От редакции сайта.
Однажды Валентин Васильевич прислал мне для возможного размещения на
сайте свое эссе о величайшем литературном памятнике древней Руси -
«Слове о полку Игореве». С уходом из жизни этого замечательного
литератора и общественного деятеля пришло время исполнить его
пожелание.А.Лавритов.
Предуведомление: в тексте настоящей статьи прописной буквой "Ъ" (ер)
обозначена исключённая из русского алфавита буква "ять", читаемая как
"е".
Большая часть моей уже завершившейся трудовой карьеры связана с
относительно молодой отраслью науки и техники - с вычислительной
техникой и радиоэлектроникой. Это сформировало и соответствующее
отношение к изобретателям и открывателям неведомого, тем более что и сам
причастен к такой деятельности.
Заметил, что люди этой категории не бросаются очертя головы
ниспровергать авторитеты, и если у них появляется потребность оспорить
утвердившееся мнение, то делают они это с большой осторожностью, не
высовываются с новыми идеями до тех пор, пока не смогут предъявить
достаточно веские аргументы. Но в жизни встречаются и, как мы говорим,
"записные ниспровергатели".
Я помню, как на заре моей трудовой деятельности, в пору правления
Н.С.Хрущёва, в газете "Известия" (редактор - зять Хрущёва) появилась
статья под заголовком "А может это открытие?". Автор статьи задал жару
"высокомерным академикам" за то, что они отказались комментировать
материалы технических испытаний нового то ли утюга, то ли холодильника,
которые показывали, что коэффициент полезного действия этого изделия
составляет 200%.
Изделие, которое создаёт энергию из ничего! Забросить такую безобидную с
виду штучку в какой-нибудь Вашингтон, и она так раскрутиться, что
империалистам мало не покажется! А через несколько лет я прочитал, что
это была заурядная арифметическая ошибка в расчётах, обыкновенный, но
навязчиво фатальный ляп,- никто его не заметил! Знаю по личному опыту -
бывает и такое: смотрят все, но не видит никто, хотя это на самом виду!
Так вот, не люблю, если не сказать больше, "ниспровергателей",
представителей этого неизбывного племени, которые понапрасну баламутят
общество неукротимой потребностью привлечь внимание к своим "открытиям".
Почти не помню себя не умеющим читать. Ещё задолго до школы бабка
каким-то неведомым мне образом раззадорила моё детское любопытство,
показывая, как надо писать и как складываются буквы в "Евангелии",
книжице в синем коленкоровом переплёте. Текст не очень понятный, но
интересно, как получаются слова. Только позже обнаружилось, что обучила
она меня старой орфографии - с "ерами", "ятями" и двумя видами "и".
Много лет спустя, когда увлечение литературой породило интерес к
древнерусской словесности, состоялось добровольное, без школьного
навязывания, а потому углублённое знакомство со "Словом о полку
Игореве". Не буду объяснять, почему увлёкся именно этой поэмой, просто
констатирую это как факт.
Это не парадокс, это естественное, логичное явление: чем больше
знакомился с произведением, тем больше тянулось за ним вопросов. Они
вели к другим письменным памятникам - к "Задонщине", к "Сказанию о
Мамаевом побоище", к "Слову о погибели", к приписке к "Псковскому
Апостолу"... Собирание всего, что имело хоть какое-то отношение к "Слову",
превратилось в неистребимую и фанатическую страсть. Сегодня я знаю о
"Слове о полку Игореве" больше многих других. А вопросов о "Слове"
сегодня у меня гораздо больше, чем их было в начале знакомства. Такая
вот диалектика.
1995 год. В газете "Эхо Литвы" появляется статья "Вильнюсский след
"Слова о полку Игореве". В ней писалось о том, что в 1992 г. вышла
монография преподавателя Вильнюсского университета Николая Петровича
Анцукевича о "Слове", в которой, к тому же, содержится намёк на некую
"Рукопись Вильнюсского университета" с древним текстом "Слова". Автор
статьи - сын вильнюсского преподавателя Олег Анцукевич. От чтения статьи
аж дух захватило!
Следовало понимать, что речь идёт о более древней рукописи, чем та, по
которой было предпринято первое издание поэмы. Как утверждал Олег
Николаевич, "эту рукопись с полным основанием можно отнести к ещё одной
до конца не разгаданной загадке бессмертного творения". Выяснилось, что
монография есть у коллеги. Выпросил на неделю, чтобы прочитать. Конечно,
бросился отыскивать следы более древней рукописи - хотя бы фрагменты,
утраченные в рукописи Мусин-Пушкина, фрагменты, которых нет в известных
источниках.
Однако нет, ничего нет, кроме текстуальных перестановок, исправляющих
последствия вероятного перепутывания листов в уже знакомой до буквы
рукописи. Но реконструкцию расположения листов делали и другие
исследователи, в частности, академик Б.А.Рыбаков, который, кстати,
сделал это ничуть не хуже. Читаю монографию дальше - комментарии.
Обращает на себя внимание категоричный, безапелляционный тон автора,
обвинение исследователей в том, что придумали "тёмные места" поэмы, где,
как он считает, всё достаточно ясно.
Достаётся Прийме, Лихачёву, Ржиге и другим авторитетным исследователям
древнерусской литературы. Ага! Ещё один "ниспровергатель"! Но по
внимательном прочтении книги всё-таки приходишь к выводу: автор,
бесспорно, прекрасно знаком с предметом, хотя его рассуждения и доводы
вряд ли в существенной части будут приемлемы для специалистов.
Сам я в эту область не лезу, меня больше интересует, как всё-таки
выглядел литературный памятник изначально, без текстовых и графических
утрат, как должны выглядеть те места поэмы, которые в учёном мире
признаются "тёмными", непонятными. А книга посвящена, главным образом,
толкованию, объяснению конкретных мест произведения, позволяющему более
точно передать смысл при переводе на современный язык. Жаль, но никаких
следов древней рукописи я в этой книге так и не заметил.
Но в 2005 году в Вильнюсе издаётся книга "Слово о полку Игореве" в
творчестве учёных, учителей и учащихся Литвы", в которой приведен
факсимиле список с той загадочной "Рукописи Вильнюсского университета",
сделанный Н.П.Анцукевичем. Благодаря скрупулёзной работе вильнюсского
преподавателя стало возможным получить сносное представление о графике и
содержании "древнего списка" и выполнить палеографический и
текстологический его анализ. Что я и проделал.
В результате оказалось, что "древняя" рукопись (которая и не рукопись
вовсе, а литографский оттиск) сделана с не очень понятной целью на
основе двух уже известных науке источников - издания 1800 года и
Екатерининского списка "Слова". Поэтому ни о какой её древности не может
быть и речи. Честно говоря, мне совершенно не понятно, как несомненный
знаток предмета, Н.П.Анцукевич, мог попасться на такой "мякине".
Я говорю о мякине, потому что так называемый "древний список" на поверку
оказался неумелой дилетантской поделкой, и признаки этого буквально
лежат на поверхности. Возможно, сыграл роль психологический фактор -
очарование кажущимся открытием, которое часто мешает отнестись к нему
критически, с уместной, даже необходимой в подобных случаях долей
скепсиса. Меня удивляет и другое: откуда его сын набрался смелости,
чтобы утверждать в упомянутой книге, будто "Вильнюсская рукопись "Слова"
может быть XIV или XV века"? Разве он специалист?
Да, дилетант может со временем превратиться в специалиста, но если он
хотя бы за пять лет своих любительских изысканий так и не стал
специалистом, то это плохой дилетант. Не большего доверия заслуживают и
утверждения Е.П.Бахметьевой в статье "К проблеме установления авторства
"Слова о полку Игореве" о том, что автором "Слова" мог быть епископ
Кирилл Туровский.
Возможно ли допустить, чтобы в пору, когда в княжествах Киевской Руси
ещё не были истреблены языческие представления (см. "Повесть временных
лет"), христианский священнослужитель, автор "Слова на антипасху", мог
буквально нашпиговать своё произведение языческой лексикой, языческим
пантеоном, отнюдь не всегда в негативном контексте (русичи - Даждьбожьи
внуки), потрясающим по силе языческим ритуалом Ярославны? Окстись,
православное людие! Как можно не видеть столь очевидного факта?
Интересно, как бы отнеслись к публикации, например, такой
научно-технической статьи - "Корреляционный анализ в методе электронного
распознавания алфавитно-цифровой информации, считанной с бумажных
носителей". Обыкновенно? Да, если бы такую статью подписал я. Но если бы
автор публикации указал, что он - доктор медицинских или богословских
наук, то как?
При чём здесь учёная степень, если она к данной области не имеет
никакого отношения, если её носитель может судить об указанном предмете
не более компетентно, чем ассенизатор дядя Кузя, в гремящие сороковые
приезжавший к нам ежегодно летом во двор со своей лошадью, пахучей
бочкой и черпаком? А что в случае с изданной в 2005 г. книгой? Авторы
всех статей, составляющих "научную" части книги, подписываются как
доктора наук. Только вот заковыка: ни один из них не является
историком-медиевистом или филологом, они доктора в совершенно иных
областях знаний. Так где же в этой книге "творчество учёных"?
Своеобразные и, смею утверждать, совершенно неприемлемые представления
об этике.
Невежество всегда сопровождается завышенной самооценкой носителей этого
незавидного качества. Наверное, потому, что длина линии, отделяющей круг
познаний таких людей от области незнания, ничтожно мала, вследствие
чего они считают, что знают всё или почти всё на свете, и не сомневаются
в своём праве судить обо всём. Агрессивная нахрапистость невежд
общеизвестна. Но не потому ли она постоянно даёт о себе знать, что мы ей
это позволяем?
Так называемые тёмные места в "Слове о полку Игореве" всегда вызывали
обострённый интерес исследователей - и ученых, и любителей. Не
удивительно, что при любом сообщении о каком-то неизвестном списке
"Слова" исследователи сразу обращают внимание именно на эти места в
надежде раскрыть что-то, до сих пор не прочитанное.
Интересно, что в книге "Слово о полку Игореве" и его время" (под ред.
Б.А.Рыбакова, М., "Наука", 1985 г.), в статье Н.К.Гаврюшина "Щукинская
рукопись "Слова о полку Игореве" утверждается, что эта рукопись "до
последнего времени считалась поддельным списком с печатного издания". И
далее: "Проведенный нами палеографический и текстологический анализ дал
основания для другого вывода". Но бесспорным является лишь то, что все
до единого места произведения, вызывающие какие-либо вопросы у
современного исследователя, из текста исключены. Посему вопрос о
происхождении Щукинского списка остаётся открытым.
Есть в "Слове" места, которые никогда прежде "тёмными" не считались и
уверенно переводятся на современный язык всеми переводчиками. Однако это
вряд ли справедливо, поскольку не всё так ясно, как кажется на первый
взгляд.
Государственный переворот 1991 года причинил существенный урон моему
архиву, в котором годами собирались всевозможные сведения, имеющие хоть
какое-то отношение к "Слову". Поэтому я сегодня не могу точно назвать
одного из советских поэтов, большого любителя "Слова", который
путешествовал по стране и собирал перлы народной речи, а потом
опубликовал некоторые из своих наблюдений. Кажется, это был Игорь
Шкляревский, но я могу и ошибаться.
Поэт, беседуя с деревенскими жителями, услышал выражение "А мы их - в
сапоги". На его удивлённый вопрос, в какие такие сапоги, мужики
пояснили, что это означает "взять в дубьё, в дубины". И поэт приглашает
читателя заглянуть в толковый словарь В.Даля, чтобы убедиться, что сапог
- это не только обувь. В самом деле, В.Даль поясняет, что сапог или
"сапог с корнем" - это "пень с корневищем и корневым суком"; да ещё
приводит поговорку - "Сапожничья повадка наотмашь бить"!
Затем поэт рисует такую картину отражения нападения на средневековый
русский город. За городскую стену навстречу врагу выходят мечники,
копейщики и вслед за ними - сапожники со своим дубьём, а за спинами
сапожников для пущего устрашения врага поднимают крик женщины и малышва -
засапожники! Вот оно! "Тiи бо бес щитовь с засапожникы кликомъ плъкы
побЪждаютъ".
Наш замечательный поэт Василий Жуковский перевёл это место так: "Они без
щитов, с кинжалами засапожными кликом полки побеждали". А вот перевод,
сделанный выдающимся советским учёным, академиком Д.С.Лихачёвым: "Те
ведь без щитов, с засапожными ножами кликом полки побеждают". Так и
рисуется живописный образ сапожника XIX-XX вв., какого мне ещё довелось
увидеть в 40-е годы ХХ века в родной Самаре, - в фартуке и с ножом за
голенищем!(?) Согласимся, что картина, представленная И.Шкляревским
(давайте, хотя бы для удобства, условимся, что это был именно он), более
правдоподобна, чем с засапожными кинжалами или ножами кликом врагов
отбивать, она лучше вписывается в контекст.
Так что, наверное, переводить это место правильнее было бы так: "Те ведь
без щитов, с кликом засапожников полки побеждают" (слово "засапожники"
можно сопроводить комментарием).
На этом открытия Шкляревского не оканчиваются. В тексте поэмы мне с
давних пор казалась странной одна сентенция: "А поганiи сами побЪдами
нарищуще на Русскую землю, емляху дань по бЪлЪ отъ двора". В современных
переводах это звучит так: "А поганые, с победами нарыскивая на русскую
землю, сами брали дань по белке от двора". Ну что за беда?! Отдай им
белку (беличью шкурку) и пускай себе катятся на все четыре стороны, было
бы из-за чего так сокрушаться! Очень странно!
Но вернёмся к воспоминаниям Шкляревского. Сидит наш поэт на завалинке
избы в какой-то из южных областей России, беседует с хозяйкой, и вдруг
та произносит: "Ишь, побель побежала"! Что за побель? - спрашивает.
Оказывается, по-местному - девушка на выданье. И тут поэт вспоминает:
вот ведь какую дань брали кочевники от каждого двора! Никакую не белку!
Да, это уже меняет дело. Только вот трудно представить себе, где же это
на них всякий раз столько невест напасёшься? Оставалось какое-то
сомнение.
И вот уже 2008 год. Вильнюс. После одного из собраний российских
соотечественников, живущих в Литве, договариваемся о встрече с
человеком, о котором я, в общем-то, почти ничего не знал.
Представляется. Леонид Серафимович Снычёнков. Уроженец Белгородской
области, из деревни. Бывший заводской рабочий, мастер кузнечного и
слесарного дела, образование - соответствующее. И сходу в лоб: "Как Вы
считаете, правильно ли вот в этом журнале утверждается, что в "Слове о
полку Игореве" надо писать "мысию по древу", а не "мыслию"? Ничего себе -
вопросец слесаря?
Отвечаю: "Да, такая версия имеет право на существование, поскольку в
некоторых местных говорах слово "мысь" означает белку", и тогда понятнее
звучит перевод - растекается, пластается белкою по древу". Мой
собеседник удовлетворённо заметил, что именно так называли белку у него
на родине, и он считает, что именно такое прочтение - правильное.
Пришлось возразить, что и "мыслию по древу" имеет не меньшее право на
признание, если учесть распространённые в ту пору способы письма по
бересте, по вощёным дощечкам.
Стоит отметить, что далее встречается фраза "скача, славию, по мыслену
древу", которая больше поддерживает версию "мысль", а не "мысь". И всё
же на меня произвело впечатление то, что этот простой рабочий проник в
такие глубины произведения, каких не всякий аттестованный да
дипломированный способен постигнуть. Строго говоря, Снычёнкова, который
по своему внутреннему побуждению и с большим интересом изучал историю
своего народа, да, кроме того, увлекался оптикой и астрономией, считать
необразованным человеком даже язык не поворачивается.
Давно замечено, что люди, увлечённо занимающиеся самообразованием,
зачастую в уровне своей образованности ничем не уступают титулованным
специалистам. Я знаю нескольких обладателей дипломов о высшем
образовании, считающих себя очень культурными людьми, которые от одной
мысли, что нужно заменить перегоревший электрический предохранитель,
только что не падают в обморок. А этот "слесаришка" говорит мне со
вздохом: "Эх, мне бы какой-нибудь завалящий компьютер, да кто-нибудь
показал бы, как на нём работать".
Человек почтенного возраста говорит такое вовсе не от невежества, он
ясно представляет себе, зачем ему этот компьютер нужен и уверен, что
выполнению поставленных перед собой задач при помощи компьютера он может
научиться. Беседа с этим человеком доставила истинное удовольствие. Тем
более что благодаря этой беседе полностью развеялось одно сомнение, о
котором я уже упоминал. "Побель"!
Оказалось, что на родине Леонида Серафимовича так называли детей от 8
лет и старше. И напомнил мой гость слова из русской былины про
кочевника: "У кого коня нет, у того дитя возьмёт"... Так вот какой
побелью брали дань кочевники! Действительно было о чём горевать, это вам
не беличья шкурка. Так что смысл перевода упомянутого места должен быть
только таким: кочевники брали дань - дитя от двора.
Не вызывает у переводчиков вопросов слово "былина": как писалось в
древности, так должно быть и в современном переводе. Что такое - былина в
современном понимании? Обратимся опять к Далю (статья "Бывать"):
"Бывалка,..., былина, ... - что было, случилось, разсказъ не вымышленный, а
правдивый". Ну, не очень-то, чтобы рассказ правдивый - следы трёхглавых
змеев или соловьёв-разбойников археологи не очень часто находят. Тогда
спросим у С.Ожегова.
А у него былина - это "Русская народная эпическая песня о богатырях".
Вот это уже похоже на истину. А интересно, почему это в таком эпическом
произведении, как "Слово о полку Игореве", ни разу не встречается слово
богатырь? Наверное, эта странность легко объясняется тем, что в XII веке
в русском языке этого слова не было вообще, оно пришло к нам позднее от
тюркских народов - батыр, бахатур.
Но слова, имеющего в древнерусском языке тот же смысл, не могло не быть в
такой поэме. И оно есть, и встречается в тексте неоднократно! "Буй Туръ
Всеволодъ"! "Яръ Туре ВсеволодЪ", "Камо туръ поскочяше"! Тур -
олицетворение силы, могущества, синоним современного слова богатырь. А
что такое тур? Да это же бык! Бык по-литовски - bulis, по-английски -
bull. Как это созвучно с русским словом "быль" и его производным -
"былина" - богатырская песня!
Мои рассуждения можно отнести к досужим домыслам: ведь сколько бывает в
разных языках фонетических совпадений при полнейшем несовпадении смысла.
Один местный придурок даже пытался меня убедить, что название реки
Волги - это искажённое славянами литовское слово "илга" - "длинная", и
потому, дескать, русским на этой литовской реке делать нечего. Так что
фонетическую схожесть слов вряд ли можно считать серьёзным аргументом.
Если бы, в нашем случае, не одно "но": слово "быль" присутствует ещё в
одном месте, которого переводчики до сих пор толком перевести не могут.
Вот это место: "... не вижду власти ... брата моего Ярослава съ
черниговьскими былями, с могуты и с татраны, и съ шельбиры, и съ
топчакы"... О каких былях идёт здесь речь? Жуковский переводит "былей" как
"племена", Пушкин, видя, что здесь что-то не так, исправляет на
"отрасли", академик Лихачёв называет "былей" боярами, считая, что это
слово не может быть отнесено к какой-то этнической группе наравне с
малопонятными татранами, шельбирами и топчаками.
Похоже, и Пушкин, и Лихачёв ближе к истине. Но если признать смысловую
близость слов "тур", "бык", "быль", "былина", "богатырь", то, по крайней
мере, хотя бы одно слово из тех перечислений -"быль" можно перевести с
большой достоверностью -"богатырь".В описании сна князя Святослава
встречается непонятное место: "босуви врани възграяху у плесньска на
болони беша дебрь кисаню и не сошлю к синему морю".
Это место сколько-нибудь внятному переводу не поддаётся и вряд ли
поддастся, если не обнаружится какая-либо счастливая находка хотя бы
этого фрагмента "Слова". В этом месте исследователи явно неподходящие
слова "не сошлю" исправляют на одно слово "несошася" (понеслись они). Но
вот незадача - слова "не сошлю" совпадают в двух разных источниках - в
Мусин-Пушкинском издании и в Екатерининской копии. Значит, их общий
источник - сгоревшая рукопись - не допускал разночтений этого места.
Так может, стоит быть поосторожнее с исправлениями? Попробуем написать
"не сошлю" кириллицей: . Если допустить, что две последние буквы слова
дефектны, со временем частично истёрлись в своей нижней части, то там,
где издатели "Слова" прочитали "Л", изначально могла быть буква "А", а
"Ю" была прочитана вместо йотированной "А" или "юса". Тогда это место
можно прочитать так:" т.к. внешняя схожесть кириллического написания
"-ЛЮ" и "-АЯ" очевидна, т.е. - "несоша я" - "понесли их обоих"
(местоимение в винительном падеже двойственного числа), что, пожалуй,
лучше вписывается в последующий контекст: "Это два сокола слетели с
отчего престола".
Загадочность "Слова" кое-кому дала повод для различных спекуляций
относительно его подлинности. "Тёмные места", подлинный смысл которых не
был понятен современникам первого издания, но раскрывается через
100-200 лет после публикации гениальной поэмы, убедительно доказывают
несостоятельность этих спекуляций. Но простить нам гениальность
произведения, не уступающего, а возможно и превосходящего по силе
художественного воздействия "Песню о Роланде", европейские шовинисты от
науки не могут.
Как усердствуют они в стремлении приписывать другим собственное
жульничество! Особенно, если эти другие - русские. В сообщении об
открытии древней поэмы Мусин-Пушкин писал, что она по прелести сравнима с
лучшими произведениями легендарного кельтского барда Оссиана,
вызывавшими в конце XVIII в. всеобщий восторг. А потом вдруг открылось,
что за творения древнего барда выдавал свои сочинения современный
мистификатор Дж.Макферсон. Благородные цивилизованные наши наставники...
обделамшись, проворовамшись. Как такое пережить? О, есть идея!
Русские своё "Слово о полку Игореве" сравнивали с Оссианом. Ах, так?
Значит, и "Слово" можно объявить фальшивкой. Вот какую
палочку-выручалочку придумал французский филолог-славист А.Мазон.
Дескать, сочинили русские фальшивку для оправдания империалистических
устремлений царицы Екатерины Великой. Странно, что эта благоглупость
имеет в Европе хождение и сегодня, хотя она не может свидетельствовать
ни о чём, кроме невежественности тех, кто её лелеет.
К сожалению, и у нас время от времени появляются "ниспровергатели",
которые вопреки здравому смыслу объявляют, будто "Слово о полку Игореве"
- позднейшая переделка "Задонщины", поэмы о победе войска Дмитрия
Донского на Куликовом поле. Какая чушь! Человеку, знакомому с предметом и
элементарной логикой, очевидно, что путём логической инверсии
(отрицания) переделать "Слово" в "Задонщину" возможно, но наоборот - из
"Задонщины" сделать тем же способом "Слово" - никак не получится.
При сопоставлении "Песни о Роланде" и "Слова о полку Игореве" я всё же
отдаю предпочтение своему, русскому произведению. И вот почему. Главный
герой "Песни" - храбрый рыцарь, дорожащий своей честью и готовый за неё
погибнуть в бою. Этот мотив присутствует и в "Слове" ("лучше быть
убитым, нежели полонённым"), но, по-моему, главным героем в нём
выступает сам Автор, вложивший в уста великого князя киевского
Святослава призыв к единению русский князей перед лицом надвигающейся с
Востока смертельной угрозы.
Этот призыв пророчески прозвучал за полвека до нашествия на Русь полчищ
хана Батыя, прекратившего существование охваченного "княжескими
крамолами" русского государства. Таким образом, "Слово о полку Игореве" -
не просто слава храбрецам, а суровый исторический урок и
предостережение всему народу и его вождям.
Осенью 1991 года в охотничьем домике в Беловежской пуще сошлись три
человека, личности которых никак не могу увязать в своём представлении с
понятием "культура". Это Борис Ельцин, Леонид Кучма и Станислав
Шушкевич, удельные князьки духовных наследников великой поэмы.
Обожравшись, видимо, зубровкой, они вместе со сворой своих приспешников
растоптали государство, которое веками создавали их предшественники. О,
украинская земле, уже за шеломянем еси! Но не только государство.
Они стали рвать на части саму его историю, его культуру. Что им до
исторических уроков и предостережений, о которых они, зевая от скуки и
считая за окном ворон, в пол-уха слышали в школе? Что им до судеб страны
и людей перед соблазном выпялиться со своими персонами да нахапать для
себя добра? Уже раздаются из Киева, матери городов русских, призывы к
Великому Нью-Батыю: приди к нам на Русь володети! Дескать, "земля наша
богата и обильна, только нет в ней порядка".
А Нью-Батый тут как тут. Уже подбирается и с запада, и с юга. Уже
лелеет мечты о походе "к последнему морю" - к Охотскому. От Чёрного,
загаженного "помаранчовыми", оранжевыми экскрементами. Уже на обломках
великого некогда государства разгуливают нью-чингизовы соглядатаи,
готовые проводить ворога куда угодно. А "Слово о полку Игореве"
актуально звучит и сегодня. Нельзя нам о нём забывать.
В.Мещеряков
Источник Link
http://www.newsru.nl/readarticle.php?article_id=290
