У него удивительная судьба. Как ни странно, но благодаря минувшей Второй мировой он обрел для себя Пушкина. Стал поклонником русского гения и его переводчиком. И случилось это в России, с которой воевала Германия, его страна.
В конце 1930-х произошло первое знакомство юного Кайля с русским поэтом, – память сохранила имя его учительницы русского языка Елены Моравской. Помнит, как она читала «Сказку о царе Салтане…». Но время наступало совсем не сказочное: грянула война, и восемнадцатилетнего новобранца, призванного в действующую армию, отправили в Россию, на Северный фронт.
До сих пор доктор Кайль счастлив тем, что ему не довелось сделать ни единого выстрела: он занимался радиоперехватом. В 1945-м попал в советский плен, и долгие пять лет провел в лагерях для военнопленных: на Кольском полуострове, на Украине.
Наступил год 1949-й, странным образом совместивший два юбилея: исполнялось сто пятьдесят лет со дня рождения Пушкина, и двести лет – Гёте. Лагерное начальство (это был режимный лагерь на Украине близ районного центра с весьма подходящим названием Полонное), дабы не отстать от культурных веяний, предложило Кайлю организовать вечер поэзии для его «соузников». Пушкинские томики без труда доставили в лагерь, а вот стихов Гёте не нашлось. Положение спасло то, что Кайль знал многие гётевские творения наизусть. Он помнит, как изумленно внимали его слушатели и пушкинским стихам, звучавшим на немецком.
Потом наступило долгожданное освобождение. Преподавал в Гамбургском университете, где защитил диссертацию о лирике Фета. Вступил в переписку с Борисом Пастернаком, послал ему несколько своих переводов и получил в ответ слова ободрения мастера и его собственную фотографию с тёплой дарственной надписью. В 1955-м бывший военнопленный посетил Москву с дипломатической миссией – как личный переводчик канцлера Аденауэра! И имел возможность лично познакомиться с высшим советским руководством: Хрущевым, Булганиным, Молотовым.
И все же дипломатическая стезя не стала главной в его жизни, все свободное время поглощал перевод пушкинских стихов и самого любимого творения поэта – романа «Евгений Онегин». Ныне признанный совершенным по точности, образности и тембру звучания. Поистине доктор Кайль был немецким соавторои Пушкина…
Именно о таких, как он, автор «Онегина» заметил некогда: «Переводчики – почтовые лошади просвещения».
Невозможно перевести на немецкий этот роман, сидя в домашнем кабинете. Доктор Кайль познал Россию изнутри, прочувствовал поистине загадочную (а уж, тем более, для немца!) русскую душу. Для точности и образности перевода необходимо было ему видеть те уголки земли, где создавались божественные творения: простым паломником исходил он все тропы в окрестностях Москвы и Михайловского, Петербурга и Болдина, Яропольца и Гурзуфа, Бахчисарая и Пскова. В тиши российских усадеб и музеев постигал быт и атмосферу пушкинской эпохи.
Благодаря доктору Кайлю зазвучали на немецком «Медный всадник», «Моцарт и Сальери», пушкинская лирика.
На книжных стеллажах в рабочем кабинете доктора Кайля пушкинские томики соседствуют с фолиантами немецких классиков, а гостиную украшают бронзовые бюсты Пушкина, Гёте и Гейне.
Он помнил давнюю просьбу любимого поэта, обращенную к друзьям: «Мне было бы весьма необходимо иметь книгу о Германии этого повесы Гейне».
Рольф-Дитрих Кайль любил вспоминать, как в гостях у него побывал академик Дмитрий Лихачев, – здесь же, в Бонне, российский ученый отметил и свой восьмидесятипятилетний юбилей. Добрые отношения сложились и с праправнучкой поэта Клотильдой фон Ринтелен, – она не раз приезжала к нему из Висбадена погостить.
Осенью 1993 года состоялось знакомство и с правнуком поэта: Григорий Григорьевич Пушкин (кстати говоря, активный участник Великой Отечественной войны) был приглашен в Геттинген как участник международного пушкинского научного симпозиума.
Доктор Кайль, сделав многозначительную паузу, торжественно объявил делегатам симпозиума, собравшимся на факультете славистики: «К нам приехал живой Пушкин!». Что тут началось! Зал стоя приветствовал Григория Пушкина.
Григорий Григорьевич обстоятельно поведал ученым об истории своей семьи, ее глубоких исторических корнях, о родственных связях с Германией. Кто-то из зала задал вопрос:
– А сами вы пишете стихи?
– Нет, никогда. Мой прадед всем своим потомкам строго-настрого запретил баловаться стихотворчеством! Но я однажды не удержался, и написал.
– Прочтите! Прочтите! – послышалось со всех мест.
Григорий Григорьевич согласился:
Я просто правнук, не поэт,
Писать стихи таланта нет!
И вновь зал разразился овациями, – очень уж понравился ученой публике немногословный остроумный человек, так похожий на своего великого прадеда!
Историческая справедливость восторжествовала – с кафедры прославленного Геттингенского университета, название коего обратилось лишь одной поэтической строкой в «Евгении Онегине», выступил правнук поэта, по праву родства носящий светозарную фамилию.
…Доктору Кайлю долго не давал покоя тот же вопрос, что пушкинский Мефистофель задавал Фаусту:
Желал ты славы – и добился.
Хотел влюбиться – и влюбился.
Ты с жизни взял возможну дань,
А был ли счастлив?..
Да, Пушкин в жизни был и необычайно счастлив, как считает доктор Кайль, – и одновременно глубоко несчастлив. Для его полного счастья и душевного спокойствия не хватало и того, что он никогда не бывал за границей. Я думаю: как обогатилась бы русская культура, и немецкая тоже, если бы Пушкину дарована была милость увидеть неведомые ему края! Как странно: его мечта осуществилась лишь после смерти.
Некогда Орест Кипренский хотел представить портрет поэта в галереях самых известных европейских столиц. Но передвижная выставка, им задуманная, так и не состоялась. А пушкинское посвящение художнику стало хрестоматийно известным.
…Не перечесть всех городов в мире, где ныне «известен вид» поэта. А вот из немецких – Пушкиным упомянут лишь Дрезден. Список можно продолжить: это Веймар и Дюссельдорф, где воздвигнуты памятники поэту, это Бонн, где долгие годы жил блестящий переводчик и создатель Немецкого Пушкинского общества доктор Рольф-Дитрих Кайль, и, конечно, Берлин.
И все же самый пушкинский город в Германии – Висбаден. Ведь именно в нём обосновалась младшая дочь поэта Наталья, супруга принца Николая Нассауского, получившая титул графини Меренберг.
В этом старинном городе появились на свет внуки Пушкина, а ныне здесь живёт его праправнучка Клотильда фон Ринтелен.
Таким образом, вот уже третье столетие Висбаден, немецкий город земли Гессен, соединен с русским гением кровными узами родства.
Источник: Столетие.Ru
