«Окно Овертона» открылось…

С некоторой задержкой, но все же хотелось бы высказаться о фильме Мартина Скорсезе «Молчание». Эта кинокартина, по моему убеждению, наглядно продемонстрировала, как действует пресловутое «Окно Овертона», как бесспорное можно сделать сомнительным.

Христиане, и не только православные, никогда не подвергали сомнению величайшую ценность мученичества и исповедничества. Но явился Скорсезе, несостоявшийся католический священник, который хотя и вставил в свой фильм знаменитое изречение Тертуллиана «Кровь мучеников - это семя Христианства», но вслед за Сюсаку Эндо навязывает мысль, что отречение от Христа иной раз можно оправдать христианским милосердием.

Кинокартина сделана столь талантливо, что очаровала многих и многих православных зрителей и публицистов.

«Фильм Скорсезе, у которого, как и у Гибсона, имеется опыт религиозного кино ("Последнее искушение Христа" 1988 года, "Кундун" 1997 года), долгий и тяжёлый, полный молчания, заставляет задуматься неравнодушного зрителя, будь он религиозным или же нет, о том, что такое долг, самопожертвование, сострадание и вера. Как быть, если цена твоим взглядам - живые, ни в чём неповинные люди? Конкретных ответов никто не даёт: Скорсезе молчит и даёт пищу для ума, а также право вынести вердикт зрителю» (Александр Сергеев, публицист, студент магистратуры СПбДА).

«"Молчание", конечно, очень неплохой фильм. Но сильно уступает книге. Сама идея "молчания Бога" ("Я не молчал, Я страдал вместе с тобой") вроде бы и присутствует, но воспринимается гораздо слабее. По крайней мере, мне так показалось. Так что если кто-то посмотрел фильм, но не читал одноименную книгу Сюсаку Эндо, очень рекомендую. Эндо - японский католик, один из самых ярких авторов второй половины XX века» (председатель Синодального отдела по взаимоотношению Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда).

Хотя и нельзя согласиться с оценкой маститого либерального кинокритика Антона Долина, но он прав в том, что «Молчание» есть продолжение «Последнего искушения Христа»: «Скорсезе как потомок итальянских католиков разбирается здесь снова со своей верой и религией как проблемой. Еще более глубоко и мучительно. "Молчание" - настоящее кино для взрослого зрителя, зрелого, серьезного, способного смотреть такое непростое кино».

Совершенно прав протоиерей Игорь Прекуп в том, что «"Молчание" - это продолжение апологии предательства, начатой в "Последнем искушении"». Полностью разделяю его отповедь, данную священнику Сергию Круглову, чья сентиментальная заметка «"Молчание": взойти на крест самому или кого-то отправить» не способна вызвать ничего, кроме недоумения.

«Чем соблазнительно "Последнее искушение" для многих неутвержденных в православной вере людей? Да тем же, чем и "Молчание" для утвержденных. Впрочем, первый фильм соблазняет и воцерковленного православного христианина, отталкивая, а второй его же соблазняет, но уже привлекая... особенно на фоне первого.

И в обоих случаях ортодоксальный зритель попадается в бесовскую ловушку: в первом, справедливо отвергая постмодернистскую версию с ее "неканоничными" образами и трактовками, он впадает в богопротивные состояния души, воображая, что гнев его праведен, а ревность его - по Богу, раз они вызваны таким поводом; во втором попадается еще крепче, доверчиво проникаясь идеей автора, лишь потому, что на этот раз его трактовка христианства исторически правдоподобна и выдержана в традиционных тонах.

Это иллюзия, что в первом случае режиссер "против Христа", а во втором - "за Него". На самом же деле он и в первом не "против", и во втором - не "за"», - невозможно не согласиться с отцом Игорем.

Отец Сергий Круглов, по всей видимости, попадался в эту «бесовскую ловушку». В своей статье он патетически вопрошает: «Подвиг мученика... Но, если убивают не тебя самого, а твоих родных и близких, тех ближних, о ком сказано в Евангелии: "Нет выше той любви, если кто положит душу свою за други своя?" Сможешь ли ради своей веры послать на смерть и их?

Или взвалишь на себя крест потяжелее, поистине адски мучительный: внешне отрекшись и покрыв себя позором, хранить веру в страдающего Христа в тайне, в мучительном молчании, в осознании своей полной немощи? Воистину, этот вопрос тяжкий».

Ни разу не приходилось слышать от воцерковленных людей подобного вопроса. Впервые сталкиваюсь с таким извращенным пониманием этого известного евангельского изречения.

Многие пользователи Интернета в связи с подобными, мягко говоря, странными суждениями вспомнили о мученическом подвиге святой Софии и ее дочерей Веры, Надежды, Любови. «В житиях святых я не помню ни одного примера мученика, который бы отрекся от Бога во имя спасения ближнего. При этом мы можем вспомнить яркий пример мученицы Софии, на глазах которой терзали ее дочерей - Веру, Надежду и Любовь - но она призывала их быть твердыми. А ведь надо было просто гуманно и логично посоветовать детям отречься от Христа и жить дальше... без Бога. Мучители, издеваясь над матерью, после казни отпустили ее, и она вскоре умерла на их могиле. Этот фильм, как, собственно, и вся современная западная цивилизация, ставит во главу угла жизнь человека, хотя в христианстве земная жизнь не главная ценность. Земная жизнь - это путь к Богу и с Богом, который должен продолжиться и после смерти», - справедливо отмечает настоятель храма Казанской иконы Божией Матери подмосковного села Молоково, руководитель Миссионерского отдела Московской епархии священник Дмитрий Березин.

Священник Сергий Круглов и его единомышленники не заметили или не хотели заметить подмену Христианства гуманизмом, который Сюсаку Эндо и Мартином Скорсезе подается под видом «христианского милосердия».

«Для гуманизма человек, причем именно в его земной жизни, - это высшая ценность; для христианства выше Христа ничего нет. (...) Оказавшись в репрессивной машине антихристианских буддистских гонений, католический священник (Родригес, один из героев фильма. - А.Т.) ведет себя как последовательный гуманист и в итоге после колебаний и волнений соглашается отречься от Христа и наступить на Его икону под предлогом спасения жизни тех бывших христиан, которые уже отреклись, но которых будут пытать до смерти, если он не отречется. При этом в конце режиссер показывает, что Родригес даже после отречения в глубине души продолжал верить во Христа. И это то, что нам показывает режиссер как в принципе приемлемый выход: и жизни людей спас, и веру свою сохранил» (Священник Георгий Максимов).

Подмену Христианства гуманизмом принято называть «розовым христианством», которое в действительности крайне далеко от учения Христа.

Игумен Лука (Степанов) в связи с этим обращает внимание на незаслуженное игнорирование одного из героев «Молчания» японского христианина Китидзиро. Это, по сути, ключевая фигура, которая, возможно, и в карикатурном виде, но все-таки олицетворяет основную идею как книги Эндо, так и фильма Скорсезе - отречение от Христа ради христианского милосердия не только оправдано, но даже приветствуется.

Исповедничество в фильме представляется как нечто недопустимое. Этот фильм о том, что надо быть конформистом, что человек достойно живет, если отрекается от Христа, но в душе как бы сохраняет свою веру. Такая логика напоминает отцу Луке практику иудаизма: внешне отрекаясь от веры, иудей про себя говорит, что он остается верен тому, от чего отрекается. Фильм Скорсезе, отмечает священник, проповедует иудаизм: ради самолюбия и самости можно отречься от всего святого, лишь бы в жизни не было страданий. Этот либеральный гуманизм по духу чужд Православию. Отсюда известный богослов делает вывод: фильм «Молчание» «вполне лживый, антихристианский по духу и по внешней мастеровитости». И сама поднятая в нем тема - «лживая приманка, за которой содержится совсем антихристианский подрывной смысл».

Специально для читателей, не знакомых с книгой Сюсаку Эндо, приведу две важные цитаты, превратно толкующие христианское милосердие.

«Родригес занес ногу - и вдруг его пронзила тупая, ноющая боль. Нет, это была не формальность. Он надругается над самым святым, самым чистым, самым прекрасным. Боже, какая боль! Какая невыразимая мука!..

"Наступи! - прошептал ему медный Христос. - Наступи! Я знаю, как тебе больно. Наступи. Я пришел в этот мир, чтобы вы попирали меня, я несу этот крест, чтобы облегчить ваши страдания".

Священник коснулся ногою распятия - и взошло солнце. Вдалеке прокричал петух».

«- Пастырь духовный должен жить так, как жил Иисус. Окажись здесь Сын Божий...- Феррейра задумался. Потом с уверенностью заключил: - Он бы отрекся. Ради этих страдальцев».

По мнению протоиерея Всеволода Чаплина, фильм Скорсезе - «это, конечно, прямое антихристианство: подмена Евангелия "гуманизмом", Небесного Царства - "высшей ценностью" земной жизни, Христа - антихристом.

"Священник", по смыслу фильма как бы повторяющий путь Христа, отрекается от веры - но при этом неким образом "остается" со "Христом". "Бог", который вроде бы молчит, одновременно вроде как и отвечает - в образе мечущегося предателя, вновь и вновь отступающего от веры и кающегося, - и "священник" вдруг распознает «бога» в этом персонаже.

Скорсезе в очередной раз упирается в вопрос о смысле страданий, не понимая, что они могут быть благом. Но этого никогда не поймут те, кто не уверен в существовании вечности и в том, что в нее можно войти победителем "мира сего" - через единственно истинную веру и добрые дела».

Как в книге Эндо, так и в фильме Скорсезе очень ярко показана бессмысленность мученичества и исповедничества, когда речь идет о т.н. «христианском милосердии» (естественно, превратно понятом). Но если Эндо такое непонимание простительно, ибо он японец, и в силу этого вполне может не понимать сути Христианства, то Скорсезе, который готовился стать священником и знаком с историей Христианства, не может этого не знать. Ему должны быть известны и бесчисленные примеры мученичества, и истолкование самого смысла и предназначения мученичества и исповедничества. Сообщается, что режиссер вынашивал свою картину почти 30 лет. Достаточный срок для того, чтобы изучить проблему досконально. Поэтому есть все основания полагать, что его фильм «Молчание» есть диверсия, попытка извратить смысл многих христианских понятий, подмена Христианства гуманизмом.

Увы, не многие заметили эту подмену. Виной тому художественная мощь фильма. Российский кинематограф, по крайней мере, последние 20 лет, к сожалению, оказался не в состоянии выпустить ни одной поистине православной картины, которая по своей художественной ценности не уступала бы «Молчанию». «Как директор православного кинофестиваля "Покров" скажу: таких мощных христианских фильмов, как "Молчание", у нас пока нет. Конечно, можно найти примеры хороших православных кинолент, но их - десятки, в то время как за рубежом - сотни...» (директор международного православного кинофестиваля «Покров» протоиерей Александр Акулов).

Даже православный по духу фильм «Излечить страх» получился слишком слабенький. А о, по меньшей мере, неоднозначности «Острова», «Монаха и беса», «Попа» и т.д. и т.п. говорилось слишком много.

Отец Александр объясняет бесплодность отечественного кинематографа следующим образом: «И дело не в деньгах, хотя без них не снимешь масштабного исторического кино. Почему-то католики и протестанты могут себе позволить свободно говорить языком современного кино о своей вере, а нам, православным, всегда чего-то не хватает. Очевидно, нет у нас крепкой веры первых христиан и истинной любви к Богу, чтобы своими фильмами прославлять Христа - так, как, мне кажется, это удалось сделать Мартину Скорсезе».

Честно говоря, я не согласен с таким видением. Как бы там ни было, стоило бы серьезно подумать о причинах кризиса российского религиозного кино.

В заключение разговора о фильме «Молчание» хотелось бы привести мудрые слова священника Константина Пархоменко: «Конечно, отрекаться от Господа и Христа никогда нельзя. По-умолчанию, это то, о чем даже говорить не стоит. Это все равно, что отречься от самого себя. Представьте, что вам дают оружие, ставят перед вами малыша и говорят: убей ребенка (своего или чужого), и тогда другие люди (человек 50) будут спасены. Вы бы это сделали? Это невозможно, это как будто отречься и растоптать свою личность. Пусть будет, что будет - это не от вас зависит, но сделать это - нельзя.

Вот так же и отречение от веры».

Если Мартин Скорсезе своим фильмом «Молчание» хотел обессмыслить мученичество и исповедничество, то ему эта задача частично удалась. Но главное зло его картины в том, что даже православных, в том числе и священнослужителей, он смог сбить с толку. Дошло до того, что мысль о благости отречения от Христа ради «христианского милосердия» некоторым православным уже не кажется ересью. «Окно Овертона» открылось...

В этом же ключе сделан фильм выпускника кальвинистской семинарии, пожалуй, самого богословски подкованного человека в Голливуде, Пола Шредера «Первая реформатская церковь». Этой картине я посвящу свою следующую статью.

Александр Тимофеев, заместитель главного редактора «Русской народной линии»