Зимнее солнцестояние

Как известно, зимнее солнцестояние 21 и 22 декабря – рубеж времён года. После него день удлиняется, Солнце идёт «на весну». Думаю, у каждого есть, что вспомнить из этих дней, опишу и я памятные для себя эпизоды.

Дядя Лёша. Родился и рос я в посёлке Дербышки под Казанью. Туда из Ленинграда в войну два режимных предприятия эвакуировали: Государственный оптико-механический завод ГОМЗ, сейчас он Казанский – КОМЗ и Государственный оптический институт ГОИ, сейчас он Государственный институт прикладной оптики ГИПО. Так что посёлок наш – почти сплошь техническая интеллигенция и рабочие высокой квалификации.

Родители мои по распределению из престижных советских вузов как раз в ГИПО и попали, здесь и образовалась наша семья.

У отца в секторе, потом в лаборатории дядя Лëша работал. Мастеровой!.. Как и отец – всё умел, от токарно-фрезерных работ до точной оптики и паяльника, только более филигранно. И при этом, человек редкого простодушия и доброты. Они с отцом, как и ещё несколько коллег, дружили, не взирая на статусы. Вот только жена дядю Лёшу всё пилила, а потом и вовсе развелась с ним, несмотря на то, что дети у них были. Мыкался он мыкался, и вдруг зовëт его в Киров жениться бывшая коллега, ни разу не была замужем, приезжай, мол, семью создадим, будем жить-поживать.

Через пару лет вернулся он и оттуда, точнее вернули новоиспечённая жена и тëща. Говорит отцу: «Ты, Юра, как цыган мне всё тогда предсказал». А отец действительно, когда дядя Лëша в своë время обмолвился ему, мол, Бэлла к себе зовëт, буркнул, что счастье конечно, в таких случаях бывает, но вдруг нужен ты там только, чтобы этим женщинам ляльку заделать, а как родится ребёнок, так и не нужен станешь. Так по сути и вышло.

Но первоначально уезжал из Казани в Киров дядя Лëша на крыльях любви! И на дружеском ужине у нас дома в канун его отъезда одна из коллег запела, обращаясь к нему: «Миленький ты мой, возьми меня с собой…». Пели они вдвоём, и когда коллега пропела: «Там в краю далёком назовёшь ты меня сестрой», – виновник торжества дальше уж не стал петь, простодушно ответил: «На это я согласен!» Все смеялись, а отец сказал за тостом, что неслучайно дата бракосочетания выбрана 21 декабря, ведь на 22-е самая длинная ночь. Все опять долго смеялись, громче всех дядя Лëша – как ребёнок, совершенно тогда счастливый.

Детей у нас, когда гости домой приходили, убирали в детскую, но дверей в нашей хрущёвке не было, так что всё слышно. Этим и запомнилось мне зимнее солнцестояние – как вспомню про этот день, так и дядя Лёша вспомнится.

И ещё случай запомнился. Поехали как-то в сентябре отец с дядей Лёшей на нашем «Москвиче» за картошкой в деревню. Отец, хоть и какой-никакой начальник, но одевался всегда по-простому и в повседневной-то жизни, и на работу, не то что в деревню, а дядя Лёша – даже за картошкой – в плаще да шляпе – статный, солидный. Вот деревенский житель, к которому они наудачу заехали за картошкой, и говорит ему: «Картошка только выкопана, лежит отдыхает. Ты своему шофёру-то скажи (кивая на отца), пусть завтра приезжает – я для вас ему полную машину мешков с отборной картошкой нагружу». Про картошку не запомнил, чем кончилось, но дядя Лёша всю дорогу не мог смех сдерживать, всё краснея от неловкости – деликатный человек был, скромный.

А кроме перечисленных качеств дядя Лёша был очень весёлый человек, к тому же здорово играл на баяне. Все любили дядю Лёшу, и уважали. В личной жизни только не везло мужику почему-то...

Кладбище. Как-то в одну из длинных ночей конца декабря, когда до новогодних праздников оставалось ещё больше недели и особых дел не было, решили мы с одноклассниками пойти на кладбище, так, чтобы в полночь быть там. Отец поинтересовался куда я собираюсь на ночь глядя, а когда я сказал – говорит мне:

– Будьте осторожны, зимой в полночь на кладбище кресты иногда шатаются, падают.

Я удивился, да откуда он это знает.

– Были мы однажды ночью на кладбище с ребятами, тоже как ты в классе восьмом-девятом. На одного парня крест и упал – он так напугался, закричал, чуть в деревню не рванул прямо по сугробам, еле остановили, успокоили! – отвечает отец

– Крест, наверное, подгнивший был?

– Ну, да, подгнивший, да я ещё подтолкнул…

Посмеялись, и я пошёл.

Кладбище в наших Дербышках – в тёмном сосновом лесу примерно в километре от посёлка. Переходишь железную дорогу, что идёт через Казань на Урал-Сибирь, направляешься к лесу – он издалека стоит зимой совершенно чёрной стеной, кажется, упрёшься в неё, и ничего не видно будет, куда идти во тьме кромешной. А подходишь вплотную – и дорога лесная вполне угадывается, и даже тропинки. Идём, идём лесной дорогой, вот, лес редеет, появляются кресты, пространство светлеет от окружающего снега и звёздного неба – вот и кладбище. Рассказываю случай, поведанный отцом, отчасти чтобы не было искушения, да и понимая, что сейчас подобный розыгрыш никто не воспримет. Прошлись между могилами, даже надписи кое-где прочесть удалось, и двинулись обратно домой.

Каждый из нас бывал на кладбище, и не раз, но декабрьской ночью – это случай особый. Думаю, каждому полезно хоть раз в жизни посетить кладбище ночью в конце декабря, в канун новогодних праздников, Рождества и Святок. Думы полезные обязательно придут.

Коляда. День декабрьского зимнего солнцестояния можно считать днём рождения русского семейного фольклорного ансамбля «Коляда», известного сейчас всем в Казани, Республике Татарстан и даже за её пределами.

Сейчас «Коляда» – легенда нашего края, а тогда в 1992 году было так.

Будучи одержим идеей создания русского фольклорного ансамбля в Казани, всю осень того года упорно искал я кандидатуру руководителя ансамбля. Где только не был и с кем только не беседовал – от худрука своего института КАИ, до руководителя «Весёлых волгарей» и консерваторской профессуры. Всё поле русского фольклора в то время, когда Республика Татарстан стремительно набирала обороты суверенизации и татаризации всего и вся, было фактически зачищено. И, вот, кто-то из «зубров» (по-моему, профессор Яковлев Валерий Иванович), порекомендовал «народницу», тогда старшего преподавателя кафедры хорового дирижирования Казанского института культуры Нину Петровну Кузьмину. Отыскал её, пообщались. Вижу живенькую обаятельную женщину, с обычной тогда для меня пылкостью излагаю идеи, мол, надо сохранять местные русские песни и обряды, через них – русское национальное самосознание, и в этом духе. «Вы меня прямо зажигаете!» – отреагировала Нина Петровна, блестя глазами. Я-то надеялся, что она хоть какого-нибудь студента своего предложит, а Нина Петровна и говорит:

– Ну, давайте попробуем, приглашайте людей.

– Что, Вы сама возьмётесь? – обалдел я.

– Давайте попробуем, – вновь повторила она.

Жил я тогда в МЖК – молодёжный жилой комплекс, и Нина Петровна, как оказалось, в нашем же Ново-Савиновском районе, что тоже плюс. А у нас в МЖК у первых в городе было своё кабельное телевидение, которое потом переросло аж в городской телеканал «Казань». А тогда работали там мои знакомые, и мы пригласили Нину Петровну в эфир. Потом был проект по организации первого в Казани концерта аутентичного народного ансамбля из Русского Никольского «Каравон», давшего потом название известному на всю страну русскому народному празднику. Это отдельный сказ, но немного моего видения можно прочесть в книге о Каравоне, изданной дочерью его отца-основателя ныне покойного моего дорогого друга Сергея Алексеевича Трусова. Эта его старшая дочь Ангелина оставила после безвременной смерти отца свои дела, систематизировала гору фотографий и тексты, составленные им, и издала этот интереснейший труд, представляющий хрестоматию сбережения и возрождения культурной жизни русского села. Есть там немного и об описываемых здесь событиях, и как «Каравон» приезжал на свой первый концерт в МЖК Казани, с которого по сути началось создание как такового фестивального движения «Каравон». А ведь велась на том концерте и видео съёмка, снимал известный сейчас оператор Хайдар Миндубаев – вот бы отыскать те видеокассеты...

После этого «разогрева», обойдя хоть как-то знакомых мне певунов и певуний МЖК, расклеив в округе по домам и школам объявления, собрал я, сколько мог людей, боясь упасть в грязь лицом перед Ниной Петровной, на нашу первую репетицию. Даже одна женщина Татьяна по объявлению пришла с сыном.

Едва ли десять нас, включая детей, собралось тогда. Началась репетиция с прослушивания.

-то в себе особо не сомневался, но со мной были дочурки Рита и Поля, в чьих вокальных данных я, мягко говоря, совсем не был уверен, поскольку дома, конечно, ранее пробовал их заинтересовать пением. Поэтому сейчас привёл скорее, чтобы жена не ругалась, дескать, что за мужик – песенки он поёт вместо того, чтобы делом заняться. А тут – дети ансамбль посещают, при мне.

Попробовала моих девчонок распеть Нина Петровна, и заключила: «Пусть ходят, поют как хотят и как могут вместе со всеми, может понравится и станет лучше получаться». И, ведь права оказалась! За что я всегда очень благодарен этому мудрому человеку.

Да, было это чуть ли не в самый день 22 декабря. Чуть больше двух недель оставалось до Рождества, и Нина Петровна предложила разучить рождественские колядки.

И думать не надо было напрягаться как назвать ансамбль, само собой – «Коляда» – так и предложила, все очень обрадовались.

И, вот, пошли мы с только разученными колядками на Рождество по квартирам нашего МЖК и близ лежащих домов, колядовать. Все были несказанно рады – и хозяева городских квартир такому внезапному посещению, и участники ансамбля, особенно ребятишки!

Так зарождался семейный русский фольклорный ансамбль «Коляда», а по сути – возрождалось движение русского фольклора в республике. Уж и Нина Петровна сейчас профессор, заслуженный деятель искусств республики, и состав этой своего рода кузницы кадров менялся многократно, и дети выросли, многие сами сейчас родители. И русский фольклор сейчас в республике престижен и в почёте. А те декабрьские благодатные деньки – живы в памяти, как первые шаги твоего ребёнка.

Михаил Юрьевич Щеглов, председатель Общества русской культуры Республики Татарстан, председатель Казанского отделения международной организации «Русское собрание», доцент Международной славянской академии наук, искусства, культуры и образования

Фото из личного архива автора

Ансамбль «Коляда», зима 1994-1995 г.

Нина Петровна Кузьмина