже явная опасность в самом недалеком будущем»[2].

В 1927 году К.Г. Ольховская назвала главных организаторов преступления: «начальник милиции и комиссар по охране города Перми» В.А. Иванченко и «ответственный работник» Г.И. Мясников, а также их помощники – исполнители: «управляющий Мотовилихинского электро-театра «Луч» А.В. Марков, «служивший в Мотовилихинской милиции» Н.В. Жужгов и «по рекомендации Маркова» И.Ф. Колпащиков.

Вместе с тем в очерке[3] Ольховской, упоминались статусные должностные лица, присутствовавшие при совершении преступления, но не имевшие своего голоса и почему-то занимавшие сугубо подчиненное положение: «Вечером 12 июня 1918 года товарищу Жужгову, как служащему в милиции, было поручено достать два крытых фаэтона с надежными лошадьми, в которых все участники заговора отправлялись в Пермь. Доехав до управления Пермской городской милиции, лошадей поставили во дворе, а сами ушли в управление милиции. Здесь в заговор был посвящен т. Дрокин, помощник товарища Иванченко, (авт. – К.Г. Ольховская несколько «передергивает»: В.А. Дрокин, являющийся заведующим Административным отделом Горисполкома, по должности был выше начальника гормилиции) которому было поручено дежурство у телефона тов. Иванченко (как начальника милиции), чтобы в случае тревоги задержать выезд конницы, находящейся в распоряжении милиции, которой пользовалась ЧК при подобных обстоятельствах. Здесь же план похищения Михаила был окончательно конкретизирован.

Решено было явиться в номера Королева (куда был переведен Романов, занявший комнаты под номером первым и вторым) (авт. – на самом деле Михаил Александрович занимал № 21, а Н.Н. Джонсон №15[4]) к 11 часам вечера; предъявить ему документ, подписанный т. Малковым (в то время Малков был председателем губернской Чрезвычайной комиссии) (авт. – на самом деле П.И. Малков только исполнял обязанности руководителя, т.к. председатель ПОЧК Ф.Н. Лукоянов отбыл на I-ю конференцию ВЧК в Москву), о срочном выезде Романова из Перми по указанию лиц, предъявивших мандат. В случае, если Романов откажется ехать, брать его силой.

После принятого решения Мясников и Марков ушли в ЧК готовить фиктивный мандат на право ареста Михаила от имени и за печатью губернской Чрезвычайной комиссии. Марков сам сел печатать мандат.

В это время в комнату вошел товарищ Сорокин, председатель губ- исполкома. Он, по-видимому, догадался, в чем дело, рассмеялся и ушел.

На заготовленном мандате была подпись товарища Малкова и приложена печать Чрезвычайной комиссии.

К указанному времени Мясников ушел пешком к «Королевским номерам» (последний дом на левой руке по Сибирской улице у реки Камы), а тт. Иванченко, Жужгов, Марков и Колпащиков сели по два в каждый фаэтон и в свою очередь поехали туда же. Лошади остановились у парадного подъезда номеров»[5].

Странное поведение Председателя Пермского Губисполкома В.А. Сорокина и и.о. Председателя ПОЧК П.В. Малкова более четко описано известным свидетельством А.В. Маркова[6]: «В Перми лошадей поставили во двор губчека, посвятили в это дело председателя губчека т. Малкова и помощника Иванченко т. Дрокина. Здесь окончательно был выработан план похищения. (…) Документ этот я сел за пишущую машинку и напечатал, поставили не особенно ясно печать, а т. Малков неразборчиво подписал. Во время печатания мною на машинке мандата пришел в губчека т. Сорокин - инженер, в то время предисполкома. Он догадался, что мы чего-то хотим сделать, но чего - ему никто не сказал, но он чувствовал, что что-то затевается, и крупное, но рассмеялся и ушел.

Далее т. Дрокину В. было поручено занять место т. Иванченко по охране Перми и ждать указаний от нас, заняв место у телефона, что им и было сделано. Т. Малков остался в ЧК, т. Мясников ушел пешком к Королевским номерам, а мы четверо: т. Иванченко с т. Жужговым на первой лошади, я (Марков) с Колпащиковым на второй, около 11 часов подъехали к вышеуказанным номерам в крытых фаэтонах к парадному».

Получается, что зам. председателя ПОЧК и нач. гор. милиции своей волей «подавили» своих формальных руководителей: Пред. Губисполкома, и.о. Пред. ПОЧК и зав. Адм. отдела Горисполкома.

Возможно ли такое?!. Попробуем разобраться…

О том, кто и как на самом деле решал в Перми вопрос о ликвидации Михаила II и проведении спецоперации по «укреплению тыла республики», авторами было рассказано в предыдущей статье[7], а в предшествующих публикациях[8] показана реальная последовательность событий и истоки принятия тех или иных решений.

О непосредственном «похищении» написано множество статей и книг, поэтому авторы не ставят целью повторить рассказы участников событий. С документами читатель может ознакомиться в двухтомнике «Пермская Голгофа Михаила II», выставленном на сайте Пермского государственного архива социально-политической истории (ПГАСПИ).

Полемическим остается вопрос о получении разрешения из Центра на «истребление». Наивно полагать, что по прошествии многолетних ревизий историко-архивных материалов, возможно нахождение документальных свидетельств с прямым текстом пермских запросов и однозначных ответов центральных органов. Тем более, что речь идет о событиях первого года существования Советской власти с еще не сложившейся системой бюрократии и документооборота, а также о «щепетильных» моментах, которые старые подпольщики привыкли обсуждать устно или иносказательно.

Следует изучить, насколько руководители центральной Советской власти в 1918-м году были связаны с руководством Советской властью в Перми и непосредственными исполнителями «похищения». А для этого необходимо отступить на 12 лет назад и разобраться с так называемом «свердловским» периодом в деятельности Пермской и Мотовилихинской партийных организаций. При этом историографическая проблема этого момента заключается как в политической конъюнктуре разновременных свидетельств «старых большевиков», так и в самой истории «пермской» организации, лидеры и активные участники которой принадлежат к разным слоям времени и разным возрастным группам, которые сменялись из-за арестов, периодов спада и возобновления деятельности. В частности, за 1904-1908 годы можно выделить следующую периодизацию, связанную с именами партлидеров: А.Ю. Юрша – 1905-й; Я.М. Свердлова («Михалыча») – 1906-й; Ф.А. Сергеева («Артема») – 1907-й…

«Михалыч» и его боевая организация

Политическая карьера будущего председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова оказалась связана именно с Пермской губернией.

Впервые он побывал на Урале по заданию ЦК в июле 1905 года. За несколько дней, что он пробыл в Перми: успел доложить пермским и мотовилихинским большевикам о решениях III-го съезда партии, определил задачи и направления деятельности организаций. Эта поездка совпала с забастовкой на Пермских пушечных заводах, состоявшейся с 5 по 21 июля.

В сентябре Свердлов был направлен на Урал уже в качестве официального представителя-агента ЦК РСДРП(б). Начал деятельность с г. Екатеринбурга, где организовал актив из опытных подпольщиков, нелегальные сходки, собиравшие по 100-200 человек, у Каменных Палаток, в Зеленой роще, в лесу за макаровской фабрикой и в др. местах. Вел пропагандистскую деятельность. В октябре 1905 года создал и возглавил Екатеринбургский Совет рабочих депутатов. Была создана рабочая боевая дружина, во главе которой стоял Ф.Ф. Сыромолотов. Характерный эпизод этого периода приведен в книге Е.Н. Городецкого и Ю.П. Шарапова «Я.М. Свердлов»[9].

19 октября 1905 года в Екатеринбурге произошло первое вооруженное столкновение боевой дружины с полицией и черносотенцами. Член дружины И. Бушен отстреливаясь, ранил одного из противников, по поводу чего очень переживал. «В тот же вечер Яков Михайлович заявил Ивану Бушену: «Ты что же Ванюша, революцию в белых перчатках хочешь делать? Без крови, без выстрелов, без поражений? Тогда, голубчик, ступай к либералам, с рабочими тебе не по пути!»

Это была осмысленная позиция старшего партруководителя Урала.

Охранка отмечала, что «товарищ Андрей» или «Михайлович», после объявления манифеста 17 октября «руководил всеми происходившими в Екатеринбурге беспорядками и постоянно председательствовал и ораторствовал на всех происходивших там митингах революционного характера и во время ликвидации скрылся оттуда»[10].

С Екатеринбургом связана и деятельность будущей жены Свердлова – члена Екатеринбургского большевистского комитета Клавдии Тимофеевны Новгородцевой[11], ставшей его спутницей на всю оставшуюся жизнь.

Затем молодая чета перебралась в Пермь, где выступления носили более масштабный характер, а 12-13 декабря 1905-го превратились в вооруженное столкновение с властью и баррикадные бои.

Небольшую боевую дружину мотовилихинских рабочих возглавлял А.Л. Борчанинов. Она состояла всего из 38 человек и была плохо вооружена[12]. Однако настроена была по-боевому.

Утром 12 декабря в Мотовилихе на постового полицейского напали пятеро неизвестных, отобрали у него шашку и револьвер, а также шашку у подоспевшего на свисток другого представителя правопорядка. Около 9 часов утра толпа людей (до 170 человек) под предводительством ориентировавшегося на эсеров А.М. Лбова отправилась на территорию керосинового склада «Товарищества Бр. Нобиль». Пришедшие, угрожая оружием, отобрали у служащих 19 пистолетов браунинг. Лбов призвал работников прекратить работу и пригласил на митинг в завод. В захвате оружия активное участи приняли члены боевой дружины Н.В. Жужгов, «сдружившийся с Лбовым», и 16-ти летний Г.И. Мясников.

Вечером этого же дня мотовилихинские большевики разработали план действий, который был описан А.Л. Борчаниновым так[13]: «На 13-е декабря был назначен митинг в орудийном цехе № 5 Согласно таким предположениям мы решили (Мотовилихинский райком и военное совещание) разместить наши «вооруженные силы» следующим образом. Направить смешанный десяток (собранный из представителей других десятков) под начальством Булдычева в орудийный цех № 5 для охраны митинга. С целью воспрепятствовать прорыву казаков на завод через малую проходную около прохода под железной дорогой должен был занять «позиции» десяток Пташинского. Для того чтобы встретить казаков должным образом, на Большой улице (на углу Камской и Большой улицы) предполагалось поставить эсеровский десяток. По другую сторону Сунцевского моста десяток Булдычева, под чьим начальством сейчас уже не помню, так как сам Булдычев должен был отправиться в завод; и, наконец, последний десяток Кузнецова на углу Баковой и Большой ул. предполагалось в случае появления казаков на Большой улице, десяток на Камской должен был их пропустить на мост и на мосту тот и другой десяток должны взять их под перекрестный огонь. К сожалению, 13-го декабря наши предположения оправдались лишь в небольшой части … (…)».

Среди прочих среди участников вооруженного столкновения 13 декабря были члены боевой дружины: Н.В. Жужгов и А.В. Марков (в десятке А.Л. Борчанинова), А.А. Миков, А.А. Постаногов, А.В. Трофимов и др. Член стачечного комитета и Совета Старейшин (Совета рабочих депутатов) В.А. Иванченко с оружием в руках защищал баррикаду у Сунцева моста, т.е. вошел в «смешанный десяток». Г.Л. Мясников находился в «десятке» у р. Ива, был тяжело ранен, избит казаками, но подобран своими и скрыт на квартире инженера Давыдова.

В результате боев плохо вооруженные защитники баррикад были разбиты и рассеяны. По материалам следствия, всего в уличных столкновениях в Мотовилихе, помимо дружинников, участвовало до 1000 человек. В ночь с 13 на 14 декабря в Перми и Мотовилихе были арестованы все заметные представители Пермского комитета РСДРП и часть руководителей восстания. Удалось скрыться А.Ю. Юршу, А.Л. Борчанинову, В.Н. Трапезникову и А.М. Лбову. Яков Кузнецов («Атаман») был застрелен при попытке к бегству 3 января 1906 года.

«17 декабря в Мотовилиху вступил пехотный батальон, расположившийся на Базарной площади. Во все стороны были разосланы патрули в количестве не менее взвода, которые проходили вдоль по улице. Было очевидно, что дальше продолжать борьбу невозможно, т.к. имевшееся у нас оружие ни в какой степени не могло удовлетворить при борьбе против пехоты. Районный комитет решил на имевшиеся в его распоряжении деньги в сумме около 300 руб. приобрести оружие, которое могло бы быть действенным при борьбе с пехотой и при приобретении оружия вновь возобновить борьбу. Меня и Кузнецова с целью приобрести оружие командировали в Ижевский завод.

18-го с утра по Мотовилихе рассылались мелкие патрули с участием полицейских и жандармов. Начались массовые обыски и аресты. 24 (точно не помню, может быть, и 23) с Кузнецовым выехали в Ижевск, где удалось приобрести пятнадцать берданок однотипных с теми, которые мы уже имели, необходимое количество к ним патронов и 4 тысячи патронов браунинга. 29-го возвратились в Мотовилиху. Разгром организации был полный, уцелело только несколько членов комитета, на место которых кооптировали новых. На другой день несколько человек было снова арестовано. Дальше в Мотовилихе оставаться было невозможно»[14].

По делу о вооруженном восстании в Мотовилихе в декабре 1905 года в качестве свидетелей и обвиняемых было привлечено 92 человека (обвиняемых — 51). Дело слушалось в Перми 5—10 декабря 1906 года. Были приговорены к различным мерам наказания 38 человек.

Таким образом большевистская организация в Мотовилихе оказалась на грани разгрома. Однако этого не произошло, т.к. во второй половине января 1906 года в Пермь приехал «товарищ Андрей» …

В 1924 году Пермский истпарт опубликовал отредактированный текст группы старых большевиков, в котором было написано[15]: «Зимой 1906 года в Мотовилиху приехал тов. Свердлов (Михалыч). С этого времени началось оживление в Мотовилихинской организации РМДРП – впервые после декабрьского восстания и разгрома организации. В основу была положена централизованная организационная работа узкого круга товарищей, во главе которых находились: т.т. Свердлов, Мясников («Гражданин»), Вощинов («Петр»), Обросов («Дядя»), Фролов («Никаша»), Попов («Тереха»), Ларьков («Дубина»), Кайгородов Алексей, Туркин («Трататон»), Иван Борисов. Необходимо было собрать организацию, учесть силы, укрепить подпольную работу, разбить цеха завода на подрайоны, организовать и укрепить кружковую работу. Для выполнения этого плана завод был разделен на три подрайона: 1) Снарядные цеха – один подрайон, 2) Орудийные цеха – другой подрайон и 3) Прессовый, Мартэн, Кузнечно-молотовый и другие вспомогательные цеха – третий подрайон. Вне черты завода началась организация кружков, при чем кружок высшего типа был в то время один…».

Занятия в нем вел непосредственно «Михалыч». Одним из самых истовых его слушателей стал оправившийся от ран Гавриил Мясников.

Ближайшей связью и помощником Я.М. Свердлова становится «Трататон» – 18-й летний пропагандист со стажем М.П. Туркин, «пришедший в революцию» с 16 лет. Примечательно, что в 1903 году его учителем был С.А. Фотиев – родной брат пермячки Лидии Фотиевой, являвшейся личной связью Н.К. Крупской и В.И. Ленина. «По приезде в Пермь Свердлов останавливается в номерах, где его тотчас же находит Туркин Михаил. На другой же день приезда Свердлов уходит с головой в работу по восстановлению окончательно разбитой организации. Он старается установить старые связи, вновь втягивает в работу новые силы. Туркин знакомит Свердлова с местами пребывания нелегальных, знакомит с уцелевшими от ареста товарищами, повсюду сопровождая его»[16].

В очерке Истпарта[17] написано также, что «с наступлением весны начали устраивать массовки, на которых бывало человек шестьдесят – сто; для охраны этих массовок была организована пикетно боевая дружина, на обязанности которой и лежала охрана массовок; для предупреждения на случай появления полиции дружинники стояли на дороге патрулями (пикетами). Кроме того, они несли другие аналогичные, а также и боевые функции; часть из них была вооружена револьверами всевозможных систем…»

После поражения революционных выступлений 1905 года руководство РСДРП(б) взяло курс на создание специализированных боевых организаций, имевших особые хорошо обученные законспирированные группы узких специалистов, которые в современное время именуются «диверсантами», «террористами», «разведчиками» и «партизанами».

Такой стала и «боевая организации» мотовилихинских большевиков, фактически созданная лично Я.М. Свердловым в 1906 году. Она имела многослойную структуру, включающую в себя «пикетно боевую дружину» и спецподразделения, имевшие весьма засекреченный характер. Свердлов, руководивший Уральской организацией РСДРП(б), воспользовался опытом челябинских «боевых организаций народного вооружения» (БОНВ)^[18], который он, вероятно, почерпнул на конференции боевых организаций РСДРП в Таммерсфорсфе. В воспоминаниях^[19] его жены К.Т. Свердловой (Новгородцевой) отмечено, что система построения подпольной партийной организации на Урале сложилась у него в голове именно при возвращении из Финляндии и была полностью реализована в Мотовилихе. В книге даже описан этот исторический момент, имевший место в феврале 1906 года^[20]: «Через несколько дней на другой квартире, у П.М. Обросова, Яков Михайлович провел более широкое собрание, на котором четко поставил задачу создания крепкой нелегальной организации в Мотовилихе. На этом собрании он набросал на листе бумаги схему построения организации, объяснив, какова должна быть ее структура и как надлежит осуществлять связь между отдельными участниками».

А вот, как об этом докладывал начальник Пермского охранного отделения ротмистр К.Н. Самойленко в сообщении на имя начальника Пермского губернского жандармского управления полковника Л.С. Байкова^[21]: «В Перми после декабрьских арестов прошлого /1905/ года, хотя и были задержаны главные руководители местных революционных организаций, и главным образом, «Пермского Комитета РСДРП» и арестов 11 января /1906 г./, когда были изъяты, по признанию этой публики, остатки этого Комитета, явились в 20-х числах января, из Екатеринбурга для постановки новой организации названного сообщества, в качестве организатора, некий «Товарищ Андрей или Михайлович», и в качестве его ближайшей сотрудницы «Ольга».

Лишь с появлением здесь приехавших из Екатеринбурга товарищей «Андрея Михайловича» — под именем плоцкого мещанина Якова Мовшева Свердлова и «Ольги» — домашней учительницы Клавдии Тимофеевны Новгородцевой местная организация приняла вполне определенный тип, явились связи, и произошло распределение функций, во главе которых были поставлены «ответственные» члены организации. Причем места эти заняли по преимуществу профессиональные работники партии, исключительно приезжие». «Товарищ Андрей» или «Михайлович» после объявления Всемилостивейшего Манифеста 17 октября руководил всеми происходившими в Екатеринбурге беспорядками и постоянно председательствовал и ораторствовал на всех происходивших там митингах революционного характера, и во время ликвидации скрылся оттуда. «Ольга» также подлежала аресту и из Екатеринбурга скрылась.

В Перми эти лица, в короткое относительно время сорганизовали довольно серьезную организацию, воспользовавшись как главными руководителями, лицами приезжими, скрывшимися из Самары, Казани, Уфы и Сормово, и явившимися сюда в большинстве с нелегальными паспортами, поставив не существовавшие здесь ранее военную и типографскую технику, и присоединив к Комитету «боевую организацию». Вся эта организация была обнаружена и ликвидирована последовательно в период от 18 марта по 10 июня 1906 г., когда были взяты обе названные техники, а 11 июня 1906 были задержаны на улице и помянутые «Товарищ Андрей» с паспортом студента Санкт-Петербургского Лесного Института Льва Сергеевича Герц, а по установке, оказавшийся Плоцким мещанином Яковом Мовшевым Свердловым, и «Ольга», оказавшаяся разыскиваемой домашней учительницей Клавдией Тимофеевой Новгородцевой.

При расследовании выяснилось, что «Товарищ Андрей» — Герц-Свердлов, обратил на себя внимание, появившись в Перми около 10 февраля минувшего /1906/ года, где поселился в доме Ярославцева, №38, по улице Верхотурской, сняв комнату у жены арестованного в то время преподавателя Городского 4-классного училища И.Е. Соколова, Александры Александровны Соколовой (сестры известной Департаменту полиции социалистки-революционерки Ольги Александровны Миропольской). Соколов Иван Елпидифорович, учитель, прибыл в Пермь из Оханска 1 сентября 1905 г., был арестован 30 декабря 1905 г. по делу о группе социалистов-революционеров, организовавших здесь отделение «Всероссийского Учительского Союза», с целью привлечения к агитации учащихся среди местного населения идей «Крестьянского Союза», состоял секретарем Бюро местного Учительского Союза, при обыске были обнаружены подлинные протоколы заседаний и трафареты для гектографа прокламаций партии эсеров…».

Перечисленным выше деятельность «боевой организации», конечно, не ограничивалась. «Товарищ Андрей» сумел организовать взаимодействие с лесными отрядами Александра Лбова и братьев Давыдовых, позиционирующих себя социалистами-революционерами и действующих на территории нескольких уездов. В терминах современного уголовного права деятельность «революционеров» характеризовалась бы статьями: «создание организованного преступного сообщества», «бандитизм», «терроризм», «незаконные вооруженные формирования». Они держали в страхе жителей Мотовилихинского завода, Пермского, Соликамского, Верхотурского и др. уездов.

Наиболее опытные и проверенные в декабре 1905 года лица из состава мотовилихинской «боевой дружины» в 1906-м перешли в «боевую организацию» Пермского комитета РСДРП(б). Однако теперь их деятельность стала специализированной, для чего все они прошли особое обучение и подготовку. Для этого в помощь «Михалычу» из центра прибыл некто «Потапович» («Потапыч»), про которого в указанном выше сообщении охранного отделения написано следующее^[22]: «…22 марта 1906 г. согласно выписке из домовой книги Ярославцева №38 по ул. Верхотурской в его доме проживали: … и Бельский (Ярославский)^[23] Петр Григорьев 30 лет, мещанин местечка Мелы Черкасского у. Киевской губ., техник. Последний прибыл в Пермь около 10 февраля 1906 г. Еще в первых числах февраля 1906 г. Охранное отделение получило сведения, что некое лицо явилось в Пермь по заданию ЦК РСДРП в качестве организатора «боевой техники», т.е. инструктора по приготовлению взрывчатых веществ для начинки бомб и организации боевой дружины.

В короткое время этот человек вошел в ближайшее общение с руководителями местной организации, а именно с помянутыми «Андреем», «Ольгой», «Леонидом» и др. Это приезжее лицо приняло в местной организации псевдоним «Потапович». Вскоре с этим лицом вошел в сообщение секретный сотрудник охранного отделения, причем посещал его на квартире, когда и обнаружилось, что «Потапович» и есть лицо, явившееся с паспортом мещанина местечка Мелы Черкасского у. Киевской губ. Петра Григорьевича Бельского. По агентурным сведениям 25 февраля 1906 где-то на Набережной улице состоялось первое собрание «боевой дружины», где собственно и обнаружил себя «Потапович», в качестве «начальника боевой дружины». 5 марта 1906 состоялся побег из местной тюрьмы семи наиболее важных из числа политических заключенных, впоследствии были получены сведения, что побег организовал «Потапович».

Получены были сведения, что «Потапович» озабочен приисканием связей для агитации среди солдат, а также постановкой боевой техники – выучкой боевых инструкторов для изготовления взрывчатых веществ и устройством мастерских для изготовления детонаторов и бомб. Для последнего предполагалось воспользоваться учащимися, преимущественно реалистами и воспитанниками Горного училища, где «курс химии проходят по более пространным программам, и имеется лаборатория для практических занятий».

16 марта на конспиративной встрече в пивной Бельский поведал секретному сотруднику, что изучал он химию и специально взрывчатые вещества в Англии в группе, состоявшей из 12 человек, и был командирован сюда ЦК РСДРП – один на весь Урал для организации боевой группы, в Пермской организации он принял псевдоним «Потапович», занял положение ответственного организатора и техника «боевой группы» и принял в свое заведование склад оружия и патрон. Бельский говорил, что его бомбы «рвут воздухом» и где-то бомбой, приготовленной этим составом, убило до 40 человек.

В тот же день, 16 марта, удалось выяснить, что «Потаповичу» удалось передать ученикам состав взрывчатого вещества и поставить мастерские, и что за оставшимися в Мотовилихе бомбами он поедет 17 числа, с тем, чтобы рано утром 18 марта доставить их в город, на особо приготовленной лошади. 17 марта стало известно, что «Потапович» собирается переместить склад в новое место и привести в известность всю наличность «боевой техники», передать все это другому лицу, а сам поедет дальше, для чего ему был изготовлен подложный паспорт на фамилию «Дудина».

…18 марта 1906 г., когда Бельский-Барсуков должен был рано утром перевезти из Мотовилихи в город несколько бомб, оставшихся там после вооруженного мятежа в декабре 1905 г. Перед этим были получены сведения, что Бельский-Барсуков поставил две мастерские (одну для изготовления бомб, обнаруженную в помещении реалиста Владимира Касьянова, и другую – для приготовления детонаторов, обнаруженную 23 апреля 1906 г. в квартире реалиста Богдана Битовт, скрывшегося перед обыском, и Дмитрия Федорова, обнаружить которого не удалось.

18 марта Бельский-Барсуков, приехав в город на лошади, сумел уйти от наружного наблюдения через забор Губернского Земской управы, разбросав снаряды в огород и по площади, между городом и Слободкой, где почти все и были обнаружены тогда же, а остальные когда стаял снег. Бельский-Барсуков, заехав на площадь Сенного рынка, где был в тот день базар скрылся среди публики. Как выяснилось впоследствии, в тот же день он убежал по линии железной дороги до второй станции на Екатеринбург и вышел, там выскочив из поезда, не доезжая до последней станции.

После бегства Бельского-Барсукова были обнаружены и поставленные им мастерские. 23 апреля в квартире реалиста Богдана Битовт, скрывшегося от ареста перед обыском, и Дмитрия Федорова, где приготовлялись детонаторы. 9 июня в помещении реалиста Владимира Касьянова, где изготовлялись бомбы. Мастерская бомб в квартире Касьянова была обнаружена после того, как им была приготовлена первая партия бомб 12 штук, кот. была сдана на хранение лицу, передавшему ее моему секрет. сотруднику, после этого была изготовлена 2-я партия, которая была целиком взята при обыске 9 июня».

Провал «боевой организации» произошел исключительно благодаря эффективной деятельности Пермского охранного отделения, внедрившего в нее своего секретного сотрудника, оказавшегося на ключевом месте «хранителя арсенала» организации. За что ротмистр К.Н. Самойленко был награжден орденом Св. Владимира IV-й степени и переведен на должность Пом. нач. Олонецкого ГЖУ.

Тем не менее за несколько месяцев пермские и мотовилихинские товарищи успели пройти специальную подготовку и стали действовать в рамках секретных групп по направлениям: изготовление взрывных устройств; террор и экспроприация; обеспечение оружием, документами, организация документов и проживания; печатание антиправительственных материалов.

Обратимся к архивным документам, которые свидетельствуют:

– А.В. Трофимов, ставший в новой структуре руководителем боевой десятки, занимавшейся экспроприациями, в разработке планов которых принимал участие и даже лично участвовал сам «Михалыч» (Я.М. Свердлов), позднее писал^[24]: «В феврале кажется явился «Михалыч» и начал сбор организации. В марте им или кем другим, точно не помню, мне и Меньщикову Дмитрию^[25] было поручено организовать боевые десятки. Я поручение выполнил — быстро набрал человек 18 из уцелевших старых дружинников. Меньщиков завербовал лишь двоих. Инструктором нашим был «Потапыч». Он организовал нечто вроде курсов. Слушателями были я, Меньщиков, один или двое из моего десятка и еще человека два лиц мне не знакомых – очевидно пермяков. Знакомили нас с устройством бомб и их действием. Потом в Перми в какой то домашней лаборатории /по Пермской или Екатерининской/ мы изготовляли гремучую ртуть. Мы были в состоянии самостоятельно изготовлять бомбы и взрывчатые материалы к ним… (…) Что после моего ареста стало с дружиной и боевиками могут сказать арестованные уже после меня мои дружинники Миков Александр / Костя, Ваганов Конст.^[26], Борчанинов Петр^[27], Шавшуков Ив.^[28] и др., которых уже не упомню. Часть из дружинников, которых еще помню, погибла на виселице /Семов Вас./ и умерли /Пастаногов Ал-др^[29]/. Отношение к организации таково: я и Меньщиков тогда считались членами районного К-та. Вся организационно-техническая часть организации — печатание листовок, распространение их, извещение о собраниях, вербовка новых членов и пр. лежали на нас /дружине/»;

– Н.В. Жужгов^[30]: «В 1905 г. была организована боевая дружина Р.С.Д.Р.П.(б) во главе последней состоял Борчанинов Алекс. Лук., последний жив, работает в Москве, я поступил в эту дружину, первое боевое крещение получил в городе Перми, при столкновении с полицией в 1905 г. в мае месяце, вторая схватка с черносотенцами тоже в гор. Перми в 1905 г. в октябре месяце и с казаками в Мотовилихе. В 1905 г. близко сошелся с известным Борчаниновым Александром, который впоследствии организовал боевой отряд в количестве нескольких человек. Я принимал участие в этом отряде. На моей обязанности лежала: доставка квартир для нелегальных товарищей, скрывающихся, некоторые товарищи жили в моей квартире, доставлял провизию, одежду для организации, изготовлял бомбы, а также ездил за оружием и за боевыми припасами»;

– В.А. Иванченко стал еще одним из доверенных лиц «Михалыча», который месяц скрывался в его доме. В сборнике «Революционеры Прикамья» написано следующее[31]: «В бурный и богатый революционными событиями 1905 год Василий Алексеевич неоднократно входил в состав стачечных комитетов и был избран в Совет старшин (Совет рабочих депутатов). 13 декабря он с оружием в руках защищал баррикаду у Сунцева моста. После подавления декабрьского вооруженного восстания его арестовали, продержали в тюрьме две недели, но должны были освободить из-за отсутствия улик. С большим трудом вернувшись на работу в Мотовилихинский завод, Иванченко участвует в укреплении сильно пострадавшей от арестов Мотовилихинской партийной организации. Он выполняет поручения Я.М. Свердлова по созданию кружков, одно время Я.М. Свердлов и жил у Иванченко на квартире. Мотовилихинские большевики готовились к новым вооруженным схваткам с царизмом. Василий Алексеевич проявил большую изобретательность в приобретении и хранении оружия для боевых дружин. А.А. Миков (член партии с 1902 года) в своих воспоминаниях рассказал, что из 10 пудов динамита, экспроприированного боевиками с каменоломен, около трех пудов хранились у В.А. Иванченко».

Необходимо добавить, что Жужгов^[32], Иванченко, Мясников и Трофимов непосредственно взаимодействовали также с «Лесными братьями» А.М. Лбова. О этой деятельности Иванченко пишет в автобиографии^[33]: «…и с того времени принял активное участие в работе «Лесных братьев», но сдесь не долго пришлось поработать, работа моя была организационная — заведующий оружием, членов боевиков до моего ареста было 22 человека все были вооружены хорошо. Получали оружие из-за границы, Бельгийские браунинги, маузеры и последний день я получил 75 партизанских винтовок без ложи, это было в 1907 г. июня 14 числа. Свои были техники, начиняли бомбы сами, динамит и порох экспроприировали, взрывчатого материала всегда было в запасе»;

– А.В. Марков оказался в числе партийных активистов, уже при следующем подъеме партийной организации в 1907 году[34]: «В дружинах состояли следующие товарищи: Миков – «Костя», Ларьков Василий, … Постаногов Александр Андреевич, … Часть из них были арестованы; кроме них в тот же период были арестованы: Попов, Кирсанова, Колеватова (Шура), Латышев Дмитрий, Обросов и другие. (…) Для большей конспирации начали применять метод кооптации, о чем много было споров с меньшинствующей публикой. Но кооптированные в райком товарищи уже работали независимо от споров и, несмотря, на арест товарищей, на арену политической жизни для партийной и профессиональной работы, выдвинулись новые активные работники: тов. Карякин (по кличке «Петров»), Сивилев («Георгий»), … Марков Андрей («Техник»), … и другие». Присоединилась к подпольной работе и его жена – учительница А.Н. Нечаева, вступившая в РСДРП(б) летом 1906-го, которая совместно с К.И. Кирсановой (будущей женой Е.М. Ярославского) осуществляла связь с политзаключенными в Пермской тюрьме, в которой находился Я.М. Свердлов, а также «с арестованными по делу подпольной типографии товарищами. К Костаревой она ходила под видом сестры, а к Михаилу Туркину – под видом невесты»[35].

Между тем 10-25 апреля 1906 года в Стокгольме (Швеция) состоялся IV-й «объединительный» съезд РСДРП, на котором среди прочего были приняты: Резолюция о вооруженном восстании, которая настойчиво призывала к противодействию всем попыткам вовлечения пролетариата в вооруженное столкновение, и Резолюция о запрещении экспроприаций.

Всем организациям РСДРП было предложено распустить вооруженные формирования. От Пермской организации на съезд ездила К.Т. Новгородцева (Свердлова). «В конце апреля вернулась со съезда из Стокгольма «Ольга» – Новгородцева. По этому поводу была созвана сходка, на которой Новгородцева делала доклад со съезда. В докладе своем К. Новгородцева осветила все вопросы не с точки зрения принятых большинством съезда резолюций, но освещала вопросы с точки зрения предлагаемых на съезде резолюций меньшинства, которые принадлежали большевикам. По большевистски был поставлен и главный вопрос – о боевых дружинах и о вооруженном восстании, О перемене курса в центре в пользе меньшевистского большинства съезда, о решениях съезда, Новгородцева говорила лишь мимоходом. Яков М. Свердлов также не счел нужным много говорить о постановления меньшевистского съезда. Очевидно «Ольга» действовала по директивам «Михалыча». Таким образом, несмотря на указания из центра, несмотря на постановления съезда, Пермский Комитет продолжал работать по-прежнему, не распуская боевых дружин. Напротив, Пермский Комитет вдвойне усилил работу по инструктированию товарищей в боевой работе, укрепляя тем самым дружины, кроме того, оружие, бомбы продолжая заготовляться. Работа продолжала развиваться вглубь, избегая широких собраний»[36].

В 1906-1907 гг. большинство участников организации было арестовано, попало в тюрьму, на каторгу, было выслано. Ее лидер (Я.М. Свердлов) с 10 июня 1906 г. по сентябрь 1909 г. сидел в тюрьмах: Пермской губернской тюрьме, Нижнетуринском Николаевском исправительном арестантском отделении, Екатеринбургской тюрьме. Была арестована и его жена. 19 декабря 1909 г. Свердлова снова арестовали в Москве. 31 марта 1910 г. он был выслан в Нарымский край на 3 года, откуда бежал, не пробыв и четырех месяцев.

Затем пойман, 5 мая 1911-го приговорён к ссылке в Нарымский край на 4 года. Там в 1912 г. он знакомится с И.В. Сталиным, который бежал из ссылки в августе. Свердлову тоже удалось бежать из Нарыма в декабре. В январе 1912 года на состоявшейся в Праге VI Всероссийской конференции избран членом ЦК и членом Русского бюро ЦК РСДРП(б). Снова пойман. В феврале 1913 г. был вместе со Сталиным выдан агентом охранки Малиновским и сослан в Туруханск. Ссылку на севере Енисейской губернии (п. Курейка) они некоторое время отбывали в одном доме.

В Нарынской и Туруханской ссылках Свердлов познакомился и подружился с Ф.И. Голощекиным («Филипп»), который стал одни из его ближайших друзей. Позднее именно его Свердлов направил на Урал на свою замену.

Все три члена ЦК и Русского бюро РСДРП(б) освободились только на рубеже «февраля» (И.В. Сталин – чуть раньше). После возвращения из ссылки в марте 1917-го, Я.М. Свердлов был направлен ЦК в «родной» г. Екатеринбург организовать работу Уральской областной партийной конференции. В его задачи входила подготовка пролетарского восстания на Урале (!) – на случай, если не получится в Петрограде. Оттуда он и был избран делегатом 7-й (Апрельской) конференции РСДРП (24 апреля 1917 г.), где впервые лично встретился с В.И. Лениным, и начал выполнять различные текущие дела и поручения последнего. Под влиянием Ленина Свердлов был избран членом ЦК и возглавил организованный тогда Секретариат ЦК РСДРП(б) (главный исполнительный орган ЦК). А 8 ноября того же года по предложению Ленина Свердлов был поставлен председателем ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, сменив на этом посту Л.Б. Каменева. В этом качестве Свердлов осуществил основную работу по созданию органов советской власти «в центре и на местах».

Из документов следует, что пермская и уральская организации большевиков являются «родными» для Я.М. Свердлова, и главной его «опорой».

Революционный путь пермских боевиков – соратников «Михалыча» с 1906 по 1918 годы

Как же сложилась политическая карьера пермских ближайших соратников Я.М. Свердлова по 1906 году? … Остановимся только на основных фамилиях участников событий, фигурирующих во всех известных источниках по теме «похищения».

А.Л. Борчанинов после разгрома в Мотовилихе бежал в Уфу, затем в Самару. Весной 1906 г. поселился в Киеве, в конце марта избран в Киевский комитет РСДРП. 17 мая 1906 года арестован под фамилией «Чайкин» и приговорен к 4 годам каторги с последующей ссылкой на поселение. Осенью 1911 года, после окончания срока каторги, выслан на поселение в село Покровское Якутской области. 3 июля 1917 года прибыл в Пермь. Был выдвинут в Мотовилихинский Совет рабочих и солдатских депутатов, а затем избран его председателем. Также был избран членом Мотовилихинского и Пермского комитетов РСДРП(б). Делегат VI съезд партии, II Всероссийского съезда Советов. После Октябрьской революции избран председателем исполнительного комитета объединенного Пермского Совета рабочих и солдатских депутатов. 16-17 декабря 1917 г. был избран товарищем председателя Губисполкома. 30 декабря 1917 г. участвовал в подавлении мятежа Дутова. В мае-июне 1918-го председатель Пермского Горисполкома, должность освободил из-за попадания под арест в пьяном виде. На момент убийства Михаила II командовал отрядом мотовилихинских рабочих (дислокация на 12 июня неизвестна).

Г.И. Мясников арестован 10 июня 1906 года на заводе. Осужден как член Пермского комитета к 2 годам 8 месяцев каторжных работ. Произошла замена приговора на ссылку в Восточную Сибирь. В 1908 году бежал. В следующем году арестован в Тюмени. Возвращен. Снова побег. В декабре 1910 – начале 1911 арест на Ленских золотых приисках под именем «Нестора Попова». Отправка в тюрьму г. Бодайбо. Освобождение до суда под надзор полиции. Побег (июнь 1911). В 1913-м — арест в Баку. Приговор выездной сессии Тифлисской судебной палаты: 6 лет каторжных работ со специальным кандальным сроком за побеги – 3 года каторжных работ. 1913–1917 – пребывание в Орловской каторжной тюрьме. В марте 1917-го освобождён, вернулся Мотовилиху, где немедленно был введен в состав партийного комитета, Совет, с октября 1917-го – председатель Мотовилихинского исполкома.

В октябре ЦК РКП(б) рекомендует от Перми в Учредительное собрание Г.И. Мясникова и А.Г. Белобородова[37]. В январе 1918-го он – делегат III-го Съезда Советов, введен во ВЦИК. Я.М. Свердлов предлагает Мясникову перебраться в Петроград, но тот уклоняется от этого. Пишет в свой автобиографии[38]: «И засел я в Мотовилиху, прилагая все силы, чтобы остаться там: председатель ЦК партии и ВЦИКа Я.М. Свердлов, человек твердый и решительный, а потерпел-таки неудачу и не мог заставить меня поехать в центр — в Петроград на работу».

На момент убийства Михаила II – зам. председателя ПОЧК.

В.А. Иванченко 19 февраля 1907 года арестован за участие в митинге, 4 марта был освобожден из-за отсутствия состава преступления. 29 июня арестован за связь с группой Лбова, которую он снабжал оружием и продовольствием. Два года находился в следственном заключении в Николаевской тюрьме, а в июне 1909 года приговорен к пяти годам заключения и ссылке на два года. В 1916 году приехал из ссылки в Лысьву, где и устроился работать на заводе вместе с приехавшим туда А.Г. Белобородовым. Здесь 3 и 4 марта прошли выборы в Совет рабочих депутатов. В него избираются Белобородов и Иванченко. Оба входят в состав Лысьвенского комитета РСДРП (б). Между тем А.Г. Белобородова посылают делегатом на I Уральскую областную конференцию РСДРП. Там он впервые встречается с Я.М. Свердловым. На конференции Белобородова выбирают членом областного комитета партии. В составе уральской делегации он едет на Всероссийскую Апрельскую конференцию РСДРП(б). Свердлов рекомендует ему принять участие в работе Пермского комитета партии. С октября Белоборордов – член Пермского окружкома партии. Вскоре он становится зам. председателя, а в конце января 1918 года председателем Уральского областного Совета.

Иванченко же еще в июне 1917 года вызван в Мотовилиху, где был избран в Мотовилихинский Совет и стал членом его исполкома. В начале 1918 года был избран депутатом Пермского горсовета, а в апреле был назначен комиссаром города Перми и начальником городской милиции, кем и оставался на момент убийства Михаила II.

А.А. Постаногов после обыска его рабочего места в 1907 году бежал в г, Екатеринбург, где жил нелегально. В октябре был арестован и провел в тюрьме пять лет и семь месяцев, а потом один год в ссылке в Мезени Архангельской губернии, после чего бежал в Петербург, где жил и работал. Летом 1917 года вернулся в Мотовилиху. В 1918 году зав. Отделом социального обеспечения Горисполкома, кем и оставался на момент убийства Михаила II.

Н.В. Жужгов 12 августа 1907 года был осужден «военным окружным судом и присужден был к 6-ти годам каторжных работ; после чего меня уже из тюрьмы не освобождали и судили 2-й раз военным окружным судом как лбовца и присовокупили 1 приговор 6 лет и ссылку на поселение.

Следственным сидел в Екатеринбургской тюрьме и Николаевских ротах 1 год, где много принял побоев, 11-ть месяцев сидел в одиночной камере, был закован в ножные и ручные кандалы, ножные кандалы носил три года 4 месяца, а ручные 7 месяцев.

После суда был отправлен в Пермскую тюрьму, а оттуда отправлен на постройку Амурской жел. дороги. (…) Отбыв полностью все 6 лет каторги, был выслан на поселение в Амурскую область, где и пришлось влачить свое существование; вначале работал в деревне, а после до сдачи нелегального паспорта перебрался работать в город Благовещенск Амурской области и прожил там до дня революции. После переворота в марте месяце 1917 года вернулся домой в Мотовилиху и поступил в завод на работу, одновременно состоял в кадре добровольной милиции, был членом следственной комиссии по разбору политических дел. Работа была связана с разными арестами провокаторов и т. п. В 1918 году занял пост пом. начальника милиции Мотовилихинского завода»[39], кем и оставался на момент убийства Михаила II.

А.В. Трофимов весной 1906 года за участие в экспроприации арестован и в апреле 1907 года приговорен к смертной казни. Месяц спустя казнь была заменена пятнадцатилетней каторгой в Александровской центральной каторжной тюрьме. Вышел на свободу после Февральской революции и вернулся в Мотовилиху. Там поступил на завод, где был избран председателем цеховой партийной ячейки. Был выдвинут в гласные волостного земства, избран членом Мотовилихинского Совета рабочих и солдатских депутатов. В марте 1918 года вошел в состав коллегии Пермского окружного чрезвычайного комитета. На момент убийства Михаила II – зав. отделом ПОЧК по борьбе с контрреволюцией.

А.А. Миков 24 ноября 1906 года в составе группы боевиков совершил экспроприацию в Мотовилихинском почтовом отделении, на следующий день был арестован. Во время следствия находился в Пермской губернской тюрьме, в 1908 году был судим Казанской судебной палатой и приговорен к 8 годам каторжных работ. С 1909 по 1917 год отбывал каторгу в Сибири – в Александровском каторжном централе в Иркутской губернии, на работах по строительству Амурской и Круг-Байкальской железных дорог. После окончания срока каторги в конце 1916 года был определен на поселение в село Бирюльское Верхоленского уезда Иркутской губернии. В сентябре 1917 года выехал в Пермь. «С ноября или декабря 1917 г. по декабрь 1918 г. я был председатель Следственной Комиссии при Мотовилихинском исполкоме (формально), а по судебной подчиненности (юридич.) существовавшего до конца 1918 г. окружного суда г. Перми, старого еще, Николаевского, а с февраль. револ. Керенского, со всеми его «старыми атрибутами» – чиновничеством, прокурорами, пред. Окр. Суда и следователями»[40]. В этом качестве и оставался на момент убийства.

М.П. Туркин 10 июня 1906 года арестован, осенью переведен в Николаевские исправительные роты, а в сентябре 1907 года был приговорен к одному году крепости с последующей ссылкой. В октябре 1908 года был выслан на три года в Туруханский край. В марте 1909-го переведен на Ангару. В ноябре 1909 года – снова арестован, вернулся на прежнее место ссылки. В августе 1910 года бежал. Скрывался за границей: в Лондоне, затем в Цюрихе. Вернулся в Россию в марте 1917 года. Приехал в Петроград, где устроился на трубочный завод «Промет». Был участником II-го Всероссийского съезда Советов, после которого вернулся в Пермь и был избран ответственным секретарем Мотовилихинского исполкома, кем и оставался на момент убийства Михаила II.

А.В. Марков 17 декабря 1907 года арестован. Год провел в Пермской тюрьме, затем был выслан на два года в Вологодскую губернию. В 1910-м вернулся в Мотовилиху. Работал в легальных общественных организациях рабочих. После февральской революции вошел в партийный комитет Мотовилихи. «С организацией государственной власти меня по решению партии назначили комиссаром по национализации и управлению культурно-просветительных учреждений; кино, театры, цирк в г.Перми и Мотовилихе. В тоже время я работал в органах ЧК по боьбе с корнтрреволюцией»[41]. На момент убийства Михаила II – комиссар по культуре Пермского Горисполкома.

Из представленного очевидно, что на момент организации подготовки, «похищения» и убийства императора Михаила II и его секретаря Н.Н. Джонсона основной костяк руководителей Горисполкома и ПОЧК состоял из бывших участников «боевой организации» Мотовилихи, имевших прямые личные связи с нынешним формальным главой РСФСР – Председателем ВЦИК и формальным руководителем РКП(б) – Председателем Секретариата РКП(б) Я.М. Свердловым, а непосредственные организаторы исполнения «похищения» еще и с главой Уральской области – Председателем Уралсовета А.Г. Белобородовым.

Существовала и еще одна скрытая линия межличностных связей пермских большевиков и их руководителей из центра – семейные и общественные связи женщин, активных участниц боевой организации, созданной Я.М. Свердловым:

– Н.К. Крупская, активно взаимодействовала с пермской партийной организацией – жена В.И. Ленина;

– Л.А. Фотиева, секретарь В.И. Ленина – дочь управляющего Пермской Губернского акцизного управления А.А. Фотиева;

– К.Т. Новгородцева – жена «Михалыча», Я.М. Свердлова;

– К.И. Кирсанова, помощница Я.М. Свердлова в Перми – жена «Потапыча», Е.М. Ярославского (который контактировал с А.Л. Борчаниновым в Якутске);

– А.Г. Кравченко, секретарь Пермского Горкома партии и канд. в члены Уралобкома РКП(б) – жена А.П. Спундэ;

– А.Н. Нечаева – жена А.В. Маркова и др.

Таким образом, связи указанной группы людей с Я.М. Свердловым сложились еще в годы «царской реакции» 1906–1908 годов, возобновились в 1917-м году уже в его качестве руководителя Уральского комитета РСДРП(б), и сохранились в следующей его роли фактического руководителя государства и партии - Председателя ВЦИК РСФСР и Секретариата ЦК РКП (б).

Документы совершенно ясно и понятно отвечают на вопрос, кто автор и исполнитель «операции «похищения» Михаила Александровича и его верного слуги Жонсона. Читателю становится понятным и то, почему сподвижники «Михалыча», не вошедшие в число «свердловских порученцев» (председатель Губисполкома В.А. Сорокин, председатель ПОЧК Ф.Н. Лукоянов, и.о. председателя ПОЧК П.И. Малков, зав. Адм. Отделом Горисполкома В.А. Дрокин и др.), какие бы они высокие должности ни занимали, должны были занимать подчиненную позицию по отношению к «похитителям».

Учитывая то, что в советской и российской историографии не прозвучала история о взаимоотношениях руководителя Советского государства Я.М. Свердлова с уральскими большевиками, возникла легенда о своевольном претворении в жизнь «гнева пермских рабочих по отношению к праздно гуляющему Великому князю». Которая из политических соображений продолжает жить и через несколько лет…

Выводы и ответы на вопросы – почему Уральские города были выбраны местом ссылки б. государя императора, членов его семьи и других представителей Дома Романовых

И так, какие выводы можно сделать?

Ранее[42] мы рассказали, что вопрос о судьбе Романовых в Советской России перешел в компетенцию Всероссийского центрального исполнительного комитета, которому подчинялись все местные Советы и Исполнительные комитеты, а также местные «чрезвычайные комитеты по борьбе с контрреволюцией и саботажем». Показательна закономерность того, что из 11-ти известных совещаний центральных органов власти с повесткой «Романовы»: в 10 принимал участие лично председатель ВЦИК Я.М. Свердлов; в 7-ми – члены Президиума ВЦИК М.Ф. Владимирский, Г.И. Теодорович (отв. за агитационно-пропагандистскую работу) и Секретарь ВЦИК В.А. Аванесов; и не более чем в 5-ти – Председатель СНК РСФСР В.И. Ленин и зам Наркома просвещения М.Н. Покровский.

Во-вторых, Романовы были сосланы на территорию быв. Пермской губернии, как в самое «надежное место». Партийную организацию этого региона создавал и курировал лично Я.М. Свердлов.

В-третьих, вопрос о том, «что делать с Романовым?» был поднят бывшим боевиком «боевой организации» Пермского комитета РСДРП(б) В.А. Иванченко, являвшегося личной связью Председателя ВЦИК Я.М. Свердлова и Председателя Уралсовета А.Г. Белобородова.

В-четвертых, авторами в предыдущей публикации было показано[43], что на самом деле предложение «об «истреблении Великого князя Михаила Александровича» возникло как составная часть спецоперации по «укреплению тыла республики» на совещании советского руководства Пермской губернии и города Перми на даче в Верхней Курье 2 июня 1918-го, на котором присутствовали представители центра: член ЦК РКП(б) И.Т. Смилга, подчиненный Председателю Секретариата партии Я.М. Свердлову, и член СНК РСФСР, член Уралсовета и Уралобкома А.П. Спунде, ставший членом Уралобкома в период председательства там Я.М. Свердлова. При этом «техническое решение» вопроса было передано ПОЧК.

В-пятых, в это же время в Пермь прибыл член ВЦИК и ЦК РКП(б) М.М. Лашевич (по обеим линиям подчиненный Я.М. Свердлову), принявший участие в проведении спецоперации (по крайней мере, в ликвидации Андроника Архиепископа Пермского и Кунгурского).

В-шестых, «техническое решение» было предложено А.В. Трофимовым и Г.И. Мясниковым бывшими боевиками «боевой организации» Пермского комитета РСДРП(б), созданной Я.М. Свердловым, являющимися его личными связями.

В-седьмых, для претворения плана в действительность в ПОЧК перешел бывший боевик «боевой организации» Пермского комитета РСДРП(б) Г.И. Мясников, являющийся личной связью Я.М. Свердлова.

В-восьмых, основные участники «похищения» императора Михаила II – это именно бывшие боевики «боевой организации» Пермского комитета РСДРП(б), являющиеся соратниками Я.М. Свердлова.

Историку, не знающему исторического контекста, из обрывков пресловутой «переписки Истпарта» кажется, что его сотрудники будто бы делали все возможное для установления истины. На самом деле – это не так. Пермский Истпарт сознательно скрыл сведения о «похищении», но это тема другого исследования.

Достаточно сказать, что К.Г. Ольховская об обстоятельствах ночи с 12 на 13 июня 1918-го знала гораздо больше, чем написала, т.к. ей не надо было разыскивать в 1924-27 г.г. участников «похищение» – она в 1920-21 годах работала с ними «бок о бок»: прибыла в Пермский Губком РКП(б) в конце 1920 г. и была направлена заведующей отделом по работе среди женщин. В ПГАСПИ имеется фото под названием «Члены Пермского губкома РКП(б). г. Пермь, 1920 г.»[44]. На нем: третья слева – К.Г. Ольховская, затем – М.П. Туркин, в центре – председатель Пермского Губкома РКП (б) Г.И. Мясников, крайний справа – быв. Председатель Губисполкома в 1918-м В.А. Сорокин.

К этому следует добавить, что весной следующего 1921 года заведующий Отделом пропаганды и агитации этого же Губкома А.Л. Борчанинов совместно с Истпартом Наркомпроса к VIII-й Губернской конференции РКП(б) готовили выставку об истории Пермской организации, где основным являлся стенд о «похищении». Примечательно, что на конференцию эту прибыли Председатель ВЦИК РСФСР М.И. Калинин и быв. И.о. Председателя ВЦИК, а ныне Зам. наркома внутренних дел М.Ф. Владимирский…

Пермский Истпарт в лице своего директора К.И. Ольховской все же хотел донести правду хотя бы до тех, «кто знает». Ее очерк[45] завершается словами: «Вскоре в Москву ездил т. Туркин, который, будучи в курсе дела, докладывал Свердлову Я.М о происшедшем. Мясников также, будучи в Москве, как непосредственный участник дела информировал о совершенном факте убийства Романова.

Свердлов послал привет остальным участникам дела, вспоминая 1906 год, когда он жил во времена подпольной работы у т. Иванченко в продолжении трех недель.

Расправившись в силу сложившихся обстоятельств с Михаилом Романовым, рабочие Мотовилихи не успокоились. Та же группа задумалась над существованием в то же время в Екатеринбурге самого Николая Романова. Составив план похищения Романова, группа рабочих поставила в известность о своем намерении Чрезвычайную комиссию в Екатеринбурге, предлагая свои услуги...

Но в ответ на это рабочие Мотовилихи получили обещание в самом недалеком будущем решить самим вопрос о Николае Романове в официальном порядке. Через месяц этот вопрос, взволновавший областной Совет рабочих депутатов, был решен окончательно, и в середине июля, в ночь с 16 на 17-е число, Николай был расстрелян. Только тогда, когда Урал стал могилой Романовых – старейших врагов рабочего класса России, – успокоились рабочие не только Мотовилихи, всего Урала, но успокоились рабочие всей России».

Людмила Анатольевна Лыкова, доктор исторических наук, главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории, г. Москва

Александр Борисович Мощанский, полковник полиции в отставке, член Межведомственной рабочей группы по поискам при Агентстве по делам архивов Пермского края (2016-2019), член Пермского отделения РСПЛ