Источник: газета СЛОВО
Фото из открытых источников

Недавно мне довелось отсматривать кинохронику советских лет в Красногорском архиве кинофотодокументов. Посевные, уборочные, хлеборобы, фабричные работники, счастливые лица людей, бодрая общественная жизнь… В киножурнале «Ставрополье» был запечатлён утренник в одном детском садике. Конец 1970-х. Дети водят хоровод с красными флажками. И голос диктора: «Счастливые! Им жить при коммунизме!»

Это время 70–80-х, надо признаться, не осмыслено нами в полной мере. И мало кто даёт взвешенную оценку советскому времени и его закату. Чем дальше, тем резче разлом между белыми и красными. Крайности, злоба. Одни вывешивают баннеры «Прости нас, царь!», другие выпускают конфеты в обёртке с портретом дедушки Ленина, к его 150-летию…

Что это была за государственная система? Одни говорят: произошло колоссальное высвобождение народной энергии после 1917 года, вчерашние крестьяне честным трудом, упорным стремлением к знаниям могли стать врачами, учителями, академиками. Другие убеждены, что все социальные блага, которые, вне сомнения, были в СССР – это лишь условия для рабского труда в соцлагере, где любое творчество не просто пресекалось, но было наказуемо.

Отчего же сегодня всё большее число молодёжи задумывается над тем, что это была за страна – СССР? Уяснили ли мы уроки распада Союза? Не слишком ли мы заносчиво перешагнули наследие советской империи? А один из сегодняшних семинаристов (!) и вовсе вдруг открыто заявил на моей лекции, что он коммунист...

Почему, на Ваш взгляд, завершил своё существование СССР? Возможно ли повторение советского проекта сегодня? Может ли быть построен в нашей стране христианский социализм?

Ирина УШАКОВА.

Доктор исторических наук, действительный член Академии геополитических проблем, лауреат Калининградской премии «Патриот Земли Российской» им. Великого князя Александра Невского; лауреат литературной Премии им. А. Дельвига за «Новое слово в прочтении истории» Владимир Николаевич ШУЛЬГИН:

— Как победа «социальной революции», так и крах её государственного итога («СССР») были очевидны нашим дореволюционным гениям. Святые Иоанн Кронштадтский, Варсонофий Оптинский и др. прямо говорили, что грядет переворот как отражение падения честной религиозности в обществе (один из этого круга святых прямо говорил, что «революция вышла из семинарии», достаточно вспомнить о месте учёбы Сталина).

Во-вторых, гении дореволюционных десятилетий точно провидели победу Революции, подпитанной безбожием: Ф.М. Достоевский дал её описание в «Бесах»; К.Н. Леонтьев, скончавшийся задолго до крушения Русского Царства, бытовавшего в искаженной форме западнической «Империи», заключил, что русская интеллигенция получит искомое в виде «красного» царя-деспота… и поделом ей будет за безбожные старания; его младший друг по переписке, и во многом последователь, — В.В. Розанов, неоднократно и точно предрекал победу и крах революции (в «Уединенном» и др.). Розанов духовно точно определил, что Революция основана на безбожной лжи и поэтому её результат не продержится долго: до века не дотянет, загнётся чрез 70–80 лет. Это было сказано уже к 1911 году.

Довольно точно предсказаны, таким образом, все этапы Революции, от Ленина до «лучшего немца» Горбачёва (да и Ленин любил всё революционно-германское). Частичная правота Революции заключалась в воплотившейся в ней реакции против СПб бюрократии, шедшей не русским, а прозападным путём, что отразилось в Сталинских переменах (вспомним, что до революции одно время МИД при последнем Государе возглавлял сановник Извольский, которого прозвали «Чегоизвольским» по его склонности к англоманству). Правда, мало кто понимал, что дух подражательности наши «пламенные революционеры» лишь усилят. Чего стоит рецепция в «СССР» коммунистической марксовой идеи мировой революции, обернувшейся принудительной «советской федерализацией» с кромсанием Русской Земли во имя «земшарной» утопии, лишь приторможенной Сталиным и восстановившейся во всей разрушительной центробежной силе ко времени Горбачёва и Ельцина).

По инерции и сегодня наш политкласс на полном серьёзе считает «субъектами» России её административные единицы, что неверно, а не Великий Русский Народ, что единственно верно. Вот и обернулась эта квалифицированная «научно-коммунистическая» ложь крахом 1991 года. Русская альтернатива была, но хрушевско-брежневская власть ею не воспользовалась. Вместо следования советам своих гениев (Шолохова, Солоухина, Шукшина, Белова, Распутина и др.) и пересадки с «Красного коня» на «Русскую Сивку-бурку» замкнувшаяся в себе элита всякого рода Микоянов и Шеварнадзе больше склонялась ко мнениям «прогрессивной мировой общественности», не внимая соборному гласу Русской полноты.

Напомню, что тревожное письмо Шолохова в Кремль 1978 г. о забвении верхами Русской Культуры было предано забвению сразу же по его получении и никаких последствий не возымело. А сколько было в итоге самоубийств и бегства на Запад талантливых русских деятелей, которые могли и хотели служить Отечеству, да были ему не нужны (Шпаликова смерть, отъезд Зиновьева, Максимова, Лимонова и др.) Эта инерция «наплевизма» по отношению к своему родному с превознесением чужого и чуждого, замеченная и заклеймённая ещё Тютчевым и Достоевским («чужебесие», «баден-баденство» и т.п.) в итоге перекочевала в Советский период, а из него — в наши дни. Эта беда сегодня лишь усилилась, с перерывом, правда, на Сталинское время, что, возможно, для нас провиденциально и ещё будет иметь последствия…

Если Россия в форме сегодняшней «федерации» не хочет повторить судьбу «СССР», то как можно быстрее надо отказываться от остатков лжи, въевшейся в наше государственное тело. Самое главное — вернуть субъектность Великому Русскому Народу, сделав прямо в духе Ломоносова основой политики, главным её звеном (тут полезно «технологически» поучиться у великих политиков Ленина и Сталина) — «размножение Российского народа» с назревшей отменой, например, государственного финансирования абортов (убиения детей во чреве матерей) и прекращения непоследовательной политики Революционной эпохи (Ленин запретил публичные дома, что верно… и узаконил аборты, что мерзко-ошибочно; Сталин исправил, а Хрущев опять легализовал детоубийство). Задача момента — завершить санкт-петербургский период цивилизационной подражательности Западу, так сильно отпечатавшийся на нашей до- и пореволюционной истории.

Для начала надо вернуть русское наименование Северной столицы — ПЕТРОГРАД, узаконенное последним законным монархом России после объявления нам войны Германской Империей в 1914 г. И действовать в Русском духе во всём, например, приступить к политике расселения городов по Чаянову с возрождением Деревни. Энтузиасты и будущие руководители сего спасительного проекта уже народились и готовы к действию. Под истинную задачу люди всегда найдутся. Русские — весьма способный народ… и великий по дерзновению.