Мы вышли и окунулись в жару. Обрадовались встретившейся мороженнице с длинным рядом ведер. Мороженое с привкусом тропиков: апельсиновое, кофейное, манговое, авокадовое. Заглянули в бабочковый тропический лес.
Бабочки - это гордость Флориды. Все, что касается бабочек, мы разведали раньше. Ездили на бабочковую ферму, там разводят бабочек в теплицах, как огурцы. Удивились бабочковому лесу при университете Флориды, в городе Гейнсвилл. Большой прекрасный душистый сад под тонкой сеткой. Открываешь двери - и дует ветер, качается высокий бамбук, природа волнуется, бабочки взлетают цветным фонтаном. Их тысячи: огромные неоновые, маленькие всех цветов, белые как невесты, и каких только нет.
Посреди сада течет речка, плавают желтые и красные большие рыбы, вылазят из воды большие и малые черепахи. Десятки ароматов сливаются в тропический коктейль. Бабочки веют в воздухе, как цветной серпантин, садятся к людям на руки, ползают и даже бросаются вслед, не отпускают.
Бегают то тут, то там карликовые куропатки с ладошку и птички фитчи с румянцем во всю щечку - крошки величиной с бабочек, но очень активные и деловитые. Им некогда размышлять о смысле жизни, нужно бежать и клевать корм. Родители с полладошки присматривают за своими наперсточными детишками. Там и бабочковое кладбище в маленьких пещерках, и бабочковые едальни. Манго, бананы и груши уложены широкими дольками, на них бабочки чинно сидят и втягивают нектар своим хоботком. Очень любят соленое, а соль предпочитают доставать из кожи человека. Сядет на руку и хоботком вбирает с кожи соль. Наестся соли - улетит. Ходишь там час, два - душу наполняет гармония. Уголок рая.
В Ки-Вест такой же сад с речкой, только поменьше, и бабочек не так много. Мы заглянули, погуляли, заметили белую куропатку с поломанной лапкой. С какой заботой работница сада рассказала, как ее лечили, и сейчас она выздоравливает. Отношение к животным американцев покоряет. Они как большие дети.
Дошли до военно-морской базы с маяком. Один за другим взлетают военные самолеты, кружат на городком. Рядом «маленький белый дом» - дом президента Трумэна. Говорят, что в президентском саду и есть на самом деле самая южная точка США.
Рядом с базой бегают уличные петухи, со старых деревьев обозревают прохожих. Как они попадают на деревья, непонятно. Это местная особенность, пусть она останется тайной. Много необычного в самой южной точке США.
Вот одна из ее историй: когда теснившие индейцев испанские колонисты добрались до этих островов, индейцев они уже не нашли. На берегу белели горы выжженных солнцем костей. Под давлением колонистов, более сильные племена с севера теснили более слабые местные племена все дальше и дальше на юг. Когда бежать дальше было некуда, индейцы дали последнее сражение. В жестокой битве между племенами погибли почти все. Выжившие бежали на Кубу, а что стало с ними, неизвестно.
Узнали мы чудеса об индейской вере. Индейцы верили в то, что у человека три души. Одна душа - в зрачке глаза; другая - в человеческой тени; третья - в отражении в глади воды. После смерти душа, которая в зрачке, навсегда остается с телом. Две другие души переселяются в большую птицу или рыбу. Потом души переходят в представителей животного мира меньшего размера. И так, уменьшаясь от рождения к рождению, душа индейца исчезает совсем. И вот, как бы следуя своему верованию, индейская цивилизация исчезла почти бесследно.
Прибой. Черно-желтая, похожая на большую бочку, бандура. На ней надпись: «Ракушечная республика. Самая южная точка континентальных США. 90 миль до Кубы. Родина заката».
В океане шест, на нем вместо флага живой пеликан. Cпрыгнет в воду, покувыркается, и снова на шесте. Он с таким удовольствием валился с шеста, что я не выдержала и спустилась к воде. К ногам прибежала волна и окутала ноги теплом, будто только что выдоенное молоко.
Как не хочется уезжать. Острова нас покорили. Вернуться бы по-походному, пожить в палатке, рвануть бы к дальним островкам на водном мотоцикле...
От хозяйки мотеля мы узнали о трактире, куда рыбаки подвозят свежую рыбу, и ее тут же готовят. Не успев, зашли в другой, выбрав его по количеству автомобилей на стоянке. Предлагают сорта рыб, которых и названий слышать не приходилось. Поразил вкусом хвост лобстера в хрустящей миндальной стружке под смородиновым соусом, с пюре из сладкой оранжевой картошки с поструганным кокосом. Жареные в кокосах креветки в ананасово-ромовом соусе таяли во рту. Весь этот ансамбль очень поднял нам настроение.
Острова называют «родиной заката». Каждый день тут провожают солнце веселым представлением. Мы проводили солнце на старом, переделанном для прогулок и ловли рыбы, мосту. Течение гонит из Мексиканского залива в океан мохнатые водоросли. Вода девственно прозрачная, в ней плавают большие рыбы. На наших глазах выскакивает двухметровый рыбий зверь. Тарпун охотится за сельдью, а сельдь бежит от его голодной хватки, серебром рассыпается по поверхности воды...
***
«Кому нравится, - сказал батюшка на проповеди, - кому не нравится, но факт налицо: это не Россия, это не Украина, это не Белоруссия. Это не то родное, к чему вы привыкли. Нам-то легче говорить - нам, которые здесь родились.
Мой дед был в Добровольческой армии, мой отец вырос в Шанхае, мама в Варшаве. Я родился в США. Слава Богу, мы сохранили наше Православие, сохранили нашу культуру, наш русский язык.
И многие думали, что вообще Православие на русской земле исчезнет. Так, конечно, желали коммунисты. Легко было снять купола или сорвать колокола. И мы знаем прекрасно, сколько людей пострадало во время коммунистического ига.
С другой стороны, мы знаем, что во главе с нашим царем Николаем Романовым, его чудная семья, его дети, которые прикладывались к этому образу, пролили свою кровь за русскую землю, за свою веру. Многие это не понимали, все старались винить Романовых, что в них причина прихода коммунистического ига.
Это не так. Когда люди отходят от Бога, приходит и Божия кара. И вот сейчас тяжелое время. Вокруг нас, и особенно здесь в Америке, безморальность. Вы это видите. Когда я был мальчиком, когда я здесь ходил в школу, мы молились. Сейчас это запрещено.
Когда мы оканчивали гимназию, священник читал молитву на выпускном акте. Мой отец священник, он читал молитву, когда мой выпускной класс заканчивал гимназию. А когда мой сын оканчивал гимназию, это уже было запрещено.
Сейчас стараются даже с нашего доллара снять слова «In God we trust» («На Бога мы уповаем»). И это скоро все уйдет. И мы видим, что действительно катится мир в бездну, в безморальность. И вокруг нас царствует нехристианское отношение друг к другу...»
То, о чем болезновал батюшка, принимает уже нешуточные масштабы.
Под лозунгами демократии и свободы, трактуемой определенным образом, на Америку и весь западный мир совершено сильное духовно-нравственное нападение. Проникает оно с изощренным коварством и в Россию, и, встречая преграду, кричит громко о «нарушениях прав человека».
Впрочем, сегодняшняя Америка являет большие противоречия. Простые люди из глубинки - искренние, трудяги, честность у них крепко сидит в крови. У них не принято бегать к соседям за солью и помогать друг другу в нашем понимании, но они широко благотворят через разные общественные фонды. Многие чтят семейные ценности и живут по-христиански в том понимании, как его трактует протестантизм. Такие люди в массе своей растеряны тем, что происходит в их стране, отчасти и запуганы.
Но слова «свобода личности» действуют абсолютно на всех одинаково. Под этими словами ведется целенаправленная война с христианством. Это не то, что простые американцы хотят. Нет, это не они делают. Есть определенные силы, которые делают это, борются, добиваются. А у простых людей нет идеологического и словесного вооружения для противостояния духу времени.
Они безоружны перед ним, и медленно, но верно, сдают позиции.
***
Как неумолимое цунами, на западный мир идут «свободы», которые ведут к утрате ориентиров, жизненному краху и жизненному горю.
Вот американка шестидесяти лет. Живет в неспешном ритме прошлого и таинственном обаянии старины. У нее дом XIX века со скрипящими полами, где все - от сидящей на шкафу XVII века фарфоровой кукле до лебяжьей перины и льняной простыни - старина. Дом делят с нею тяжело больной внук и ее материнское горе.
Это одна из первых феминисток, за борьбу за «свободы и права» исключенная из престижного университета. Своих дочерей убежденно воспитывала в духе свобод. Одна стала лесбиянкой, другая села в тюрьму за торговлю наркотиками. Она растворена в своих детях и тяжело страдает. Больной мальчик у нее на руках, она вынуждена лишить непутевую дочь материнских прав и оформить опекунство. В ее голосе горечь: «Эта страна идет в тартарары!»
Тем временем «свободы» прорывают последние преграды.
Речь даже не о гражданском сожительстве вне брака. Через эту черту запад прошел давно и здесь об этом никто не думает. Сегодня содом растянул свои сети и ловит маленьких детей, зазывает молодежь. Содом искушает еще несформировавшееся сознание. Говорит, что содом - это свобода, это здорово, современно, за этим будушее. А ведь главное - это овладеть сознанием. Внушить стереотипы с детства. Вывихнуть психику, спутать понятия «хорошо» и «плохо». У западной «толерантности» зловещее дыхание ада: «Вы погибнете все!»
Года четыре тому назад мне позвонила русская знакомая. «Хочу с тобой поделиться, - сказала подавленно. - Второй месяц не могу прийти в себя». Американское образование разделено на три этапа, после каждого выпускной, торжественная вечеринка. Ее 10-летняя дочь училась в уважаемой и престижной школе Вашингтона. Устроение торжественной вечеринки взяла на себя состоятельная родительская пара. У них двое мальчиков. Приглашены все учителя, завучи, директор школы, родители и дети. «Родительская пара» оказалась известной ориентации, они усыновили двоих ребят. «Эти десятилетние мальчишки вышли в юбках, на каблуках, с накрашенными ногтями, и вместе с «родителями» встречали гостей. Но меня больше всего поразила реакция всех взрослых, включая директора и учителей. Все улыбались и делали вид, что так и надо».
В последних классах школы живут кружки «друзей содомитов». Подрастающие содомиты 16-17 лет общаются со своими нормальными сверстниками. А что будет в результате этого синтеза, покажет следующее поколение. Расслаивается сознание: что верно, что не верно. И человеку уже не хочется об этом думать. А, гори оно синим пламенем, верно все. Содом торжествует. Мышеловка захлопнулась, человек попался.
В холлах университетов зеленую молодежь встречают транспаранты, призывающие «быть друзьями» меньшинств. Через главную университетскую улицу тянется громадный транспарант с надписью «Парад гордости геев и лесбиянок». И вот они идут: пестро разодетая толпа кривляющихся мужчин и женщин; такое в прежние времена называли корчами. Неужели это будущее человечества?
В библиотеках, в которых днями просиживают студенты, на самых видных полках ряды книг о законах и - причем особо выделенные - «источники просвещения» на ту же тему. Вся система направлена на то, чтобы растлить сознание с ранних лет.
По роду деятельности, мне как-то пришлось узнавать способы эффективной реализации деловых книг в США. Выяснилось, что книга должна получить отзыв от нескольких уважаемых некоммерческих организаций, и тогда библиотеки охотно покупают рекомендованные книги. Я получила каталоги указанных организаций. Просматривая их, не поверила своим глазам.
Несколько страниц всемирно известного каталога пестрели примерно таким: «Энциклопедия гомосексуалистов и лесбиянок». Отзыв: «Рекомендовано к прочтению! Замечательное издание! Каждой библиотеке рекомендовано приобрести. Каждому студенту следует прочитать».
Западное сознание как пластилин. В нем почти не осталось фундамента. Его можно вытянуть в тоненькую трубочку, либо скатать в шарик. Иногда видишь жемчужину самостоятельного рассудка и среди молодежи, но это скорее исключение из правил. Западное сознание одинаково удобно поддается любой манипуляции.
Угасло критическое осознание реальности, а мышление послушно работает в строго заданных рамках, которую внушила упрощенная система образования. Пишешь контрольную работу - уже видишь четыре варианта ответов на каждый вопрос. Думать не надо. Ответы прописаны - выбери правильный.
О том, что может быть пятый ответ, тебя никогда не научат. Ты всю жизнь будешь выбирать из четырех. Это тайное рабство мысли. Оно более эффективно, чем кандалы и цепи, гулаги и виселицы.
***
Здесь утверждается главенство закона. В этом мы с западом очень разные. Мы, русские, наверное, потому не законопослушны, что нам «закон не писан». Мы уповаем на совесть. Если у соседей среди ночи музыка сотрясает стены, мы возмущаемся, что у людей нет ни стыда, ни совести. Однако в милицию не звоним - сжимаем кулаки и идем разбираться сами.
Американец звонит в полицию. При необходимости, доводит дело до суда. Как в советских школах ни превозносили Павлика Морозова, который донес на своего отца - «врага народа», в душе каждый Павлика презирал. Донос для нас - последнее дело. У них многие доносят безо всякого смущения. У них все решается судами.
В школе и дома нас учили обязанностям. Американцы хорошо знают о своих правах.
Случаются потешные казусы, когда две психологии вступают во взаимодействие. Русский дедушка за дело дал юному племяннику подзатыльник. Тот, наученный уже в американской школе «правам», побежал к телефону: «Сейчас позвоню в полицию!» Дед, который в Сибири не раз на медведя ходил, отвечает спокойно: «Пока полиция приедет, я тебе уже башку откручу».
Все больше философия совести для западного человека - предмет личных размышлений. Ей не место в общественном обозрении. Это очень личное. Запад апеллирует к закону.
Поколение за поколением, на западе разрушаются понятия о добре и зле. А законы интерпретируются в зависимости от нравственного состояния общества. И нет никого, кто сказал бы свое «нет», как это делали русские цари. В демократическом обществе нет никого, кто выше закона, и в этом кроется большая хитрость.
Ведь если раньше закон утверждал нравственность, то сейчас закон дал свободу пороку. Закон сегодня прописывает, что порок - это вовсе не порок, а норма. Узаконивает и наказание для несогласных. Наступает время, когда несогласных со злом будет преследовать жесткая государственная тирания. Закон, как отголосок людской совести, теряет свою главную, ограничительную силу.
И религия теряет силу. Это видно как по общим тенденциям, так и в бытовых мелочах.
Это видно в праздники. На западе замечательная подарочная индустрия. В преддверии каждого праздника магазины преображаются, предлагают вереницы товаров в духе предстоящего праздника. Разбегаются глаза.
Под Рождество еще несколько лет назад кругом - у дверей магазинов и разных заведений, на подарках - были надписи «Счастливого Рождества!» Сейчас все больше видишь что-то нейтрально размытое вроде «Season's greetings» («сезонные поздравления»).
Символ протестантской Пасхи - фигура зайца. По окружающей Праздник Пасхи символике можно заключить, что Пасха - это детский праздник, который взрослые серьезно не воспринимают. Великая истина воскрешения из мертвых точно забыта, и голые стены протестантских церквей этому подтверждение. «Икона» современного запада - это престижная машина, а «нимб святости» - хороший счет в банке. Торжествует подмена понятий. Земное ставится во краю угла, а небесное объявляется пережитком прошлого, как будто смерть кто-то отменил и она больше не актуальна.
В преддверии Пасхи в магазинах ассортимент очень беден. Многие объясняют это экономическим кризисом. Но это не так. Производят то, к чему покупатели проявляют интерес.
Подойдет «хелоуин» (праздник чертей) и магазины не узнаешь - запестрят тыквами и привидениями на любой цвет и вкус. Дальше - хуже. Что происходит? В прежние годы с прилавков подмигивали тыквы и улыбались привидения, а сейчас видим кукол с искусно отрезанными щеками, с размазанной по ним кровью.
А жизнеутверждающего Праздника Пасхи как будто почти и нет.
В подобных деталях - дух времени, дух западной цивилизации. В западном мире все меньше правды, все больше лицемерной лжи.
Когда молчит мораль и религия теряет силу, а закон позволяет, то сознание уподобляется марионетке и человек уподобляется кукле. Текут годы, и с каждым поколением западный человек все больше успокаивает сам себя: «Все, что я делаю, хорошо и совершенно». Это особая форма самоуспокоения. Человек забывает, что когда-нибудь его глаза закроются в последний раз.
В истории человечества было много времен, когда порок разрастался в обществе. Но даже в атеистическом обществе было понятие «плохо» и «хорошо». Но не было еще, кажется, времени, когда снимаются нравственные табу, и само понятие порока упраздняется на глазах.
Это упраздняет и понятие покаяния, и делает человека неспособным к изменению к лучшему. А без этого в жизни человека невиден смысл. И поэтому западная цивилизация кажется все более бессмысленной. Обреченной. Это апостасия. Грядущий конец мира, потому что такое человечество, чем дольше оно существует, тем ниже будет опускаться, все больше уходить в зло и самоуничтожение.
Удобную, вежливую, улыбчивую, толерантную западную цивилизацию можно сравнить с зимней степью, где путник присел, чувствует ложное тепло и засыпает... навсегда.
***
Смысл крестного пути святой иконы мне видится в том, чтобы будить - и своих, и чужих.
И Православное Христианство, и современный западный мир говорят о свободе. Но говорят о понятиях диаметрально противоположных. Православие зовет к духовной свободе. Призывает освобождаться от разрушающего душу и жизнь греха - ради жизни земной и жизни вечной. Грех - это все, что разрушает тебя самого или, через твои поступки, других; а разрушение ведет к гибели. Современный же мир, наоборот, дает свободу саморазрушаться на земле и гибнуть для вечности.
Так в чем же истиная свобода? В смерти? Или в жизни?
Западный парадокс в том, что здесь легко построить церковь, но трудно быть христианином.
«Крестный ход в Курской губернии» появился на свет из-под кисти Репина в то время, когда в царской России террором и кровью, убийством царей и разложением умов стали отвоевывать «свободы и права». В то самое время поднял свой голос старец Зосима и сказал Алеше Карамазову о поколебавшейся правде мира:
«Посмотрите у мирских и во всем превозносящемся над народом Божиим мире, не исказился ли в нем Лик Божий и правда его? У них наука, а в науке лишь то, что подвержено чувствам. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с некиим торжеством, даже с ненавистью. Провозгласил мир свободу, в последнее время особенно, и что же видим в этой свободе ихней: одно лишь рабство и самоубийство! Ибо мир говорит: "Имеешь потребности, а потому насыщай их... Не бойся насыщать их, но даже приумножай", - вот нынешнее учение мира. В этом и видят свободу... Уверяют, что мир чем далее, тем более единится, слагается в братское общение, тем что сокращает расстояния, передает по воздуху мысли. Увы, не верьте таковому единению людей. Понимая свободу, как приумножение и скорое утоление потребностей, искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок... Над послушанием, постом и молитвой даже смеются, а между тем лишь в них заключается путь к настоящей, истинной уже свободе: отсекаю от себя потребности лишние и ненужные, самолюбивую и гордую волю мою смиряю и бичую послушанием, и достигаю тем, с помощию Божьей, свободы духа, а с нею и веселья духовного!» (5)
Глядя на разложение запада, невольно думаешь: а ведь и в России было бы тоже, если бы черной тучей не пришел на нее большевизм, как тать, и не отмежевал ее, лагерями и страданиями, на много десятилетий от влияния запада. Запада, учениями которого Россия столетиями упивалась.
Теперь у них идут «парады гордости» содомитов, а в перестрадавшей России идут Крестные ходы, пробуждается дух и возвращается к нам память наших предков, крепко веривших во Христа.
***
Мы в аэропорту Ки Вест. За спиной - буквально через дорогу - плещет о каменный бордюр океанская волна. Воздух пропитан солнцем, океанским бризом. Здесь, на островах, в душу приходит чувство безграничной свободы. Чувствуешь себя морской птицей, улетевшей с закованного в асфальт материка в край, где радость и покой.
Встреча с родной русской святыней придала нашей поездке одухотворенный смысл. Мы ехали и чувствовали, что она нас ждет. И сегодня мы ехали все утро из глубины островов, чтобы попрощаться. Опоздали. Но чувствуем ее близость, чувствуем, что она благословляет нас. Стоим на улице и смотрим на небо. Ждем, когда взлетит самолет.
Тот пятидневный крестный ход под Ростовом Великим закончился в селе Кондаково, на родине преподобного Иринарха-затворника. К концу были истерты ноги, тело ныло, но были радость, легкость, тихое ликование. И теперь похожее чувство. Легкое сердце поет как в детстве.
Святая икона прошла весь этот край, освятила его дороги, и летит теперь в другие края, к другим людям. Послезавтра она придет в места, где творил Фенимор Купер. Там, у истоков священной для индейцев реки Сескваханы, на севере США, уже шестьдесят лет стоит русский монастырь. Там хранится мундир нашего убитого царя, русский архив и большое кладбище, где лежат наши.
Девяносто лет икона ходит чужими дорогами. Позапрошлой осенью она приехала в Россию. Ее встречали Патриарх, президент и премьер-министр. За три недели к ней пришли миллион человек. Побывав на родине, Курская Коренная покинула Россию и снова в пути.
Куда дальше лежит ее путь? В Австралию, в Европу или на Аляску? У нее особая судьба и предназначение. Оно всегда таилось в ее названии, которое идет еще из времени монгольского нашествия.
Название от корня дуба, при котором икона обретена. Но слово «коренная» имело в старину и другое значение. Оно вышло из обыкновения.
«Коренная» связана с русской тройкой, с вечной дорогой. Коренная всегда в пути.
Говорил святой Анатолий Оптинский: «...Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спасаются. И все же не все погибнут. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо... Явлено будет великое чудо Божие... И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль во всей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным...»
Вторил ему святой Лаврентий Черниговский: «Господь из обломков корабля чудесным образом соберет снова корабль России и он снова поплывет по волнам непотопляем, охраняемый Господом Иисусом Христом и укрепляемый Божьей Матерью».
И - кто знает? - быть может тогда обошедшая весь свет святая икона вернется в свой родной Курский край, к покаянному народу в обновленную Россию.
***
А пока Крестный ход русской иконы продолжается. Уже четвертое поколение тех, кто когда-то унес икону из Курской глубинки, несет ее по всему свету.
Крестный ход - это всегда испытание: холодом, зноем, жаждой, мозолями, болью. В Кондаково, у источника преподобного Иринарха, мы уже не думали об этом. Торжественный молебен вокруг колодца был живым. В нем явственно чувствовались живые волны веры. Это была будто Пасха, пасхальное ликование. Пиршество веры!
Крестный ход русского рассеяния изведал тернистые шипы беженских дорог. Ледяной холод одиночества и молнии грозовых потрясений XX века. Жажду возвращения и горькие слезы раскаяния. Палящий зной унижений и мозоли от поденных работ. И раны незаживаемой памяти.
Иных неведомые пути Божьего Промысла привели к родному пепелищу. Как князя Оболенского. Он уехал с шумного Вашингтонского бала на безмолвный сельский погост под Козельском. Одно из мучивших его поколение испытаний - самоопределение, кто он есть.
«В последние мгновения своей жизни, - задумчиво произнес 87-летний старец в кабинете старого своего знакомого, русского посла, - я понял, что я не итальянец, хотя родился и половину жизни прожил в Италии. Жил в Германии, но не немец. И не американец, хотя многим обязан Америке. Я понял, что я русский и хотел бы умереть русским».
И тем князь Оболенский обрел покой. А через несколько дней отдал Богу душу в родовом гнезде, что землями упиралось в Оптину Пустынь, в день своих именин. Вырыли для него могилу рядом с его дедом построенной, а им возрожденной церкви, и оплакали его русские дожди.
Крестный ход русского беженства олицетворяет русское изгнание и его жизненный путь. Со скорбью и честью они пронесли свою икону уже через всю планету. «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам...» (Mф.24:15)
Этому Крестному ходу посылаются новые и новые испытания. В каждом поколении испытания разные, но они есть всегда. Добро и зло всегда бьются, и сердца человеческие - поле их битвы. Куда же идет Крестный ход святой иконы и где он закончится?
Путь его по земным дорогам лежит в Небесный Иерусалим, в горнее Отечество. Там все сердца, научившись в крестных, непростых путях своей жизни отзывчивости и человечности, и стойкости в вере среди мира, лежащего во зле, встретятся в вечном ликовании и радости перед лицом своего милосердного Создателя.
***
Уезжаем в ночь. Остановились попрощаться с островами.
«Флоридские клавиши» - пожалуй, одно из самых дивных на свете мест. Здесь природа день и ночь играет на доступных ей инструментах - солнце, волне, ветре, птицах, звездах - гимн жизни. Музыку вечной юности, жажды жизни, веры в чудесное, непреходящей весны.
Легкими порывами налетает приятный бриз. Мы посреди океана: узкий островок, тридцать метров суши от края и до края. Глухой во тьме шум прибоя. От теплого ветра трепещут кроны кокосовых пальм. Над нами сияет отточено яркий свет звезд.
Не хочется уезжать. Мы все стоим, закинув головы, тянем время.
Когда нет ни клочка облака, южное небо предстает во всей своей красе. Над нами черный купол с раскинутыми по нему созвездиями. Сквозь него от края до края пролегает белесая паутина Млечного Пути.
Мы недалеко от экватора, где небо стремится к земле, обволакивает человека своей ясностью, звездной пронзительностью, чистотой и контрастом. Ощущаешь, как бьется пульс космоса. Вокруг нас космическая бесконечность. Мы стоим на маленьком островке земли и впитываем звездную пустоту Вселенной.
Вслед всем впечатлениям приходит ясность, что было в поездке самое главное. Это церковь святой Нины. Служба людей Богу среди голых белых стен, в присутствии живой Иконы.
Здесь бальзамический воздух земли. А там воздух вечности, надежды и жизни.
Вдалеке черкнул по ночи и исчез след падающей звезды...
Флорида, США, 21 марта 2012 г.
Литература.
1. Волошин М. А. Пути России: стихотворения и поэмы. М., 1992.
2. Врангель Н.Е. Воспоминания: от крепостного права до большевиков. Берлин, 1924.
3. Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего: Жизнь и учение отца Серафима Роуза / Пер. с англ. - Платина; М.: Братство преп.Германа Аляскинского; Русский паломник, 1995.
4. Девятова С. Православные старцы XX века. - <Электронный ресурс> http://www.wco.ru/biblio/books/deviat2/Main.htm
5. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. // Полн. собр. соч.: в 30-тит. т.14. Л., 1976.
6. Костомаров Н.И. Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила // Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. М., 1989.
7. Святитель Игнатий (Брянчанинов). О необходимости собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви. // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. М., 2002. Т. 3.
8. Святитель Иоанн Шанхайский. Духовное состояние русской эмиграции. Доклад Всезарубежному Собору 1938 г. - <Электронный ресурс> http://www.ruskline.ru/author/sh/shanhajskij_ioann/
9. Сергеев М. Несчастью верная сестра. Иркутск, 1992.
10. Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы. Свято-Троицкий Монастырь, Джорданвилль, Нью-Йорк. 1974.
11. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений. Л., 1957.
12. Щербатов М. М. О повреждении нравов в России. М., 1908.
1. Re: Крестный ход из Курской губернии