У бездны на краю

Последние события в стране, связанные с массовым выходом людей на улицы, с уличными протестами и сопровождающей их кампанией в СМИ, могут восприниматься, конечно, по-разному. Совершенно ясно одно (и спорить с этим невозможно, независимо от того, какой позиции ты придерживаешься): период «стабильности», «тучные», относительно мирные и спокойные 2000-е годы - «проедены» и кончились. В прежней стране, питавшейся виртуально-державными надеждами «путинизма», мы в ближайшее время жить уже не будем.

Всем, кто хоть что-то понимает в политическом анализе, вполне понятно, что дело отнюдь не в нарушениях на выборах. Когда за последние 20 лет не было у нас нарушений? В 1996 году нарушения были гораздо существеннее. И ничто не случилось! А ведь тогда у многих еще был свеж в памяти трагический 93-й год. Сейчас действуют два основных фактора. Во-первых, прорывается наружу социальная энергия народа, которая так называемой «властью» (правильнее говоря - политическим режимом) все эти годы старательно загонялась в песок. На митинги выходят наиболее активные представители самых разных общественных групп, которые на них сосуществуют достаточной автономно, отдельно от «ораторской» части. Во-вторых, эту энергию пытаются оседлать вполне определенные олигархические кланы и крайне немногочисленные общественные группы (назовем их для понятности радикально-либеральными), сориентированные на «Перестройку - 2», на повторение слома страны, случившегося в 1991-м, на сей раз уже в масштабе Российской Федерации - нынешней, усеченной России. Два эти фактора нельзя отождествлять; нельзя и игнорировать один из них. Это - буквально прописная истина актуального политического анализа.

 

«Путинизм». Достижения и пороки системы

 

Путин пришел к власти на волне народных ожиданий, надежд на коренные перемены во «власти» народа, уставшего от либерального беспредела 90-х. Именно ненависть большинства «россиян» к Ельцину, возглавившему великую либерально-криминальную революцию, на чьих плечах к реальным властным возможностям в стране прорвались элитно-криминальные кланы (изящно называемые ныне «жуликами и ворами»), позволила Путину безоговорочно победить в 1999 - 2000, дала ему немыслимый политический аванс народного доверия, которому мог бы позавидовать любой публичный политик практически в любую эпоху. При этом надо признать: грамотно сработали и пиарщики. Созданный ими образ нового, молодого и энергичного лидера строился по принципу полной и решительной антитезы всех «доставшему» Ельцину: тот пожилой, этот молодой и энергичный, тот алкоголик, этот вообще не пьет и занимается спортом, тот потворствует либеральному развалу, этот говорит про «державность», тот покровительствует «олигархам», дербанящим страну на куски, этот начинает с ними войну. Реальным доказательством того, что «державные» устремления - не пустые слова, должна была стать вторая Чеченская война. Увидев нового лидера, услышав долгожданное «мочить в сортире», страна ответила всем сердцем. Между вождем и народом возникла энергийная связь. «И дождалась... Открылись очи; Она сказала: это он!»

Что же создали Путин со своей командой, использовав этот небывалый кредит народного доверия? Если говорить о позитиве, то сюда, бесспорно, следует отнести относительное умиротворение на Северном Кавказе. Достигнуто оно было, во-первых, за счет усилий не до конца тогда еще разваленных Вооруженных Сил разных ведомств, во-вторых, путем, скажем так, финансово-клановых договоренностей с кланом Кадырова-старшего, чья власть вскоре перешла к Рамзану. Во-вторых, были убраны из страны или подверглись уголовному преследованию те из «олигархов», которые не вписывались в новый элитно-клановый консенсус и своей деструктивностью могли серьезно угрожать как политической системе, так и целостности самой страны. Далее. Используя конъюнктуру мировых цен на энергоносители, новой команде удалось в каком-то смысле и какой-то степени преодолеть последствия губительной политики 90-х, завершившейся «дефолтом», что, впрочем, начал делать уже кабинет Е.М.Примакова. Бизнес и внутренний рынок начали как-то оживать. Была укреплена властная «вертикаль», были несколько приструнены региональные князьки, некоторые из которых уже прямо возомнили себя абсолютными хозяевами своих территорий. Режим начал больше внимания уделять социальным проблемам, делясь с народом в несколько большей степени, чем предшественники. Не сразу и с большими издержками был прекращен или, точнее, введен в известные рамки либеральный беспредел в СМИ. Знаковые перестроечно-либероидные фигуры телевидения и печатной прессы были убраны на периферию информационного пространства, а их место заняли умеренные «патриоты»: Шевченко, Леонтьев, Пушков и др. И т.д. и т.п.

Однако все это были полумеры, абсолютно не соответствующие тем немыслимо завышенным ожиданиям избирателей, с которыми был связан приход Путина. Прежде чем говорить о том, чего Путин не сделал (в создавшихся условиях он и не мог в полной мере выполнить то, чего от него ожидало большинство народа), следует сказать о принципиальных издержках системы, изначальных пороках самих принципов, на которых строилась и строится путинская система власти и управления. Эти пороки были вполне ясны нам еще в момент ее формирования. (См.: «Виртуальный бонапартизм»; «Утопия или проект?»). В одной из указанных публикаций говорилось: «"Патриотическо-державное" начало (куда "православие" входит в качестве составной части) - это основа образа Путина, создаваемого его пиарщиками, но не черта самого Путина; Путин как деятель состоит из вполне реального либерализма (посмотрите его собственные, вполне честные, надо сказать, тексты и высказывания, а также, что самое существенное, на его практические действия) и виртуального перетряхивания условно-державных одежд и атрибутов. Либерализм с некоторыми элементами буржуазного национализма, составляющий реальное ядро того проекта, который действительно реализует Путин и его команда, в виртуальной патриотическо-державной, псевдоимперской оболочке - вот что такое Путин! Образ Путина - патриота и державника ("царя") существует практически отдельно от реального Путина - либерала, определенным образом встроенного в российскую и мировую элиту». Система была построена на том, чтобы внешне «соответствовать» народным чаяниям, связанным с возрождением Российской империи, точнее, с воссозданием ее, используя при этом лучшие достижения всех исторических периодов, включая советский. (О том, что эти чаяния остались, не изменились, свидетельствуют убийственные для либералов результаты голосования в ток-шоу «Суд времени» и «Исторический процесс»). Но при этом ядро проекта ничуть не поменялось. Либеральный вектор при Путине стал более умеренным, более «человечным», это правда. Но качественно - он не поменялся. Путин и его команда продолжали и продолжают реализацию давнего «комитетского» плана построения национально-буржуазного государства на развалинах империи и «вхождения» в Европу. Именно в этом - подлинный исток всех издержек и неудач путинского периода, неиспользования тех блестящих возможностей, что были даны новым российским «властям» в начале 2000-х.

Вместо того чтобы реально (а не только лишь для пиар-кампании, в качестве предвыборного хода) начать постепенное возвращение на исторические рельсы имперского строительства, предложив в очередной раз преданному народу великую цель, вместо того чтобы опереться на народные массы и подлинную элиту нации, элиту в собственном смысле - цвет науки, интеллигенции, профессионалов в самых разных областях, людей, занятых в реальном секторе экономики, настоящих представителей среднего класса, стремящихся созидать, а не только лишь любой ценой обогащаться, вместо того, чтобы начать вкладывать нефтегазовые деньги в развитие экономики, инфраструктуры страны, возрождать отечественные традиции в науке и образовании, обозначить и в культуре решительный поворот к национальным традициям и ценностям, наконец, не бояться того, что в стране появится подлинное гражданское общество и использовать в благих целях все еще мощную и живую социальную энергию народа, неотрывную от энергии духовной (для чего никак не обойтись без решительного поощрения массового религиозного просвещения), Путин и его команда всего лишь «устаканили», упорядочили и ввели в более строгие рамки некоторые системообразующие тенденции ельцинского периода, попытавшись как-то блокировать другие. Тотальная коррупция при Путине окончательно заняла место главного системообразующего фактора в обществе; направление «на Запад» осталось доминирующим; вывоз капитала не прекратился; демонтаж остатков советского наследства продолжился. Все специалисты, профессионалы (военные, ученые, преподаватели, деятели культуры, врачи, инженеры и т.д. и т.п.) просто вопят о том, что «все рушится». Причем, не в силу того, что не хватает денег или действует какая-то инерция, а потому, что продолжаются системные действия «власти», направленные на демонтаж остатков того, что создала когда-то великая империя.

Система Путина - это кланово-олигархический, чисто периферийный капитализм с весьма существенными чертами вторичного феодализма. Главное же заключается в том, что Россия при Путине окончательно, по факту признала свою второстепенность в мире, по-прежнему пытаясь встроиться в тот «Запад», что сам начинает «плыть» и рушиться на наших глазах; отказ от серьезного участия в конкуренции миропроетов, от миропроектной самостоятельности и самодостаточности неизбежно ведет к тому, что режим боится реально существующей и, на наш взгляд, все еще очень мощной социальной и духовной энергии, что бродит в глубинах народной души. Он боится ее гораздо больше, чем всех оппозиционных «олигархов» и «оранжевых революций» вместе взятых. Более того, полагая, что обладает всеми реальными возможностями для управления политическим процессом в стране, режим не принимает всерьез «бандерлогов», сохраняя свою элитно-клановую основу. В итоге эта энергия, с которой пытаются играть всевозможные политтехнологи и провокаторы, вполне, в очередной раз в истории России может устремиться в деструктивное русло. Политический класс, на который опирался Путин, в весьма значительной своей части предал его. Но смена опоры, прямое обращение к народу через голову элитных кланов и либерально-оранжевого «болота», пытающегося восхитить роль всего общества, остается для ВВП, говоря мягко, делом более чем проблематичным.

Митинги на Болотной и на проспекте Сахарова предъявляют режиму «чисто конкретные» требования, направленные как раз на усиление либерального вектора в политике, пока еще только внутренней. Речь идет в основном о «честных выборах» и углублении парламентской демократии. И «власть» уже поддается этим требованиям. (См.: http://chel.kp.ru/daily/25809/2788985/). На наших глазах происходит вползание в режим «перестройки», когда разоблачительная «гласность» и многоцветье партий прикрывали подспудную системную работу по демонтажу основ политического строя. Но трижды прав профессор Расторгуев, который в связи с этими требованиями пишет: «Важно не то, о чем говорили говоруны, а о чем они напряженно МОЛЧАЛИ! Ни слова не было сказано о социальном неравенстве!!! Ни слова об обнищании народа и разрушенной экономике! Естественно, ни слова о Православии, которое соединяет разорванные части некогда великой державы! Ни слова о самом разделе России (молчали, как Президент в своем Послании)! И это перед скорбным днем 20-летия русской катастрофы, разделившим народ... Ни слова об ограблении страны кучкой семейств и кланов! Но много говорилось о презервативах и о праве не бояться властей. А зачем бояться властей тем, кто даже не упоминает о социальной пропасти? Речевое пространство митинга напоминало пустыню, где чахлые мысли и натужные шутки блуждали в рыхлых головах. И это главный результат протестов и протестантов: собрались, чтобы не сказать, умолчать, заболтать, свести на нет ПРОТЕСТ БЕЗПРАВНЫХ.» (См.: «Митинг молчунов»).

 

«Патриоты» и «власть». Боязнь социального действия и «комплекс парторга»

 

Придя к власти, Путин в свое время прямо заявил, что воспринимает свою роль вполне в духе так называемого современного мира, то есть как менеджера, нанятого для управленческих функций. Тогда же со стороны некоторых критиков прозвучал риторический вопрос, не получивший (что понятно) никакого ответа: «Менеджер бывает в фирме; главный признак экономической успешности в бизнесе - ликвидность, то есть возможность продать свои акции по более высокой цене, чем они были приобретены; если Россия мыслится по образу успешной фирмы, то кому и за сколько ее намереваются продать?» Путин изначально был вполне честен со своими избирателями, наряду со словами про «менеджера», не забывая достаточно жестко отрекаться от самого принципа империи. Между тем так называемые «патриоты», в особенности, православные, до сих пор упорно воспринимают его как «царя», который «пришел, чтобы воссоздать Третий Рим». Примером такого крайне неадекватного взгляда является недавняя статья уважаемого коллеги Василия Бидолаха.

ВВП совсем недавно в ходе своего четырехчасового общения с народом еще раз, вполне прямо и недвусмысленно заявил, что он - принципиальный сторонник светскости и отнюдь не пребывает в восторге от возможности присутствия религиозных организаций в системе светского государственного образования (то есть от возможной реализации той идеи, за которую все последние годы столь самоотверженно боролась наша православная общественность). А его снова, с упорством, достойным лучшего применения, именуют «нашим Константином Великим».

Когда я в недавней статье «Альтернатива» высказал достаточно очевидную идею, что создавшаяся ситуация требует от нас, православных патриотов, наконец, вылезти из наших благочестивых «окопов» и проявить все же некую социальную активность, выдвинуть свои, серьезные, альтернативные требования, не поддерживая «безоговорочно» обанкротившийся режим, но и не подыгрывая либералам, «оранжевому болоту», на меня сразу же обрушились критики, задетые за живое. Критика эта представляется абсолютно несостоятельной в силу следующих соображений.

Во-первых, крайне далеко от истины ключевое утверждение одного из уважаемых коллег, согласно которому «настоящие христиане-патриоты прошлого могли быть в духовной оппозиции своему государству, но никогда не были в политической оппозиции, предпочитая добровольную смерть бунту против государственной власти». (См.: «Настоящие христиане-патриоты никогда не были в политической оппозиции»).

Здесь прежде всего следует подчеркнуть, что никто и не призывает к «бунту». Речь идет о мирном гражданском протесте, о реализации того принципа, который записан в главе первой ныне действующей Конституции России. Согласно данному принципу «высшим источником власти и суверенитета России является ее... народ». Когда нас упрекают в «бунтарских» настроениях только потому, что мы хотим реализовать наше основное конституционное право, то я не вполне понимаю, что, собственно, имеется в виду. Наши государственники склонны не уважать Конституцию собственного государства? Какие же они после этого государственники?

Далее, с какой стати уважаемый коллега (некто г-н А.Киселев) утверждает, что мы вообще намереваемся вступить в некое противостояние с «государством», да еще в форме бунта? Мы, напротив, просто жаждем вступить с ним в конструктивный диалог, реализуя свое конституционное (а, стало быть, признаваемое государством) право на свободу митингов, шествий и демонстраций. Предоставляем читателю самостоятельно судить о степени честности такой, с позволения сказать, «полемики». Если же наш уважаемый оппонент намекает на сакральную власть и т.п. материи, то выше мы уже указали на абсолютно принципиальную позицию г-на Путина, касающуюся понимания им природы его собственной власти. Если человек сам понимает свою «работу» как выполнение функций высшего государственного менеджера, то с какой стати любое несогласие с этим менеджером объявляется бунтом против государства, да еще и с намеком на сакральное понимание власти (надо полагать, монарха, то есть царя или императора), даваемое Православной Церковью? Думается, что вышеизложенное вполне дает нам право применить к самому уважаемому коллеге Киселеву его основной критический постулат, брошенный в нашу сторону: его подход уж во всяком случае «грешит серьезными логическими противоречиями».

Но главная проблема, даже если принимать во внимание сакральную природу подлинной власти, данной от Бога, как она понимается в христианстве, заключается даже не в этом. Наш уважаемый критик напрасно полагает, что это такая простая материя, решительно разводя противление духовное и политическое. Для начала посмеем напомнить такой обязательный к исполнению всеми членами нашей святой Матери-Церкви документ, как «Основы социальной концепции РПЦ». В нем, в частности, говорится:

«Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению».

Нынешнее правительство под руководством г-на Путина, например, продавило через свое парламентское большинство Закон «Об охране здоровья граждан». Этот закон (как и всякий закон, обязательный к исполнению всеми гражданами) предусматривает, в частности, такие милые вещи, как детское донорство, суррогатное материнство, аборты и стерилизацию граждан по социальным показаниям и проч. Понятно, что каждый, кто признает данный закон (а иначе, как граждане, мы проявляем нелояльность по отношению к государству) тем самым возлагает на себя свою долю моральной ответственности за его соблюдение и исполнение. Не менее понятно, что для христианской совести это, согласно ОСК, есть если не прямое отступление от веры, то уж во всяком случае «греховное, душевредное деяние». И как же быть в таком случае христианам, которые при этом желают оставаться также и добропорядочными гражданами? Не соблюдать закон нельзя, а признавать его - греховно и душевредно. Ясно, что путь только один: действовать согласно Основному Закону России и, реализуя свое конституционное право, «применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти», а в случае невозможности - организовать акции «мирного гражданского неповиновения». ОСК, правда, не прописывает, как быть христианам, если само священноначалие начинает потворствовать решениям государства, греховным и душевредным, с точки зрения нашей святой и спасительной веры. (Как это имело место в ситуации фактического одобрения архиепископом Пантелеймоном (Шатовым) данного закона. (См.: «Позиция официальных лиц Церкви вызывает недоумение»).

 

Грань между чисто «духовным» и «политическим» противостоянием неправедным деяниям государства вообще не настолько проста и легко различима, как это представляется уважаемому коллеге А.Киселеву. Так, общеизвестно, что древние христиане вовсе не были врагами империи и в полной мере признавали власть над собой, как подданными и римскими гражданами, языческого римского императора. Однако при этом они отказывались признать культ императора, который для самой империи был общеобязательным с точки зрения лояльности по отношению к государству. Таким образом, чисто духовное сопротивление христиан самим древнеримским государством воспринималось и интерпретировалось как политическое, за что христиан и подвергали политическим же преследованиям. Так что в реальной истории отделить одно от другого бывает не вполне просто...

Статья Киселева, в целом довольно слабая, вся состоит из мелочных придирок, натяжек и передергиваний. Подробный разбор всего этого слишком отяготил бы нашу работу, и так разросшуюся до почти невозможных в Интернете объемов. Более интересным и состоятельным, на первый взгляд, представляется то, что высказывает по нашему адресу другой глубокоуважаемый коллега, главный редактор «Русской народной линии» А.Д.Степанов. (См.: http://ruskline.ru/news_rl/2011/12/17/est_li_tretij_put/). Он проводит прозрачную (и во многом вполне обоснованную) аналогию между сегодняшним положением в России и кануном Февральской революции 1917 года и, сравнив нашу позицию с предательством генерала Власова, назвав ее позицией «патриотического болота», пишет: «На мой взгляд, это весьма опасная идея. Люди, ее озвучивающие, по недомыслию или в запале борьбы игнорируют основные законы политической борьбы и законы развития революции. Главный закон политической борьбы гласит (и этому учит нас история политических кризисов): в период обострения политической ситуации политическое разноцветье скукоживается в политическое двуцветье - черное и белое (или, если вспомнить нашу историю, в красное и белое). Поэтому никакое «патриотическое болото» просто не уцелеет, его в конце концов поглотит «болото оранжевое», у которого есть и будут громадные финансовые и политические ресурсы. И произойдет это тогда, когда «патриотическое болото» выполнит свою задачу по раскачиванию политической ситуации».

Оставим за скобками оскорбления, наносимые нам глубокоуважаемым Анатолием Дмитриевичем и попробуем порассуждать по сути рассматриваемой проблемы. Для этого необходимо привести еще некоторые выдержки из статьи глубокоуважаемого коллеги. «Видимо, нынешних прекраснодушных православных патриотов, которые готовы, очертя голову, кинуться в омут современной революции, национальная катастрофа 1917 года ничему не научила. Все разговоры о «третьей силе», которой должны стать православные патриоты, а такие разговоры в последнее время активно ведут иные авторы манифестов православного патриотизма - результат наивности и самообольщения. Это та политическая ошибка, которая согласно приговорке - хуже преступления». Здесь не вполне понятно, каким образом обвинение в предательстве, во власовщине сочетается у нашего уважаемого оппонента со старательно проводимым им тезисом о нашем «прекраснодушии». Но оставим это на совести автора. «Можно быть недовольным и «путинским режимом». И есть за что, - продолжает он. - Мы, православные патриоты, можем выдвинуть массу претензий к Путину и проводившейся им до сих пор политике... Но в условиях ведущейся против Владимира Путина информационной и политической войны, которая является на самом деле войной против России (целят, на самом деле, не в Путина, а в Россию), мы должны БЕЗОГОВОРОЧНО поддержать Владимира Путина. Я бы предложил такой лозунг: сначала прекращение политического кризиса, а потом разговор о необходимых реформах и изменении политического курса. Третьей силы быть не может. Третья сила в условиях политического кризиса - это в лучшем случае прекраснодушие. Будьте мудры, как змии (Мф. 10: 16), - говорит Господь. Эти евангельские слова сегодня звучат как никогда злободневно. Будем же мудры и трезвомысленны и не поддадимся на провокации!» И т.д. Из последнего пассажа опять же не вполне ясно, кто именно и как нас, по мнению автора, провоцирует.

Заметим для начала, что все предыдущие годы политического кризиса в стране не было, что, однако, ничуть не помогло глубокоуважаемому А.Д.Степанову и его единомышленникам инициировать необходимые, с нашей точки зрения, реформы и «изменение политического курса». На каком же основании он полагает, что сознательно устраняясь с политического поля, уступая его либералам, это удастся сделать теперь? Поскольку А.Д.Степанов, как историк, специалист по русской истории XIX - начала XX века, строит эту свою критическую работу на материале Февральской революции, нам не остается ничего иного, как последовать его примеру. В этом сравнении у уважаемого автора сквозит прозрачная аналогия, подспудное сравнение г-на Путина с богопоставленным монархом, царем. А чуть ниже он также проводит уже прямую аналогию между ним и Сталиным, говоря о 1941 годе. Следует заметить, что данная аналогия представляется нам абсолютно несостоятельной. Во-первых, как святой царь-мученик Николай Александрович в феврале 1917-го, так и Сталин в июне 1941-го обладали всей полнотой реальной власти. Нельзя не сказать и о том, что способ легитимации ее был абсолютно разным. Легитимность власти монарха восходит к воле Божией. Поскольку глубокоуважаемый коллега, как и многие наши читатели, глубоко осведомлен в монархической теории, не станем дальше углубляться в эту материю. Товарища Кобу оставим пока в покое, дабы не множить здесь не относящиеся прямо к нашей сегодняшней теме споры о Сталине, но вот что касается президентской республики, то в ней, как всем понятно, легитимность власти главы государства восходит к воле народа, как это и зафиксировано в уже приведенной нами выше главе первой ныне действующей Конституции РФ. Однако, что касается сегодняшней России, то в ней, как опять же всем хорошо известно, Президентом является г-н Медведев, а г-н Путин - всего лишь премьер-министр, зарегистрированный в качестве кандидата на пост Президента на предстоящих 4 марта 2012 года президентских выборах. На данный же момент легитимность его власти опирается даже и не на общенародную волю, как в случае с Президентом, а всего лишь на волю парламентского большинства, партии «Единая Россия», которая, кстати, к настоящему моменту утеряла конституционное большинство в парламенте и имеет лишь простое большинство, в силу чего степень легитимности власти г-на Путина еще понижена. К этому следует добавить, что поскольку Россия в настоящий момент является не парламентской, а суперпрезидентской республикой, то вообще-то, теоретически говоря, г-н Медведев может снять г-на Путина с должности одним росчерком пера, так что до чаемой нашими патриотами монархии с ВВП в роли монарха здесь пока еще далеко.

Итак, отметим очевидный факт: г-н Путин по Конституции не обладает той полнотой власти, которой обладает монарх, даже и при конституционной монархии образца России 1917 года. Но, скажут наши уважаемые оппоненты, может он обладает ею фактически, по совокупности имеющихся в его распоряжении властных ресурсов? Легитимность власти Сталина вообще представляет серьезную проблему, с точки зрения конституционного права, не говоря уже о монархической теории, поскольку он был лидером партии, пришедшей к власти в результате узурпации, госпереворота. Но, в отличие от законного государя Николая Александровича в феврале 1917-го, он при нападении нацистов сумел воспользоваться той полнотой фактической власти, которая находилась в его распоряжении, со всем известными последствиями. И вот здесь мы подходим к самому главному. Для глубокоуважаемого А.Д.Степанова представляется очевидным, что в сегодняшней политической ситуации в стране Путин по факту = государство = власть. То, что это не так юридически, с точки зрения правовой, мы уже показали. Но это не так и фактически, иначе не было бы вообще никакого предмета для нашего сегодняшнего спора. Что же представляет собой нынешний политический кризис в России?

Если уж говорить об аналогиях, то опыт двух либеральных революций в нашей стране - февраля 1917-го и августа 1991-го непреложно свидетельствует: обе они, вопреки тому, чему нас в свое время учили наши преподаватели-марксисты, не были исключительным продуктом движения народных масс, а управлялись преимущественно сверху. Уж с этим-то Анатолий Дмитриевич, надеюсь, спорить не станет. В феврале 1917-го во главе революции стояли три силы: думцы со своим либеральным флером «общества» (преимущественно столичного, хотя и не только), заговорщики из числа тогдашней элиты, включая высших военных (что в условиях войны особенно губительно) и, к сожалению, известная часть самой романовской фамилии, о чем к настоящему времени имеются достаточные сведения. Не обошлось, разумеется, и без помощи из-за рубежа, на что справедливо указывает А.Д.Степанов. Помнится, недавно мы вместе с ним участвовали в одной дискуссии, где совместно отстаивали эту вполне очевидную, как представляется точку зрения. Сначала царя и монархию предали высшие слои общества (хотя, как понятно, и не все), затем в революцию оказались вовлечены более деструктивные и мене прекраснодушные силы, а никак не наоборот. Те же большевики без «помощи» со стороны тогдашней элиты так и остались бы политическими маргиналами, доживающими свой век в эмигрантских закоулках.

Что же касается Горбачева и «перестройки», то здесь ситуация еще проще, ибо в действиях самого Горбачева и его ближайшего окружения (например, Яковлева) степень злонамеренности гораздо выше, чем в действиях февралистов. Если о февралистах можно сказать, что они своими действиями подготовили почву для Октября, для большевистской диктатуры, то о Горбачеве и Яковлеве следует прямо и вполне доказательно говорить, что Ельцин и «Демократическая Россия» - их прямое и непосредственное порождение. Рассказывать историку А.Д.Степанову о том, как КГБ управлял созданием антисоветских «народных фронтов» в национальных республиках, начиная с Прибалтики, и организовывал сдачу «восточного блока», мы не станем, дабы не превратить нашу скромную работу в аналитический трактат и не слишком уклониться от темы.

Возвращаясь к нашей основной теме, следует, наконец, четко проговорить главное: Путин на сегодняшний день вовсе не равен всей фактической полноте политической власти в России. Иначе не о чем было бы и говорить. Главная суть происходящего заключается в том, что пресловутое «оранжевое болото» очевидным образом управляется либеральной частью Кремля. Сама «власть» отнюдь не монолитна и очень двусмысленна. Все реальные властные ресурсы по факту парализованы. Так называемые силовики видимым образом бездействуют. Они не контролируют, не мониторят ситуацию, вообще не работают. Улыбающаяся демонстрантам пассивная милиция, чуть ли не братание с оппозиционерами - где-то и когда-то мы это уже видели. Ах, да - в 1990 - 1991-м. Мы, разумеется, крайне далеки от мысли, что следует применять массовые акты насилия по отношению к гражданам, выходящим на уличные акции. Это противоречило бы нашим самым фундаментальным принципам. Но еще с советских времен известны другие, хорошо отработанные способы нейтрализации уличных волнений. Ничего подобного не происходит. Зато происходит образцово-показательная «прессуха» отдельно взятого общественного деятеля - Сергея Удальцова, которого в четвертый раз сажают по административной статье под совершенно надуманным предлогом. Как будто специально для того, чтобы либеральным СМИ было, о чем говорить и писать. Итак, силовики выключены.

Но выключены и правительственные, федеральные СМИ! Наши СМИ не особо замысловаты, работают они (когда работают) в целом довольно топорно, во всяком случае, по сравнению с западными. Но в эффективности им все же не откажешь. Могу навскидку привести два характерных примера. Многие еще помнят, как прессовали Сергея Глазьева, посмевшего вопреки договоренности с В.Сурковым выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах. Была включена вся наличная мощь государства в информационной сфере. И от естественного рейтинга в 15% осталось, помнится, процента три. Аналогичная ситуация имела место и в случае антипримаковской кампании, возглавлявшейся одним из ведущих информационных киллеров С.Доренко. Ну и, наконец, все мы хорошо помним, как работали наши СМИ во время пятидневной южноосетинской кампании. На войне как на войне, и при всей незамысловатости войну отработали на 5 с плюсом. А что происходит теперь? Федеральные каналы аккуратно и нежно прессуют, точнее, поддавливают «царя», показывая «объективную» картинку оппозиционных акций, прямо, как в августе 1991-го. При этом, что любопытно, «альтермитинг» Кургиняна, Ивашова и др., в котором и мне довелось участвовать, а также митинг «Народного собора», где как раз и была представлена идеология «третьей силы», практически замолчаны. На всех ток-шоу говорится об углублении либерального курса, оппозиционные журналисты режут правду-матку в глаза ВВП, а главных околокремлевских акул пера и виртуозов микрофона не видно и не слышно. Впрочем, нет, не так. Леонтьев занят своим привычным делом - в своем новом документальном сериале разоблачает американский империализм, Пушков ушел в депутаты, а Шевченко дискутирует с Немцовым и Кº, как самый обычный собеседник, как одна из сторон в споре, а не как ведущий, держатель «рамки». В общем, и здесь, в выстраивании «картинки» твердая политическая воля отсутствует. Наконец, выключен и административный ресурс. Невооруженным глазом заметно, что бюрократическая вертикаль не работает «на выборы», в так называемой «власти» полный разброд и шатание, и ближайшие друзья и недавние союзники Путина идут на Болотную и проспект Сахарова, постепенно погружаясь в стихию уличной демократии.

Теперь спросим себя: почему все это происходит? Как говорится, кто виноват? Считается, что СМИ со стороны государства управлял Сурков, который последние дни видимым образом бездействовал, а теперь сбежал в вице-премьеры на специально приготовленную для него игрушечную должность. Серьезным влиянием на СМИ обладает также не лишенная воли и решительности пресс-секретарь Президента Медведева Н.Тимакова, которую считают одним из вождей и идеологов кремлевской либеральной «партии». Но кто выключил силовиков и админресурс? Это может сделать только один человек в стране - ее законный, всенародно избранный Президент. Из двух возможностей (он сделал это: 1) самочинно, по своей личной инициативе либо 2) по согласованию со старшим «дуумвиром»), как говорится, обе хуже. Если ДАМ действует сам по себе, то он является предателем по отношению к выдвинувшему его ВВП. А если по согласованию с последним, тогда... Как, Анатолий Дмитриевич, земля не уходит у Вас из-под ног? Или мы игры не понимаем, и в «час Х» «все будет»?.. Знаем, проходили уже в 1991-м. Так что же, собственно, происходит?

«Черно-белая» логика глубокоуважаемого коллеги А.Д.Степанова и его единомышленников абсолютно не соответствует ситуации, поскольку сама «власть» сильно отдает дурно пахнущей двусмысленностью; она ни в каком смысле и ни в какой степени не укладывается в эту логику. В так называемой «власти» нет монолита и нет однозначной опоры на народ и общенациональные интересы, а есть борьба ультралиберальных группировок (в решающей степени управляющих «несистемной оппозицией») против умеренно либеральных. Последние пока обороняются, огрызаются. Все это сильно замешано на традиционной для нынешней России подковерной борьбе элитных кланов за доступ к «потокам» и сферы влияния. Сама власть отнюдь не «белая», а какая-то серая и уж во всяком случае абсолютно непрозрачная.

Позиция «безоговорочной поддержки» такой «власти» с целью преодоления политического кризиса с откладыванием наших требований «на потом» очевидным образом является политически бесперспективной и проигрышной, о чем как раз и свидетельствует история, к которой апеллирует уважаемый коллега. Ибо выиграть ситуацию эта «власть» может, лишь качественно, кардинально изменившись сама, чего никак не сделать, лицезрея в народе верноподданнический экстаз вместо ответственного гражданского действия. И прежде чем завершить постановкой этой важнейшей проблемы, закончим сначала о патриотах. Люди, которые вышли на митинги «несистемной оппозиции», в большинстве своем не имеют отношения к «оранжевым». Они очень разные, эти люди. Но всех их объединяет одно: они не хотят, чтобы продолжалось то игнорирование народа как главного политического фактора, которое мы имели все 2000-е годы. Социальная энергия, что бродит в них, словно бы говорит: «Государство, я есть. Давай установим контакт. А не хочешь, ну смотри, как знаешь...» Эти люди не хотят насилия. Они хотят своего законного места в реальной власти, хотят, чтобы гражданское общество в России, наконец, состоялось как механизм влияния народа на так называемое «государство».

Единомышленники же коллеги Степанова больше всего на свете мечтают быть не гражданами, а подданными, подменяя трезвое видение и понимание реальности мечтой о «государе», который за нас решит, наконец, все проблемы. Эту боязнь гражданской ответственности, ответственного и трезвого социального действия (которую, чтобы дискредитировать нашу мысль, называют призывом к «бунту») я, в свою очередь, позволю себе именовать «комплексом парторга». В позднесоветское время было немало таких «честных коммунистов», людей, в основе своей добрых и порядочных, которые могли очень хорошо и эффективно действовать, но лишь по отмашке вышестоящих парторганов. Когда Горбачев, используя партийную вертикаль, начал демонтаж страны, они, при всей очевидности происходящего, продолжали преданно смотреть в рот генсеку, ожидая от него, а не формируя самостоятельно «решения партии». Аналогичным образом вели себя и монархисты в феврале 1917-го. Хотя тогда, в той, прежней России, инициативных людей было несоизмеримо больше. Они и возглавили многолетнее сопротивление народа погромному большевизму. А.Собчак обозвал большинство Первого съезда народных депутатов «агрессивно-послушным большинством». Как и положено либералу, он слукавил. Большинство это было как раз пассивно-послушным. Итог этой пассивности всем известен.

Именно он, рабский «комплекс парторга», не дающий ныне сформироваться «третьей силе» (чего, кстати, до смерти боится и нынешний Кремль и «оранжевые» либералы) лежит в основе многих комплексов наших нынешних православных патриотов, в основе их плохо скрываемой (а иногда и эпатажно демонстрируемой) любви к тирании. Ибо из сонма великих деятелей русской и мировой истории лишь трое у них на уме: Иван Грозный, Петр I, ну и, конечно, Сталин. Но это уже другая тема.

 

Проблема трансцендирования. Бездна и Путин

 

Основное различие между позицией моей и «агрессивно-послушного меньшинства», некоторой части наших православных патриотов очень просто. Оно заключается в том, что мои уважаемые оппоненты, по-видимому, искренне верят в то, что мы все, ныне действующий политический режим и вся страна с ее очень разным народом можем «преодолеть политический кризис» (по мне, так просто спастись), не меняя основных трендов. Путин ведь у нас уже есть, и он сейчас вырулит, как надо. Я же убежден, что спасение наше - дело неимоверно, небывало трудное, и для этого мы все должны осуществить то, что православная аскетика называет «трансцензус», преодоление своего естества, свой природы, попросту говоря, прыгнуть выше головы. А это, в свою очередь, невозможно без «метанойи», «изменения ума», то есть без покаяния. Выход людей на улицы не объяснить лишь злыми кознями «проплаченных Госдепом оранжевых политтехнологов». Деятельность последних - лишь одна из составляющих все еще очень сложной политической картины современной России. Пытаться обмануть народ - все равно что плевать против ветра. Можно, но неприятно и опасно.

Я ведь не случайно использовал в работе стихотворный текст из «Евгения Онегина». Как известно, Татьяна была безумно влюблена в Онегина, имея в своем сознании сочиненный на основе прочитанных романов его романтический образ. («Душа ждала Кого-нибудь... Пора пришла, она влюбилась»). А когда, после его отказа, она стала лучше понимать настоящего Онегина, обольщение прошло, хотя чувство осталось. Тайна власти - это тайна любви между государем и народом. А уж в России-то с этим вообще связана колоссальная мифология. Кто только не называл ее женой, любимой и матерью! В начале «правления» Путина кто-то сказал, что страна верит (и любит) в последний раз. Что-то она почувствовала, вопреки всему, вопреки очевидности - и электрическая (точнее эротическая в хорошем смысле) дуга любви вдруг установилась. Но избранник оказался не рыцарем на белом коне, не Иваном-Царевичем, а всего лишь прагматиком, что в свободное от работы время не прочь пококетничать. Слишком поздно приходит осознание того, что от тигриц и амфор пора обратиться лицом к народу, и для того, чтобы снова завоевать его любовь, нужно сделать что-то более серьезное, чем демонстрация голого торса с охотничьей винтовкой перед «обожалками». «Бандерлоги» - это из другой книги.

У России - наступило отрезвление, а как не посочувствовать тому, кого «эта страна» - разлюбила! Пиар больше не работает, и политтехнологи бессильны. Это и есть то рандеву с реальностью, о неизбежном наступлении которого мы предупреждали не один год. Теперь, чтобы снова установилась эта дуга, чтобы снова возникла эта любовь, над которой столь легкомысленно подшутили - необходимо неимоверное нравственное и, не побоимся этого слова, духовное усилие. Страшная бездна вдруг открылась - и дышит на нас своим могильным холодом. Комфорт «тучных лет» заканчивается - а запасы не сделаны. Преодолеть бездну можно лишь через полет, но, чтобы взлететь, необходима легкость подвижников. Бурлящая, ищущая и жаждущая Большого Дела Россия ушла с диссидентских кухонь - и вышла на площадь. Управиться с ней, когда она так выходит - задача, требующая прежде всего духовной и метафизической подлинности. Как говаривал герой одного фильма: «Если можешь, то пой».