Мы говорим: «Душа болит»; «Это мне не по душе»; «Я сегодня не в духе»… Мы читаем рекламу: «Построй своё тело!»; «Заботься о своём теле!»; «Измени своё тело!» Тело, душа, дух — понятия, которые встречаются нам на каждом шагу, и никто не задумывается, что понятия эти принадлежат антропологии — науке о человеке.
Наука о человеке… Скажите, может ли она быть не интересна для православного христианина? Ведь тело, дух и душа — это то, что дано нам Богом, то, что мы должны беречь как Божий дар; так можем ли сберечь то, чего не понимаем, к чему неправильно относимся?
И разве удивительно то, что христианское богословие с первых же дней своего существования — поистине с первых! — обратило внимание на антропологию и дало основные начала христианской науке о человеке. Первый шаг в этом направлении сделали святые апостолы, и особо хотелось бы сказать о том вкладе, который внёс в православную антропологию первоверховный апостол, «апостол языков», Павел.
Нам в нашем странном, перевёрнутом с ног на голову веке, когда телу одновременно и поклоняются, как некоему идолу, и коверкают его самым жестоким и уродливым образом, полезно было бы почитать, что понимал под словом «тело» апостол Павел. Откроем его послания…
Апостол Павел призывает женщину «быть святою и телом и духом» (1Кор.7:34). Он говорит: «Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела» (1Кор.6:13). Он провозглашает: «…при всяком дерзновении, и ныне, как и всегда, возвеличится Христос в теле моем…» (Флп.1:20). Он утверждает: «Всегда носим в теле мёртвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем» (2Кор.4:10). Итак, тело может быть свято; тело предназначено для Господа (и — что удивительно — Сам Господь для тела!); в теле нашем может возвеличиться Христос, и жизнь Иисусова может открыться в нём. Как не увидеть в этих словах, что для апостола Павла тело человеческое было настоящей святыней, к которой и относиться нужно соответственно — с величайшей духовной осторожностью и благоговением.
Чтобы лучше понять эту мысль апостола, нужно вспомнить, что думали о теле его современники — эллины и римляне. В начале нашей эры по миру разошлись такие идеи, которые впоследствии были названы «дуализмом». Суть их вкратце такова: всё материальное, и тела человеческие в том числе, есть зло. Всё материальное создано диаволом, а Богом — только духовное. Тело — от лукавого, душа — от Всевышнего. Тело — темница для души. Находясь в теле, мы отбываем наказание, как преступники на каторге. И многие принимали такие идеи с радостью. Более того: они и сегодня не изжиты, как бы странно это вам ни показалось. То насилие, которое ныне совершается над человеческим телом, поистине не знает себе равных: тело уродуют татуировками и пирсингом, грубыми пластическими операциями, неразумной борьбой с лишним весом, чрезмерными тренировками, — я уж не говорю о таких вещах, о которых апостол Павел сказал: «А блуд и всякая нечистота… не должны даже именоваться у вас, как прилично святым» (Еф.5:3). Разве так относятся к святыне? Нет, только считая тело тягостью, темницей, обременительным грузом, можно так издеваться над ним. Если тело — темница для самовольной, греховной души, то естественно желание перестроить эту темницу, сделать её «поярче», «поинтересней», чтобы не так тяжко было влачить груз земного бытия.
Такой взгляд на тело был глубоко чужд апостолу Павлу, а вслед за ним он должен быть чужд и нам с вами. Тело не темница, оно должно освящаться, должно стать святым. Оно не возникло само собой ниоткуда,— Сам Господь сотворил его: тело Адама, а потом и тело его жены Евы. Древние иудеи, которые получили Закон и Писание, ничего плохого в теле человека не видели. Другое дело — поступки человека: они могут иметь как добрый, так и злой характер.
Подумайте: ведь Сам Господь не пренебрёг человеческим телом, явившись в мир, — более того, Он и на небеса взял его, ибо и Вознесение Господне произошло в теле. И мы с вами, умерев, воскреснем в теле: «Сеется тело душевное, восстаёт тело духовное» (1Кор.15:44). В будущую жизнь мы войдём с телами, — пусть преображёнными, но именно телами. Чтобы лучше понять эту мысль, апостол напоминает нам о семенах растений: семя — это тело, и восставшее из земли растение — это тоже тело. Оно родственно умершему в земле семени, ибо произведено по роду его, но в то же время насколько растение больше, красивее, сильнее, чем невзрачное семечко!.. Так и преображённые наши тела будут отличаться от нынешних, но произойдёт это лишь в том случае, если мы сейчас не оскверним своё тело всевозможной греховной нечистотой.
Почему и смерть воспринимается нами как зло, и она точно есть зло: ведь при смерти душа разлучается с телом, — а разделение такое не было изначально свойственно человеку. Смерть и разделение пришли в мир вместе с грехом, а изначально человек есть неразделимая целостность. Как говорил великий русский языковед адмирал Шишков, в самом слове «человек» частица «чело» — это искажённое «цело», и человек — это «целовек» — целостное, неразделимое создание. И в белорусском языке, столь родственном русскому, слово «тело» звучит как «цело», то есть опять-таки нечто неделимое. Можно вспомнить и другие языки, например английский: по-английски body — это тело; но и весь человек обозначается с помощью того же слова — somebody, anybody — некое тело, некто… Идея тут та же самая: человек целиком, целый, совершенный человек без тела не мыслится. К этому же корню — «тело-цело» — относится и слово «исцелять», то есть лечить тело, возвращать ему целостность. Христос, придя на землю, совершил тысячи исцелений, ибо Он — Целитель по преимуществу, несущий в мир единство. И высшая форма исцеления — воскресение, возвращение изначальной целостности души и тела — в руках Божиих. «Я есмь воскресение и жизнь, — говорит Господь, — верующий в Меня если и умрёт, оживёт» (Ин.11:25).
Итак, тело мыслится апостолом Павлом только в неразрывном единстве с душой: никогда в его писаниях вы не увидите, чтобы слово «тело» употреблялось в значении «мёртвое тело», «труп». Но если человек принимает грех, если грех становится частью его жизни, то апостол Павел пишет о «теле греха»: «…чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху» (Рим.6:6).
Нужно заметить, что по апостолу Павлу тело может быть как духовным, то есть водимым Духом Божиим, так и живущим по плоти. Это выражение «по плоти» обозначает в посланиях апостола жизнь во грехе. «…Живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живёте, а по духу, если только Дух Божий живёт в вас» (Рим.8:8—9). Апостол употребляет слово «плоть», выражая понятие «смертность», «слабость», «немощность» человека. Здесь можно привести пример: в первом послании к Коринфянам он советует злостного грешника «предать сатане во измождение плоти» (1Кор.5:5). Не тела, а плоти! Потому что плоть есть нечто, мешающее нашей целостности, нашему главному исцелению — воскресению из мёртвых: «Ибо если живёте по плоти, то умрёте, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим.8:13).
†††
Однако апостол Павел в своих посланиях говорит не только о вещах материальных, к каковым относится человеческое тело. В антропологии апостола есть одно понятие, может быть, не основное в системе его понятий, но до него никем из богодухновенных авторов Священного Писания не употреблявшееся. Это слово «совесть». Вы можете перечитать весь Ветхий Завет, но не встретите там этого слова, этого понятия, без которого мы сейчас не мыслим возрастания в Боге. Можно сказать, что Павел — первый христианский богослов, который даёт развёрнутое учение о том, что такое совесть. Из его посланий мы можем узнать, что совесть — это общий дар Божий всем людям, независимо от того, язычник это или ветхозаветный иудей: «Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон» (Рим.2:14). Здесь выражение «по природе», собственно, и означает «по совести» — по тому гласу Божиему в человеке, который является совестью.
Да, совесть дана каждому, но не каждый сохраняет её такой, какой он её получил. Павел говорит: «Для чистых всё чисто; а для осквернённых и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит.1:15). Выходит, совесть можно осквернить. Павел учит: «Преподаю тебе, сын мой Тимофей… такое завещание, чтобы ты воинствовал… как добрый воин, имея веру и добрую совесть, которую некоторые отвергнув, потерпели кораблекрушение в вере» (1Тим.1:18—19). Итак, совесть можно отвергнуть. Павел утверждает, что «в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожжённых в совести своей» (1Тим.4:1—2). Итак, человек может быть «сожжённым в совести своей», то есть мёртвым для укоров совести и потому как бы вовсе не имеющим её.
Но Тот, Кто может исцелить и воскресить наши тела, — Тот способен оживить и нашу совесть, так чтобы она вновь в полный голос заговорила в наших сердцах. «…Кровь Христа, Который Духом Святым принёс Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мёртвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр.9:14).
Вера Христова исцеляет человека в полной мере: она способна вылечить нас от болезней телесных, она лечит наши сердца, она же возвратит нам первоначальную целостность — то состояние, которое изначально было предназначено для человека, то, в котором пребывал Адам до грехопадения, — и более того. Вот главный урок, который мы можем извлечь, изучая человеческую антропологию по апостолу Павлу.
Свящ. Вячеслав НИКИТИН, и.о. проректора СПбДА по воспитательной работе, магистр богословия (Кембридж)
