В комментариях к моей статье «Хочется надеяться, что Римский папа не причастен к этой хулиганской публикации» известный православный публицист Андрей Брониславович Рогозянский озвучил версию, согласно которой автором материала, подписанного именем «Ричард Павлов» и опубликованного на сайте «Ратцингер-информ», является бывший игумен Русской Православной Церкви Иннокентий Павлов. Если это так, то материал становится вдвое и втрое интересней. Дело в том, что Иннокентий Павлов – личность в высшей степени интересная и знаменитая, даже в Википедию попал, которая является, как известно, в значительной степени антироссийским ресурсом. В свое время он преподавал общецерковную историю в Ленинградской духовной академии, затем являлся референтом Отдела внешних церковных связей. С 1991 года он является членом правления Российского Библейского общества. В 2002 году он ушел из Русской Православной Церкви, вначале он обретался в общине московских католиков, а в 2003 году был принят в Истинно-православную церковь, где находится и поныне. Если этот материал принадлежит этому персонажу, то получается, что он не порывает своих католических связей.
За господином Павловым тянется достаточно длинный и интересный хвост. Встречаясь с ним на различных богословских и философских конференциях, я поражался его вольномыслию и вольнодумству, причем в фундаментальных вещах. Так, ему ничего не стоило сказать, что Арий был неправильно понят, и что вообще Арий был во всем прав. Самое главное, что Павлов даже не считал нужным никак отвечать за свои слова.
В свое время деятельность господина Павлова подверглась критике Святейшим Патриархом Алексием II. Напомню, в Обращении Святейшего Патриарха Алексия II к клиру и приходским советам храмов Москвы на Епархиальном собрании 16 декабря 1997 года говорится: «Заштатный клирик игумен Иннокентий (Павлов) усиленно пытается, пользуясь невежеством слушателей, исторически реабилитировать то митрополита Исидора, заключившего Флорентийскую унию, то Антонина Грановского, одного из вождей обновленчества. А все церковные документы постоянно получают глумливый и нечестный комментарий сердитого на Московскую Патриархию игумена. Тон и форма его высказываний выходят за рамки приличия: церковнославянский язык он уподобил воровскому жаргону, а синодальный перевод Библии, в отличие от собственного, назвал «примитивным»». Список совершенно без преувеличения хамских ересей, которые озвучил Святейший Патриарх Алексий II, во многом совпадает с моими наблюдениями.
Филиокве в моих с ним собеседованиях он считал совершенно допустимой богословской мыслью, более того, настаивал на правоте католиков, и говорил, что, в конце концов, мы не знаем, как там на Небесах. И судя по тому, как смело и уверенно он озвучивал свои ереси, это трудно объяснить, так сказать, просто любовью к свободному слову. Очевидно, за ним стояли и стоят некие силы, заинтересованные в дискредитации Русской Православной Церкви. Застал я и период его ярой антицерковной публицистики в конце 90-х - начале 2000-х годов. Причем, создавалось такого рода впечатление, что отец Иннокентий Павлов готов стрелять во все стороны. Говоря как-то раз о покойном папе Римском Иоанне-Павле II, он цинично заявил: «А если этот старый передовик (приличия мне не позволяют повторить его высказывание дословно) мне не заплатит, я его выполоскаю». Отец Иннокентий Павлов производил впечатление настоящего информационного циника. Есть некие свидетельства по поводу того, что его интеллектуальная перверсия связана с физической перверсией. Люди, с ним общавшиеся, неоднократно наблюдали в его квартире подозрительного вида женоподобных юношей.
Многое свидетельствует за то, что это материал Иннокентия Павлова. В частности, непримиримая ненависть автора данной статьи к «Православной энциклопедии», которая идет ещё с 2001 года. Вспоминаю, когда я написал свою первую статью в эту энциклопедию под названием «Агапе» вместе с отцом Михаилом Желтовым, то на нас совсем безосновательно напал отец Иннокентий Павлов, возмущаясь тем, что мы, молодые люди, посмели что-то писать о такой серьезной теме как агапе. Он сильно обиделся, что не его, а Сергея Леонидовича Кравца, поставили руководить изданием «Православной энциклопедии». Это своё негодование он выражал публицистически.
О его авторстве статьи, опубликованной на сайте «Ратцингер-информ», также говорит выраженное в ней отношение к русской культуре и русской литературе. Когда мне доводилось пересекаться с Иннокентием Павловым, то в то время для него был характерен печеринский настрой «Как сладостно отчизну ненавидеть. И жадно ждать ее уничиженья!»
В его тексте, по обыкновению ядовитом, по-своему изящном, хотя, по-настоящему красивым его назвать сложно, великолепно соблюдены все законы русофобии. Потому что красота подразумевает глубину, которой в этом тексте нет, да и злословие его чисто мелкое, на уровне маньяка из романа Ф.М.Достоевского «Бесы», который на балу у губернаторши прилюдно бесчестил всю Россию. В этом смысле этот текст ничем не отличается от текстов Мещеринова и ему подобных мелких бесов духовной новой русской революции. Настораживает другое. Зная господина Павлова, могу сказать, что он и не чихнет бесплатно, тем более, ничего бесплатно писать не будет. Значит, это был хорошо проплаченный заказ, судя по всему, католическими кругами, с которыми Павлов никогда не терял связи и общения. А это своего рода знак, «черная метка» Дмитрию Медведеву, а для нас это в определенном смысле знак обнадеживающий. Следовательно, несмотря на все свои прозападные симпатии, прозападную политику Дмитрий Анатольевич не сделал чего-то важного, что от него упорно ждали в Ватикане. И за это на него спустили Павлова. Господин Павлов относится к такому разряду людей, от которых хула есть похвала. Поэтому, может, и не стоило бы обращать внимание на его текст, но, к сожалению, сейчас многие стремятся сделать те дела, которые Павлов не доделал. В частности, в своё время, как свидетельствовал почивший Святейший Патриарх Алексий Второй, Павлов вовсю копытил синодальный перевод, предлагая заменить его своим собственным. И вот здесь не могут не насторожить инициативы некоторых членов Межсоборного присутствия , которые предлагают заменить синодальный перевод, указывая на его многочисленные несовершенства.
В данном случае, что касается подобных проектов, то они представляются неконструктивными. Потому что современные католические переводы настроены на передачу не структуры текста, а его смыслов, причем смыслов, произвольно выдернутых. В этих переводах теряется вся красота Септуагинты, вся красота Вульгаты и не обнаруживается красота текста еврейской масоретской Библии. Мне приходилось работать с католическими текстами, они поражают своей плоскостью, неглубинной и одномерностью, затертостью синтаксиса, утратой прежних ярких синтаксических конструкций, старательным изъятием всей архаической лексики. Иными словами, эти переводы не поддерживают, а скорее прерывают традиции.
Синодальный перевод, конечно, не идеален. Псалтирь в синодальном переводе, безусловно, слушать невозможно. Гораздо поэтичнее, глубже и ближе к церковно-славянскому тексту перевод Псалтири, сделанный Юнгеровым. Тем не менее, я глубоко убежден, что нам надлежит всячески держаться за синодальный перевод по целому ряду причин. Переводчики стремились его сделать максимально приближенным, по возможности, к церковно-славянскому тексту, особенно в части того, что касается Нового Завета. Синодальный перевод обеспечивает наше преемство с церковно-славянским текстом богослужения, а через него связь и с греческим текстом Нового Завета, а в ряде случаев и с переводом семидесяти. Он обеспечивает нам связь с тем духовным богатством, которое кроется в церковно-славянской традиции, в церковно-славянской Библии. К тому же разговор о его несовершенствах и ошибках временами выглядят чрезмерно искусственными и политизированными. Переводчики синодальной Библии были опытными, грамотными и мудрыми людьми, которые понимали, что делали. Возьмем пример из 13 главы послания апостола Павла к Коринфянам: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу». В греческом оригинале и в церковно-славянском - «как в зеркале» - «яко же в зерцале». Но значит ли это, что переводчики не знали значение слова esoptron (зеркало)? Конечно, знали, но они прекрасно понимали, что современный им читатель этого не поймет. Потому что античные зеркала были очень тусклыми, и временами для того, чтобы увидеть изображение, надо было их погружать в воду. Это были бронзовые зеркала. А зеркала XIX века имели полную ясность и четкость. Поэтому переводчиками и была допущена такая, казалось бы, погрешность против текста, но зато смысловая и значимая.
Следует также отметить, что синодальный перевод стал для России неким уже межхристианским koine, большинство протестантских деноминаций сделали его своим официальным богослужебным текстом. Это кстати, один из примеров того, как протестанты не могут жить без Православия и православной традиции. Наш отказ от синодального перевода неминуемо прервет эту нить известной связи, диалога и влияния на протестантов. Мы в любом случае при появлении нового перевода начнем с ними говорить на разных библейских языках, а это неминуемо приведет к ослаблению нашей проповеди среди них, и, следовательно, возможности спасения известного количества протестантов. Конечно, никто не мешает кому-то переводить в стол или даже печататься, но я выступил бы против канонизации данного текста. К тому же большой вопрос, с чего и как будут переводить. Если Новый Завет будут переводить с издания Нестле-Аланда, гипотетического реконструкта Нового Завета, который явно пронизан протестантскими и даже арианскими влияниями, то, естественно, подобный текст будет неприемлем. Например, возьмем послание к Тимофею, мы привыкли к чтению «Бог явился во плоти» (1Тим.3:16) - «Ο Θεός ήταν πρόδηλη κατά την σάρκα», византийский текст: "Teos", а александрийский текст: "os" - "он" или "тот" По видимому, там просто стерлась черта в букве и получилось «Тот, кто явился во плоти». Если Новый Завет будет переводиться с издания Нестле-Аланда, как делают католики и протестанты, то мы рискуем получить нечестивый и еретический текст, который никогда не существовал в церковном предании, а существовал лишь в «предании» ученых. Поэтому подобные переводческие проекты надлежит осуществлять с большой осторожностью и лишь после длительной апробации вообще ставить вопрос о какой-то его церковной канонизации. Потому что несуществующее лучшее часто является врагом реального хорошего. Легко развалить и срочно выдать вместо разваленного нечто халтурное, но трудно вместо этого сделать что-то реально лучшее и достойное.
К сожалению, слишком многие тенденции в отечественной библеистике дают основания считать, что новый перевод будет пронизан либеральными и нецерковными тенденциями. За примерами далеко ходить не надо. Возьмем к примеру уважаемого библеиста профессора Санкт-Петербургской духовной академии архимандрита Ианнуария (Ивлиева), который на конференции по браку в 2008 году заявил, что жена спасется несмотря на чадородие. На вопрос, как он сумел так перевести слово, которое означает не «вопреки», а «через», он ответил, что это его толкование, его экзегеза. Что «через» - это преодолевая что-то. Получается, что если мы спасаемся через веру или через молитву, то мы преодолеваем веру или молитву. В конце концов, он заявил, что спасутся те, кто неосквернился женами. От такого толкования веет каким-то гностицизмом и энкратизмом, который был осужден на Гангрском Соборе в 343 году. Другой пример: на конференции по евхаристии он упорно доказывал вопреки фактам, что 11 глава послания к Коринфянам вовсе не свидетельствует о том, что мы должны исповедоваться, испытывать себя перед причастием, не должны каяться, что люди не могут умирать от недостойного причащения, потому что Бог никого не наказывает, и что Святые Дары не могут иметь такого следствия. Это находится в вопиющем противоречии со всей церковной традиции, в частности, с известными словами в Литургии святителя Василия Великого «Ниже да немощен буду душею же и телом, от еже недостойне тем причащатися». Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев), судя по всему, вообще решил отменить в первом случае - святость брака и понятие о деторождении как о благословении Божьем, а во втором – решил отменить понятие о том, что Святые Тайны могут быть в суд и в осуждение в случае нераскаянного и неправильного причащения. В связи с этим возникает вопрос: а где гарантии, что подобные вольнодумные тенденции, учитывая исполнителей проекта, не будут пронизывать новый перевод?
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
За господином Павловым тянется достаточно длинный и интересный хвост. Встречаясь с ним на различных богословских и философских конференциях, я поражался его вольномыслию и вольнодумству, причем в фундаментальных вещах. Так, ему ничего не стоило сказать, что Арий был неправильно понят, и что вообще Арий был во всем прав. Самое главное, что Павлов даже не считал нужным никак отвечать за свои слова.
В свое время деятельность господина Павлова подверглась критике Святейшим Патриархом Алексием II. Напомню, в Обращении Святейшего Патриарха Алексия II к клиру и приходским советам храмов Москвы на Епархиальном собрании 16 декабря 1997 года говорится: «Заштатный клирик игумен Иннокентий (Павлов) усиленно пытается, пользуясь невежеством слушателей, исторически реабилитировать то митрополита Исидора, заключившего Флорентийскую унию, то Антонина Грановского, одного из вождей обновленчества. А все церковные документы постоянно получают глумливый и нечестный комментарий сердитого на Московскую Патриархию игумена. Тон и форма его высказываний выходят за рамки приличия: церковнославянский язык он уподобил воровскому жаргону, а синодальный перевод Библии, в отличие от собственного, назвал «примитивным»». Список совершенно без преувеличения хамских ересей, которые озвучил Святейший Патриарх Алексий II, во многом совпадает с моими наблюдениями.
Филиокве в моих с ним собеседованиях он считал совершенно допустимой богословской мыслью, более того, настаивал на правоте католиков, и говорил, что, в конце концов, мы не знаем, как там на Небесах. И судя по тому, как смело и уверенно он озвучивал свои ереси, это трудно объяснить, так сказать, просто любовью к свободному слову. Очевидно, за ним стояли и стоят некие силы, заинтересованные в дискредитации Русской Православной Церкви. Застал я и период его ярой антицерковной публицистики в конце 90-х - начале 2000-х годов. Причем, создавалось такого рода впечатление, что отец Иннокентий Павлов готов стрелять во все стороны. Говоря как-то раз о покойном папе Римском Иоанне-Павле II, он цинично заявил: «А если этот старый передовик (приличия мне не позволяют повторить его высказывание дословно) мне не заплатит, я его выполоскаю». Отец Иннокентий Павлов производил впечатление настоящего информационного циника. Есть некие свидетельства по поводу того, что его интеллектуальная перверсия связана с физической перверсией. Люди, с ним общавшиеся, неоднократно наблюдали в его квартире подозрительного вида женоподобных юношей.
Многое свидетельствует за то, что это материал Иннокентия Павлова. В частности, непримиримая ненависть автора данной статьи к «Православной энциклопедии», которая идет ещё с 2001 года. Вспоминаю, когда я написал свою первую статью в эту энциклопедию под названием «Агапе» вместе с отцом Михаилом Желтовым, то на нас совсем безосновательно напал отец Иннокентий Павлов, возмущаясь тем, что мы, молодые люди, посмели что-то писать о такой серьезной теме как агапе. Он сильно обиделся, что не его, а Сергея Леонидовича Кравца, поставили руководить изданием «Православной энциклопедии». Это своё негодование он выражал публицистически.
О его авторстве статьи, опубликованной на сайте «Ратцингер-информ», также говорит выраженное в ней отношение к русской культуре и русской литературе. Когда мне доводилось пересекаться с Иннокентием Павловым, то в то время для него был характерен печеринский настрой «Как сладостно отчизну ненавидеть. И жадно ждать ее уничиженья!»
В его тексте, по обыкновению ядовитом, по-своему изящном, хотя, по-настоящему красивым его назвать сложно, великолепно соблюдены все законы русофобии. Потому что красота подразумевает глубину, которой в этом тексте нет, да и злословие его чисто мелкое, на уровне маньяка из романа Ф.М.Достоевского «Бесы», который на балу у губернаторши прилюдно бесчестил всю Россию. В этом смысле этот текст ничем не отличается от текстов Мещеринова и ему подобных мелких бесов духовной новой русской революции. Настораживает другое. Зная господина Павлова, могу сказать, что он и не чихнет бесплатно, тем более, ничего бесплатно писать не будет. Значит, это был хорошо проплаченный заказ, судя по всему, католическими кругами, с которыми Павлов никогда не терял связи и общения. А это своего рода знак, «черная метка» Дмитрию Медведеву, а для нас это в определенном смысле знак обнадеживающий. Следовательно, несмотря на все свои прозападные симпатии, прозападную политику Дмитрий Анатольевич не сделал чего-то важного, что от него упорно ждали в Ватикане. И за это на него спустили Павлова. Господин Павлов относится к такому разряду людей, от которых хула есть похвала. Поэтому, может, и не стоило бы обращать внимание на его текст, но, к сожалению, сейчас многие стремятся сделать те дела, которые Павлов не доделал. В частности, в своё время, как свидетельствовал почивший Святейший Патриарх Алексий Второй, Павлов вовсю копытил синодальный перевод, предлагая заменить его своим собственным. И вот здесь не могут не насторожить инициативы некоторых членов Межсоборного присутствия , которые предлагают заменить синодальный перевод, указывая на его многочисленные несовершенства.
В данном случае, что касается подобных проектов, то они представляются неконструктивными. Потому что современные католические переводы настроены на передачу не структуры текста, а его смыслов, причем смыслов, произвольно выдернутых. В этих переводах теряется вся красота Септуагинты, вся красота Вульгаты и не обнаруживается красота текста еврейской масоретской Библии. Мне приходилось работать с католическими текстами, они поражают своей плоскостью, неглубинной и одномерностью, затертостью синтаксиса, утратой прежних ярких синтаксических конструкций, старательным изъятием всей архаической лексики. Иными словами, эти переводы не поддерживают, а скорее прерывают традиции.
Синодальный перевод, конечно, не идеален. Псалтирь в синодальном переводе, безусловно, слушать невозможно. Гораздо поэтичнее, глубже и ближе к церковно-славянскому тексту перевод Псалтири, сделанный Юнгеровым. Тем не менее, я глубоко убежден, что нам надлежит всячески держаться за синодальный перевод по целому ряду причин. Переводчики стремились его сделать максимально приближенным, по возможности, к церковно-славянскому тексту, особенно в части того, что касается Нового Завета. Синодальный перевод обеспечивает наше преемство с церковно-славянским текстом богослужения, а через него связь и с греческим текстом Нового Завета, а в ряде случаев и с переводом семидесяти. Он обеспечивает нам связь с тем духовным богатством, которое кроется в церковно-славянской традиции, в церковно-славянской Библии. К тому же разговор о его несовершенствах и ошибках временами выглядят чрезмерно искусственными и политизированными. Переводчики синодальной Библии были опытными, грамотными и мудрыми людьми, которые понимали, что делали. Возьмем пример из 13 главы послания апостола Павла к Коринфянам: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу». В греческом оригинале и в церковно-славянском - «как в зеркале» - «яко же в зерцале». Но значит ли это, что переводчики не знали значение слова esoptron (зеркало)? Конечно, знали, но они прекрасно понимали, что современный им читатель этого не поймет. Потому что античные зеркала были очень тусклыми, и временами для того, чтобы увидеть изображение, надо было их погружать в воду. Это были бронзовые зеркала. А зеркала XIX века имели полную ясность и четкость. Поэтому переводчиками и была допущена такая, казалось бы, погрешность против текста, но зато смысловая и значимая.
Следует также отметить, что синодальный перевод стал для России неким уже межхристианским koine, большинство протестантских деноминаций сделали его своим официальным богослужебным текстом. Это кстати, один из примеров того, как протестанты не могут жить без Православия и православной традиции. Наш отказ от синодального перевода неминуемо прервет эту нить известной связи, диалога и влияния на протестантов. Мы в любом случае при появлении нового перевода начнем с ними говорить на разных библейских языках, а это неминуемо приведет к ослаблению нашей проповеди среди них, и, следовательно, возможности спасения известного количества протестантов. Конечно, никто не мешает кому-то переводить в стол или даже печататься, но я выступил бы против канонизации данного текста. К тому же большой вопрос, с чего и как будут переводить. Если Новый Завет будут переводить с издания Нестле-Аланда, гипотетического реконструкта Нового Завета, который явно пронизан протестантскими и даже арианскими влияниями, то, естественно, подобный текст будет неприемлем. Например, возьмем послание к Тимофею, мы привыкли к чтению «Бог явился во плоти» (1Тим.3:16) - «Ο Θεός ήταν πρόδηλη κατά την σάρκα», византийский текст: "Teos", а александрийский текст: "os" - "он" или "тот" По видимому, там просто стерлась черта в букве и получилось «Тот, кто явился во плоти». Если Новый Завет будет переводиться с издания Нестле-Аланда, как делают католики и протестанты, то мы рискуем получить нечестивый и еретический текст, который никогда не существовал в церковном предании, а существовал лишь в «предании» ученых. Поэтому подобные переводческие проекты надлежит осуществлять с большой осторожностью и лишь после длительной апробации вообще ставить вопрос о какой-то его церковной канонизации. Потому что несуществующее лучшее часто является врагом реального хорошего. Легко развалить и срочно выдать вместо разваленного нечто халтурное, но трудно вместо этого сделать что-то реально лучшее и достойное.
К сожалению, слишком многие тенденции в отечественной библеистике дают основания считать, что новый перевод будет пронизан либеральными и нецерковными тенденциями. За примерами далеко ходить не надо. Возьмем к примеру уважаемого библеиста профессора Санкт-Петербургской духовной академии архимандрита Ианнуария (Ивлиева), который на конференции по браку в 2008 году заявил, что жена спасется несмотря на чадородие. На вопрос, как он сумел так перевести слово, которое означает не «вопреки», а «через», он ответил, что это его толкование, его экзегеза. Что «через» - это преодолевая что-то. Получается, что если мы спасаемся через веру или через молитву, то мы преодолеваем веру или молитву. В конце концов, он заявил, что спасутся те, кто неосквернился женами. От такого толкования веет каким-то гностицизмом и энкратизмом, который был осужден на Гангрском Соборе в 343 году. Другой пример: на конференции по евхаристии он упорно доказывал вопреки фактам, что 11 глава послания к Коринфянам вовсе не свидетельствует о том, что мы должны исповедоваться, испытывать себя перед причастием, не должны каяться, что люди не могут умирать от недостойного причащения, потому что Бог никого не наказывает, и что Святые Дары не могут иметь такого следствия. Это находится в вопиющем противоречии со всей церковной традиции, в частности, с известными словами в Литургии святителя Василия Великого «Ниже да немощен буду душею же и телом, от еже недостойне тем причащатися». Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев), судя по всему, вообще решил отменить в первом случае - святость брака и понятие о деторождении как о благословении Божьем, а во втором – решил отменить понятие о том, что Святые Тайны могут быть в суд и в осуждение в случае нераскаянного и неправильного причащения. В связи с этим возникает вопрос: а где гарантии, что подобные вольнодумные тенденции, учитывая исполнителей проекта, не будут пронизывать новый перевод?
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
