Почему я не считаю российских либералов предателями?

Размышляя о феномене современного российского либерализма, я вдруг поймал себя на мысли, что не хочу называть российского либерала предателем. Да не подумает читатель, что я сошел с ума и изменил в лучшую сторону свое отношение к русофобской деятельности нынешних российских либералов. Нет, дело совсем в другом, дело как раз в обратном процессе!

Я вынужден включить российских либералов, этот малый народ, в категорию худшую, чем предатели. Читатель вправе спросить: «А разве может быть что-то хуже и страшнее предательства?». Я тоже так полагал раньше. Но вот российские либералы заставили меня изменить общепринятое мнение.

Давайте поразмыслим над вопросом, что такое предательство, какова его природа и формы? Прежде всего, следует обратить внимание на следующее принципиальное обстоятельство: чтобы кого-то или что-то предать, необходимо сначала быть кому-то или чему-то преданным.

Предателем является тот человек, который изначально кого-то или что-то любил: человека, народ или Родину; был к кому-то или к чему-то привязан, готов был ради кого-то или чего-то идти на какие-то жертвы. Но по внутренней слабости, под страхом смерти или под пытками человек в какой-то момент своей жизни изменяет тому, кого или что он любил. В этом человеке происходит духовно-нравственный крах, все в нем обрушивается.

Неслучайно, что очень часто предатели крайне тяжело переживают свое предательство. Они спиваются, сходят с ума, кончают жизнь самоубийством, понимая, что предательство не врачуется. Их сжигает совесть. Далеко за примером ходить не надо. Евангельский Иуда Искариот был одним из двенадцати Апостолов, избранных Самим Господом нашим Иисусом Христом. Он тоже сначала с восторгом слушал Божественного Учителя, имея к нему сильную привязанность. Затем Иуда прельстился деньгами, и в нем произошло страшное перерождение — из преданного Иисусу Христу он сделался Его предателем. Но ведь он не выдержал своего предательства и удавился! Или пример из русской классики — предельно циничный предатель Мазепа в поэме Пушкина «Полтава» «терзался какой-то страшной пустотой». Даже такого, как Мазепа, мучила совесть.

Можно ли себе представить, чтобы кто-нибудь из либеральных российских макаревичей удавился от того, что осознал свое подлое и гнусное отношение к Церкви, Родине и русскому народу?! Можно ли себе представить российского либерала, который, подобно Мазепе, начал бы терзаться хоть какими-то малюсенькими переживаниями от того, что нагадил на русскую землю, оскорбил русский народ, поглумился над Православной верой?!

Ты можешь себе представить, читатель, что все эти макаревичи, улицкие, ерофеевы, сванидзе, познеры, альбацы и прочие испытали бы хоть малейшее чувство раскаяния в своей злейшей русофобии?! Поэтому говорить, что «Макаревич — предатель Родины» невозможно и неправильно. Потому что у него и подобных ему никогда этой Родины не было. Они никогда не считали Россию (СССР) своей Родиной. Для них русская земля, наша родная страна всегда была и остается только «этой страной».

Они всегда ненавидели Россию, будь то Россия дореволюционная или СССР, или нынешняя. Они рукоплескали не Достоевскому, не Гагарину, не Свиридову, не Жене Родионову. Они их ненавидели и ненавидят. Они рукоплескали только тем, кто уничтожал Россию и русский народ, таким как Горбачев или Ельцин. Они не могут называться предателями Родины, потому что никогда не были ей преданы.

Также я не могу называть российских либералов врагами. Ведь враги бывают разными, врага можно даже уважать, во враге может оказаться и благородство. Более того, враг может даже сделаться другом при определенных обстоятельствах. Есть ли в российском либерале хотя бы рудиментарные признаки благородства? Можно ли уважать российского либерала? И, наконец, можем ли мы представить себе, что российский либерал стал другом русского народа? Так кто же такие российские либералы? Как их назвать? На предателей и, тем более, на врагов, все эти макаревичи не тянут. Пока лучшего названия, чем паразиты (глисты), поедающие плоть и кровь моей Родины, откладывающие в нее свои личинки и продукты своей злодеятельности, я придумать не могу. Можно их еще назвать, используя образный ряд Василия Розанова, «вшами преисподними». Но ведь с паразитами нельзя договориться, с ними невозможны компромиссы или консенсусы, паразитов можно только вывести.