О государственных задачах нашей Церкви

Часть 1

Часть 2

6. ПРИНЦИПЫ «НЕПОЛИТИЧЕСКОЙ» ПОЛИТИКИ ЦЕРКВИ: НЕОБХОДИМОЕ И ВОЗМОЖНОЕ

Никогда не уклоняясь от живейшего участия в общественной всенародной жизни в целом, Церковь, естественно, в то же время всегда стремилась уйти от какого-либо втягивания ее в сугубо мирскую повседневную суету преходящего «века сего», и это, естественно, останется ее духовно-трезвой позицией и в дальнейшем.

В этом - один из залогов подлинной вечности Церкви, поднимающей ее над сиюминутными «злобами дня», одно из условий неизменно проявляющейся в веках ее сверх-исторической истинности. Ибо истинность эта утверждена на единственно бесспорной и окончательной для каждого христианина Истине - Самом Сыне Божием Иисусе Христе. И именно поэтому всегда следует помнить о том, что, - как совершенно верно отметил в свое время В. Ключевский: «Церковь действует на особом поприще, отличном от поля деятельности государства. У нее своя территория - это верующая совесть, своя политика - оборона этой совести от греховных влечений. Но, воспитывая верующего для грядущего града, она постоянно обновляет и перестаивает и град, зде пребывающий. Эта перестройка гражданского общежития под действием Церкви - таинственный и поучительный процесс в жизни христианских обществ» (Ключевский В.О. Очерки и речи. Петроград, 1918. С. 89).

В этом смысле каждая местная («национальная») Церковь, желает она того или нет, всегда является важнейшей составляющей в политической жизни любой христианской страны - настолько, насколько принимает участие в общественной жизни последней; тем более это естественно для России, где подчеркнуто соборный характер Православной Церкви особенно соответствует не утраченной и до сих пор русским народом его глубинной общинной ментальности. И потому Церковь здесь всегда будет реально связана с проблематикой общественно-политической жизни,

- постоянно исподволь способствуя духовному просветлению нации, а в отдельные судьбоносные для страны периоды не уклоняясь и от исполнения государство-сберегающего национально-религиозного подвига, не боясь притом, что ее обвинят в политизированном «обмирщении». В прежней подлинной России так бывало всегда; при помощи Церкви она зачастую и спасалась как государственное образование, тем и держалась - до той поры пока крылья Церкви не оказались в начале Нового времени связаны столь неблагодарной по отношению к ней российской государственностью.

Активизация роли Православной Церкви в общественной жизни страны - плохо это или хорошо для России? Плохо - если православие, православность останется для русского народа только полу-религиозным, полу-этнографическим элементом в системе осознания им своей «самоидентичности»; хорошо - если она станет вновь духовным стержнем всей его жизни. Плохо - если «церковность» окажется только бутафорской ширмой для политиков; хорошо - если сама российская политика начнет постепенно (через рост личной религиозности основных ее действующих лиц) христианизироваться, тем более - воцерковляться.

Но прийти к этому непросто - как для самих политиков (ибо для этого им нужно полностью перевернуть свое сугубо мирское сознание и понять свою общественную деятельность как служение Богу и людям), так и, к сожалению, для правящих структур самóй Русской Церкви, за последние полтора-два столетия активнейшей секуляризации страны в значительной мере растерявшей свой былой опыт религиозно-государственного строительства.

Пока, к сожалению, наша Церковь, как сказочная спящая красавица, всё еще во многом пребывает в полусне... У нас, людей Церкви, пока всё еще недостаточно и духовной энергии, и широты общественно-церковного и общественно-государственного взгляда, и четкого понимания того, что мы не имеем никакого права ограничивать свою духовно-просветительскую деятельность только примерно пятипроцентной частью российских православных, так сказать молитвенно «постоянно практикующих» в храмах, оставляя в стороне миллионы остальных потенциальных православных россиян, идентифицирующих себя с отеческой христианской верой, но практически остающихся «невоцерковленными». А ведь именно они-то и должны быть наконец - в самое ближайшее время! - возвращены Церковью в ее спасительное лоно... Но где необходимые для этого общероссийские церковные программы просвещения и воцерковления «мира»? Где не отдельные пастыри-энтузиасты, а мощные отряды современных «делателей» на этой огромной «ниве Христовой»? Где всероссийская православная проповедь, выходящая и «на стогны» цветущих ныне грехом «градов», и в глухие умирающие деревни, - проповедь, действительно обжигающая людские души? Где попытки не достижения отдельных договоренностей Церкви с госчиновниками по тем или иным частным вопросам, но всеохватывающего диалога ее по самым животрепещущим вопросам российской жизни - с обществом, властными структурами и государством в целом?

Да, пришел новый Патриарх; да, с его приходом связывают определенные благие надежды; да, уже кое-что даже и делается...

Но всё равно: как же по-прежнему не масштабно и как далеко это от необходимой решительной подготовки Церкви к собственному живому своему участию в развертывании того грандиозного переустройства духовного состояния общества и того кардинального изменения внутреннего характера деятельности (в массе черт своих предельно безбожного и вопиюще безнравственного!) основных государственных институций нынешней России, - то есть все тех перемен, что так настоятельно и безотлагательно диктуется сегодняшней нашей политико-экономической (не говоря уж о религиозно-этической!) страшной и, по сути, трагической ситуацией. Но разве не Церковь - как ныне единственное в принципе совестливое сообщество, сохраняющееся еще на Русской земле, именно и обязана духовно поддержать (если даже не совместно инициировать!) те патриотически творческие силы русского народа, которые в будущем и должны будут обустроить в России необходимый - и духовный, и материальный - порядок?..

Разворот же церковных дел пока всё еще очень мал и очень слаб, и всё еще вполне непозволительно инерционен...

И действительно: разве могут справиться со всем огромным объемом, со всем гигантским грузом российских - и собственно церковных, и общественно-государственных проблем - только различные меж-архиерейские и протоиерейские советы, совещания и совещаньица (в «пост-синодском» стиле чуть ли не «времен очаковских и покоренья Крыма?») - за глухими стенами церковно-административных особняков? Где столь необходимый нам сегодня всеохватный и непрерывный церковный надзор за всей нашей российской жизнью? Где обязанное быть также «всевидящим» и далеко прозревающим всю подноготную этой, во многом пока столь обезбоженной, жизни око церковное? И разве встречал кто-нибудь в офисных коридорах РПЦ - «условно-канцелярски» говоря - таблички на дверях: «Отдел по связям с наукой», «Отдел проблем высшего образования», «Школьный отдел», «Отдел семьи и социального строительства», «Отдел детских учереждений», «Отдел национального здравоохранения и биоэтики», «Отдел культуры, музеев, реставрации и охраны памятников», «Молодежный отдел» и т. д. и т. п.?

Но ведь даже и нынешним «мирским» чиновникам-управленцам совершенно ясно (и от них не раз уже можно было об этом слышать), что в современных условиях сама Московская Патриархия должна стать совершенно иной, если она желает иметь действительно серьезный государственно-общественный вес! Должна стать не только и не столько административно-техническим церковным центром (пока, увы, нередко с давно уже устаревшей технологией, а порой и представлениями о самом поле христианской деятельности, явную иногда недостаточность которых не может мгновенно восполнить даже и творчески широко мыслящий Патриарх), - сколько мощнейшим, технически современно организованным и оборудованным, а главное, современно мыслящим духовным бастионом Российской Церкви, более того, всей России.

Иначе говоря, функция такой, во всех смыслах деятельной Церкви - быть в идеале не только спасительницей душ своих пасомых (что, естественно, первостепенное ее дело), но и являться в критические моменты жизни нашей страны фактически общероссийским духовным «Советом министров» или (если брать более старые и традиционные имперские формулировки), православным «Государственным Советом» России, выражающим надежды и чаяния чуть ли не 80-ти % российского населения, поскольку именно такой процент граждан (согласно опросам общественного мнения) позиционирует себя ныне в качестве «православных»! Разумеется, подобные ответственные полномочия нужно еще заслужить - и, к тому же, не будем наивны: никогда Церковь не получала таких полномочий (даже и в непосредственно духовном отношении) ни от каких правительств. Дать их ей и может, и способен - только народ. Если она действительно их заслужит!

...Иным, непривычным к идее непосредственного участия Церкви в общественно-государственной стороне нашего бытия, может даже показаться немыслимым такой, вполне возможный в дальнейшем активный духовный ее разворот в сторону спасения во Христе Иисусе уже не «избранного» только круга тех или иных храмовых «прихожан», а фактически спасения всенародного, всей России.

Но она - уникальная страна, и ожидающие нас будущие потрясения также будут, вне всякого сомнения, настолько беспрецедентными по своей тяжести и огромности, что без помощи Божией и вызванного этим подъема (или даже взрыва) народной религиозности справиться с подобными испытаниями будет невозможно.

Однако и сегодня, готовясь к чрезвычайно вероятной в будущем очередной трагедии России - ибо что отведет от нас эти новые «плач, и стон, и горе» (Иез. 2, 10), если никаких благих перемен в нашей государственной жизни нет и явно пока не предвидится? - Церкви пора вспомнить о том, что не меньшая ее обязанность (наряду с «путевождием» паствы в Царство Небесное) - устраивать все-таки по возможности нашу жизнь «во Христе» и «по Христу» еще здесь, на грешной земле. Ведь эту жизнь (со всеми ее институциями!), Церковь и должна преображать и полагать «во благих», - смиренно и небрезгливо, подобно врачу, - максимально ее христианизируя, дабы и нынешние соотечественники наши, равно как и все последующие поколения, могли бы жить у нас воцерковленным и благодатно-осмысленным, добрым христианским «житием». Но разве не это и завещал Своей Церкви Спаситель, говоря ученикам: «Вы - свет мира» (Мф. 5, 14), - «свет», который они и должны были тогда понести собой этому грешному миру?

И разве не то же самое должна делать и сегодня Его Церковь в России?

Разумеется, для всего этого в будущем должны быть подобраны соответствующие, достаточно образованные, творчески и в хорошем смысле по-современному мыслящие кадры; причем высшей церковной властью в первую очередь должны быть отбираемы и пестуемы именно такого рода архипастыри - те, кто равно хорошо разбираются и в проблемах Церкви, и в проблемах окружающего мира, высоко образованны равно и церковно, и даже «мирски»... Ведь в нынешнее время для церковного руководителя становится нередко весьма непросто реально обладать достаточным общественным весом (не у себя только в епархиальных приходах, а и в окружающем «миру») без образования не только церковного, но нередко также и светского, ибо обретение необходимого авторитета «в миру» - а ведь этот «мир» архипастырь непосредственно и собирается, и обязан евангелизировать! - требует от него как способности оперировать необходимым на сегодняшний день объемом культурного опыта, так и интеллектуальной компетентности во многих сферах современного бытия...

Любой высший церковный деятель, любой архипастырь и пастырь, поскольку он обращен не только к Церкви, но и к миру (который он и обязан просвещать, ибо для сего этот деятель, собственно, и существует, и вся жизнь его предполагает постоянный диалог с миром ради спасения последнего), тем более должен быть - учитывая различные специфики Церкви и «мира» - как бы вдвойне духовен, вдвойне умен, вдвойне образован, вдвойне культурен, вдвойне этичен, вдвойне добр, милостив и любвеобилен! Иначе мир (тем более мир современный - становящийся всё более искушенным, циничным, прагматичным и недоверчивым) просто не пожелает его слушать и равнодушно пройдет мимо («подумаешь, архиерей») - навстречу собственной же гибели.

И тогда во многом здесь и впрямь окажутся виноваты зачастую ещё столь далекие от «мира сего» некоторые церковные пастыри - всё ещё не желающие знать ни его сегодняшнего языка, ни его сегодняшней системы мышления, ни его культуры (чаще, увы, псевдокультуры!), ни его порой великих творческих, научных и художественных достижений, ни, напротив, нередко его же нынешних дичайших, нелепейших «систем ценностей» и представлений, его страшных искушений, бед и скорбей...

Дальнейшее более активное вхождение Православия в духовно-политический процесс возрождения и укрепления российской, религиозно осмысленной, государственности (чем Церковь до коммунистического безвременья собственно всегда и занималась) - насущнейшая задача нашего времени! И пусть не говорят - ни снаружи, ни внутри Церкви - что это-де не сфера церковной деятельности, а сфера гражданской политики.

Те, кто «снаружи», говорят это из вполне понятного лукавства и жажды ничем не ограниченных (в том числе - и Самим Христом!) политиканства, власти и возможности безоглядного удовлетворения своих личных безответственных амбиций, а те, кто «внутри» - вследствие зачастую застарелой духовной лени, страха ответственности (увы - не столько перед Богом, сколько перед людьми), довольно примитивного прагматизма и давней привычки «не возникать», утвердившейся в период большевистского владычества...

Но такая позиция никогда не способствовала укреплению церковного авторитета в глазах общества - тем более общества, до сих пор, не смотря ни на что, потенциально остающегося в основной массе своей, как свидетельствует статистика, про-христианским. Именно эта, вынужденная тогда, в годы коммунистического беспредела, позиция Церкви в известной степени и маргинализировала ее в сознании россиян - к тому же постоянно склонявшихся безбожной вражеской пропагандой к атеизму и антицерковности. И если мы не хотим, чтобы угроза последующей медленной ползучей церковной маргинализации все еще продолжала довлеть над нами или даже усиливаться - уже в эпоху относительной свободы, то с продолжающейся робостью пастырей при попытках их участия в общественной жизни страны пора кончать.

Не на официозных тусовках (хотя и это, конечно же, тоже не без пользы) - ныне преимущественно необходимое место наших церковных предстоятелей. Пора уже, пора Церкви, архипастырям и пастырям ее, подобно первым апостолам, подобно нашим великим святым проповедникам - священникам Иоанну Кронштадскому и Иоанну Восторгову, митрополиту Антонию Храповицкому, выходить «на стогны мира», на широкий простор разорившей себя России, духовно во многом падшей, погрязшей в почти вековом богоотступничестве, поистине требующей ныне чуть ли не «второго крещения», - выходить без страха и боязни, повсюду, а не только в стенах храмов, под их золочеными куполами, проповедуя Слово Божие и Правду Его!

Слава Богу, похоже, что с новым Патриархом, более активно повернутым ко всероссийской своей пастве, такой «выход» нашего епископата в «лежащий во зле» мир (не говоря уж о «рядовых» пастырях, постоянно в нем пребывающих) станет - хотя бы в перспективе - делом вполне реальным.

И такой «выход» Церкви «в народ» вполне оправдан непосредственным смыслом и основной задачей православной евангельской веры: христианин в силу ее всеобъемлющей духовной устремленности, следуя заветам Самого Христа, не может (будем повторять это снова и снова) не стремиться к глобальной христианизации жизни - и личной, и общественной, в том числе и государственной. Не может Церковь в идеале не желать полного воцерковления своего Отечества и самого государства.

Обратные же утверждения о якобы полной «неотмирности» христианства, звучащие порой и из среды самих христиан, есть либо дань испугу пред «духом века сего» и собственная их измена делу Христову, либо недостойная в этом случае «дипломатия» - с косностью воли и с вовсе излишней здесь оглядкой на антихристианскую в самой своей сердцевине «критику» со стороны антицерковных либеральных кругов и ангажированных ими антицерковных СМИ.

 7. О ВОЗРОЖДЕНИИ «ГОСУДАРСТВЕННОГО АКТИВИЗМА» ЦЕРКВИ

Государственно осмысленный «активизм» Церкви - многовековая традиция исконной российской жизни.

Лишь в эпоху повсеместной секуляризации, обмирщения человеческого бытия, столь усилились голоса ненавистников дела Христова и христианского характера всякой государственности вообще (и российской - в частности), требующие неучастия Церкви в общественно-политической жизни страны. Особенно крикливыми они становятся, когда деятельность Церкви вынужденно оказывается связанной с самим сохранением государства. Но ведь это - самое прямое дело ее, поскольку гражданами Российского государства непосредственно являются и наши православные пастыри, и мы - их православная паства...

К сожалению, нередко и теперь можно - с самых разных сторон - слышать голоса, подпевающие подобным безбожным лукавцам-»демократам», как огня боящимся усиления государство-сберегающей роли Церкви (причем порой голоса эти исходят даже и из церковной среды!) И это, увы, вовсе не ново.

Еще в 1922 году известный церковный историк Русского Зарубежья Н. Тальберг отвечал на подобные же укоры либеральной прессы относительно последовательного и самого близкого участия Церкви прежде в государственном строительстве: «...необходимо открыть глаза тем честным русским людям, которые, питаясь часто вредной газетной пищей... не всегда могут разобраться в обстановке и склонны делать неверные заключения.

«Церковь должна быть вне политики» - доказывают им доброжелатели, эти волки в овечьих шкурах. Под политикой же разумеют участие Церкви в обсуждении и разрешении государственных вопросов.

Если решиться разделить эту точку зрения, то придется отнестись с полным осуждением ко всей тысячелетней высокоисторической работе нашей Православной Церкви, которая неразрывно связала себя с монархической государственностью.

Святая Русь сложилась единой мудрой работой ее Великих Князей и Царей с Российскими митрополитами и Патриархами» (Тальберг Н. Д. Перед судом правды. Кн. 2. М., 2004. С. 8).

Разумеется, Церковь может плечом к плечу, в подлинном единстве, трудиться над укреплением Отечества только с той властью, что выражает подлинные интересы народа и пользуется всенародным доверием, - властью, каковой мы пока, к сожалению, у себя не имеем... Но и сегодня полем церковной деятельности остается сам народ, жаждущий от Церкви не только евангельской истины самой по себе, но и научения способам ее приложения к своим государственно-общественным формам бытия, к решению насущнейших задач его исправления. Да и на самый властный верх Русская Церковь обязана бесстрашно нести свое слово просвещения и увещания, а если нужно - то и строгого обличения и укора.

О необходимости ныне самого активного участия Церкви в общественных процессах (в первую очередь своей нравственной оценкой нашего современного политического состояния) говорят теперь уже и многие священники.

Так, известный московский протоиерей и православный публицист о. Владислав Свешников в одной из своих статей вполне резонно пишет об очевидной связи «нравственного и политического устройства общества. Более того, не просто нравственного, но и церковно ориентированного» (Протоиерей Владислав Свешников. Единство избранных // Протоиерей Владислав Свешников. Прикосновение веры. Проповеди, статьи, доклады. М., 2005. С. 660). И потому вообще вполне естественно, что «...вся история Церкви, начиная со святого Иоанна Предтечи, представляет огромное число примеров нравственных оценок церковными людьми политических поступков и реальностей, заинтересованности этими реальностями, а то и прямой вовлеченности в них. А потому многие иерархи, выдающиеся сыны Церкви были бы - даже исходя из чисто богословских позиций - крайне удивлены, услышав расхожее ныне слово о том, что Церковь не занимается политикой. Если бы было так, - продолжает о. Владислав, - то это означало, что есть некая область жизни, «вынутая» из христианского нравственного осмысления действительности (назовем и имена многих русских святых, причастных к политике: благоверные князья Александр Невский и Михаил Тверской, святитель Гермоген. Митрополит Филарет, великий богослов, был автором текста Манифеста 1861 г. об освобождении крестьян. Святитель Игнатий Брянчанинов вёл журнальную политическую полемику с Герценом. Можно привести и иные многочисленные примеры связи Церкви и политики: анафематствование революционеров святителем Тихоном, декларацию митрополита Сергия и т. п.)» (Там же).

И, подводя итог сказанному, этот многоопытный московский священник ставит вполне закономерный и справедливый вопрос: «Можно ли сказать, что Церковь не занимается политикой, когда многие государственные мужи России (последний из них - Столыпин) исходили в своей деятельности из нравственного опыта Церкви? И поэтому, когда говорится, что Церковь не занимается политикой, это означает либо недопонимание (своеобразное церковное монофизитство), либо чистоплюйство (ведь политика, известно, «грязное дело»), либо лукавство, либо, наконец, имеется в виду узкий смысл слова: Церковь не поддерживает партии или что священнослужителям не следует заниматься политикой профессионально.

Но может ли, имеет ли право Церковь стоять в стороне от нравственных оценок политических событий? Например, хотя бы: может ли Церковь отмалчиваться, когда государством производится целенаправленная политика развала народной нравственности? Да и точно ли всегда, по необходимости и по определению, политика - «грязное дело»?» (Там же).

Можно, однако, с достаточным основанием утверждать, что не последнюю и весьма немалую роль в таком утверждении о якобы полной «аполитичности» Церкви играет еще одна причина, которую не назвал здесь только что процитированный автор: вполне удобная (и весьма застарелая) привычка к постоянной «церковной дипломатии» в отношениях с «сильными мира сего» - то есть к той общественной позиции, к которой иерархию долгое время приучала сама российская жизнь (сначала в условиях «благомолчащего» дореволюционного Святейшего Синода, а затем в ежовых рукавицах большевистского ОГПУ-КГБ), ибо и там, и там самым безопасным и, к тому же, житейски-комфортным (слаб человек!) как раз всегда и оставалось дипломатичное умолчание. Ибо, что, кроме нравственного отвращения могла бы выразить Церковь в отношении той же «большевистской действительности», если бы ее потребовалось оценить именно с церковно-нравственной точки зрения, - а чем это было чревато тогда для подобных критиков, понятно каждому.

К сожалению, эта застарелая российская болезнь, до сих пор остающаяся свойственной немалой части нашего епископата («лучше не делай и не говори ничего - и ни в чем не окажешься виноват, ни с кем не поссоришься, и ни в чем не проиграешь»), и сегодня всё еще излечивается с чрезвычайно большим трудом.

...Безусловно, некоторые издержки духовного порядка вполне могут подстерегать Церковь на ее «духовно-политическом» пути, но они являются гораздо меньшим злом по сравнению с тем, в бездну которого может обрушиться в конце концов и государство, и народ, а в итоге и сама наша «вОинствующая» (в земной своей части) Русская Церковь, если часть всеобщего нашего ослабления окажется результатом слишком осторожного, самоохранительного нежелания ее повести за собой народ в годину его лихолетья, - лихолетья, находящегося вовсе не за горами, а уже сегодня являющегося и духовной, и политической реальностью нашего дня. Ибо чем нынешнее положение безвластия в России и ее любая очередная «семибанкирщина» отличаются по своей разрушительности для российской государственности от пресловутой шкурной «семибоярщины», окопавшейся некогда в Кремле - в эпоху Смутного времени?

И кто должен сегодня - но вовсе не сегодняшними темпами - заниматься духовным просвещением и укреплением нации? Где наши церковные теле- и радиоканалы, где наши газеты и журналы, которые можно было бы приобрести в любом газетном киоске на улице или в метро? Говорят: нет денег... Значит, нужно сократить расходы на представительские, хозяйственные и транспортные нужды, на зачастую вовсе необязательную позолоту храмовых куполов. Значит, нужно принимать в первую очередь от потенциальных благотворителей не индивидуальные «точечные» финансовые вливания, а просить их совместными усилиями профинансировать общероссийский православный телеканал (да и самим кое-что накопить для этого вдобавок), просить помочь Думу (посмотрим - какие они на поверку окажутся патриоты). Ведь нам сегодня нужна не столько храмовая позолота, сколько золото слова Божия? И разве, прежде всего, не христианской миссией, не постоянной и неизбывной миссионерской проповедью, требующей в наше время всех видов связи и общественной «пропаганды», должна быть денно и нощно озабочена Церковь?!

Ведь подобно нелепейшей абракадабре всех этих «РСФСР»-ов, «СССР»-ов и «РФ»-ов, точно такая же невнятная нелепица присутствует, к несчастью, пока и в человеческих душах многих граждан сегодняшней России. Всевозможнейшие наборы различных идеологических бессмыслиц, примитивных обманов и уродливых фантомов сознания, продолжающих всё еще царить во многих русских головах, в первую очередь и представляют собой одну из важнейших причин нашего всеобщего современного развала!

Наибольший же при этом вред стране наносит остающаяся и доныне повсеместной вопиющая духовная безграмотность и слепота основной части управленческого аппарата страны. Именно поэтому Церковь должна взять на себя львиную долю государственного труда по восстановлению нормального религиозно-национального разума как нации в целом, так и духовно вменяемой части ее руководства (как нынешнего, так и потенциально просматриваемого). Труд же этот огромен, кропотлив, тактически не прост, требуя и терпения, и знаний, и культуры, и общественно-политического такта, и искренней любви к падшему человеку, и вселенски-евангельского, а не узко-местечкового, понимания и ощущения самого Православия.

Особенно здесь важно пробудить государственно-религиозный инстинкт российского управленческого аппарата (чья зачастую принципиально-неверная деятельность во многом идет пока вразрез с национальными интересами Русской земли) и, притом, не только пробудить, но и добиться того, чтобы инстинкт этот вывел человека, с Божией и церковной помощью, на уровень уже осознанной христианской его ответственности пред Богом и людьми.

Пока же сознание большинства современных представителей правящих структур в России, внутренне остающееся и до сих пор глубоко обезбоженным и невоцерковленным, не позволяет им ощутить себя подлинно русскими россиянами (и потому, видимо, еще не скоро наша страна официально обретет свое подлинное историческое имя: «Россия»). Понять такое положение нетрудно: ведь значительная часть и нынешних наших госчиновников и политических деятелей представляет собой прежнее среднее звено всё той же бывшей партийной номенклатуры, давно утратившей реальное понимание самой сущности России и кардинальное духовное отличие внутренней (буквально на сложившемся за тысячелетие нашей истории «генетическом уровне») православно-государственной сути ее - от в целом атеистической сущности прокоммунистического СССР.

Но, безусловно, и среди них - причем вовсе не в малой их части - остается изрядное число граждан, в самой-самой глубине души которых еще теплится (пусть чаще всего и на, так сказать, подсознательном уровне), но всё-таки не полностью уснувшая в них жажда церковного православного начала - как генетическая память о некогда христианском происхождении самой их души. И пробудить многих - даже из нашего «крапивного семени» как бывших советских, так и народившихся «новорусских» бюрократов, вполне сегодня возможно - но только если отнестись к ним по-человечески и даже по-братски: именно этим непосредственно и обязана с терпеливым пониманием и христианской любовью заниматься сама Церковь, поскольку за нее этого не сделает никто!

Пробудить же от долгого сна такие «казенные» души, ранее одурманивавшиеся и усыплявшиеся бездуховной советско-партийной действительностью, не только вполне возможно, но и, главное, необходимо: во-первых, ради их же вечного спасения, ибо и они - пусть и соблазненные примитивным безбожием - но соотечественники, то есть ближние наши, во-вторых, просто потому, что других-то у нас в общероссийском чиновничьем племени пока не слишком много - России придется обходиться и ныне, и в дальнейшем теми, какие есть и кто не слишком запятнал себе за последнее время антироссийской, по сути - антинародной деятельностью, всячески поддерживая олигархическую составляющую нынешнего нашего государственного устроения и бытия.

Увы, вообще одна из основных сложностей современной ситуации в области развития положительного государственного управления России заключается как раз именно в том, что отрезанные вот уже почти на протяжении столетия от исторических традиций и духовных корней прежней дореволюционной, собственно настоящей российской, жизни, чуждые всей системе ее религиозно-культурных ценностей, почти не знающие подлинной русской истории, не знающие, наконец, что такое для России ее же духовная сердцевина - «Святая Русь», многие подобные эрэфовские «начальники» вполне искренне продолжают считать себя (при полном неведении государственных основ и самой сути тысячелетней истинной, дореволюционной России) русскими, подлинными россиянами! Не зная истинного ее фундамента, они и строят ныне на развалинах недавнего большевистского основания какое-то совершенно чуждое духу и смыслу подлинной России, немыслимо-уродливое здание...

Чаще всего, их представления о Русском государстве, как, впрочем, и множества остальных «граждан РФ», ограничиваются лишь последними десятилетиями того духовно фальшивого существования, в которое ввергли нас их «духовные отцы», представители безраздельно правившей с 1917 года на территории России большевистской клики. И, несомненно, ее наследниками внутренне продолжают еще оставаться многие современные госчиновники и политические деятели (пусть и отказавшиеся от своих партбилетов) - в том числе и так называемые «демократы», якобы вовсе чуждые большевизму... Однако - как ранее, так и сегодня - все они зачастую даже не способны понять, что прежний СССР в значительной (т. е. большевизированной) части своей вовсе и не стремился (идеологически) быть Россией, и, конечно же, в силу всего своего «коммунизанства», не имел никакого права и быть ею, лишь пытаясь носить порой выгодную - и для внутреннего, и для внешнего употребления - идеологически же кастрированную, фальшивую ее оболочку!

К сожалению, весь огромнейший отрицательный смысл этого, предельно объективного, утверждения, ясно сознававшийся и хранившийся долгое время преимущественно именно Церковью, и сегодня остается у нас (и не в том ли трагедия современной России?) пока почти не учтенным и не востребованным: им не жаждет проникнуться (тем более - основывать на нем всю свою жизнедеятельность) продолжающая свою постсоветскую спячку и основная часть народа, чужд он и ухватистым, по большей части по прежнему же беспринципным и до сих пор так и не понимающим духовно-исторической цели самого существования России государственным властным структурам - в лице самых различных и самого различного государственного уровня безответственных временщиков. И, по сути, теми же не российскими государственно-политическими принципами, антидуховными и антикультурными в самой своей сердцевине, они продолжают руководствоваться в собственной общественной деятельности даже теперь!

Однако от законов исторической, тем более - сверх-исторической, духовной - жизни многовековой России нам не уйти... Сама окружающая реальность уже показала и может еще страшнее показать в будущем: пребывая и далее вне Христа, вне веры, вне Православия, не исполняя своего долга перед замыслом Божиим о Руси как хранительнице Вселенского Православия, Российское государство долго не устоит.

8. О СОЮЗЕ ЦЕРКВИ И НАРОДНОГО ГОСУДАРСТВА И О ХРИСТИАНСКОЙ СВОБОДЕ

Если Россия в самое ближайшее время не восстановит своего испытанного веками общенародного христианского потенциала, если укрепленная этой сверхнациональной идеей и столь необходимая нам твердая государственная власть не определит своих ближайших внутренних и внешнеполитических задач и не приступит в самом скорейшем времени к их решению, мы окажемся в дальнейшем абсолютно не способными ответить адекватным образом на надвигающиеся на нас со всех сторон (и даже изнутри!) разрушительные вызовы времени.

А ведь XXI век принесет нам, пожалуй, не менее тяжелые испытания, чем прошедший: мы уже сегодня должны осознавать и быть готовыми к тому, что в не слишком отдаленной перспективе (политической, экономической, этногенно-демографической) нас ожидает - почти со всех сторон - тяжелейший натиск объективно враждебных нам сил (в первую очередь - с Юга и Востока).

Сохраняются и всё более возрастают значительные угрозы стратегического характера и на западных, и на южных, и на юго-восточных наших границах; да и отдельные внутренние регионы страны также чреваты определенной нестабильностью и при неразумной (не контролирующей внутреннюю ситуацию в них) государственной политике центра могут в одночасье превратиться в территории «пятых колонн». И что со всем этим сможет сделать тогда Россия, оставаясь в нынешнем своем, столь ослабленном и постоянно - то бездумно, то попросту предательски - ослабляемом состоянии?

Если государственные структуры дремлют или ослаблены экономической и мелко-политической коррупцией, или просто не способны в силу своей нетворческой, устаревшей идеологии к решению серьезных стратегических задач - видя их к тому же (зачастую из чисто личной выгоды) вовсе не так, как следует, и не там, где их следует видеть (а отвечать за это придется своими бедами всем россиянам), то именно Церковь, поскольку у нас нет иной, всенародного характера ответственной и объединенной общественной силы, по-видимому, и обязана в конце концов - в меру своих сил - всячески содействовать как пробуждению власти от сна, так и ее трансформации в положительном направлении, а, возможно, даже духовно-учительно способствовать и коренному изменению ее статуса, характера и, главное, более государственно поставленных целей.

Причем единственная задача, которая при этом должна решаться, - это общенационально санкционированная поддержка родной Русской Церковью действительно пророссийски ориентированной системы власти, стремящейся к неподдельной ответственности, разумной силе и твердой воле, то есть ко всему тому, что поддерживает и чего ждет от власти преобладающее большинство россиян.

Иначе говоря, поскольку времени ныне для государство-сохраняющих (точнее даже - для государство-восстанавливающих) процессов остается предельно мало, уже сегодня Церковь обязана гораздо решительнее выйти из относительно удобной и привычной своей социальной ниши, направив свои шаги по тем же спасительным для России путям, которыми, ничуть не чураясь «политики», шли свв. Сергий Радонежский, митрополит Геронтий, архиепископ Ростовский Вассиан, Патриарх Гермоген, архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Дионисий, вдохновлявшие христовой верой народ и призывавшие его к духовному и военному сопротивлению врагам России (и на Куликовом поле, и в «стоянии на Угре», и в Смутное время), способствовавшие, наконец, утверждению в стране действительно радевшей о народе и Русском государстве власти. И подобная творческая, активная позиция Церкви, будет, безусловно, понята, одобрена и всячески поддержана русским народом.

Именно наше опаснейшее для России время требует - при справедливом стремлении верующей части ее населения к установлению разумного баланса государственных и церковных сил - все же гораздо более активного их взаимодействия. При этом и Церкви, и государству неизбежно придется все более и более привыкать друг к другу, если мы хотим добиться действительно положительных результатов на путях нашего дальнейшего государственного строительства, ибо - в силу уникальнейшей духовной ситуации, сложившейся у нас в связи с прежним владычеством воинствующе-безбожного режима и накопившейся за это время бездной человеческого греха - выход из такого положения абсолютно невозможен без всеукрепляющей религиозной основы!

Об этом же прямо пишет, например, и современный православный историк и публицист В. Семенко (особенно это важно для нашего лукавого времени): «...внешняя роль христианского государства не может не быть неразрывно сопряжена с внутренней воспитательной и духовно-просветительской работой Церкви. Цель Церкви - абсолютна. Это - спасение. Цель христианского государства - относительна. Оно не может полностью одолеть зло, имеющее духовную природу, но может ограничить его, не дать ему захватить весь мир. Христианское государство - это и есть удерживающий, о котором говорит апостол (2 Фес. 2, 7)» (Семенко В. Время Церкви. М., 1998. С. 81).

Постепенно склонить государство, государственные структуры именно к такому видению основных своих функций - и есть самая насущнейшая задача Церкви и всего церковного народа сегодняшней России.

Такого рода симбиоз государства и Церкви ныне почти не мыслим в окружающем нас, преимущественно секуляризованном мире, но он вполне возможен в такой «странной» стране, как Россия: весь уникальный опыт нашего существования буквально вопиет о том, что «мы - не Европа» и никогда ею не будем! Хотим мы того или не хотим - у нас совсем иные внутренние законы жизни: так всегда было, так и останется. И в таком утверждении нет никакой тенденции к «непросвещенному» изоляционизму - это просто неумолимый жизненный факт, подтвержденный всей нашей, более чем тысячелетней, историей.

При дальнейшем необходимом наведении моста между государством и Церковью каждый из них, естественно, должен будет чем-то поступиться ради всеобщего блага. И если государству придется в известной мере «воцерковить» свою гражданскую деятельность, приблизив ее к идеалам, завещанным человечеству Самим Иисусом Христом, ибо ведь единственно разумный смысл государства есть именно социальное воплощение Его заветов - о чем в свое время говорил еще В.А. Тернавцев (см.: Миссионерское обозрение. 1901, ноябрь. С. 524), то для Церкви окажется необходимым в определенной степени социализировать и даже «политизировать» свою духовно-просветительскую деятельность, в пределе стремясь придать христианский смысл всем сторонам государственно-общественной жизни России, а значит - и оказываясь на всех важнейших рубежах национально-государственной политики.

Отрицать такой творческий союз могут только те, кто отрицают в конечном итоге и саму Церковь, и само государство (в смысле его властных структур) - как ответственное перед всеми нами, но и требующее гражданской ответственности от каждого из своих подданных, чего - как огня - всегда боятся предельно эгоистично настроенные «либералы» и «демократы» всех мастей: они, как известно, в принципе, так сказать, «по определению», враждебно относясь к институту любой крепкой государственности (само слово «подданный» звучит для них чуть ли не оскорблением).

Но отвергать необходимость нравственных евангельских императивов для деятельности государства - занятие бесперспективное, а главное - чрезвычайно опасное для будущего России. Еще мудрый глава Синода на рубеже XIX-XX столетий К.П. Победоносцев резонно утверждал: «государство безверное есть не что иное, как утопия, невозможная к осуществлению, ибо безверие есть прямое отрицание государства. Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры. Вот почему мы видим, что политические партии, самые враждебные общественному порядку, партии, радикально отрицающие государство, провозглашают всегда впереди всего, что религия есть одно лишь личное, частное дело, один лишь личный и частный интерес» (Цит. по: Церковный свет и государственный разум: Опыт Церковно-политической хрестоматии. Сост. В.М. Скворцов. СПб., 1912. Вып. 1. С. 46).

И здесь особую остроту приобретает очередной принципиальнейший вопрос - одновременно и духовной жизни общества и политики (и государственной, и церковной): вопрос о так называемой «свободе совести».

Что представляет она собой с церковной, христианской (в конечном итоге - единственно верной и религиозно осмысленной) точки зрения?

Как совершенно справедливо утверждал еще столетие назад в рамках общественно-церковной дискуссии о понятии свободы протоиерей А. Иванов в статье «Свобода и совесть»: «Человеку дано от Бога право свободно выбирать добро или зло. Но это не значит, что самый факт выбора чего бы то ни было, безразлично - добра или зла, есть во всяком случае осуществление свободы... Свободный выбор не может падать ни на что другое, кроме добра. Разумный выбор - вот едва ли не главный признак истинной свободы... Испорченная воля, ослепленный разум, ослабленная совесть - это все равно, что потерянная свобода, нравственное рабство... Ясно, что свободу сохраняет только тот, кто выбирает добро и вечное спасение, а не тот, кто выбирает зло и вечную погибель... Свобода по существу своему есть именно эта нравственная необходимость делать только добро, исполнять волю Божию, делать только то, чего требует наша духовная природа, созданная по образу Божию» (Миссионерское обозрение. 1903. N 12. С. 180, 181, 182, 184).

Сторонники же либерального внецерковного понимания свободы вообще и «свободы совести» в частности, не принимая высшей христианской правды о них, как и самОй императивной природы христианства, наполняют оба эти понятия духом религиозно-безразличной терпимости и безбожного в своем пределе секуляризма.

О таком понимании свободы в свое время высказывался - в той же долговременной дискуссии - уже упоминавшийся В. Тернавцев, говоря, что нам теперь предлагают, мол, новую ложь: «...вместо старой лжи - мертвящей опеки государства... разрыв с государством, полную свободу отпадения и совращения... Не эту свободу верить, во что хочешь, хоть в дьявола, принес на землю Спаситель, не она благословляется Церковью... Вера - это совсем не «изволение духа»... Вера - это дар Бога Живаго Своему погибающему творению. Все, «от фараона до скота», пред Богом нищие и в позоре падения. В голом праве верить во что хочешь не заключается самого главного - искания Лица Божия и веры в Него. И замечательно, если человек ищет Бога, найдет и свободу, ибо только в Боге свобода. Если же человек ищет права верить - не верить, права, как Бога, или, скорее, как кумира, - не найдет ни Бога, ни свободы. И это везде и во всей истории» (Там же. 1911, ноябрь. С. 521, 522). И тот же Тернавцев позднее заметил: «Думать, что Новый Завет допускает языческую свободу... это безумие» (Записки Петербургских религиозно-философских собраний. 1902-1903 гг. СПб., 1906. С. 203).

Ответом на такую позицию Церкви, как мы знаем, впоследствии стало революционное отделение государства от нее, противоцерковное восстание безбожного, языческого по самой сути своей, духовно слепого своеволия, принимаемого сынами не Вечной Жизни, а лишь «века сего» - за якобы истинную свободу! К чему привела в конце концов такая «свобода совести» (свобода в итоге - и без совести и от совести), мы можем сегодня равно наблюдать и во всем распадающемся на наших глазах, до предела секуляризованном мире, и в собственной нашей, полностью разоренной - и духовно, и материально - стране...

Учитывая и всегда принимая во внимание конституционную, внешне-гражданскую трактовку понятия «свободы совести» и не выходя за законное юридическое поле его правоприменения во внешней своей жизни, Церковь, вместе с тем, никогда не согласится с применением такого нарочито мирского понимания свободы в жизни внутренней и точно так же никогда не примет его своим христианским сердцем. К правому же, православному пониманию свободы «в Духе Святом» - как истинной свободе - она неизменно будет призывать в своей проповеди верных ей чад, стараясь по мере сил содействовать и постепенному воцерковлению самого государства.

Положительное решение этой проблемы, естественно, в настоящее время еще мало реально или даже вовсе пока невозможно - в силу повсеместно наблюдаемого процесса вселенской апостасии и расцерковленности России, но, однако, сама проблема (поскольку необходимость решения ее в будущем будет только назревать) отнюдь не снимается Церковью с повестки грядущего дня, столь чреватого развитием опасных для государства событий.

И можно не сомневаться: если мы в самое ближайшее (еще отпущенное нам Богом) малое время так и не покаемся в своем почти повсеместном равнодушии или даже ненависти к Нему, то за всю эту еще продолжающуюся нашу духовную слепоту, за отрицание многими Правды Божией, за равнодушие к повсеместному нарушению в России законов и Божеских, и человеческих, за тянущийся вот уже целое столетие безбожный сон большей, по сути, части нашего несчастного народа, - Господь, любящий нас и, можно думать, продолжающий, несмотря на все наши предательства, надеяться на непотребных детей своих, накажет нас! - ради нашего же исцеления и спасения (и, вероятно, не в слишком уж отдаленном будущем) - такими бедами, какие мы сегодня не можем себе и представить...

9. ИЛИ САМОУНИЧТОЖИТЬСЯ - ИЛИ СТАТЬ НОВОЙ «СВЯТОЮ РУСЬЮ»

...Именно сегодня, как, быть может, никогда прежде, России необходимо полное преображение самой души нации - такое предельно активное и духовно энергичное состояние ее духа, которое известный наш патриот-публицист, расстрелянный большевиками, определял как «сгущение сознания, уплотнение идей до степени воли» (Меньшиков М.О. - статья 1913 г. «Ни творчества, ни подражания». См.: Меньшиков М.О. Письма к русской нации).

И здесь альтернативы единственно спасительному для страны осуществлению в ней всеохватной, поистине всенародной «контрреволюции духа» - у нас нет, ибо в противном случае страну в сравнительно уже недалеком будущем ожидает угроза полного расчленения, общество же - духовное, социальное и политическое расслабление, с последующей всеохватной и окончательной атомизацией, а в итоге - фактически самоуничтожение...

Если же мы хотим продолжить нашу жизнь, то буквально обречены вновь возродить свою традиционную мощную государственность - причем без малейших признаков какой-либо либертарианской демагогии, ибо в подобном качестве Россия никогда не жила и жить не сможет. А для этого, ради этого, скажем прямо, вполне вероятно, что придется и умирать... Ибо, увы, только на великом духовном самоотречении и братской жертвенности строились и возрастали, и возрождались великие государства.

При этом все мы должны уяснить разумом, восчувствовать сердцем и принять волей завещанную нам великими нашими святыми, нашими патриархами и смиренными иноками, воинами и учеными, философами и писателями, мудрецами и простецами - всей самОй тысячелетней историей нашей, драгоценным духовным опытом наших предков одну - основную - истину: ни политика, ни экономика сами по себе никогда не вытащат нас из той пропасти, из той в прямом духовном смысле «черной дыры», в которую загнали мы себя сами за последнее столетие безбожного и потому бесчеловечного существования! Только вера (как это ни непривычно еще звучит сегодня для многих из нас), только поистине «второе крещение» Руси - перед лицом всё более обезбоживающегося и оттого всё более духовно нищающего и озлобляющегося мира, только возрождение в обществе духовных ценностей подлинного православного фундаментализма и общерусской национальной Традиции - способны придать нам необходимые силы для строительства новой России: без веры, без Бога, без всепобеждающей Его помощи Его, одними только своими действиями и устремлениями мы ничего не добьемся!

Об этом с предельной ясностью всё чаще говорят сегодня и известные архипастыри, и многие «рядовые» пастыри нашей Церкви - время былых, слишком долгих «дипломатий» с их стороны по отношению к государству «всенародного недоверия», надо думать, уже близится к концу: ведь кардинальных положительных изменений ни в жизни страны, ни в жизни самой Церкви, к которым она постоянно стремится и которых добивается от государственных структур и от общества в целом, всё так и не видно. Но не на беспринципные, потворствующие всевозможным хищникам, очередные «семейные» правительства или же правительства любого другого вида олигархий («энергетической», «силовой» и т. п.) всё сознательнее начинает уповать Православная Русь, а лишь на Бога и на Его всепобеждающую благую помощь.

Сама наша страшная (а для многих и полностью обессмысленная) жизнь всё ясней, всё определённей приводит нас к единственно естественной и единственно разумной мысли: стране, если она не хочет погибнуть, сегодня нужно новое возрождение христианской веры и самое широкое, общенародное обращение к Церкви. Ибо надеяться нам более не на кого!

В перспективе такое возрождение представляется вполне возможным, поскольку всё большая часть нашего общества начинает, действительно, и чувствовать, и осознавать, что «...Православие - это неотъемлемый элемент русской национальной культуры, что в нем - духовная и нравственная сила, на протяжении веков скреплявшая народ и объединявшая отечество. Порой эти люди стоят на пороге Церкви, но не имеют решимости войти внутрь. Среди них есть люди науки, политики, бизнесмены, писатели, творческая интеллигенция» (Архимандрит Лука (Пинаев). Православие в нашей жизни [вступит. статья] // Игумен Петр (Мещеринов). Беседы о вере и Церкви. М.: Изд-во «Даниловский благовестник», 2004). Однако все они в конце концов должны в Церковь войти. Ибо единственным путем для возрождения деятельного православного духовно-нравственного идеала в их душах, как и в душе всей нации, есть сознательное воцерковление каждого из нас.

К сожалению, как продолжает архимандрит Лука: «Многие пугаются этого слова, особенно те, кто воспитан на принципах уважения прав и религиозной свободы человека. Они думают, что речь идет о клерикализации общества. Однако воцерковление - это не возрастание политической роли Церкви, не стремление сделать приоритетными интересы церковных структур. Воцерковление - это преодоление разрыва между опытом повседневной жизни и религиозным опытом, который мы обретаем как члены богочеловеческого организма, Церкви Христовой.

Через воцерковление духовно-нравственный идеал Православной Церкви из предмета интереса и осторожного любопытства становится целью, осуществляемой в личной, семейной и общественной жизни. Через воцерковление человек входит в молитвенный и литургический опыт Церкви и в этом опыте черпает благодатные силы для построения личной жизни и общественного служения» (Там же). Отсюда, естественно, следует и вполне практический вывод: только самое широкое, повсеместное, но при этом глубоко прочувствованное, осмысленное и всецело воспринятое свободной человеческой волей «...воцерковление нашего народа способно воскресить Россию и дать ей силы вновь стать Святой Русью, способной противостоять силам зла и разрушения» (Там же).

И напротив, без всепобеждающей силы Божией, содействующей нам, мы не спасем ни Отечества, ни самих себя, ни детей наших, но окажемся вскоре погребенными под обломками некогда великой российской государственности, под страшными руинами России - наказанные за нашу духовную слепоту, лень мысли и распад воли, за измену своей вере и божественному заданию быть нам хранителями Вселенского Православия до конца мира. За всё это - если не пожелаем мы только стать наконец соработниками Божиими в великом деле спасении Русской земли от гнили безбожия - услышим мы последний Его приговор, обращенный к окончательно уже погибающей России: «Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 37-38).

Да не будет сего!

Завершая всё сказанное здесь, вполне логично и естественно предоставить еще одно слово опять же непосредственно самой Церкви - в лице ее весьма опытного служителя, историка и богослова, профессора-протоиерея Георгия Флоровского.

Вот эти проникновенные строки одной из его давних статей, вполне, однако, приложимые и к ныне переживаемому нами времени: «...Россия в развалинах. Разбито и растерзано ее державное тело. Взбудоражена и отравлена, и потрясена русская душа, и проходит по мытарствам огненного испытания, - и в них перегорает, переплавляется. Видно, не исполнилась еще внутренняя мера, не истекли, не свершились еще тайные времена и сроки. <...> Ибо только в ответ на дерзновение взыскующей веры, в ответ на подвиг духовного стяжания откроется Нечаянная Радость. <...> Но знаем и верим, пробуждается русская душа, и в творческом самоотречении... прилепляется к Дому Божию. И не в умствованиях, и не в надрыве, но в бдении и подвиге восстанавливает его. Верим и знаем, Великая Россия воскреснет и восстановится тогда, и только тогда, когда воскреснем и восстанем мы в молитвенной силе. Ибо Россия - это мы, каждый и все, хотя и больше она каждого и всех. Ибо каждый из нас в своем подвиге собирает и созидает Россию, и в своей косности и падении разоряет и бесчестит ее. Ибо каждое падение разлагает творимый народный дух, и в личных возрастаниях святится он и просветляется священнотайно. О семи праведниках миру стояние, и о семи злодеях приходит погибель ему. В самих себе, каждый и все в круговом общении и поруке, должны мы напряжением творческой воли строить и созидать новую Россию, не осуществленную по нашей немощи и небрежению Святую и праведную Русь» (Флоровский Г.И. Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 342-343).

И пусть никто из россиян, соблазненных в начале прошлого века дьявольским призраком коммунизма, а потому вполне закономерно и поныне страждущих от внутренней бессмысленности, кровавого разорения, всеобщего развала, материальной и духовной нищеты нашей революционной и послереволюционной жизни, не говорит: я ничего не знал и ничего не слышал об истинно добрых путях человека!

Ибо ведь именно о них, об этих путях христианского преображения жизни, как и, напротив, о лживой сущности якобы единственно действенного - революционного - «преобразования» мира (на деле и обрушившего Россию в пропасть ее нынешнего падения) постоянно учили и учат нас лучшие ее сыны. Именно об истинно правых путях человеческой жизни из века в век - вот уже почти две тысячи лет - неустанно твердит нам и вся Церковь Христова; и лишь вняв ее евангельскому слову, лишь вновь вернувшись к животворящим святыням её православного духа, мы и сможем победить сегодняшний всеобщий развал и избежать уже вполне реально грозящей нам в будущем всероссийской погибели. Без Бога, без веры, без христиански осмысленных самых основ нашей государственности нам не помогут - как порой думают в своей нынешней духовной окраденности многие наши соотечественники - ни новые экономические проекты, ни усовершенствованные конституции, ни Думы, ни Общественные палаты, ни самые мудрые президенты (да и откуда они вдруг появятся?)... Обо всём этом говорит и исторический опыт общечеловеческого бытия, и все страдания, все трагедии оскверняемого нашим российским безбожием - врученной нам части Божьего мира.

Не может молчать об этом и Церковь... И за благодатными, всегда вечными и всегда «современными» ее словами стоит отнюдь не какая-то «средневековая» (и потому - для некоторых несчастных духовных слепцов - чуть ли не устаревшая ныне) традиция, не религиозная романтика и не какие-то «метафизические фантазии» воинствующих клерикалов-»маргиналов», а самое трезвое, абсолютно вневременнОе и жизненно неизменное понимание Церковью единственно всеопределяющей истины: только полагая в Боге, нашем Творце и Промыслителе, основание всей нашей жизни и всех наших деяний - каждого отдельного человека, общества, любой страны и всего мира в целом, только так и можно нам хотя бы попытаться достичь благих результатов нашего земного существования.

Российской Церковью за годы революций, переворотов и послереволюционного, на ее же крови, «строительства светлого будущего», окончившегося нынешним - и исторически, и «мистически» вполне закономерным и изначально Церковью же и предсказанным - полным крахом безбожной в своей основе прежней нашей государственной формации, выстрадано особое право: право призвать народы России - в противовес затянувшейся у нас «революции плоти» - к всенародной «контрреволюции духа», единственно и могущей стать у нас творческим началом полного преображения и возрождения нашего подлинного - православного в своей изначальной основе - Отечества.

И пусть для значительной части россиян, отученной за десятилетия большевистского морока от трезвого религиозного взгляда на суть собственного бытия, заключительные слова, сказанные здесь, покажутся еще, быть может, в чем-то непривычными или даже далекими от агрессивно языческих норм сегодняшней жизни... Но от внутренней правды этих слов - сколь умозрительной, столь же и предельно практичной, - нам никуда не уйти.

Как и весь мир, точно так же и родная сердцу каждого истинно русского человека православная Россия - с никем не отменяемой христианской ее сердцевиной, тысячелетней душою «Святой Руси», - может вновь ожить только Богом и верою, только великим духовным трудом, только великим самоотречением и великой христианской любовью...