Какая армия нам нужна

Приступая к написанию сей статьи, прекрасно понимаю, на какой непростой путь выхожу. Путь предстоит не проезжим трактом, не протоптанной тропинкой, а непременно чрез переплетённые заросли, неудобья, поваленные деревья и болотную трясину. А на пути ещё ждут грамотно расставленные мины-растяжки, прикрытые аккуратно ямы-ловушки и в пору бы подумать, а не поворачивать ли обратно. Но повернуть обратно не мудрено, никто и не осудит, даже и сам себе не выскажешь неудовольствия. Но тут же понимаешь, что идти всё-таки надо, потому что забота об Отечестве этого требует. Заранее хочу оговориться, что ни одно из своих слов не считаю истиной в последней инстанции. Рад бы и не говорить, рад бы молчать, если бы это было только на пользу России. Заранее даже предвижу возможные возражения, но не торопитесь с первых строк сразу горячиться, наберитесь терпения прочитать. Впрочем, каждый решает сам. Я ведь тоже не всё читаю. Пробежишь порою несколько строк, видишь совсем уж безнадёжно противоположную позицию. Не о чем спорить, не о чем рассуждать. Рассуждать можно при наличии хотя бы нескольких точек соприкосновения. Но давайте всё-таки думать.

«Какая армия нам нужна?» - вопрос не праздный. Это не тема для празднословия, для политических баталий, для самовыражения. Армия нужна, конечно же, современная, компактная, боеспособная, способная отразить посягательство любого агрессора на суверенитет России. Кто же с этим спорит. Я не собираюсь в одной статье дать своё видение всех проблем армии. Я попытаюсь нанести только отдельные штрихи к картине того состояния армии, которое хотелось бы видеть мне. Это плоды размышлений не одного вечера и не одного дня, это созревало и оттачивалось на протяжении десятилетий.

Итак, рискну начать с первого и отнюдь не второстепенного вопроса: «А нужна ли нам армия вообще?»

Странно вроде бы задавать сей неуместный вопрос, но ведь «отцы-основатели» первого в мире социалистического государства об армии, оказывается, и не думали. Как и о России тоже. Не на Россию были обращены их взоры сто лет назад, не о России они думали. Жили от России они далеко и не возвращались в пределы Отечества не из-за боязни арестов (коих для большинства из них не могло и быть), а просто оттого, что Россия им не была интересна, не была комфортна, на Россию не возлагали они ни своих надежд, ни планов. Русского человека считали отсталым, «русский человек - плохой работник» (по Ленину). Их почивший «апостол» Россию ненавидел более даже их и предсказывал столь ожидаемые потрясения только в самых развитых странах. Россия крестьянская, Россия православная им была не нужна. Как и все славяне - отсталая нация, которой не место будет в новом мировом социалистическом устройстве.

В отличие от неприятных мне большевиков сразу скажу - армия стране нужна. Армия ведь это не только вооружённые силы, призванные решать проблемы безопасности страны. В ряде стран армия была и остаётся элитой общества. Человек в военной форме там является олицетворением величия государства, совестью Отечества, эталоном для подражания. В армию берут лучших, армией гордятся, армии доверяют. В непростой для Польши 1981 год во главе страны встал генерал Ярузельский и многие политические обозреватели тогда отметили, что уважение к человеку в погонах у поляков велико. Помнится и журнал министерства обороны у них так и назывался «Жолнез волности» - «Солдат свободы».

В прежней нашей России будущего офицера обучали не только военным дисциплинам, но и благородным манерам. Из мемуаров старого времени не отыскать упоминания о хроническом материальном неблагополучии служилого офицера. Зато какие ведь были тогда наши офицеры! Гордость Отечества! Я только два слова скажу об одном из них - граф Михаил Семёнович Воронцов, генерал. Да-да, тот самый граф Воронцов - объект едкой пушкинской эпиграммы. Но не о Пушкине сейчас речь.

Тяжелораненый в Бородинском сражении (а в последнюю тогда атаку он пошёл со словами: «Братцы, смотрите как умирают русские генералы»), привезён генерал в Москву, а Москва уже уходит перед Наполеоном. У дома своего видит несколько десятков подвод - это крестьяне из родового поместья Андреевское Владимирской губернии прибыли увозить имущество графа, а то ведь всё в огне погибнет. Ковры, хрусталь, одежда, рояли, дорогая изящная мебель, зеркала, предметы утвари. Всё, что наживалось поколениями. Всё ведь в огне сгорит понапрасну. А генерал Воронцов отдаёт приказание бросить на землю всё с возов. Крестьяне же графу в ответ, да жалко, господин, и что же нам порожними, разве, возвращаться? А вот и не порожними, отвечает им граф, солдатиков раненых да офицеров повезём ко мне. И увёз. Триста нижних чинов да полста офицеров. Что мы их, не прокормим разве, не поднимем на ноги, вопрошал генерал. Прокормим, батюшка, прокормим - отвечали графу крестьяне. А ведь Воронцов не из своей только дивизии солдатиков спасал. Любого спасал, кто по пути попадётся. Потому что народ графу был дороже собственных шелков и бриллиантов. Хотелось бы и мне, чтобы и наши генералы малой хотя бы частию походили на графа Воронцова.

Ну, где же нам взять теперь таких Воронцовых? Взять, конечно, негде, из-за границы выписывать тоже не пристало, а вот думать есть над чем. Хотя чего вроде бы думать, современная Россия - правопреемник Советского Союза, а российская армия правопреемница Советской Армии. Но вот тут как раз та невидимая подводная скала, о которую можно распороть днище кораблю российского государства. Возможно, не одна даже скала, а целый ряд. Может мы уже и чиркнули по острым камням, пусть ещё и не сели крепко, но корабль постоянно сбивается с курса и плохо слушается руля...

А между тем у армии нашей даже отняли её исконное название «русская». Вроде бы в многонациональном государстве именовать армию русской не совсем и правильно. Но до 1917 года национальностей в России было ещё больше. Не забывайте о Польше и Финляндии, не забывайте и о тех народах, которые по причинам разным отошли от России. Разве одни только великороссы составляли армию царскую? Нет, там были и татары, и башкиры, и германские офицеры, там были и поляки, но никому в голову не приходило назвать её российской. Да и ни один историк даже уж самых антирусских взглядов армию ту кроме как русской не назовёт. Это же отцы-основатели советского государства отреклись от исторического имени и назвали армию Красной, а потом уже и Советской. Сталин вернул погоны и вернул воинские звания, но он армию даже мимоходом никогда не называл русской. Немцы армию нашу именовали русской, англичане и американцы так же, а вот мы сами же от себя и открестились. В деформированном сознании советского человека немецкий солдат воспринимался не иначе, как гитлеровец, как фашист. Пленные же немцы удивлялись на это - не фашисты мы, мы просто немецкие солдаты, а вы русские. Немцы именно русскими называли наших солдат, а не коммунистами или сталинцами. Русскими, а не татарами, башкирами или украинцами. Мы же уже отказали себе называться русскими, называли себя красноармейцами. Пока летали вокруг пули, ещё можно было считать себя русским, но вот отгремели бои, перевели дух боевые командиры и уже опять «равняйсь» (по воспоминаниям моего деда).

Думается: в названии ли дело? Да ведь дело не только в названии, мы ведь даже датой праздника защитника Отечества всё ещё крепко привязаны к своему богоборческому прошлому.

Только охранители устоев не торопитесь спускать на меня разом всех собак. Я не собираюсь переписывать историю, но пора уже отдавать себе отчёт, что 23 февраля 1918 года (или около этой даты) сказаны были ленинские слова о том, что социалистическое Отечество в опасности. Ага, поддакнут мне дружно охранители, большевики же стали уже думать об Отечестве. Да не об Отечестве они думали, думали они о своей только власти и даже не стеснялись говорить устами своего вождя, что они Россию завоевали. «Когда Россию захватили и на растленье обрекли» (из Владимира Солоухина). Не о России они думали, когда химическими снарядами душили город Ярославль и расстреливали с аэропланов тамбовских крестьян. Они ждали революций на Западе, они уже примеряли себя в правителей других «освободившихся» от гнёта капитала стран, а здесь пока отсиживались до времени.

Ну ладно, большевики будто бы уже в прошлом. Но нет, какая-то неведомая сила не отпускает нас от 23 февраля. Лет десять назад это ещё можно было бы понять. В сознании служилого человека долгожданное 23 февраля это присвоение очередных званий, это банкеты, это особый день, когда офицеры и генералы могли встретиться за одним столом. Сменилось поколение, сменились командиры, но мы так и не придумали другой более подходящей даты.

А день Бородина - не день ли славы русского оружия?

А Куликовская битва на день Рождества Богородицы - не лучшая ли дата?

А 12 июля день верховных апостолов Петра и Павла - аккурат в день сражения под Прохоровкой?

(Хотя с Прохоровкой не так всё однозначно. С детства-то я знал, что это было величайшее танковое сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 1200 танков. Позднее узнал, что именно немецких там было около цифры 279).

Я не говорю, что с переносом праздника 23 февраля дело пойдёт на поправку.

Я говорю ровно только то, что мы по-прежнему в цепком плену прежних стереотипов.

Итак, какая же всё-таки армия нам нужна? Говорю только от своего имени, ясно отдавая себе отчёт, что шансов встретить понимания совсем немного. Мне нужна армия другая, не отягощённая грузом проблем последних десятилетий. Сделать это непросто, но надо себе отдавать отчёт, что на традициях Советской Армии вряд ли далеко уедешь. Можно перечитать всё наследие Ленина, опубликованное или скрытое в тайниках архивов, но до октябрьского переворота (так сами большевики называли известные события) никакой речи о будущей армии не было. Наоборот, большевики армию старалась разлагать, офицера унизить, офицера растоптать, а великую Россию развалить. Поначалу они и не собирались посылать революционные армии в великий поход и в отношении других государств полагались исключительно на меры диверсионно-террористического и пропагандистского порядка. Победа казалась уже близка и в 1925 году Иосиф Виссарионович Сталин пророчески писал:

«10-15 лет правильной политики и даже при затяжке революций на Западе победа социализма в мировом масштабе будет обеспечена».

Но революции на Западе не затянулись, они просто отменились. Даже ненавидимый многими (и мною тоже не любимый) Троцкий не менее пророчески считал - либо победа мировой революции, либо мы обречены. (Увы, Лев Бронштейн оказался недалёк от истины). Впереди у большевиков было неопределённое будущее, а рядом униженный, уставший, обобранный, обманутый и обозлённый народ. «Без ЧК мы не продержались бы и полугода» - ещё в 1918 году откровенно говорил Ленин. Сталин был верным учеником Ленина и для удержания завоёванной России начал создавать новую армию. Рабоче-Крестьянскую Красную армию, потом уже после войны переименовал в Советскую. Ну и так далее.

Возникает вопрос: «А какое отношение всё вышесказанное имеет к проблемам армии?»

Отвечаю. По моему мнению, ровно такое, какое отношение имеет полковое знамя к самому полку. Знамя полковое это ведь не просто полотнище из материала, это нечто выше. Это совесть солдата, это честь солдата, это даже дороже жизни для солдата. Для настоящего мужчины честь дороже жизни. Для любой нормальной матери дороже своей жизни только жизнь ребёнка. Когда рвутся бомбы вокруг, мать кидается на землю, прикрывая собою дитя. Она делает это инстинктивно, неосознанно, но так заложено в генах. Служилый человек тоже знает честь, зримым воплощением чести для него является знамя. В истории отечественной нетрудно найти достаточно свидетельств верности знамени.

С позволения вашего приведу пример из истории наших соседей германцев. В декабре 1914 года близ Фолклендов британскиё линейные крейсеры добивали германского броненосного «Гнейзенау». Бой был неравным, историки назвали его боем гигантов и карликов. Бой шёл уже четыре часа и англичане устали уже стрелять и желали поскорее прекратить расстрел обречённого германского корабля. Они хотели поскорее начать спасать храбрых германских моряков, но ведь противник ещё огрызался, ещё не спустил боевого флага. Но вот вроде флага не заметно и англичане, прекратив огонь, начали осторожно подходить. Осторожно, потому что вдруг да выпустит напоследок торпеду гибнущий германец. Немцы тоже удивились такому повороту дела, глянули на уцелевшую мачту - а флаг-то сбит. И уже без приказа рванулись наверх моряки - нет, мы не сдаёмся! У нас кончились боевые снаряды, все орудия разбиты, но мы утопим свой боевой корабль и прежде чем прыгать в ледяную воду, трижды прокричим дружно «ура». И любимый доблестный наш «Гнейзенау» скроется в волнах непременно под боевым флагом, унося в чёрную холодную пучину наших погибших на боевых постах товарищей.

(Бдительных «охранителей» просьба излишне не беспокоиться, германских офицеров служило у нас немало, никто из них не опозорил чести русского флага. Германский офицер барон Ферзен на нашем крейсере «Изумруд» вырвался из смыкавшегося кольца японских кораблей и избежал позора пленения в Цусиме).

Вот что значит флаг. Как и имя. Много значит.

Я пишу эти строки с осознанием ответственности. Не для очернительства. Очернителей у нас предостаточно, трубадуров ещё больше. У меня есть немало соображений по поводу рассматриваемой проблемы. Если я увижу стойкое дружное неприятие всего мною сказанного, я не взыщу и спокойно отойду в сторону. Значит, не прав, значит народу этого не нужно.

А народ, как и родителей, не выбирают.

С Богом!