Как сообщается, кабинет министров готовит законопроект "О защите здоровья населения от последствий потребления табака", который предусматривает ряд мер, направленных на сдерживание продажи и потребления табачных изделий. Мотивы этого более чем очевидны - катастрофическое воздействие табакокурения на здоровье людей установлено вне всяких сомнений. За сухими цифрами статистики по раку легких и гортани, сердечно-сосудистым заболеваниям, инсультам и бронхитам стоят миллионы личных трагедий - преждевременных, и, как правило, чрезвычайно мучительных смертей.
Курение является настолько распространенной привычкой, что порицая ее, рискуешь навлечь на себя почти всеобщее неудовольствие; среди моих друзей, людей, которых я искренне люблю и уважаю, немало курильщиков - и, насколько легко обличать врагов, настолько трудно обличать друзей. Тем не менее, миссия истинного друга - и миссия Церкви - состоит в том, чтобы с любовью предостерегать людей от всего того, что может явиться для них источником как временного, так и вечного несчастья.
Но - это так в отношении любого греха - людей очень трудно убедить оставить то, что их губит. Поэтому предложения правительства вызывали волну критики. Для примера рассмотрим статью известного журналиста Бориса Клина "дайте закурить", опубликованную в "Комсомольской Правде". Статья интересна тем, что автор собирает довольно типичные возражения против мер правительства.
"Если мораль у чиновников, выдвинувших новые антитабачные запреты, есть, то явно двойная. Если курение - преступление, то мест, где оно совершается, в стране быть не может в принципе" - пишет автор. Что же, любое правительство должно исходить из своих возможностей - если некое зло невозможно искоренить, это еще не значит, что его не следует сдерживать. "Если бы я был Государь Император, я бы запретил всем быть плохими, и приказал бы всем быть хорошими" - детская мечта, неосуществимая в нашем падшем мире, но из ее неосуществимости никак не следует отказ от возможных и реалистичных мер по сдерживанию зла.
Рассмотрим другой аргумент, который выдвигает Борис Клин:
"Лишение возможности покурить причиняет моральные и физические страдания. Это самые настоящие пытки".
Но именно поэтому ограничения на никотин и необходимы - потому, что это настоящий, без скидок, наркотик, вызывающий привыкание и серьезный абстинентный синдром. Да, лишение наркотика вызывает страдание. А не лишение - худшее страдание и, в итоге, смерть. Никому в голову не приходит выступать против ограничений на продажу спиртного под тем предлогом, что у людей, страдающих алкогольной зависимостью, невозможность выпить прямо сейчас вызывает страдание. Возможно, правда, причина протестов именно такова - но ее не озвучивают. По словам тех, кто пережил такое состояние, лишение героина для человека, который к нему привык, настолько невыносимо, что наркоман, как тот бесноватый, разрывает цепи и разбивает оковы - лишь бы убежать и хоть как-нибудь добраться до вожделенной дозы. Никто (кроме самих наркоманов и немногих либеральных фанатиков) не приводит это в качестве аргумента за свободную продажу героина. Напротив, то, что вещество вызывает привыкание, а его отмена - абстинентный синдром, как раз и является причиной к сдерживанию его потребления.
Борис Клин продолжает: "В Конституции сказано: «Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». Статья 21. Так вот, обращаю внимание на слова «никто». В Конституции не сказано «никто, за исключением курильщиков табака"
В чем разница между пытками, запрещенными конституцией, и мучениями, которые претерпевает наркоман, в том числе никотиновый?
В том, что в цикл "доза - эйфория - абстинентный синдром - новая доза - меньшая эйфория - более тяжелый абстинентный синдром" человека загоняет не государство. Если бы это государство сажало людей на никотиновую зависимость - это было бы нарушением конституции. Но увы, это зло, которое люди причиняют себе сами. Ограничения на продажу и потребление табака никоим образом не являются источником страданий - источником страданий является табак.
Другой аргумент, который Борис Клин не приводит, но который звучит довольно часто - аргумент от личной свободы, "я могу потреблять то, что хочу, и вы не должны мне указывать" - не выдерживает критики по двум причинам. Во-первых, человек, претендующий на такую свободу, претендует так же и на общественную помощь. Должно ли общество лечить людей от болезней, вызванных курением? Может ли человек, у которого начался рак легких или гортани, рассчитывать на то, что ему будут помогать? Может ли человек, которого свалил инфаркт миокарда на почве курения, рассчитывать на то, что к нему приедет скорая помощь? Если мы говорим "да" - а мы и должны так говорить, если хотим остаться в сколько-нибудь человечном обществе - мы не можем признать курение "личным делом". Бремя снижения (или утраты) работоспособности, помощи тем, кто утратил здоровье и т.д. ложится на общество в целом. Вторая причина - табак не вводят внутривенно, его курят. Люди, которые вовсе не принимали решения курить, так же им дышат. Особенно горько и страшно видеть, как молодая мать везет коляску о курит, отравляя своего малыша. Нет, она не пытается его убить - просто никотин, как мы уже отметили, это наркотик, вызывающий привыкание.
В XIX веке Великобритания и Франция воевали с Китаем из-за попытки китайских властей запретить в Китае продажу опиума. Превращение населения этой страны в наркоманов было настолько выгодным делом, что для защиты сверхприбылей понадобились войны, получившие название опиумных. Как писал англичанин Монтгомери Мартин, "ненасытный Молох каждый час требует все новых жертв, и убийца-англичанин и самоубийца-китаец соперничают друг с другом в приношении этих жертв на его алтарь".
Другой наркотик - никотин - пока не навязывается нам иностранной военной силой; его навязывают, с одной стороны, производители табака, с другой - его потребители. Можно только вздохнуть с облегчением, видя, что у государства появилась политическая воля к "сбережению народа". Да, люди, страдающие зависимостью, будут чрезвычайно раздражены - но государство не должно исходить из их раздражения. Государство должно исходить из стремления сохранить их здоровье и жизнь.
