Пассионарность

Термин «пассионарность» (от лат. passio – страсть) ввел в науку Лев Гумилёв. Он писал: «Пассионарность – это непреоборимое внутреннее стремление (чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели. Цель эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни соплеменников и современников».

Сверхэнергичных пассионариев в составе этноса – меньшинство, но они составляют тот стержень, на котором держится этническая система. «Это мотор, который всё двигает». Пассионарность, отмечал Гумилёв, является отклонением от видовой нормы, это, вероятно, мутация, но мутация маленькая, не приводящая к патологии. Хотя нормальные люди, которые считают, что если уж рисковать жизнью, то за большие деньги, часто называют пассионариев фанатиками и сумасшедшими.

Учёный вспоминал, что когда он впервые выступил с описанием этого феномена (в советское время), то его сразу же обругали в журнале «Вопросы истории» и обвинили в отходе от материализма. А потом вызвали на редколлегию и спросили:

«Что это за качество, которое вы называете “пассионарность”, и которое мешает людям устраивать свою жизнь наилучшим образом? Я им стал объяснять – долго, научно. Вижу – ни бум-бум не понимает эта редколлегия. Мне говорят: “Ну, ладно, хватит, хватит”, – мол, не умеете объяснять. Нет, сейчас, минутку! Поймите, не все люди шкурники! Есть люди, которые искренне и бескорыстно ценят свой идеал и ради него готовы пожертвовать жизнью. И если бы этого не было, то вся история пошла бы по-иному! Они говорят: “А, это оптимизм. Это хорошо”»…

В реальной жизни пассионарность может проявляться в различных чертах характера. Это может быть гордость, тщеславие, алчность, жажда власти. «Пассионарность отдельного человека может сочетаться с любыми способностями: высокими, средними, малыми, она не зависит от внешних воздействий… она не имеет отношения к этике, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творчество и разрушения, благо и зло, исключая только бездействие и равнодушие», – писал Гумилёв.

То есть, пассионарием может быть и великий полководец, и жертвенный учёный, и террорист. Гитлер тоже был пассионарием, со своим безумным идеалом. Гумилёв дает этому феномену антисистемности следующее объяснение: «всякая энергия имеет два полюса и пассионарная энергия (биохимическая) – не исключение. На этногенезе биполярность сказывается тем, что поведенческая доминанта может быть направлена в сторону усложнения систем, то есть созидания, или упрощения их (т. е. разрушения – Е. Е.)». (Подробнее см. ст. об антисистемах, часть 1 и часть 2.)

Чтобы проиллюстрировать феномен пассионарности Гумилёв приводит в пример двух пассионариев с высокой степенью пассионарности – Александра Македонского и Наполеона Бонапарта. Достигнув вершин власти, они имели всё: деньги, славу, почитание. Почему они не сидели у себя дома и не наслаждались жизнью? Зачем им нужно было бросать свои армии в ненужные, бессмысленные походы: Индийский – Александра, Русский – Наполеона? Для большинства современников, писал Гумилёв, стимул их деятельности оставался загадкой. Когда после завоевания почти всей Азии Александр вторгся в Индию, его солдаты и полководцы не выдержали: «Царь, куда ты нас ведёшь? Зачем нам эти индусы? Мы даже добычу, которую здесь берём, не можем отправить домой в Грецию. Нас здесь всех перебьют, веди нас назад… Царь, мы тебя любим, но хватит!». Назад вернулись немногие, а сам Александр умер в дороге.

Ярко выраженные пассионарии: Николай Коперник, Жанна д’Арк, патриарх Никон, Сергий Радонежский, атаман Ермак, Михайло Ломоносов, Емельян Пугачёв, Александр Суворов, Иосиф Сталин.

Однако пассионарны могут быть не только полководцы, герои, правители. «Лидеры-пассионарии, – говорил Гумилёв, – лишь видимая верхушка пассионарных людей этноса». Простой солдат тоже может быть пассионарным. Например – Василий Теркин (собирательный образ) у Твардовского, или бронебойщик Лопахин у Шолохова. Люди подобного типа не столько «ведущие», сколько «толкающие» всех остальных. Они как бы заводят окружающих своей избыточной энергией.

В целом пассионарии характеризуются явным преобладанием социальных (лидерство) и идеальных (религия, идеология, культура) потребностей над биологическими, хотя и биологические потребности могут быть ярко выражены.

Пассионарность обладает одним важным свойством – она заразительна. Это значит, что люди нормальные, а в ещё большей степени – импульсивные, оказавшись в непосредственной близости от пассионариев, начинают вести себя как пассионарии. Это издавна использовалось в военном деле. Пассионариев или собирали вместе и формировали из них ударные части. (Последний пример – ЧВК «Вагнер».) Или распределяли их в массе солдат, чтобы поднять воинский дух. Практика показывает, что три-четыре пассионария могут поднять боеспособность роты численностью в 100 - 120 чел. (И этому есть свежие примеры. Когда, после расформирования «Вагнера», часть его бойцов перешла в МО, боеспособность этих подразделений повысилась.)

С чем связана такая индукция пассионарности? Видимо, всё с тем же силовым полем («биополем») пассионария, которое Гумилёв называл пассионарным полем. Когда сегодня говорят о «харизме» – имеют в виду именно это явление.

Гумилёв приводит такой пример. В 1880 году Ф.М. Достоевский произнёс свою знаменитую речь о Пушкине. Успех был, по воспоминаниям очевидцев, грандиозным. Однако в чтении эта речь особого впечатления не производит. Видимо решающим был эффект личного воздействия Достоевского на собравшихся людей.

Механизм пассионарности еще не изучен в деталях, но его суть в том, что пассионарии обладают врождённой способностью абсорбировать из окружающей среды энергии больше, чем это требуется для личного и видового самосохранения, и выдавать эту энергию в виде целенаправленной работы. Причем, интеллектуальная и психическая (в т. ч. духовная) активность, подчеркивал Гумилёв, требует затрат энергии точно так же, как и физическая, только эта энергия пребывает в иной форме и её труднее регистрировать и измерять.

Пассионариями были многие монахи-миссионеры. Например, простые византийские монахи доходили с проповедью христианства до Китая. Они подвергались постоянной опасности на этом пути, многие погибли, но они шли и шли, и ничто не могло их остановить. Множество пассионариев мы видим и среди творческих людей – ученых, художников, писателей и поэтов. «Талант – это пассионарность на индивидуальном уровне», – говорил Лев Гумилёв.

Но откуда берутся пассионарии? Гумилёв выдвигает гипотезу о том, что пассионарии появляются в результате мутаций, которые, в свою очередь, происходят под воздействием каких-то космических излучений – пассионарных толчков. Они довольно редки (2 – 3 за тысячелетие) и располагаются по поверхности Земли узкими полосами шириной около трехсот километров: «Словно кто-то стегает по планете плетью» (см. «Оси зон пассионарных толчков»). Эти полосы могут быть очень длинными, но никогда не переходят на обратную сторону земного шара. «Каждый пассионарный толчок, – говорил учёный, – перемешивает население; в результате, как из перемешанной колоды карт, создается новая комбинация». То есть, появляются новые этносы.

Гумилёв писал: «Этот последний вид космической энергии стал исследоваться совсем недавно. И поэтому те ученые, которые привыкли мыслить Землю как совершенно замкнутую систему, они не могут привыкнуть к тому, что мы живем не оторвано от всего мира, а внутри огромной Галактики, которая на нас воздействует так же, как воздействуют все другие факторы, определяющее развитие биосферы».

Когда же неудовлетворенные этим объяснением знакомые в узком кругу спрашивали Гумилёва: «Ну а все-таки, откуда берутся эти удивительные люди – пассионарии? В чем первопричина?», – он отвечал: «Воля Божья!». Совершенно серьезно.

«Космическая» гипотеза Гумилёва, которую часто путают с «солнечной» (отвергнутой ученым после рассмотрения), вызывала и продолжает вызывать как критику, так и насмешки. Однако факт остается фактом: массовые микромутации – происходят. И периодически внутри спокойных этносов появляются люди сверхактивные, стремящиеся изменить окружающий мир. Они – дрожжи. Первые 500 – 600 лет количество таких людей в составе этноса увеличивается, потом – уменьшается (500 – 700 лет), причем в отдельные периоды весьма резко (см. «Кривую этногенеза»). На тему «откуда они появляются?» – можно дискутировать. Главное, что они появляются и становятся ядром совершенно новых, или радикально обновленных (китайцы, индийцы, персы, евреи и др.), энергичных этносов (суперэтносов).

Важно заметить, что уровень пассионарности этноса может резко повыситься не вследствие пассионарного толчка, а в результате дрейфа пассионарности, т. е. когда один, пассионарный народ передает свой генофонд другому – слабопассионарному народу. Происходит это во время войн, нашествий или массовых переселений, при условии достаточной совместимости сторон на психо-биологическом (в т. ч. «полевом») уровне. В противном случае при контакте возникают этнические химеры.

Например, воинственные литовцы (толчок XIII в.) передали свою пассионарность полякам, белорусам и, отчасти, русским в XIV – XVI вв. А бежавшие в XVI в. из Франции протестанты – немцам. Монголы же рассеяли пассионарность по огромным просторам Евразии, возбудив многие завоеванные ими народы.

Жители Согдианы (Ср. Азии) в VIII веке получили пассионарный генофонд от завоевателей – арабов-1 (толчок VI в.), и вместе с ними вступили в фазу надлома в Х веке. (Примечание. Сегодня в Средней Азии наблюдается уже новый, после монголов и Тамерлана, подъем пассионарности, вызванный Большим азиатским толчком XVIII века, прошедшим южнее – от Японии, через Китай, Пакистан, Иран, Ближний Восток до Сев. Африки. См. на карте, в широтном направлении; с учетом дрейфа пассионарности на север и юг от линии толчка).

И еще одна особенность. В начальных фазах этногенеза больше всего пассионариев скапливается в столицах, куда они устремляются за карьерой и успехом. Однако со временем это преимущество центра теряется из-за увеличения числа паразитов-субпассионариев (см. о них во 2-й части статьи) и наплыва мигрантов-иноплеменников, что придает пассионарности столиц нервозность и снижает устойчивость этнической системы. Как это, например, наблюдалось в Вавилоне, Др. Риме, Александрии, Константинополе и др. мегаполисах древности. (Примечание. С XX в. надо делать поправку на вмешательство глобалистов, заинтересованных в массовом перемешивании этносов, культур и религий, что ведет к росту химер и антисистем.)

В последних же фазах этногенеза – инерции и обскурации (400 - 500 лет), – когда этнос «жиреет и постепенно слабеет», происходит вытеснение пассионарности на края ареала этнической системы. На практике это означает, что во времена расслабленности и упадка (в т. ч. в надломе) в отдаленных провинциях сохраняется больше пассионарных и морально здоровых людей, чем в историческом центре страны. Эта резервная пассионарность, как правило, спасает суперэтнос от преждевременной гибели в критические моменты его истории.

Надо подчеркнуть, что пассионарность – признак наследуемый. То есть, он закрепляется в генах и передаётся по наследству. И не всегда напрямую – от отца (матери) к сыну (дочери). Известно, что «на детях… природа отдыхает». Гумилёв это не уточняет. Но, так или иначе, этот биологический признак передаётся потомкам; или – через поколение, или – одному из нескольких детей. Поскольку многие молодые пассионарии гибнут в войнах, не успев оставить после себя потомство, в этнической системе происходит постепенная утрата пассионарности. Однако пассионарное напряжение продолжает снижаться и в мирные времена, когда идеалом становится уже не герой и защитник, а умеренный семьянин. Гумилёв приводит в пример Чацкого из комедии «Горе от ума». Пассионарий Чацкий любит Софью, но она предпочитает ему серого приспособленца Молчалина.

В результате, если на пике пассионарности, при перегреве, пассионарием мог быть каждый десятый (Гумилёв приводит в пример рыцарскую Европу), то в инерции – один-два на сто человек, а в обскурации – почти ничего.

Описывая феномен пассионарности Гумилёв уточнял, что, в случае надобности, деление может быть более дробным. Например, пассионариев можно условно разделить на три группы: 1) пассионариев с очень высокой степенью пассионарности (жертвенность); 2) высокой степенью пассионарности (идеал победы); 3) средней степенью пассионарности (карьерный рост, деловая активность, творчество).

Например, сверхпассионарии – Александр Невский, протопоп Аввакум, Серафим Саровский, Че Гевара. Пассионарии-победители – Сталин, Черчилль, Мао Цзедун, маршал Жуков, академик Королев. Просто пассионарии – ну, здесь примеров множество, и в истории и в современности, – от деятелей культуры, бизнеса и спорта до лидеров политических организаций, криминальных групп и даже – отдельных депутатов.

Но больше всего пассионариев из простого народа мы наблюдаем во время больших войн. Яркий пример – Великая Отечественная 1941-45 гг. Лев Гумилёв, ушедший на фронт добровольцем, говорил о главном источнике Победы: «наша пассионарность оказалась выше немецкой». И добавлял: «Войны выигрывают те народы, которые могут спать на голой земле. Русские и татары – могут, а немцы – нет».

Его самое известное определение идеального пассионария звучит так: «Пассионарий – это человек, наделённый избыточной энергией, импульс которой превышает импульс инстинкта самосохранения, вследствие чего пассионарий способен пожертвовать своей жизнью ради идеи…».

Много ли в России таких типов? – Увы, не так много как это было раньше, но больше, чем в Европе. Это означает, что на новую экспансию русской пассионарности уже не хватит, но для того, чтобы отстоять завоевания наших героических предков – вполне достаточно. (Подробнее о пассионарности современных этносов см. 2-ю часть ст.)

Евгений Альбертович Евтушенко, историк, Красноярск