Нравственный завет Солженицына

Мне понравилось, что сказала в связи со смертью А.И.Солженицына Мария Розанова, главный редактор парижского журнала «Синтаксис»: «Я готова сказать только одно. Сейчас вся страна играет в христианство. Считайте, что и во мне проснулись христианские чувства, которые до сорокового дня не позволяют мне как-либо высказываться на эту тему. Я точно знаю, что смерти нет. В этом я несколько раз имела возможность убедиться. Но свежеушедшей душе надо дать возможность успокоиться. А после сорокового дня я готова говорить, если это кому-то понадобится». Но тем не менее неслучайно же телевидение и все средства массовой информации сразу же сосредоточились на этом событии, подводя итоги. И я, отвечая на просьбу православного издания, пытаюсь сегодня тоже осмыслить феномен Солженицына.

Многие патриоты до сих пор не могут простить Солженицыну, что в 90-е годы он поддался общему гипнозу и не сумел разглядеть, что «целились в коммунизм, а попали в Россию». В самом начале перестройки он выступил с широковещательной программой «Как обустроить Россию», не понимая, что те, кто пришел к власти, меньше всего собирались «обустраивать Россию». А когда прозрел и стал говорить правду по телевидению, которое после возвращения из эмиграции ему было щедро предоставлено, его без всяких объяснений «задвинули». Как кто-то остроумно заметил: после ссылки в американский Вермонт наступила вторая его многолетняя ссылка - в подмосковное Лыково.

Некоторые сравнивают теперь его кончину со смертью Льва Толстого. Хотя это совершенно несоизмеримые таланты, но справедливость требует признать, что если один, как известно, был «зеркалом русской революции», то другой, следовало бы сказать, - «зеркалом русской катастрофы» от ГУЛага до последних дней. Я имею в виду не только отражение Солженицыным глобальных событий XX века. Его жизнь показывает трудный путь советской интеллигенции с ее самонадеянностью и прекраснодушием от искренней веры в социализм к вере в Бога. От почти обожествления в юности Сталина и разочарования в нем - к идеализации Ленина, от полного отвержения коммунистических идей - к конституционной демократии. Далее в политическом плане он, кажется, не продвинулся.

Самое слабое его произведение, на мой взгляд, по крайней мере с самыми грубыми изъянами, - «Красное колесо». Так готовые свои концепции народного интеллигента он навязывает через воображательные диалоги не кому-нибудь, а святым царственным мученикам. То, что он плохо знает, в самом глубоком смысле этого слова, ему явно не удается. Самое сильное у него - то, что он знает.

Для меня Солженицын прежде всего летописец эпохи большевизма. Его книги более всего ценны как исторические документы. Промыслом Божиим в хрущевскую «оттепель» он получил доступ к секретным архивам. Благодаря Солженицыну, многие с ужасом узнали о существовании ГУЛага. Не только в России, в подпольном чтении, но и во всем мире, где коммунистическая утопия еще обладала для многих притягательной силой. Солженицын явился пророком крушения коммунизма, обнажив его зло. Самое главное, что было приобретено им в ГУЛаге: отказ от лжи. Однажды, находясь в глубине Сибири, Солженицын принимает решение никогда больше не лгать. То, что он позднее сформулирует в самиздатском сборнике: «Не лгать! Не принимать участия во лжи! Не поддерживать ложь!» Не лгать - значит не говорить то, что не думаешь. Это было решение с неисчислимыми последствиями. Единственной возможностью разорвать порочный круг лжи было - говорить правду. Выйти безоружным навстречу преступникам. Это был отказ от лжи как будто чисто политической, но эта ложь имела измерение вечности. Его преувеличения, вследствие недостаточной осведомленности, относительно количества жертв сталинских репрессий если и были ложью, то совсем иной, не качественной категорией.

Так человек становится на путь, ведущий к познанию истины. Слово правды среди общего молчания в атмосфере безбожной лжи - это немало. Тому, кто мужественно хранит человеческое достоинство, даже не зная Бога, нередко открывается большее. Христос говорит, что истина сделает нас свободными. Один из епископов-новомучеников писал в те годы: «Благословенны те, кто не склонился перед ложью. Им принадлежит жизнь вечная. И они помогают нам выстоять сегодня». Мы прославляем новых мучеников, которые перед Богом и перед людьми исповедовали правду и истину.

Солженицын первый на общепопулярном уровне, понятном для советского человека, сказал о Боге. Это «Раковый корпус», где люди на пороге смерти переосмысливают свою жизнь. «В круге первом», где герой - видимо, прототип самого автора - вдруг понимает, что Бог есть, и это открытие полностью меняет его отношение к аресту и страданиям. Оттого что Бог есть, он чувствует себя счастливым. Это и «Матренин двор», который первоначально назывался «Не стоит село без праведника». И «Один день Ивана Денисовича», где, как и Матрену, Ивана Денисовича отличает несомненно унаследованное от православных предков смирение перед ударами судьбы.

Теперь наступили новые времена, и пришли новые испытания. Несомненной заслугой Солженицына является то, что он остался верен однажды избранному им принципу. Его новая книга «Двести лет вместе», вызвавшая возмущение тех, кто в свое время пробивал ему Нобелевскую премию, - доказательство этому. Он не понял, что произошло в 1993 году. Однако уже через год мог сказать: «Я убедился, что Россия сегодня в многосторонней тяжкой беде, и стон стоит повсюду». А затем отверг награду от Ельцина. «После того, что сделал с Россией этот человек, - сказал он, - я не могу принять из рук его орден». И теперь многие из главных устроителей торжественности его похорон - те, кто живет по лжи, - эксплуатируют по максимуму смерть того, кто призывал жить не по лжи.

Но нравственный урок Солженицына остается. Сегодня требуется не меньшее мужество говорить правду, чем в годы открытых гонений. Новая ложь и пропаганда растления все более обретают силу. Подобно тому как надо было когда-то не уступать главной угрозе человечества - распространяющемуся по всему миру коммунистическому атеизму, - так сегодня необходимо противостоять новой, более серьезной опасности, несравненно большей лжи - сатанинскому утверждению греха как нормы, открывающему дорогу антихристу. Воистину, одно слово правды, как сказал Солженицын при вручении ему Нобелевской премии, может перевесить весь мир.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт.Николы в Пыжах, член Союза писателей России