Сама по себе фраза «самая читающая страна в мире» с самого начала содержала в себе условность. У нас в стране много читали, но определение «самая читающая» очень относительно. Действительно читали много, были огромные тиражи выпускаемых при советской власти книг, но они не отражали людской потребности в книгах. Многие покупали книги просто для того, чтобы они стояли на полках, чтобы, возможно, их дети когда-нибудь взяли с полки и прочли эти книги. Это так называемое «отложенное чтение». Так что те огромные тиражи не вполне соответствовали действительному чтению. Многие покупали книги только потому, что это было престижно, являлось неким вложением.
Сегодня же тиражи книг резко упали. Это объясняется тем, что исчез книжный дефицит, а сама книга перестала быть показателем некоей успешности, продвинутости человека. Книга стала сегодня тем, чем она и является на деле - если она нужна человеку, то он её держит в доме, а если не нужна, то нет. Если раньше книга считалась лучшим подарком, то сейчас, подарив книгу, можно этим обидеть человека.
Но есть и другая система причин, которая обусловила катастрофическое падение уровня чтения. А то, что читают сегодня значительно меньше, это очевидно. Сейчас можно включить телевизор в любое время суток и найти фильм, сериал, в котором достаточно динамично герои будут бегать, убивать, плакать, целоваться, т.е. обеспечение потребностей человека в развлечении и досуге телевидение целиком взяло на себя. Если у человека есть время для того, чтобы как-то отвлечься, то ему легче включить телевизор, чем читать книгу.
Есть и еще одна причина падения уровня чтения. В наше время, в силу их высокой стоимости, книги стали малодоступны. Это парадокс, но и при советской власти книги, преимущественно читали не те, кто их покупал ради престижа, собирая домашние библиотеки, а те, для кого книга всегда была неотъемлемой частью жизни – студенты, учителя, интеллигенция. Эти люди и сегодня проявляют интерес к книгам, но теперь они переместились в самые низкооплачиваемые слои населения. И даже если такой человек хочет купить и почитать какую-то книгу, он зачастую не может её сегодня приобрести, так как книга слишком дорого стоит. А тем, кто может позволить себе приобретать дорогие книги, книги вообще не нужны как таковые. Их жизнь, культура и быт полностью находятся вне книжного мира.
Кроме того, сегодня людям приходится гораздо больше работать, особенно тем, кто живет в городах. Не секрет, что многие работают на двух работах, заняты на работе по 10-12 часов в сутки. Даже в ГУЛАГе людей заставляли работать по определенной норме, а сейчас безо всякого ГУЛАГа средний россиянин поставлен в такие условия, что он вынужден для того чтобы выжить отдавать работе практически все свое время. Поэтому человеку просто не остается никакого времени для развития, для удовлетворения таких потребностей как чтение. У него остается время только для того, чтобы как-то восстановить силы, снять стресс от подобной жизни.
Однако ни одна из перечисленных выше причин не является определяющей, они все действуют по совокупности и порождают ту прискорбную картину, о которой свидетельствует статистика.
Но писатель всё равно будет писать независимо от числа читателей. Писатель пишет в надежде, что его услышит может быть всего лишь какой-то один читатель, даже не обязательно сегодня, а через 10 или 100 лет. Потребность писать всё равно остается, даже если потенциальный читатель отдален от писателя временным промежутком. А вот для общества такая картина катастрофична. Чтение поднимало наше гражданское самосознание, наше национальное ощущение, формировало нас как граждан великой страны – это несомненно. Теперь этого, увы, уже не происходит. Интересны молодого поколения гораздо примитивнее, чем были ранее и определяются они, как правило, следующей формулой: «мне хочется и мне нужно». Гражданское отношение формирует литература, но такой литературы сейчас почти нет. Осталась классика и редкие добротные современные произведения, но они перестали быть формирующим фактором, поскольку молодежь отчуждена от всего этого».
2. О мерзотнейших
1. Re: Николай Коняев: «Для общества такая картина катастрофична»