Он спас Русскую честь

Владыка Иоанн Петербургский относится к тому редкому типу личностей, к которым мгновенно проникаешься полным доверием, стоит лишь на них взглянуть. Какое прекрасное лицо у владыки Иоанна — простое, открытое и в тоже время исполненное неизъяснимой глубины. 

В самый трудный и трагический период нашей русской жизни, когда, казалось, уже полностью обрушилась Россия, когда под запретом были сами слова «русский», «патриотизм», когда либеральные СМИ (а других тогда почти не осталось) день и ночь занимались поруганием наших православных русских святынь, вдруг раздался спокойный ровный голос митрополита Иоанна, голос исполненный веры в Россию и русский народ, голос, в котором не было даже нотки сомнения в отношении грядущего русского возрождения. Владыка Иоанн не был ни политиком, ни аналитиком, но он прозревал сквозь густоту времени. Его интервью и книги того страшного периода нашей постсоветской истории можно сравнить по силе и значимости с посланиями Патриарха Гермогена. Как русские люди того далекого смутного времени ждали посланий Патриарха-мученика, так и мы, придавленные тяжелейшей плитой новой русской смуты, ловили каждое слово, вчитывались в каждую строку владыки Иоанна. Я вспоминаю, как его люто ненавидели всякого рода демократы и либералы. В ту пору я работал в НИИ школ, в котором уже тогда окопались во множестве представители малого либерального народа, которые сегодня пытаются добить российское образование. Однажды перед началом ученого совета я сидел в зале и читал очередной номер газеты «Советская Россия», в котором было помещено интервью с владыкой Иоанном. Один из представителей малого народа, заглянув через мое плечо, прошипел: «Как можно читать это мракобесие! Скоро от вас ничего не останется, и от вашей России тоже!». Я посмотрел в его черные глаза, искрящиеся голубыми молниями, и ответил: «Знаешь выражение "не долго музыка играла, не долго фраер танцевал". Вот мы и посмотрим, сколько вы еще протанцуете!». Танцевали они, правда, довольно долго. Но постепенно в их грязных танцах стало что-то нарушаться. И вот сегодня былые малонародные танцоры как-то рассеялись. Кого унесло западным ветром в заморские края, кого прикончили на одном из мостов Третьего Рима, кто просто издает шипение из своей затхлой норки под названием «Эхо Москвы». Но шипение это уже не может отозваться эхом в народе. И посмотрите, как изменилась наша русская жизнь за те двадцать лет, что минули со дня блаженной кончины владыки Иоанна. Мы снова обретаем наши русские крылья, которые согласно природе русской всеотзывчивости и всечеловечности, уже парят в синеве небес над всем изумленным миром и над головами пораженных служителей преисподней. И все это происходит по пророчеству и по молитве нашего святителя Иоанна Петербургского. С владыкой Иоанном я встретился однажды. Об этом я написал в своей статье «Подлинность и Красота», опубликованной на РНЛ в 2010 году: «Лично я не был с ним близко знаком. Лицом к лицу с владыкой встретился лишь однажды, но встреча эта, продлившаяся несколько мгновений, до сих пор остается для меня одним из самых отрадных и теплых воспоминаний. Даже не помню точно, в каком году это было, где-то до 1993 года, когда меня рукоположили в сан диакона. В тот теплый осенний день я шел после литургии из храма святителя Николая в Хамовниках, в котором проходил послушание алтарника и чтеца, в сторону метро «Парк Культуры». И вдруг увидел идущего навстречу дорогого нашего владыку Иоанна в подряснике, легком пальто, в скуфье, с небольшим саквояжем в руке. Был он один, без всякого сопровождения, и явно наслаждался неспешной прогулкой в сторону нашего храма. Я его сразу узнал, поскольку зачитывался в ту пору его проповедями и статьями. Я сложил руки для получения благословения, владыка благословил меня, ничего не сказал, лишь посмотрел своими лучистыми, добрыми улыбающимися глазами. Когда мне бывает тяжело и тревожно на душе, я неизменно вспоминаю ту встречу и его глаза». 

Владыка Иоанн показал нам, что без любви к Родине невозможно полюбить Бога. Он завещал нам свою великую любовь к Отечеству, он спас Русскую честь. Я благодарю Бога, что жил в одно время с этим человеком.