В ноябре 1939-го началась советско-финская война, известная в истории под названием «зимней». Несмотря на прошедшие десятилетия, по сей день однозначной исторической оценки этого события все еще нет. Причем существующие точки зрения являются, по сути, взаимоисключающими.
Ряд авторов, придерживаясь канонов советской исторической науки, рассматривают «Зимнюю войну», как вынужденнные, ответные действия на «вооруженные провокации финской военщины» - так называемый «Майнильский инцидент». Другие оценивают «Зимнюю войну» как преступление тоталитарного сталинского режима, агрессию «коммунистической империи» против маленькой Финляндии с целью ее оккупации. Наконец, не так давно появилась еще одна версия, согласно которой «Зимняя война» была «ошибкой». Скажем, историк А.М. Носков сформулировал ее следующим образом: «Стремление быстрее использовать скованность Берлина советско-германским соглашением, в том числе секретным, по которому Финляндия относилась к сфере влияния СССР, явно толкало Сталина к поспешным, недостаточно продуманным и опрометчивым шагам».
Однако в приведенные выше мнения историков не вписываются некоторые, весьма существенные факты.
Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что Финляндия последовательно и целенаправленно готовилась к войне с Россией.
Финские стратеги считали военный конфликт неизбежным. Причем разработанный в Генеральном штабе Финляндии сценарий предусматривал именно вступление советских войск на финскую территорию. Исходя из этого сценария, еще в 1927 году, задолго до будущей войны, началось строительство мощного, глубоко эшелонированного укрепленного района, получившего наименование «линия Маннергейма». Россия в 20-е годы еще не оправилась от последствий Гражданской войны и экономической разрухи, поэтому никакой угрозы для Финляндии не представляла. Какими же соображениями была обусловлена убежденность финского руководства в предопределенности будущего вооруженного конфликта?
В то время Финляндия контролировала выход в Балтийское море, фактически владея Финским заливом. Излишне говорить о том, какое основополагающее стратегическое значение имел этот выход для России. Более того, с началом Второй мировой войны и ясным осознанием советским руководством угрозы приближающейся смертельной схватки с фашистской Германией, значение Балтийского ТВД возросло на порядок. Насколько острой была данная проблема, подчеркивал в своих воспоминаниях адмирал Н.Г. Кузнецов (в то время нарком ВМФ СССР): «Как только началась война в Европе, наше правительство стало заботиться об укреплении западной границы. И.В. Сталин не доверял Гитлеру, поэтому в сентябре 1939 года начались переговоры с правительствами Эстонии, Латвии и Литвы о размещении на их территории сухопутных и военно-морских баз. Все это было очень важно для Балтийского флота, который долгое время оставался запертым в Кронштадтской гавани. Однако обстановка на северном берегу Финского залива оставалась напряженной. Все попытки достигнуть договоренностей с Финляндией не увенчались успехом». Как известно, Сталин предложил Финляндии заключить договор о территориальном обмене: финская сторона передает СССР Карельский перешеек, Аландские острова и полуостров Ханко, получая взамен вдвое большую территорию в Советской Карелии. Финляндия ответила категорическим отказом.
Выход к морю - вот подлинная причина войны, ее основной побудительный мотив, оставшийся неизменным со времен Ивана Грозного и Петра I.
И как некогда шведы и ливонцы, финны готовы были с оружием в руках отстаивать эти ключевые в стратегическом отношении территории.
В истории «Зимней войны» далеко не все ясно. Уместно задать вопрос: являлись ли неизбежными тяжелые наши поражения на первом ее этапе? И какими причинами они были вызваны? Думается, ответ следует искать отнюдь не в традиционном объяснении «неподготовленности», «необученности», «слабости» нашей армии. Дело в том, что еще до своего начала «Зимняя война» стала предметом «подковерной» борьбы и острых разногласий в советском военно-политическом руководстве, которые роковым образом повлияли на ее планирование и ход.
Примерно за месяц до советско-финского конфликта Главный военный совет Красной Армии (ГВС РККА) принял к рассмотрению подготовленный Генеральным штабом план войны с Финляндией. Поскольку его разработкой руководил начальник Генштаба Б.М. Шапошников, документ этот был назван «планом Шапошникова». В своем докладе перед ГВС РККА Шапошников говорил о необходимости основательной подготовки армии к войне в зимних условиях (вплоть до оснащения войск лыжами), невозможности наступательных действий без предварительных мощных ударов авиацией и артиллерией по линии Маннергейма «до полного разрушения» и не исключал вариант затягивания конфликта. Против такого плана войны немедленно выступила одна из сильнейших в советском руководстве групп влияния во главе с наркомом обороны СССР К.Е. Ворошиловым и секретарем ЦК КВП(б) А.А. Ждановым. Используя явное неудовольствие Сталина, они рассчитывали добиться смещения Шапошникова с тем, чтобы поставить на должность начальника Генерального штаба «своего» человека. Кроме того, здесь примешивались и мотивы личного характера: Ворошилов терпеть не мог Шапошникова. В своей речи он обвинил начальника Генштаба в «пораженчестве», «переоценке мелкобуржуазного противника» и «недооценке возможностей Красной Армии, умеющей драться по-большевистски». На Карельском перешейке, доказывал Ворошилов, достаточно дорог, чтобы обойтись без лыж, а вся война займет не больше двух недель, поэтому специальная зимняя подготовка и обмундирование не потребуются. Все это вполне соответствовало тогдашнему представлению Сталина о войне, которое выражалось популярным в то время четверостишием:
И на вражьей земле
Мы врага разгромим
Малой кровью
Могучим ударом!
«План Шапошникова» был отвергнут. По приказу Ворошилова новый документ был разработан командующим Ленинградским военным округом командармом 2-го ранга К.А. Мерецковым. Интересно, что ворошиловский план составлялся на основе заведомо неверных данных. В представленной Ворошилову генштабистами оценке противника было сказано: «Материальная часть финской армии преимущественно довоенных образцов старой русской армии, частично модернизированная на военных заводах Финляндии... К действиям крупными соединениями (дивизия, корпус) финские войска не подготовлены и достаточной практики не имеют». И дальше: «Среди резервистов старших возрастов настроение подавленное, имеются случаи дезертирства и разговоров о том, что с Красной Армией воевать не по плечу... Рабочие массы и беднейшие слои крестьянства выражают скрытое недовольство политикой правительства, требуют улучшения отношений с СССР и угрожают расправой тем, кто ведет политику, враждебную Советскому Союзу».
Что и говорить, Ворошилов находился в предвкушении быстрого триумфа над «мелкобуржуазным противником».
Реальный ход боевых действий опрокинул все расчеты не только Ворошилова, но и Сталина. За четыре недели войны нашим войскам удалось достичь только предполья линии Маннергейма, углубившись всего на 35-40 километров на финскую территорию. Как отмечал в своих мемуарах К.А. Мерецков: «Сталин сердился: почему не продвигаемся? Неэффективные военные действия, подчеркивал он, могут сказаться на нашей политике. На нас смотрит весь мир. Если застрянем надолго перед таким слабым противником, то тем самым стимулируем антисоветские усилия империалистических кругов».
Ворошилов и Жданов решили любой ценой добиться быстрого перелома в войне. 21 декабря 1939 года предстояло отметить шестидесятилетний юбилей товарища Сталина. Именно к этой «красной дате» было приурочено событие, впоследствии тщательно ретушировавшееся официальной советской историей. Речь идет о первом штурме линии Маннергейма. Причину сооружения стены молчания вокруг этого события только через шестьдесят лет разъяснил на страницах журнала «Военная мысль» историк П.П. Чевела в статье «Итоги и уроки советско-финской войны»: «Разведывательные данные о состоянии созданных финнами оборонительных рубежей (линии Маннергейма) оказались неполными и недостоверными. Истинное состояние финской обороны, начертание основных укрепленных полос выяснилось только после месяца ожесточенных боев».
В преддверии сталинского юбилея Ворошилов направил в войска директиву с категорическим требованием: «Прорвать оборону противника не позднее 20 декабря». Поскольку передовые части Красной Армии вышли к линии Маннергейма только 13 декабря, заниматься разведкой было уже некогда. Наступающие войска попадали на минные поля, накрывались кинжальным огнем замаскированных финских дотов и за неделю кровопролитных боев не смогли продвинуться ни на шаг. Советское радио и газеты все это время сообщали о «боях местного значения». Подробности произошедшей трагедии стали известны лишь десятилетия спустя.
Накануне нового, 1940 года, в Кремле состоялось совещание с участием высшего военного руководства. Линия фронта замерла, и потому на повестке дня стоял только один вопрос: что делать? Гнев Сталина обрушился на Ворошилова. Тот перекладывал всю вину на Мерецкова, который разработал провальный план войны. В свою очередь Сталин понимал, что нарком обороны - слишком близкая к нему самому фигура и выставлять его главным виновником нельзя. В итоге Мерецков был отстранен от командования действовавшей против Финляндии 7-й армией. Как всегда в трудных случаях, Сталин обратился за советом к Шапошникову. Начальник Генштаба выступил с предложением, одинаково поразившим всех присутствующих. По его мнению, дальнейшее продолжение войны было нецелесообразно. Продолжать - значит идти на риск еще большего затягивания боевых действий, что повлечет за собой весьма тяжелые военно-политические последствия. Согласно расчетам Генштаба, повторный штурм линии Маннергейма потребует не менее полутора месяцев подготовки, а ведь основная цель войны заключалась в одержании быстрой победы. После долгого молчания Сталин произнес знаменитую фразу: «Уходить с побитой мордой? Нет, нужно победить!»
Интересно отметить, что Шапошников как в воду глядел: в начале января 1940 года финское правительство при посредничестве Стокгольма обратилась к Советскому Союзу с предложением начать мирные переговоры.
Но подготовка к новому штурму линии Маннергейма уже шла полным ходом. По существу, она основывалась на рекомендациях отвергнутого перед войной «плана Шапошникова». Нельзя исключать, что если бы с первых дней война велась в соответствии с предложениями Шапошникова, то победа была бы достигнута намного быстрее и с куда меньшими потерями.
К 28 февраля 1940 года Красная Армия завершила прорыв всех трех рубежей линии Маннергейма и далее развивала наступление на Выборг, вглубь финской территории. Путь на Хельсинки был открыт. В этот момент произошло неожиданное: Сталин остановил армию и принял решение заключить мир. Полемика вокруг этого события не утихает до сих пор. Наиболее общепринятая версия гласит, что в конфликт на стороне Финляндии намеревались вмешаться Великобритания и Франция. Некоторые историки идут по этому пути еще дальше, утверждая, что «Зимняя война» в действительности велась между СССР и Западом. При этом как-то упускается из виду тот факт, что западные державы находились в состоянии войны с Германией, и одновременное вступление в еще одну войну едва ли отвечало их интересам и элементарным законам стратегии. Несомненно, предложения начальников Генеральных штабов Британии Э. Айронсайда и Франции М. Гамелена о высадке союзных войск в Норвегии основательно рассматривались в Лондоне и Париже. Но эти меры являлись частью так называемой «периферийной стратегии», которая предполагала распыление сил Германии по второстепенным направлениям (фактическим подтверждением тому стала гитлеровская операция «Везерубюнг», в ходе которой немецкий флот понес неоправданно большие потери). В отношении же России фундаментальным принципом британской политики являлось создание условий для военного столкновения Сталина с Гитлером. А подобный сценарий исключал возможность войны Запада против России.
Факт состоял в том, что Лондон оказал жесткое информационно-дипломатическое давление на Сталина, побуждая его к миру с Финляндией, что вполне соответствовало традиционной британской игре в «европейское равновесие». Сам Сталин изначально придерживался идеи об «изолированном» характере советско-финского конфликта и, строя свою внешнюю политику на лавировании между двумя блоками «империалистических» держав, стремился избежать излишнего обострения отношений с Западом, что диктовалось возраставшей опасностью со стороны Германии и ее союзников по «оси».
Поскольку финны пошли на требуемые территориальные уступки, Сталин посчитал цели войны достигнутыми.
Последствия «Зимней войны» для нашей страны получились незапланированно тяжелыми и далеко идущими. Стала очевидной необходимость проведения военной реформы с учетом горьких уроков этой войны. Заметим, что до начала Великой Отечественной Красная Армия оказалась не в состоянии залечить полученные в Финляндии раны, прежде всего, в плане возникшего некомплекта старших и особенно младших командиров (в ходе «Зимней войны погибли 4046 старших и более 10 тысяч младших офицеров).
Однако главным, роковым последствием стало решение Гитлера напасть на нашу страну, принятое под впечатлением неудачных действий Красной Армии. В этом состоит трагический итог «зимней войны».
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/tragicheskij_itog_2010-11-26.htm
