Роди ребенка и продай за 600 тысяч рублей

Летом, во время Большого Боголюбовского Крестного хода «Единая вера, единая история, единый народ», который был посвящен 700-летию прп. Сергия Радонежского, мы были в Троице-Варницком монастыре. Во время трапезы познакомилась с женщиной с маленьким лет 2-х ребенком, как оказалось многодетной мамой Ольгой. Она мне сказала, что собирается везти этого малыша в Москву, делать операцию на глазки, так как у него выросла катаракта. Я удивилась, так как считала что это болезнь пожилых людей, но на всякий случай дала ей свой телефон.

В августе Ольга позвонила и сообщала о том, что они в Москве, но тогда им дали место в больнице и никакой помощи не потребовалось. Ребенку сделали операцию и они уехали домой. Вроде все благополучно.

Вчера в 6 утра мне пришла СМСка о том, что она снова приехала в Москву и хотела бы меня срочно увидеть. Поскольку было воскресенье, договорились встретиться в нашем храме. Она была одета в простом синем пальто типа ватника, странной лыжной вязаной шапочке с большим бумбоном и держала в руках туго набитую белую сумочку. Сапоги очень старые. Пахла то ли коровой, то ли просто деревней. Не знаю за кого приняли ее наши бабушки в храме, но стали бдительно охранять все сумки и пальто. Я их успокоила, что это моя знакомая из Ростова, это я ее пригласила в наш храм.

Оказалось, что Ольге срочно нужны были деньги. История обычная: им выставили счет на 10 тыс., хотя она говорит, что мы все платили, но выкидывали квиточки, и теперь из-за «неуплаты» отрезали электричество и ее семья уже полтора месяца живет без света. Дело усугубляется тем, что газа у них вообще нет. Топят печку дровами, но готовить на ней нельзя. Еду для всей семьи она стала готовить прямо во дворе на костре. Вот полтора месяца и готовила. Ужас! А ведь зима на носу!

У меня денег почти нет. Пошли к нашему батюшке, он что-то дал. Ольга попросилась у меня переночевать, чтобы завтра поехать по монастырям и найти еще денег. Поехали к нам. Горячая вода оказалась для нее первое счастье! Они воду носят из колонки за 700 м, моются на резиновом коврике, грея по 2 ведра, нажимая ногой какую-то резиновую штуку. Стиральная машина у них старая барабанного типа, денег на новую нет конечно. Не представляю как можно натаскать воду, намыть да обстирать пять человек детей, и скотине нужно. У нее корова, без коровы говорит никак, куры, поросенок. Понятно, что стирка в машине-автомате удобнее, она у нас все, даже куртку выстирала.

Все это вроде банальная история, если бы не одно обстоятельство: Ольга как бы случайно рассказала мне, что все это произошло после того, как она пришла становиться на учет по беременности в местную женскую консультацию. Врач-гинеколог, зная, что семья бедная, пятеро детей, муж периодически выпивает и может уйти на недельку, тут же сказала расхожие слова «зачем нищету плодить» и «зачем вам шестой ребенок?» и предложила ей участие в такой программе, где женщина подписывает специальный договор, уезжает на период беременности в санаторий, чтобы ее никто не видел, а уже после родов возвращается, правда без ребенка, получив 600 тысяч. Можно, говорит, вам новый дом построить, можно просто потратить на детей. Решайтесь! Такой вот страшный соблазн.

Ольга, уставшая от нищеты и тяжелой работы в совхозе и на своем хозяйстве, засомневалась, но на себя такое решение не взяла, а решила рассказать мужу и старшим детям. Муж, как водится, сказал «решай сама», но старший 17 летний сын, спросил: а как же мама, если ты его, этого ребенка когда-нибудь увидишь, как же ты ему в глаза посмотришь? Получается, что мы его продали? А как же мы эти деньги будем тратить? Как же мы в этом доме будем жить? Кусок же в горло не полезет! Короче, Слава Богу, дети были против. Ольга пошла к своему священнику, покаялась за свои помыслы и вроде успокоилась, стала ждать шестого ребенка. Но, видимо, из-за ее колебаний ее семья попала в поле зрения властей. И вот, на тебе, непонятный счет на электричество!

Ольга говорит, что все эти программы суррогатного материнства в их глубинке просто «поперли» махровым цветом. Одна ее знакомая, Алла, уже согласилась на вынашивание ребенка какой-то пары, из пробирки. За «чужого» даже больше платят. Только как жить-то она будет с этим?

Не знаю как нам быть, но я все время думаю пройти мимо нельзя. Раньше наши женщины шли на аборты, стерилизацию, тем самым беря на себя страшный грех детоубийства, из нищих многодетных семей массово забирали детей через ювенальные технологии, ломая жизни всем, и детям и родителям, фактически совершая социальный аборт.

А теперь пришли новые времена, дети денег стоят, аборты делать немодно, да и невыгодно, женщин убеждают поберечь свое здоровье, заработать на жизнь, на уже рожденных и ныне бедствующих детей! Дети – дорогой товар, опять же они могут быть донорами органов и стволовых клеток. Теперь детей просто выкупают как живой товар заранее, еще до их рождения, оптом. Из-за нищеты, видимой «законности» преступного процесса, некоторые русские женщины добровольно идут на предательство и продажу своего ребенка, продажу своего тела для вынашивания «своего» или «чужого» эмбриона… Это гораздо хуже чем проституция, это просто чудовищно. Больно, позорно, страшно…

Но ведь нужно что-то делать… И нужно понять: кто в этом виноват? Кто объяснит нашим женщинам, матерям, что детей продавать нельзя? Как объяснить всем, у кого есть деньги и кто распоряжается нашим бюджетом, что нужно на самом деле помогать несчастным многодетным семьям, чтобы даже близко никто не смел им предложить продать своего ребенка? Пособия копеечные. Как дать по рукам врачу-преступнику и торгашу детским товаром? Как объяснить всем нашим депутатам, что принять закон о суррогатном материнстве это преступление? А ведь приняли же!

В московских монастырях Ольге отказали. Некоторые наши многодетные семьи, узнав, в чем дело, махнули рукой: да мы сами такие же, бедные, самим бы кто помог! Другие сказали: нужно проверить, а ну если она обманывает, деньги собирает? Но другие пообещали. Мне ее на самом деле очень жалко. И таких как она десятки, если не сотни. Они, эти многодетные мамы, приезжают сюда от безвыходности, часто купив билет в один конец, приходят и просят помощи. Мне всех очень жалко. Но продавать детей все равно нельзя. А помогать им нужно.