Предположение о том, что вместо аристократов и духовенства должна быть какая-то иная движущая сила истории, не могло не возникнуть у впечатлительных натур вскоре после французской революции. На смену монархии и клиру явился народ-победитель, выразитель истины. Именно это предположение воодушевило босяков-санкюлотов, сделало их необычайно агрессивными и решительными.
Народ-вождь не хочет, и не будет ждать чей-то милости или благоприятного стечения обстоятельств. Он способен сам сотворить свою судьбу. А все остальные народы, как менее способные к водительской миссии, вынуждены будут подчиняться установленным правилам и распорядкам народа-правителя, созидателя новой, невиданной доселе империи.
Наполеоновская армия своими боевыми успехами придала разрозненным католическим, протестантским и православным странам общность своей судьбы. Все протестантские, католические и православные народы были пригодны в качестве подсобного материала для монтажа нового мирового порядка. Кроме того, наполеоновская армия значительно раздвинула для европейской общественности рамки истории. После экспедиции в Египет европейцы смогли воочию убедиться в том, что задолго до христианской эры существовали мощные, развитые цивилизации, которые теперь покрыты пылью веков.
Но раз так, значит и угасание христианского мира вполне вероятно: «все, что имеет начало, имеет и свое завершение» (Аристотель). Тем более что приметы этого угасания множились в Европе с каждым десятилетием. Но если христианская эра также обречена на забвение, что придет ей на смену? Какая новая историческая общность выйдет на авансцену, задавая тон и фон всем дальнейшим ключевым событиям?
Эти вопросы отнюдь не утратили своей актуальности после поражения французской армии и смерти Наполеона. Наоборот, прибрели дополнительную остроту. Каждый народ, даже весьма малочисленный, даже не имеющий своей государственности, стал чутко прислушиваться: не слышно ли его голоса в хоре голосов, звучащих с арены истории? А если и слышно, то разве на этом стоит успокаиваться? Нельзя ли попробовать себя в роли солиста? И потом, в конце концов, для кого поет этот хор? Ответы зависали в воздухе новыми вопросительными знаками. Некоторые стали примериваться к тоге мировых правителей. Однако, от великого до смешного весьма недалеко. Для мировой роли необходимы серьезные основания, причем, более веские, чем гений Наполеона и решительность его верной гвардии.
Основания заставили себя ждать. Слишком многообещающие перспективы открывались - аж дух захватывало. Наполеон «оплодотворил» многие народы, точнее, отдельных представителей многих народов идеей Антихриста и сам превратился в символ этой идеи. Он противопоставил себя всем мировым империям (Британской, Испанской, Австро-Венгерской, Российской, Оттоманской), намереваясь сложить из них одну, грандиозную, необъятную. Вчерашние босяки под его началом стремительно возвышались до генералов и маршалов, правителей огромных провинций. Всей своей жизнью он доказал: в этом мире возможно все, что угодно. Нужно только правильно распорядиться этими возможностями, отделить «наполеоновские планы» от реально достижимых. Мессианизм Антихриста медленно пролагал свои пути к самосознанию больших и малых народов. Этот мессианизм дарил людям экстаз потрясающих прозрений, неусыпный зуд гордыни и сводил с ума своих пророков.
Возникновение новых воззрений на ход человеческой истории и на роль в истории отдельных народов относится уже ко второй половине ХIХ в. Важная примета мироустроительных концепций заключалась в том, что века христианства рассматривались всего лишь как определенный этап в долгом пути человечества. Заметный вклад в переосмысление истории внесла и русская мысль. Кратко остановимся на двух авторах.
Данилевский видит содержание всемирной истории как смену культурно-исторических типов, которых всего четыре: политический, религиозный, культурный, общественно-экономический. Каждый из народов, оставивших заметный след в истории, придерживался какого-то одного типа. Так, римляне - политический тип, эллины - культурный и т.д. Народы вырождались из-за своего одностороннего развития. Но набирающая силу славянская раса способна к многогранному развитию и, тем самым, наиболее пригодна к тому, чтобы стать носителем высшего культурно-исторического типа. Соединенное славянство, аккумулирующее в себе многовековой опыт православия, католицизма, ислама, объективно готово предложить миру обновленное религиозное сознание и создать невиданную доселе империю , восстановив Константинополь в его первозданном величии и значении. Славянство должно явить другим народам пример преодоления национальных, религиозных и государственных различий. Православию отводилось центральное место в формировании универсального для всех славян мировоззрения. Ведь православие исповедовала подавляющая часть славянских народов. А русскому народу (так уж сложились обстоятельства) достался исторический жребий - быть после греков главными хранителями живого предания религиозной истины. Как писал Ильин об идеях Данилевского, «быть продолжателями великого дела, выпавшего на долю Израиля и Византии, быть народами богоизбранными».
В связи с этой стратегией, историческое задание русского народа видится Данилевскому в объединении всех славян, в освобождении Константинополя от турок и создании высшего культурно-исторического типа, который он называет «общественно-экономическим».
Блаватская мыслит не менее масштабными категориями и воспринимает историю как смену господствующих рас. Правящая раса (первая из них много тысяч лет тому назад возникла в Гималаях) обладает неким тайным знанием, пришедшим из Космоса. Это знание позволяет господствующей расе управлять народами. Она диктует преобладающий тип государственного устройства, свою систему ценностных ориентиров и т.д. А остальные народы вынуждены подчиняться этим прирожденным правителям.
Блаватская существенно расширяет горизонты истории, выдвигая концепцию «корневых рас». В глубине тысячелетий облик человечества определяли гиперборейцы, лемурийцы, атланты, которые предуготовляли появление арийской расы, призванной организовать новый порядок на земле. Как и подобает зачинателю новой мудрости, Елена Петровна воспринимает себя не в узких национальных рамках, а в качестве представителя белой расы, в настоящее время раздробленной бессчетными языковыми, правовыми, религиозными средостениями.
Блаватская жила в тот век, когда белая раса стремительно расширяла ареал своего влияния. Испанской, Британской, Российской империям принадлежала львиная часть земной суши. С другой стороны, святые места христианства (Иерусалим, Антиохия, Константинополь) находились в руках иноверцев, т.е. мистические силы не защитили эти колыбели христианского мира от исламизации. Дехристианизация Европы, уставшей ждать второго пришествия, также укрепляли Блаватскую в том, что необходимо искать подлинный центр сосредоточения мистических сил в ином месте. И этот центр должен быть неизмеримо древнее цивилизаций Ближнего Востока.
Елена Петровна общалась с тибетскими мистиками и аскетами, ведущими свое происхождение от иерофантов высшей касты исчезнувшей лемурийской расы. Она посещала подземные города под Гималаями, искала Шамбалу в пустыне Гоби. Она срывала покрывала с Изиды и возрождала древнейшие знаки. Именно свастику Блаватская включила в качестве базового символа, когда разрабатывала проект печати Теософского общества. «Тайную доктрину» - основной теософский труд Елены Петровны - пристально и скрупулезно изучали многие интеллектуалы в России, Европе и Северной Америке. Определенная часть горячих сторонников ее идей верила в то, что земли Восточной Европы и России таят в себе божественную энергию, или некое пока что непроясненное сакральное знание, которое оставили там «дети бога« в эпохи великих переселений народов. Но близятся те времена, когда эти земли (соответственно, и народы, их населяющие) распространят свое влияние на весь мир. Эту веру разделяли как английский аристократ сэр Хальфорд Маккиндром, так и виднейший идеолог нацизма Хаусхофер. Если мы спросим себя: «Что же искали в Гималаях художник Рерих или географ Семенов?» - то можем ответить так: «Они искали истоки арийской расы и тайное знание, сокрытое в высоких горах».
В Европе немало могучих умов было взбудоражено идеей грядущего господства какой-то одной расы. Многие европейцы считали, что последней расой господ были римляне. Но затем произошел сбой по вине христианства, которое привнесло путаницу во взаимоотношениях между людьми. Вместо господствующей расы появилась господствующая религия. Но здоровые силы скоро устранят это заблуждение. И силы эти кроются в арийской расе, которая содержит в себе потаенное знание о том, как править миром. Это знание необходимо вспомнить. Оно было заложено в арийцев еще тогда, когда они обитали на отрогах Гималаев, и о котором они подзабыли в ходе своего продвижения на Европейский полуостров. Эта забывчивость и способствовала торжеству христианства. Господство арийской расы должно стать апофеозом истории и наконец-то раскрыть людям содержание «тайной доктрины», которая древнее христианства на многие тысячи лет.
Ницше - этнический поляк по отцу и немец по матери находился на самом острие этих исканий. Он поставил крест на Богочеловеке и рассказал свою мечту о человекобоге. Традиционные религии, согласно логике рассуждений Ницше, затмили собой образ сильного и смелого поклонника огня, подлинного хозяина жизни, который способен видеть волшебную красоту, не сторонится веселья и стремится к величию. Человекобог - антипод Христа. Это - грозный воин, не чурающийся своего звериного начала. Поднятый с колен человек отвергает святоотеческую атрибутику, не занимается угашением своих чувств и желаний. Он целеустремленно стремится властвовать над миром, подчиняя себе слабых и менее способных к организации общественного обустройства.
В конце ХIХв. в образованных кругах Европы получили повсеместное распространение оккультные общества, спиритические кружки, а также «тайные» эзотерические учения. Это был бунт интеллектуалов против дарвинизма, марксизма, мещанского утилитаризма и прочих приземленных квазинаучных доктрин. Оккультисты пристально всматривались в толщу протестанско-католической культуры и сквозь многовековые наносы различали наличие более могущественного, древнего руководящего начала, нежели христианская религия. Действия этой могучей силы стали безразличны многочисленным народам, поверившим Нагорной проповеди и завороженным свидетельствами апостолов о чудесах Спасителя. Христианская церковь понизила человека до раба Божьего, загасила в нем священное пламя дерзания. Но пришло время сбросить с себя унизительные путы смирения и воззвать к древним духам, вызвать их к бурлящей действительности, увидеть в них наставников подлинной жизни. Отнюдь не с каждым человеком будут общаться древние духи, а только с посвященными в таинства истинных учений о сущности бытия.
Свастика как знак плодородия, как символ изобилия жизненных сил, как образ вечного движения получил распространение в эзотерических группах Германии уже в 90-е годы ХIХв. Первые надгробные камни со свастикой на могилах умерших немецких оккультистов появились еще до Первой мировой войны. Если научные концепции переустройства мира опирались на новейшие открытия закономерностей окружающего мира, если христианство жило откровениями и знамениями, то оккультисты должны были искать в завалах истории «признаки жизни» древних архетипов. Если марксизм не обещал интеллектуалам ничего, кроме варварства темной толпы, если христианство (а с ним и другие мировые религии) было ориентировано на умерщвление плоти и обуздание инстинктов, то идеологи превосходства арийской расы пытались самой правде взглянуть в глаза. Каждый день в мире рождаются тысячи людей. Леса прирастают миллионами кубометров древесины. Животный мир - тоннами мяса. Какая-то необоримая сила выталкивает из почвы мириады новых ростков, которые тянутся к солнцу. И все это существует, развивается в условиях, когда высшие и сильные организмы поедают низших и слабых. И человек не должен отпадать от этих естественных правил, от мирового порядка, установленного задолго до возникновения всех мировых религий.
Мистагоги, медиумы, маги и спиритуалисты, эзотерики и алхимики не могут ждать откровений, как и не могут рассчитывать на сомнительные научные истины, а призваны упорно искать и найти давно утраченное, позабытое людьми тайное знание. Оно - не есть подарок, оброненный с небесной колесницы; оно - не плод изобретательного ума; оно сокрыто в глубоких пещерах, замуровано в отвесных скалах, зашифровано в очертаниях гор и доступно только сильным, бесстрашным натурам.
Широкое распространение альпинизма, развитие краеведения представляли собой более низкий слой исканий и попыток приобщения к древним архетипам. Эзотерика - удел немногих, посвященных в механизм истории. Однако восхождения на Альпы, воссоздание истории родного края были более доступны широким кругам. Восхождение - это борьба со своей приземленностью, обретение чувства орлиного полета. Областничество - это связь со своими далекими предками, прерванная усилиями христианских миссионеров, начиная с Ульфилы Готского и бл. Иеронима; это смутные воспоминания о Вотане и рунах, которым поклонялись первоначальные жители европейских долин. С высоких альпийских вершин отчетливее виделось само будущее.
Фашизм ищет опору в опыте великих народов, некогда правящих миром: римляне, персы, египтяне... Но особый интерес вызывают древние насельники Гималаев, обладатели магического кристалла, животворящего эликсира. Великие народы древности широко пользовались шифром перемен. Фашисты также мечтали стать обладателями секретов, которыми владели бывшие повелители мира.
Германская раса на рубеже ХIХ - ХХ в. настойчиво искала своих национальных героев и находила их в лице Лютера, Бетховена, Вагнера, Гиндерлина, Ницше - все это были личности мирового значения и звучания. Народ-повелитель нуждался в образцах достойных подражания.
До сих пор много полемизируют по поводу того, что эссе Ницше «Воля к власти» представляет собой искаженный вариант черновиков, которые по своему почину отредактировала его родная сестра Элизабет Ницше (по мужу Ферстер). Эти споры так же бесплодны, как и допущения, что ученики Сократа или Христа привнесли что-то свое в наставления своих учителей. Да, Элизабет редактировала разрозненные записи своего уже больного брата. Но кто же еще, как не она, мог наиболее глубоко понимать направленность пассажей родного человека, которого знала на протяжении всей жизни и принимала активное участие в подвижнической деятельности непризнанного гения?
Почему формователи ультрарасисткой пангерманской идеологии пристрастно относились к евреям и славянам? Да потому, что евреи настаивали на своей богоизбранности, а славяне (в первую очередь, русские) на своей роли богоносцев.
Само наличие евреев и славян мешало германцам раскрыться во всей полноте своей сакральной миссии. <...>
Новая сила, которая выходила на мировую арену, была призвана исправить все исторические «недочеты» и все отклонения от магистрального пути. Военные успехи Бисмарка, индустриальное германское чудо, наличие связки гениальных личностей, которые сквозь века выводили немцев на высоту исторического бытия - все свидетельствовало с предельной ясностью о том, кому же должно принадлежать будущее, и что в нем делать остальным народам.
Впрочем, эти умонастроения, их направленность были свойственны практически всем народам, проживающим на европейском континенте. Существовали польский мессианизм и схожий с ним ирландский национализм. Британцы еще в ХVIII веке провели через окрестности Лондона нулевой меридиан, недвусмысленно дав понять всему мировому сообществу, откуда начинает разворачиваться картина окружающей нас действительности. Именно британским историкам принадлежит сомнительная честь в умалении исторической значимости Византии. И для русских тема мироустройства была не менее актуальна. Ведь теории и доктрины пытаются ответить на вопросы и проблемы эпохи, в обратном случае их следовало бы квалифицировать как интеллектуальные шарады - не более того.
Восприятие мира как торжества извращений базовых ценностей жизни, постижение истории как цепи отклонений от некоего истинного пути, заставляло многих европейцев оборачиваться вспять и вспоминать былое. Где же та дорога, с которой сбились в ходе бессчетных войн, восстаний, преступных заговоров одних против других?
Русские не случайно вспоминают о себе во второй половине ХIХв. как о народе-богоносце и о том, что сама Россия задумывалась не только и не столь как мощное государство, но и как Третий Рим. Преследуя армии Наполеона, русские впервые ощутили себя участниками всеевропейской истории и всерьез задумались о грядущем мироустройстве.
Те нации, которые так же активно претендовали на водительскую роль в постхристианском мире, вызывали у русских людей, в лучшем случае, настороженность или непонимание.
Желая показать Карамазова-отца препакостнейшим типом, Достоевский пишет, что тот якшался в Одессе «с жидами, жидятами и жидищами» и нажил состояние на торговле водкой.
Жених Грушеньки - плешивый поляк, преподнесен читателям, как выжига и проходимец и просто несопоставим с эмоционально-стихийным Дмитрием Карамазовым.
Немцы у Достоевского тупы и вульгарны, зато «каждый русский - философ».
Возвращение к христианству как к объединяющей и ведущей силе, производит в России в эпоху Александра III подлинный переворот. Если в середине ХIХв. многие «поповичи» шли в демократы, а дворяне - в заговорщики против монарха, то в конце века ситуация иная. Многие мыслители, ученые, общественные деятели возвращаются к православию, становятся глубоко религиозными людьми. Таков путь и самого Достоевского. Лев Толстой предпринимает титанические усилия для исправления христианства, опошленного, по его мнению, с ХV в. И вот к концу ХIХ в различие в умонастроениях между германской и славянской расами наметилось весьма существенное.
Славяне напирали. Россия всемерно поддерживала образование православных славянских государств на Балканах. Поляки и чехи в качестве провинциалов Австрийской империи все чаще занимали пастырские кафедры в католических немецких приходах. Альфонс Муха создал в Праге «Эпопею славян» - цикл крупномасштабных полотен об историческом пути славянства. Значительное внимание в этом цикле выдающийся художник уделил борьбе славянских народов с германской расой. Отнюдь не случайно, что первые ариосософы и певцы пангерманизма (Гвидо фон Лист, Ланц фон Либенфельс) были австрийцами. Многонациональная империя Габсбургов, расположенная в самом центре Европы, наиболее полно и ярко сосредотачивала в себе основные расовые противоречия. Германцы, славяне и евреи, проживающие в пределах Австрийской империи, вполне отчетливо осознавали себя претендентами на главную роль в истории всего будущего постхристианского мира. Главного своего врага ариософы Австрии и Германии видели не столько в славянах, сколько в евреях.
Поговорим о последних. Сионизм, ксенофобия, антиаристократизм - эти характеристики оказались весьма милы еврейскому народу, проживающему в рассеянии. Взгляд евреев тоже направлен вглубь веков. Они снова и снова как бы заново переживали «испанскую трагедию», когда их выгнали в ХV в. из могущественной империи.
Не произойдет ли подобное в других империях?
У них длинный список обид и страхов.
В ХIV в их изгнали из Франции.
В ХIII в.- из Англии.
В ХII в.- из Австрии и Киевской Руси.
В Х в. Византия при помощи русских князей разгромила хазарский каганат.
В V в бл. Августин в своих богословских трудах назвал их «детьми Каина» и клеймо этого проклятья евреи несли в Европе вплоть до принятия «кодекса Наполеона».
В ХIХв. каждый второй еврей проживал на территории Российской империи. Православные относились к ним неприязненно, а после убийства Александра II по империи прокатилась волна погромов. Раздавались требования об изгнании евреев, которые составляли ядро многочисленных террористических организаций.
Аристократы-европейцы откровенно презирали евреев, и вся аристократическая европейская культура несет на себе эту печать презрения.. Шейлок или Гобсек - типичные образы евреев в католических и протестантских странах. Отто Вайнингер в книге «Пол и характер» (1903г.) опубликовал длинный список гениальных личностей, начиная с эпохи Римской империи, которые публично выказывали свою неприязнь к евреям.
Среди плеяды исторических личностей европейской истории нет еврейских имен. Евреям разрешено было заниматься лишь низкими промыслами: быть менялами, ростовщиками, реже ювелирами, краснодеревщиками или фармацевтами. Их основной промысел - винокурение и питейные заведения, содержание притонов, скупка краденного. Они теснились в гетто или в «местечках», жили скрытно и посвящали свободное от работы время изучению своих многочисленных религиозных книг.
Но в ХIХв. ситуация стала меняться. Власть денег все очевиднее заявляла о себе. А вместе с узами денег стало расти и могущество евреев. К тому же, Наполеон своими законами положил начало эмансипации евреев на континенте. Некоторые представители «проклятого семени» достигли европейской известности уже к середине века. Однако Гейне скорее считал себя австрийцем, Дизраэли - англичанином, Ротшильд - французом. Эмансипированные евреи дистанцировались от раввинов с их Торой, стремились к ассимиляции. Опасность ассимиляции пугала лидеров еврейских общин. Но появление ярких личностей из еврейской среды, развитие товарно-денежных отношений, а также развитие коммуникаций позволяло надеяться этому распыленному племени на возвращение в мировой исторический процесс. Возвращение из тысячелетнего небытия сопровождалось растущей жаждой реванша, чувствами мести к высокомерию аристократов и особо острой ненавистью к тем, кто претендовал на ведущие роли в будущем: к немцам и русским. Таким образом, панславизм, пангерманизм и сионизм начали образовывать запутанные «гордиевы узлы» уже в последней четверти ХIХв.
Притязания евреев колебались в очень широком диапазоне:
- обретение политических и гражданских прав в странах проживания;
- возрождение государства Израиль;
- создание мирового правительства и доминирование в нем представителей богоизбранного народа.
Эмансипация евреев совпала во времени с эмансипацией европейских женщин. Эти движения во многом стали созвучны и обнаруживали определенные параллели. По иронии судьбы, в качестве основополагающей причины любого преступления европейские сыщики могли искать женщину или еврея. И почерк многих тяжких преступлений, совершенных женщинами или евреями, был часто схож. Евреям свойственны многие женские черты: повышенная эмоциональность, стремление иметь покровителя (находиться под защитой мощного иностранного государства), высокая приспособляемость к меняющимся внешним условиям (женщины сравнительно легко после замужества адаптировались в чужом для них доме, а евреи ловко применялись к правилам и обычаям чужой для них страны). Ну, а уж о хитрости, коварстве, умении годами выжидать, чтобы малыми силами нанести болезненный удар «хозяину положения» - и говорить нечего: здесь совпадения почерка действий просто удивительны. Многие выдающиеся мыслители отмечали, что с ростом разнообразия потребительских товаров, реальная власть начинает переходить к женщинам, которые определяют покупки этих товаров. А банки, где хранились платежные средства, в значительной мере принадлежали евреям. В то же время ни женщины, ни евреи не принимали участия в важнейших политических событиях, в государственном устройстве, хотя реальное движение жизни во многом стало определяться этими двумя новыми силами.
Женщины увлекают и соблазняют мужчин, принуждают их трудиться от зари до зари, чтобы преподнести «прекрасному полу «дары» (товары) и тем самым завоевать благосклонность «самки». Товары позволяют женщинам становиться еще привлекательнее. Поощряя подарки своей плотью, женщины только укрепляют свою власть над мужчинами. Против этой зависимости восстал Л.Толстой, создавший целый ряд художественных произведений, где рисует женщин в качестве пособниц дьявола.
Апофеозом проступившего тождества в процессе эмансипации стала уже упоминавшаяся книга «Пол и характер» Вайнингера, где автор (кстати, он выходец из еврейской среды) считает, что сводничество, проституция и мстительность наиболее характерны как для женщин, так и для евреев. Придя к выводу, что эти две новые силы вряд ли сделают человечество счастливее, автор книги покончил с собой.
Так называемый бытовой антисемитизм произрастал из житейских наблюдений обывателей. Евреи растравляли в добропорядочных людях страсти к развлечениям, похоть, зависть, алчность, и для удовлетворения этих страстей людям требовались деньги. Нуждаясь в деньгах, обыватели обращались к ростовщикам-менялам, а затем спешили в бордели, питейные лавки, игорные пригоны, которые опять же принадлежали евреям. И тем самым запутывались в паутине искусно распаленных желаний. Евреи создали целую инфраструктуру по удовлетворению низких страстей. Через прессу они кормили обывателей пошлыми слухами и сплетнями, через ювелирные лавки они не давали спать женщинам, мечтающим о драгоценных камнях. А женщины принуждали мужчин совершать сумасбродства лишь бы иметь возможность приобрести эти драгоценности.
Вожди сионизма отрицали свое участие в этой «культурно-экономической» провокационной политике. Просто они стремились воспользоваться наступлением времени страстей человеческих. Для достижения господства все допустимо. Конечно, то было движение «змеи, не оставляющей следа на старых камнях» Европы. Но перспективы открывались на этом пути для сионистов многообещающие.
Распалить в людях страсти, сделать их полностью зависимыми от воспаленных амбиций, держать в руках как можно больше средств по удовлетворению этих страстей - вот что позволяло евреям выдвигать любые, самые кабальные и унизительные условия, представляя эти средства жаждущим и страждущим. В упрощенном виде - это взаимоотношения шинкаря (еврейства) и любителя выпить (гои). У первого - всего лишь маленький трактир с бочками вина, у второго - земли, дом, стада
...И неутолимая жажда выпивки.
Пожалуй, даже не стоит много говорить, как будут развиваться эти взаимоотношения и кто в этом случае оказывается хозяином положения. Но достижение этих взаимоотношений и становится лейтмотивом кипучей деятельности еврейства.
Почему-то эмансипация женщин обычно связывается с предоставлением им равных политических прав, возможности заниматься различными видами деятельности. Но ХХ в. не знает выдающихся государственных деятелей «в юбке», гениальных ученых, мыслителей. Возросло лишь число знаменитых гетер в качестве кинодив, топ-моделей и прочих звезд шоу-бизнеса. Прошлые века гораздо богаче на выдающихся женщин. Достаточно вспомнить Изабеллу Кастильскую, Елизавету Английскую, Екатерину Великую, зарекомендовавших себя великими правительницами. Или Жанну д'Арк - в качестве национальной героини. В основе эмансипации женщин лежит разрешение со стороны государственных и общественных институтов инициировать и добиваться развода, делать аборты, а также распалять мужчин эротическими танцами. Возрождение древних «искусств любви», распространение «откровенных» фотографий и кинофильмов, возникновение теорий «стакана воды» - все это плоды эмансипации. Нагая Ева возвращалась в этот мир, а вместе с нею и «власть низа». И евреи, которые веками занимались «низкими промыслами», стали активными поборниками и проводниками этой новой и столь неявной власти над людьми. Именно Фрейду принадлежит «заслуга открытия» роли полового инстинкта в поведении людей с младенческого возраста. Как будто не существовало этого инстинкта ранее. Достаточно посмотреть на старинные европейские картины, где дракон (символ животных страстей) стережет голую Анжелику, ждущую спасения в облике рыцаря (св. Георгия), чтобы понять, что борьба со Зверем в человеке является центральным местом в христианстве. И вот, на заре ХХ в., Фрейд явился в облике освободителя Анжелики от тирании рыцаря. Избавление от жестких корсетов для женщин было гораздо важнее разрешения ходить на выборы депутатов в парламент. Власть «низа» или инстинкта означала и поражение рыцаря. Отныне мужчина не будет ставить женщину на высокий пьедестал, в качестве объекта обожания и молитвенного восторга; не будет становиться перед ней и на колени. Отныне он будет стремиться увидеть женщину, танцующей на столе, а сам будет пригибаться, чтобы лучше рассмотреть определенные места под колыхающейся юбкой. Власть «низа» превращает рыцаря в развратника, пьяницу, картежника, грабителя и мошенника. Эмансипация евреев и порока находятся в тесной связи с эмансипацией женщин.
В каждом народе есть люди, которые стремятся к уважительному отношению к себе со стороны мирового сообщества. Но за что уважать организаторов многочисленных злачных мест? Необходимо вывести еврейский народ из европейских городов и деревень, собрать вместе и показать всем белым и черным людям, что такой народ достоин подлинного уважения. Только явив миру способности к государственному строительству, к генерированию плеяды ярких политических деятелей, евреи сумеют достойно войти в «цивилизованный мир». Таков пафос энтузиазма создателей государства Израиль.
В ХIХв. были организованы или воссозданы многие государства, которые выглядели карликами на фоне империй. Буквально из лоскутов при непосредственном участии России была сшита православная Румыния. После пятивекового перерыва возродилась Сербия. А затем пришел черед и для Болгарии. И древние греки сумели отвоевать у Турции территорию для своего независимого государства (именно в борьбе за их независимость и сложил буйную голову Байрон). Но если Сербия или Болгария перестали быть далекими провинциями империи турок-османов, если Румыния была «собрана» из нескольких областей, население в которых придерживалось одного вероисповедания и говорило на схожих между собой диалектах, то вопрос о возрождении Израиля упирался в отсутствии территории, на которой евреи проживали бы в качестве «туземцев». Своего места под солнцем у евреев не было со II в. н.э. Палестина, где они прежде проживали, была занята арабами и входила в состав Оттоманской империи.
Лидеры сионизма искали «свободную землю» по всему земному шару. Присматривались к Латинской Америке, где шел процесс отпадения провинций от метрополии (Испании), к Австралии, малообжитой к тому времени. Наибольшее сосредоточение евреев приходилось на западные губернии Украины и Белоруссии. Но о создании своего государства на территории Российской империи не могло идти и речи. Древняя Хазария, конечно, будоражила воображение наиболее ретивых сионистов, но не настольно, чтобы основная масса евреев сплотилась вокруг этой легенды.
Вскоре после того, как сионистское движение оформилось в организацию, ставящую своей главной целью возрождение еврейской государственности, Британская империя решила выделить сравнительно небольшой район в своих африканских колониях (в Уганде) для «национального очага». Евреи-государственники, мечтающие о возрождении Израиля, безусловно, являются достойными сынами своего народа, уставшего от «безотцовщины». Герцль, Вейцман и многие другие видные представители европейского еврейства неустанно взывали к миру: «Дайте нам возможность быть нормальными людьми со своей историей, своими правителями и героями!» Не быть более «вечными жидами», презираемыми Агасферами, позвольте нам сбросить с себя коллективное проклятие иерархов христианской церкви, создать конституционный строй в своем государстве! - вот заветная мечта политического сионизма, которую стремились осуществить видные представители ассимилированного (европейского) еврейства.
Тема противоборства владычеству гоев (неевреев) является осью символического сионизма. Причем, крушение традиционных монархических государственных устройств, ослабление христианской церкви, «легитимизация» страстей человеческих рисуются идеологами этого радикального движения как следствие могущества сионизма, который расшатывает и рушит, эмансипирует и легитимизирует, координирует и регулирует все мировые процессы из глубокого подполья. Анонимными авторами был создан и программный документ символического сионизма, который известен под названием «Протоколы сионских мудрецов». Наиболее вероятные авторы - это раввины-хасиды, в том числе представители радикального крыла хасидизма, секты хабад, возглавляемой так называемыми любавичскими ребэ. Авторство программного документа приписывается и активисту сионистского движения Ахат Гааму, который, кстати, находился в тесном родстве с одним из лидеров секты хабад. «Протоколы» первоначально были написаны на древнееврейском языке, затем переведены на французский и были предметом тайных обсуждений на первом сионистском конгрессе в 1897 г., проходившим в Швейцарии. Затем «протоколы» были переведены на русский язык и в 1906г. опубликованы Сергеем Нилусом. Так что свою лепту в первоначальный текст привнесли и переводчики, и участники сионистского сборища, и, возможно, русские полицмейстеры. Точно так же, как и «Воля к власти» сошедшего с ума Ницше, фактически является коллективным трудом, так и «Протоколы» в изданном виде, скорее всего, отличаются от оригинала. Но рождены эти произведения в одно время (конец 80-х годов ХIХв.), написаны с предельной откровенностью и говорят о следующем: идея родины, объединяющая нацию, которая в свою очередь представляет собой объединение родственных племен, общин, идея, вброшенная в Европу Маккиавели, явно исчерпала себя. Теперь отдельные нации (германская и еврейская) хотели бы видеть в качестве своей «родины» весь мир и ради достижения поставленной цели готовы на любые действия, приближающие к этой цели.
Суть «Протоколов» состоит в том, что на смену аристократам и клиру идет новая сила - сплоченное еврейство, которое владеет деньгами, средствами массовой информации, т.е. новыми атрибутами реальной власти. Европейцы разобщены, склонны ко многим «слабостям», к тому же стали отдавать предпочтение выборным и сменяемым демократическим правительствам. В этих условиях евреям гораздо легче ставить перед властями свои требования и добиваться выполнения этих требований. Выборные чиновники, депутаты гораздо легче поддаются подкупу, шантажу и разным соблазнам. Все бюрократы чувствуют временность своего влияния и одиноки перед своими страстями. Разжигание политической, социальной, культурной розни между европейцами, с учетом возрастания могущества денег, позволит евреям контролировать политику всех правительств. Контроль над периодическими печатными изданиями позволит им завладеть правом на интерпретацию всех происходящих событий. И тем самым евреи превратятся в сверхнарод - правителя мира. Их рассеяние обернется грозной силой, определит повсеместность еврейского присутствия во всех странах и во всех ключевых сферах общественной деятельности. И править таким сверхнародом будет царь (машиах), возжажданный Мессия.
Превращение «презренного иудея» в «правителя мира» состоялось в течение ХIХв. и оформилось в весьма влиятельное течение религиозных фанатиков. Восток всегда был богат подобными умоисступляющими прозрениями и откровениями. Но Восток в центре Европы оказался принципиально новым феноменом, к встрече с которым правители секуляризированных империй оказались явно не готовы.
1. Спасибо автору.