История Кавказа в составе России – это двести с небольшим лет. Но они оставили глубокий след в русской культуре. Дикая первозданная природа, свободолюбивые, гордые и воинственные народы, долго не покорявшиеся более сильному соседу – все это окутывало романтическим ореолом Кавказ и влекло сюда поэтов и писателей, людей искусства за новыми острыми впечатлениями, за вдохновением.Они находили здесь все это и позже обогатили русскую культуру прекрасными произведениями искусства. В Ставрополе, который более ста лет был центром российского военного присутствия на Кавказе, и, конечно же, на Кавказских Минеральных Водах на стенах старинных зданий можно увидеть множество мемориальных досок, свидетельствующих о пребывании здесь великих русских.
Ставропольский писатель и издатель Виктор Кустов (на фото) в недавно вышедшей книге «Новеллы Пятигорья» попытался представить, как могло проходить это знакомство с Кавказом у известных россиян, побывавших здесь в разные годы. Что особенно их поразило, какие мысли и чувства будоражили их умы и души?
В 25 новеллах, вошедших в книгу, не имеет смысла искать полного совпадения с биографиями реальных прототипов, но в основном автор опирается на реальные факты и, отталкиваясь от них, рассказывает, как, на его взгляд, могло бы быть. Не случайно более ста страниц в конце книги он отвел под примечания, где помещены краткие биографические справки о тех, кто фигурирует в повествовании.
И с Пушкиным на дружеской ноге
Первая новелла сборника, конечно же, посвящена Пушкину. Автор описывает второе посещение поэтом Кавказских Минеральных Вод в 1829 году, когда Пушкин возвращался из Арзрума. Он ехал вместе с братом своего лицейского друга Ивана Пущина Михаилом и офицером, участником Кавказской войны Руфином Дороховым. Последний за буйный нрав был разжалован в рядовые и сослан на Кавказ, где, проявив храбрость, вернул себе офицерский чин. Пушкину был интересен этот человек, он расспрашивал его о боевых действиях, о нравах в офицерской среде, явно намереваясь позже изобразить этот яркий характер.
Но строгий и бдительный Михаил Пущин с тревогой поглядывал на это приятельство, опасаясь, как бы увлекающийся Пушкин не наделал глупостей. И основания у него на то были.
Другому новому кавказскому знакомцу офицеру Владимиру Астафьеву Пушкин в Пятигорске проиграл тысячу рублей в карты. А когда вся компания перебралась в Кисловодск, Александр Сергеевич радовался что выигрывал у опытного карточного игрока Астафьева по десятку червонцев: «Я его мелким огнем бью…»
Оглядывая сильно изменившиеся после первого визита Пятигорск и Кисловодск, Пушкин вспоминал, как бывал здесь с семьей Раевских, когда еще генерал Николай Николаевич Раевский был полон сил, а молодой Пушкин пылал страстью к младшей его дочери Марии. А теперь Мария в далекой Сибири, отправившись за мужем декабристом Сергеем Волконским. А он, Пушкин, опять здесь, на Кавказе... Но уже нет того юного восторга, вылившегося в прекрасные стихи, «года к суровой прозе клонят».
Душа, как прежде, каждый час
Полна томительною думой –
Но огнь поэзии погас.
Ищу напрасно впечатлений:
Она прошла, пора стихов…
«Но он уже ощущал, как полнится пониманием того, что вот-вот откроется ему и превратится в самые точные, единственно верные слова и строки. И это состояние, когда, опережая скрип пера, они, торопясь, будут ложиться на лист, становилось все ближе и ближе, и он вновь ощутил беспричинную радость, подъезжая к Кисловодску, в котором ему так хорошо было девять лет назад».
Духовные искания и страсти
Прочитав новеллу о Пушкине, я ожидал в следующей увидеть имя Лермонтова, но следующими были Денис Давыдов, сосланный на Кавказ поэт-декабрист Александр Бестужев, далее Белинский, потом опять декабрист Александр Одоевский.
У Кустова нет новеллы, посвященной Лермонтову, хотя Михаил Юрьевич, пожалуй, более всех деятелей русской культуры ассоциируется с Кавказом, и на Ставрополье поэта особенно чтят. Лермонтов появляется в новеллах через общение с ним других героев. И не случайно.
Многие не лестно отзывались о нем. Их коробила способность Лермонтова давать едкие оценки окружающим, часто выливавшиеся в обидные эпиграммы. По большому счету эта язвительность и стала причиной дуэли и смерти поэта. Это сейчас мы понимаем, какой величины был его талант. А для многих современников и тем более сослуживцев он был просто поручиком, пишущим стихи, храбрым, но злым на язычок.
Вот как автор описывает знакомство Одоевского с Лермонтовым в Ставрополе.
«Сатин часто наведывался к нему, а потом познакомил с Лермонтовым, с которым они учились и который тоже отправлялся в Тифлис. Тот остановился у своего родственника, начальника штаба войска Кавказской линии Петрова, но все свободное время проводил со знакомыми... Они легко находили общие интересные обоим темы для разговора, иногда соревнуясь, кто точнее опишет того или иного знакомого. У обоих был острый ум, завидное понимание людей, и поразительным образом совпадали оценки. В разговорах Лермонтов был более желчен и порой безжалостен в характеристиках, Одоевский, может быть, в силу возраста и опыта жизненных перипетий был более мягок».
Кстати, тот самый Петров, как утверждают лермонтоведы, и был тем дядей из «Бородино»: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана?..»
Как говорит сам Виктор Кустов, он высоко ценит Лермонтова как поэта, почитая его гением, но как-то не почувствовал той душевной близости с ним, какую испытывает к Пушкину, например, Толстому, Чехову, чтобы позволить себе вторгнуться в пределы его души…
Пребывание Толстого на Кавказских Минеральных Водах описано достаточно подробно. Толстой был молод и азартен, и достаточно бурно предавался плотским утехам. И на Кавказ приехал как раз не в поисках их, а убегая от разгульного образа жизни. «Он думал, что тем самым оставит себя, плохого, все свои мучения, свою ничтожность в прошлом, и так и было вначале, когда первые впечатления на новом месте отвлекли от мыслей и все вокруг было в новинку… Но потом вернулись прежние мысли, продолжая мучать вопросами: а для чего, собственно, он живет?.. и что должен делать?.. и во имя чего?..»
Автор приводит цитаты из дневника Толстого кавказского периода: «Тот человек, которого цель есть собственное счастье, дурен; тот, которого цель есть мнение других, слаб; тот, которого цель есть счастие других, добродетелен; тот, которого цель – Бог, велик…»
Итоги этих духовных исканий, размышлений над жизнью – великолепные произведения Толстого, можно сказать, оплодотворенные Кавказом: «Казаки», «Хаджи Мурат», «Кавказский пленник» и другие.
Интересной показалась мне новелла «Подняться на Бермамыт», посвященная Чехову. Бермамыт – это плато, высотой до 2,5 тысячи метров, отделяющее нынешнюю Карачаево-Черкесию от Ставрополья в окрестностях Кисловодска. И сегодня туда сложно добраться (только на джипах, как правило, да «уазиках»), а во времена Чехова – это было весьма сложное предприятие. Антона Павловича туда пригласили на охоту, и он, видавший Сибирь, остров Сахалин, был поражен величием Кавказа. Смотря с Бермамыта на Эльбрус, почти полностью укрытый тучами, «он чувствовал: невидимому, но находящемуся совсем рядом двуглавому великану нет никакого дела до него, Антона Павловича Чехова, до завоевателя Тамерлана, топографа Пастухова и всех прочих людишек, которые лезут по его склонам, что, вероятнее всего, он даже не замечает их, как не замечают людскую суету, страсти и страстишки солнце, небо, звезды…»
В интерпретации автора, именно после возвращения с Бермамыта Чехов, наполненный острыми ощущениями, на вокзале в Кисловодске и повстречал поразившую его своей чувственностью даму с мопсом, о чем и сделал пометку в своей записной книжке. А потом и вышла из-под его пера «Дама с собачкой».
Есть в книге и новеллы, посвященные пребыванию на водах Гиляровского, Горького, Ахматовой, Шолохова. Последний в этом ряду Константин Симонов.
От биографии – к творчеству
Книга эта – явление в культурной жизни Ставрополья. Ее можно смело рекомендовать для дополнительного образования студентам гуманитарных факультетов. И хорошо, что во властных структурах края это поняли и оценили. Книга «Новеллы Пятигорья» издана за счет краевого бюджета и распределена в библиотеки края.
– Я глубоко убежден, что сложившаяся с советских времен традиция преподавать литературу в значительной степени в отрыве от биографии писателей – ошибочна. Ведь мировоззрение человека, да и сам его талант формируются в ходе его жизни, под влиянием пережитых обстоятельств. А у нас часто биография – отдельно, произведения – отдельно. Тем самым принижается роль личности в творчестве, какая-то появляется схоластика. Оттого и литература становится менее интересной для учащихся. Я считаю, что на творчество поэтов и писателей нужно смотреть через их жизнь, чтобы они представали перед школьниками и студентами живыми людьми, с их страстями, достоинствами и недостатками, даже пороками. Тогда литература станет увлекательнейшим предметом, – говорит Виктор Кустов.
Ставропольский край
Фото автора
