Трагедия, случившаяся с российскими журналистами в Центральноафриканской республике, ставит перед нашим государством и обществом вопросов куда больше, чем просто определение, что же там на самом деле произошло, - с возможным определением, поиском и, в случае необходимости, наказанием виновных.
Здесь-то как раз все обстоит более или менее благополучно: расследованием, возможно вынужденно, занимаются и местные власти, которым совсем не с руки портить сейчас отношения с Российской Федерацией, и Следственный комитет РФ. Что, возможно, более важно: идет и независимое журналистское расследование, которое ведет, в том числе, и группа нашего коллеги Кирилла Романовского. Парень он, насколько мне известно, опытный, матерый и профессиональный. И, самое главное, идеологически вполне независимый: в довольно закрытой касте работающих «по точкам» военкоров людей делят отнюдь не по политическим пристрастиям. Там другие правила и, соответственно, другой спрос с коллег.
Так что об этом писать пока элементарно рано. «Дело идет», и слава богу. Разберутся - доложат, пока бессмысленно о чем-то гадать.
Но есть вопросы, на которые лично у меня пока нет ответа. Не из-за отсутствия фактуры: просто очень тяжелая проблематика. Говорить об этом, возможно, не совсем своевременно, но не говорить нельзя.
Один из самых «больных» вопросов, который трагедия с коллегами в ЦАР поставила наиболее остро: а что нам вообще делать с нашими людьми, с нашими гражданами, в силу каких-либо обстоятельств оказавшихся там, где российское государство и общество, по понятным причинам, мало чем могут помочь?
Тут даже не так важны сами обстоятельства. Это может быть служебный долг, как у журналистов на Украине, где, напомним, до сих пор сидит руководитель РИА Новостей Украина Кирилл Вышинский. Где российские журналисты, вынужденные соваться в местный криминально-политический разгул а-ля черная Африка, ходят «по грани» довольно серьезной опасности. И где, опять же, огромные сложности могут поджидать российских моряков.
Кирилл Вышинский в украинских застенках. vk.com/Prt Scr
Но это может быть и совершенно другая страна - вспомним историю одного блогера-путешественника, умудрившегося в Сирии прямо на велосипеде прокатиться на территорию, контролируемую «Исламским государством»1 (террористическая организация, запрещенная в РФ. - Прим. ФАН)!
Отвечая на этот вопрос, можно даже на время отложить в сторону политические пристрастия - как наши собственные, так и попавших в беду сограждан или их работодателей.
По той же группе Орхана Джемаля, к примеру, хорошо известно (да никем и не скрывалось), что они поехали в ЦАР работать на деньги искреннего врага России Михаила Ходорковского. И совершенно точно не для того, чтобы действовать там в интересах нашей страны. Уж на это-то Михаил Борисович денег им точно не дал бы.
Да и владельцы российского танкера, везущего нефтепродукты из Туркмении на постмайданную Украину, тоже, в общем, должны были как-то соображать - танки-то украинские там вашей солярой, безусловно, с большим удовольствием заправят, а вот все остальное зависит исключительно от «доброй воли» СБУ.
И вот тут перед российским государством и обществом в полный рост встает болезненный вопрос: а что нам со всей этой безумной красотой делать-то? По какому принципу обозначать свою причастность к тем, кто, простите, поперся бог знает куда и нашел, себе на радость, приключение? Если совсем коротко: впрягаться ли за каждого?
Вариантов тут не так чтобы много. Но все они понятны и даже логичны.
Первый, наиболее простой (и по-своему логичный и правильный) ответ предлагает глава Чечни Рамзан Кадыров и часть российского депутатского корпуса во главе с председателем комитета по международным делам Леонидом Слуцким. Если коротко, то он звучит так: ни одно из преступлений, совершаемых против граждан России за границей, не должно оставаться безнаказанным.
«Россия должна сделать так, чтобы убийцы были найдены и наказаны», - заявил по этому поводу Слуцкий.
Наказаны любой ценой, не считаясь ни с какими политическими, дипломатическими и репутационными потерями, и даже с иногда откровенно антигосударственными действиями самих потерпевших.
Если эти люди в чем-то провинились перед страной, то страна «наших сукиных сынов» сама накажет, если потребуется. А пока - вытаскиваем «обиженных», если это еще возможно, и караем «обидчиков».
Если нужно - можем и разбомбить.
Еще раз: позиция вполне внятная, логичная и - прецедентная. Именно таким образом, скажем, защищают своих граждан те же самые США. И, видимо, правильно делают: гражданину приятно ощущать за спиной всю мощь государства. Правда, тут есть нюансы: даже американцам очень хочется, чтобы сам гражданин при этом не гадил, по профессии или так, государству, пока оно его спину прикрывает.
Но имеется и другой подход. Его демонстрирует российский МИД, предпочитающий разбираться в каждом конкретном случае - конкретно. С разной степенью вовлеченности и успешности. В принципе, очень часто это выглядит правильно. И еще чаще это минимизирует ущерб для российского государства, интересы которого, собственно, и призван стеречь МИД.
Вот только гражданин при таком подходе, естественно, куда менее защищен и далеко не всегда чувствует себя в безопасности. В результате чего те же «украинские силовые структуры», ощущая свою безнаказанность, иной раз «резвятся» так активно, что нормальный человек начинает искренне хотеть, чтоб они вспомнили про российский спецназ. Как совсем недавно в Крыму.
Вежливые люди в Крыму. Федеральное агентство новостей/
Дилемма эта очень острая, болезненная и деликатная. И автор этих строк, к примеру, не знает, какой подход к ее решению будет правильным.
Именно поэтому она и должна стать предметом общественной дискуссии. Ведь такие вопросы, в конечном счете, имеет право решать только источник суверенной власти в Российской Федерации. То есть российский народ.
1 Организация запрещена на территории РФ.
